— Кого и где нужно учить, господин Палек? — решительно спросил он.
10.36.1231. Кайтар, Барна и окрестности
— И все-таки, дэйя, ехать за город на какое-то глухое побережье — не самая лучшая идея.
На лице Джиона неодобрительная мина держалась с самого утра. В общем-то, телохранителю сразу не понравилась идея классной экскурсии за город — на нанятом пароме, в сопровождении всего двух учителей. Он долго рассуждал о том, насколько приятно и комфортно кататься по морю на собственной яхте, чем только укрепил у Фуоко желание отправиться вместе со всеми. Мать, разумеется, нудела в пять раз громче Джиона, но игнорировать ее Фуоко давно привыкла. Отец же, к которому мать апеллировала накануне за ужином, внимательно оглядел Фуоко, пожал плечами и ничем больше своего отношения не выказал. Вот и славно! Сейчас девушка сидела в лимузине, положив руку на болтающийся на сиденье мешок с несколькими пакетами и консервными банками, принесенными горничными с кухни, и победно смотрела в окно на мелькающий мимо город.
— Ну вот представьте, дэйя, а вдруг кольчон появится? — со скорбной физиономией спросил телохранитель. — И что дальше? Корабль придет через два часа, если вообще придет. Да что кольчон, а если просто дождь начнется? Вы ведь даже палаток с собой не берете.
— Джион! — не выдержала Фуоко. — У нас обычная школьная экскурсия! Все старшие классы отправляются на такие дважды в год! И мы едем совсем недалеко, всего две цулы вдоль побережья! Да оттуда, если что, пешком можно вернуться! Ты за мою безопасность боишься? Так ведь ты со мной! Отвяжись, а?
— Я с вами, дэйя, — кротко согласился Джион. — И очень надеюсь, что наша... вылазка на природу пройдет без эксцессов.
Лимузин вырулил на площадь Кломба, проехал вдоль длинного здания Морского музея и остановился неподалеку от обелиска. Фуоко, прихватив пакет, вылезла на тротуар и глянула вверх. Кломб в треуголке, с упертой в бедро подзорной трубой гордо указывал куда-то на восток, в сторону открытого океана. На его вытянутой руке расселись чайки, внимательно оглядывающие площадь и пирсы далеко внизу в поисках поживы. Хорошо. Не то чтобы чайки являлись верной приметой к хорошей погоде, но зато их отсутствие гарантировало ветер и дождь в самом ближайшем времени.
— Видишь, Джион? — сказала она, тыкая пальцем в памятник. — Чайки. Не пойдет никакого дождя. И небо чистое.
— Да, дэйя, — все так же кротко кивнул телохранитель. — Как скажете.
Лимузин зафырчал и заглушил мотор. Только сейчас Фуоко сообразила, что что-то не так. Обычно в выходные пирсы Порта Ай кишели народом, ожидающим прогулочных судов и паромов, отправляющихся отсюда каждые несколько минут. Сегодня же набережная словно вымерла. Если не считать редких прохожих, прогуливающихся вдоль старых парусников и стоянок яхт, в окрестностях стояла непривычная пустота, а прогулочные суда тихо покачивались у причалов, пустые и заброшенные. Только возле кассовых будок собралась небольшая толпа, в которой Фуоко, вглядевшись, с удивлением опознала собственный класс.
— А что так тихо? — растерянно осведомилась она.
— Сегодня в порту объявлена забастовка, — вежливо, но с легкой ноткой злорадства в голосе, пояснил Джион. — Не работают грузчики, крановщики, а также экипажи прогулочных судов.
— Как не работают?.. — растерялась Фуоко. — Почему?
— Насколько я в курсе, требуют повышения зарплат, увеличения отпуска по болезни и увеличения страховых выплат при несчастных случаях.
— А...
Фуоко задумалась. Теоретически она знала, что такое забастовки. Иногда она слышала о них по телевизору или видела заметки в газетах, забываемых отцом в столовой. Но они всегда оставались для нее чем-то отдаленным и абстрактным. Общественным транспортом она не пользовалась, в общественные больницы не ходила, да и в порту ее маршруты обычно ограничивались частным эллингом, где располагались три яхты их семьи. Мать любила порассуждать о неблагодарности низших классов, не понимающих, насколько сегодня владельцам предприятий тяжело сводить концы с концами, но в целом забастовки казались всего лишь проявлением такой же стихии, как и шторма. Шквал пришел, шквал ушел... Если смотреть на хлещущие потоки ливня из-за безопасных толстых стекол фамильного особняка, как-то даже и забываешь, что далеко в море поднятое ветром волнение вполне способно перевернуть и потопить рыбацкий сейнер.
