Гордая птичка Воробышек

С бывшей любимой девушкой.

Но ты ведь ни на что и не рассчитывала, птичка, не правда ли?

Часы отбивают десять протяжных ударов, и хозяин дома радушно приглашает гостей пройти к столу. К этому моменту холодные блюда и закуски поданы, напитки в графины разлиты, а два официанта вытянулись в услужливом ожидании малейших приказаний у стен. Безотчетно следя за суетой гостей, я остаюсь стоять у камина, уговаривая сжавшееся в болезненном томлении сердечко, при виде обмена взглядами бывшей пары, отпустить дыхание и унять боль.

Он не твой, Женя. Не твой. Просто обстоятельства. Все закончится уже завтра.

— Женечка? Ну, что же ты не садишься? Я ведь помню, что ты голодна. Позволь, девочка, навязать свое общество и поухаживать за тобой. Потому что я твоим, вопреки недовольству моего сына, сегодня намерен насладиться сполна. Вот сюда, поближе ко мне, прошу...

— Конечно, Роман Сергеевич, с радостью.

Я надеваю улыбку и шагаю навстречу мужчине. Поднимаю руку, чтобы опустить ее на галантно предложенный локоть, но сын неожиданно опережает отца.

— Я сам, — говорит, вырастая у плеча, перехватывает ладонью пальцы и уверенно подводит меня к столу. — Я скоро вернусь, Воробышек, помни о стервятниках, — бросает негромко, усадив на стул, и смотрит в так похожие на его глаза. — Надеюсь, Босс, тебя ни что на свете не отвлечет от нее.

Это звучит странно даже для Люкова — слишком холодно и властно, и я с изумлением провожаю взглядом высокую, стройную фигуру парня, прямиком направившуюся к выходу.

— Это он не серьезно. Не обращайте внимания на Илью, — прошу мужчину, чувствуя неловкость за его сына. Растерянно мну на коленях белоснежную салфетку, наблюдая, как Люков останавливается возле пепельной блондинки и склоняет к ней голову. — Не понимаю, что на него нашло.

Он подходит к Ирине, что-то коротко говорит, затем уходит. Выждав пару минут, девушка встает из-за стола и выходит из гостиной следом, а я опускаю глаза в услужливо наполненную хозяином дома тарелку и нетвердой рукой вместе со всеми поднимаю тост. Делаю вид, что не заметила брошенный в меня блондинкой снисходительный взгляд.

— Это не то, о чем ты думаешь, девочка. Совсем не то.

— Я ни о чем таком не думаю, вам показалось.

— Да? — довольно пожимает мою ладонь Роман Сергеевич. — Вот и хорошо!

Гости много говорят и шумно смеются, провожая курьезными историями и анекдотами старый год. Я вяло ковыряю ножом и вилкой сумасшедшей красоты и вкуса салат и невольно кошусь на двери, ожидая возвращения Ильи.

— Скажите, — спрашиваю вдруг мужчину, устав снимать пробу с предложенных им деликатесов и отвечать на вопросы о моей семье, требуя от него ответной порции откровенности. — Вы ведь знали, что Илья захочет вернуться со мной? К вам.

— Знал, — неожиданно легко признается он.

— Но откуда? Нет, я понимаю, что именно поэтому вы и настояли на моем присутствии на празднике, но все-таки? Я бы ни за что не взялась предугадать поступки и шаги Ильи. Он слишком самостоятелен. Так откуда взялась уверенность?

— Ох, Женечка, — мужчина откидывается на спинку стула и покровительственно вздыхает. — Все гораздо проще, чем кажется. Никакой интриги.

— И все же? — интересуюсь я.

— Ну, хорошо, — он чуть усмехается со смыслом. — Мой сын вполне предсказуем, вот весь секрет. Илья ни за что не признается в том никому, но мы с ним очень похожи. Гораздо больше, чем с Яковом. Я бы тоже никогда не отпустил свою женщину одну в незнакомый дом, да еще подобный моему. Вообще бы никуда не отпустил одну, если честно.

Я искренне удивляюсь такой странной логике мужчины и даже возмущенно откладываю столовые приборы в сторону, опуская руки на колени:

— Вы ошибаетесь, Роман Сергеевич! Илья не такой. Мне кажется, он достаточно демократичен и не эгоистичен в отношениях. И вообще...

— Я ошибаюсь?! — всплескивает ладонями старший Люков. — Девочка, да ты наивное чудо! Стоит ли сомневаться в чувствах моего сына к тебе! Причем здесь эгоизм? Возможно, он равнодушен и лоялен, или, как ты соизволила выразиться 'демократичен', к той, кого не считает своей. Но я слышал, как он обращается к тебе. Очень трогательно.

— Бросьте, Роман Сергеевич, — я неожиданно искренне смеюсь, глядя в серьезное лицо хозяина праздника. — Воробышек — моя фамилия. Только и всего. Ничего излишне двусмысленного. Просто Илье так удобно.

— Нет, Женечка, меня не провести, — не желает сдаваться мужчина. — Не знаю, зачем ты упорствуешь, но то, как Илья ее произносит, красноречивее прилюдной ласки показывает, что он к тебе чувствует.