Значит, забастовка? И что? Видимо, она забылась и произнесла это вслух, потому что Джион немедленно откликнулся:
— Скорее всего, экскурсия не состоится, дэйя. Видите, все прогулочные суда стоят на приколе? Чартерные паромы наверняка тоже бастуют.
— Посмотрим, — буркнула Фуоко. Она закинула на плечо мешок с едой и решительно зашагала к своим.
Класс почти в полном составе растерянно толпился возле небольшой будки, над которой виднелись написанные криво, от руки, слова "Чартерные рейсы". Дьячелла Кьёко что-то говорила, забравшись на стоящую рядом скамейку.
— ...а потому сегодня мы вынуждены отменить нашу экскурсию, — расслышала Фуоко, подойдя поближе.
Класс ответил дружным стоном разочарования.
— Ну вот, а я-то надеялась оттянуться! — сказала подружкам Мартина. — Я даже с собой прихватила кое-что... — она тряхнула своей сумкой, в которой что-то булькнула. — А тут облом...
— Еще раз извиняюсь за накладку, — продолжала говорить Дьячелла. — На сегодня все, расходитесь по домам. Мы перенесем экскурсию на следующую декаду.
— Эй, дэйя! — крикнул сиплый мужской голос. — Эй!
Какой-то дядька в комбинезоне и лихо заломленной на затылок бескозырке махал рукой с противоположной стороны толпы.
— Да? — через головы школьников осведомилась географичка.
— Вы куда идти собирались?
— На Косой пляж.
— Так я могу отвезти! — обрадовался дядька. — У меня свой корабль есть. Вон там стоит, у двенадцатого пирса. И возьму недорого, пять леер с носа.
— Корабль? — Дьячелла подозрительно посмотрела на дядьку. — Что за корабль?
— Так пойдем, дэйя, покажу! Настоящий корабль, все без обмана. Я сам по себе, в профсоюзах и забастовках не участвую.
Народ радостно загомонил.
— Извини, дэй, — качнула головой учительница. — Денег нет. Школа деньги собирала, школа платила, а у меня сейчас ничего нет.
— А... — дядька почесал в затылке. — Жаль. Что, совсем ничего нет? Я могу скинуть немного.
— Ну, вот и все, дэйя, — сказал рядом Джион. — Возвращаемся домой. Не повезло, случается.
"Не повезло"? Ни хрена подобного! Она не позволит сорвать поездку, которую ожидала целых три декады!
— Эй! — звонко крикнула Фуоко, махнув рукой в воздухе. — Эй, дэй моряк! У меня есть, я заплачу!
Все дружно обернулись к ней, и она невольно поежилась, оказавшись в перекрещении сразу стольких взглядов.
— Дэйя Фуоко, — растерянно сказала Дьячелла, — я не могу допустить, чтобы ученики платили за экскурсии из своих карманных средств. Есть процедура...
— Ну и что? — Фуоко пожала плечами. — Школа мне потом отдаст, когда порт деньги вернет. Дэй моряк, сколько нужно?
Она полезла за пазуху и вытащила кошелек, в котором бережно хранила свои сбережения. Родители никогда не давали ей много, только мелочь, десять-пятнадцать леер в декаду, но она их практически не тратила, часть складывая в копилку, а часть в кошелек. Сейчас она лихорадочно пыталась вспомнить, какая сумма у нее может оказаться с собой.
— А сколько вас тут? — поинтересовался владелец корабля. — Пятерка с носа. Ты же грамотная, наверное, вот и считай.
— Тридцать два школьника и два взрослых сопровождающих, — после короткой паузы сообщила географичка. — Итого тридцать четыре. Но нам ведь еще и назад вечером нужно вернуться...
— Так не вопрос, дэйя! Приду и заберу. Туда и обратно, все вместе за восемь леер с человека. На тридцать четыре умножить... э-э... — Он почесал в затылке.
— Двести семьдесят два! — крикнул кто-то.