Что ж, далее настаивать бессмысленно. Роман Сергеевич упоен присутствием сына, ему простительно надумывать разные небылицы. Да и мне вместо спора, надо бы поддерживать иллюзию отношений, с кем бы ни ушел Илья. Снова звучит приглушенная музыка, гости в беседе и танцах расходятся по гостиной и я, не в силах дольше усидеть на месте, встаю из-за стола и на время прощаюсь с седоволосым кавалером.

— Пожалуй, пойду, Роман Сергеевич, посмотрю ваших обещанных драконов с предсказаниями.

— Конечно, посмотри, Женечка, — соглашается мужчина, — но не вздумай любопытствовать, — предупреждает с улыбкой, — еще рано. Пророчества на китайском, все равно ничего не поймешь, а шанс упустишь. В нужный час Донг самолично растолкует предсказание каждому желающему. Не хочу лишать китайца радости.

Я ухожу, а хозяин дома встает и идет следом. Останавливается в беседе с гостями в пяти шагах. Неужели действительно решил не спускать с меня глаз? Детский сад, честное слово.

Я подхожу к высокой раскидистой ели и провожу ладонью по длинной, усыпанной блестками упругой хвое. Касаюсь любопытным взглядом праздничных украшений и сотни диковинных фигурок драконов с разноцветными огоньками внутри, гирляндами усыпавшими ветви. Решившись на ребяческий поступок, медленно, как Снегурочка из сказки, обхожу волшебной красоты дерево по кругу, вместо новогодней песни опутывая его своим тайным девичьим желанием...

'Пожалуйста, пусть сбудется то, о чем прошу. Пусть сбудется'.

Эх, жаль глаза закрыть не могу! Не правильно поймут...

Какой-то незнакомец — дорого и с шиком одетый лысеющий тип, встав на пути, окидывает меня оценивающим взглядом опытного ловеласа и дольше возможных приличий задерживает внимание на груди и приоткрытых плечах. Тянется рукой к запястью, но вдруг поспешно отступает, изменившись в лице, будто наткнувшись на преграду за моей спиной.

Люков! — стремительно оборачиваюсь я... но замечаю лишь взгляд его отца. Такой же хмурый и колючий, как у Ильи. Очень похожий, и все же иной. Не заставляющий сердце учащенно биться, а щеки алеть. Не сбивающий дыхание... Отвернувшись, я оглядываю гостиную и в который раз убеждаюсь в продолжительном отсутствии парня и девушки.

Не хочу думать ни о чем таком, не хочу, однако мысли не свойственного мне толка помимо воли всплывают в голове.

Господи, Воробышек, да что с тобой?! Не успела заручиться дружеским участием парня, а уже ревнуешь. Разве ты вправе на что-то надеяться? Разве Илья тебе что-то обещал?.. Ты просто спутница на вечер. Послушно угодившая в силки старого охотника дичь, приманка, а они...

Они взрослые люди, в конце концов. Со своими чувствами и желаниями. И со своей общей историей.

И они не виделись какое-то время, так сказал отец Ильи.

Да, сказал, но ведь есть еще Яков? Как быть с ним?

У Яшки разбитые в кровь нос и губы. Вспухшая до виска скула и заплывший глаз. Он появляется на пороге комнаты страшный до невозможности, но довольный как черт. Демонстративно поправляет непослушными руками взъерошенные темные волосы, вспоротый рукав и оторванный ворот рубашки. Улыбается кривыми губами:

— Оп-пачки! Кого я вижу! Приличное собрание! Здрасте, народ! Вернее, с наступающим! Лобызаться не будем, ручкаться тоже. Да, это я! Яшка! Тот самый наследник! Что смотрим без должного почтения? Не похож?

Парень развязной походкой подходит к столу и сходу выпивает чужой бокал вина. Найдя глазами отца, приближается к нему, игриво отдавая мужчине честь.

— А вот и я, Большой Босс. Твое темное пятно на светлом празднике жизни. Извини, вырубился слегка, не рассчитал. Но теперь я в строю и готов услышать заслуженные слова благодарности. Ну, говори, чего молчишь?

— Яков, — кажется негромкий, властный голос мужчины слышат все, — немедленно прекрати! Я прошу.

— Нет, пап, это не те слова. Из этих слов я давно вырос. "Спасибо тебе, дорогой Яшка, что вернул в дом блудного сына", — вот как должно прозвучать. Надеюсь, ты не повторил прошлых ошибок, и все гости удовлетворили любопытство? Если нет, и ты снова забыл упомянуть, что у тебя два сына, а не один вечно обдолбаный нарик, то я, признаться, сильно разочарован. Черт! Старик! Ну, скажи же, что ты благодарен мне!

— Яшка, замолчи! — руки мужчины сжимаются в кулаки, спина заслоняет сына от любопытных взглядов. Мне тоже хочется уйти из зоны слышимости разговора, но позади меня колючие ветви ели и я остаюсь стоять на месте. — Замолчи и умерь пыл! Мы в этой комнате не одни и я требую уважения ко мне и моим гостям. Как ты только смел явиться сюда в таком виде?!

— Смел — не смел... — кривит парень лицо и отирает кулаком сочащиеся кровью губы. — Слушай, отец, давай замнем, а? Тебе ведь по большому счету начхать на них. На всех. Лучше посмотри, как твой побочный волчонок мне морду помял, — неожиданно ухмыляется. — Красиво?

— Красиво, — холодно отрезает мужчина. Повернувшись к гостям, отпускает их внимание скупым взмахом руки и приглашает пройти к столу. — Давно пора было. Заслужил.

— Твоя правда, Босс, — соглашается Яков. — Так что? — сминает ворот рубахи и вслед за отцом с интересом оглядывает зал. — Я прощен?

— Возможно. Где Ирина? Она ушла вслед за Ильей.

— Ты меня спрашиваешь, отец? — удивляется парень. Громко чертыхается, неудачно фыркнув в нос. — Мы с тобой оба знаем где. Лучше скажи, где девчонка? Что-то я не вижу здесь маленького гордого очкарика? Неужели сбежала?.. Жаль.

— Почему же? — невозмутимо ведет бровью Роман Сергеевич. — Не сбежала. Напротив, слушает тебя, стоит и ждет, когда соизволишь извиниться за свой чудовищный поступок. По мне, так Илья с тебя мало спросил. Линчевать следовало, за подобную выдумку.

— Как слушает? Где?

— Сразу за твоим плечом, — отвечает Люков-старший и поворачивает парня за локоть ко мне лицом. — Надеюсь, Яков, ты больше не позволишь себе неучтивости в адрес девушки, — строго замечает. — А ты прости его, Женя. Я прошу тебя, как отец.

Яков сглатывает изумление и долго смотрит на меня, вцепившись в отцовское плечо. Я не отвожу глаз и не отвечаю, позволяя парню в полной мере удовлетворить любопытство, а себе еще раз вспомнить обстоятельства нашей встречи.

Роман Сергеевич незаметно отходит к гостям, а мы меряем друг друга взглядами еще долго, прежде чем парень, наконец, подходит ближе и неожиданно говорит:

— Я не женюсь на Ирке. Никогда. Что я, дурак?

— Мне все равно.

— Пока я буду кайфовать от очередной дозы, она будет отираться по углам как кошка. Но надеяться ей не запрещаю. Зачем? Так даже интересней. Она видела тебя?

— Видела.

— Черт! Я представляю себе этот шок. И что?

— Она ушла, вслед за Ильей. Как сказал твой отец.

— Ты знаешь, что они были вместе?

— Да.

— Мой брат связался с ней, как только вернулся из Китая. Она была немногим старше и опытней, а главное — свободнее. Брала, что хотела, и многому могла научить. Иногда мне кажется: она была у него первой. Когда Ирка увидела меня, она сразу смекнула, кто в семье старшенький и кому отвалятся деньги. Дура. Не верь тому, о чем она поет. Илюха никогда не терял головы и всегда знал ей цену. Не думаю, что он по-настоящему любил ее. Ему просто нравилось трахать то, что хотят другие.

— А ты? Ты для Ирины другой, Яков?

— Я хуже, Женя. Гораздо хуже. Я тот, кто каждый день дает ей понять, как она ошиблась. Тот, кто убивая надежду, держит возле себя для очередного отсоса, не позволяя залезть в душу. И не смотри на меня так, как будто я не заслуживаю немного ласки. Будь уверена, это дело как раз по ней.

— Зачем ты мне все это говоришь?

— Просто хочу, чтобы ты знала: я бы никогда не променял тебя на Ирку. Даже прежнюю — в смешной шапке и в очках.

— Ты совсем не знаешь меня. И я не с тобой, Яков.

— Все равно.

— Пусть так, но мне не нужен другой.

Я оставляю парня одного стоять у ели и смотреть мне вслед. Иду, отбивая по паркету шаг тонкими каблуками, чувствуя его взгляд на своей оголенной спине, но так и не оборачиваюсь. Присоединившись к гостям, сажусь за стол и вместе со всеми готовлюсь поднять бокал.

К черту Ирину! К черту Люкова! К черту их всех! Еще и суток не прошло со времени пьяного батла, а я, пожалуй, снова готова напиться вдрын...

Он входит с боем настенных часов, отсчитывающих последний час до полуночи. Появляется на пороге гостиной в светлой рубашке, классических темных брюках и туфлях, и я, только увидев его, тут же забываю о брошенных сгоряча проклятиях. Идет через весь зал — уверенный, неторопливый, гибкий и сильный одновременно, притягивая к себе внимание. Ткань брюк красиво облегает ноги, показывая крепкие бедра и плавный шаг, белоснежный хлопок натянулся на широких плечах... Я вместе со всеми, растерянно удерживая в пальцах вино, прикипаю к нему восхищенным взглядом.

Он зачесал волосы назад, но они все равно упрямо упали на лоб и виски, сделав из Люкова завидную модель для мужского журнала. Расстегнутая на груди, на несколько пуговиц рубашка приоткрыла тонкую поросль темных волос...Такой нарядный и серьезный. Молодой мужчина с большой буквы. Идет и смотрит только на меня.