Так много? Фуоко принялась лихорадочно копаться в кошельке. Бумажные пятерки путались между пальцами. Пятьдесят... восемьдесят... сто пятнадцать... Монеты в другом отделении глухо зазвенели, когда она высыпала их себе на ладонь. Шесть пятерок, еще одна чудом затесавшаяся двадцатка... Всего сто шестьдесят пять... сто семьдесят две, если считать двушки и однушки.
Все.
Она почувствовала, как по спине бегут мурашки. Наследница богатейшей семьи в Барне, не способная найти в собственном кошельке три сотни леер, да еще и не знающая об этом. Дважды посмешище. Кто-то толкнул ее в плечо, рука дрогнула, и монеты покатились по каменным плитам пристани.
— Извини, Фучи, — неизвестно откуда взявшаяся Риса Серенова присела на карточки и принялась подбирать монеты. — Кир, помоги.
— Руки кривые... — пробурчал Кирис, проталкиваясь через выжидательно замерших одноклассников и наклоняясь к монетам. — На!
Он высыпал в пригоршню Фуоко несколько медных пятерок.
— Возьми, Фучи, — Риса тоже протянула собранные деньги. — Кажется, ничего не потерялось. Аккуратнее с полтинниками, они хорошо катаются.
Ее левое веко слегка дернулось, словно подмигивая.
С полтинниками? Фуоко озадаченно глянула себе в ладонь. Сквозь тусклую медь отчетливо блестели две серебряные монеты. Откуда? У нее их точно никогда не водилось. Неужто Риса?..
— Эй, так что там с деньгами? — осведомился моряк, подходя ближе. — Ладно уж, за двести пятьдесят взад-вперед свожу.
Так. Выяснить происхождение денег можно и потом.
— Хорошо, дэй моряк, двести пятьдесят, — согласилась Фуоко. — Иди сюда.
Она отсчитала нужную сумму, отложив четыре бумажных пятерки и две медных лееры, и вложила деньги в руки моряка.
— Вот и ладно! — одобрительно проворчал тот. — Молодец, девонька, так и нужно товарищей выручать... Эй, дэйя! — он поманил пальцем Дьячеллу. — За мной топайте. Опоздавших не жду.
И он быстро пошел по набережной мимо пустых пирсов.
— Ну-э-э... — та поколебалась, затем махнула рукой. — Имей! Возглавляешь группу. Класс! Держаться за дэем Таронхо, по сторонам не бегать, не шуметь и вести себя прилично!
Школьники радостно завопили.
— Да здравствует Фуоко! — во всю глотку рявкнул Чезаре. — Ура ее высочеству!
Несколько мальчишек радостно заулюлюкали.
— Класс! — гаркнул физрук, перекрывая гам. — За мной все! Живо!
Нестройной шумной толпой школьники двинулись за учителем. На Фуоко бросали взгляды, иногда благодарные, иногда безразличные.
— Сэрат дэйя Деллавита! Вы такая щедрая! Вы такая великодушная! — защебетали рядом в унисон девичьи голоса. Ну конечно, Пьона, Элла и Арческа, вечные подлизы, не упустили случая и сейчас. — Мы все так вам благодарны! Позвольте понести вашу сумку!
— Сама донесу! — сердито огрызнулась Фуоко. — Топайте!
— Ах, сэрат дэйя Деллавита! — троица благоговейно возвела глаза к небу. — Вы такая замечательная!
И девчонки удалились вслед за остальными — только для того, чтобы уступить место нахмуренной Дьячелле.
— Вы поступили благородно, дэйя Деллавита, — скованно сказала она. — Однако не стоит хвалиться своими деньгами без нужды. Школа компенсирует вам расходы.
— Да я вовсе не хвалилась! — озлилась Фуоко. — Мне не сложно!
— Вот и я о том же! — вздернула нос географичка. — Я не знаю, дэйя Деллавита, осознаете ли вы, что двести пятьдесят леер для родителей многих ваших одноклассников — заработок за несколько декад. То, что для вас лишь мелкие карманные расходы, для них — большие деньги.
— Для дэйи Деллавиты — тоже, — некстати встрял Джион. — Думаю, у ее родителей возникнут вопросы, откуда у нее взялась такая сумма сразу.
— Тем более! — учительница тряхнула кудряшками. — Я признательна, дэйя, за то, что вы спасли экскурсию, но пусть событие послужит для вас наглядным уроком политической экономии. А теперь идемте, пока тот странный тип не уплыл на корабле без нас.
И она решительно застучала каблучками по плитам набережной. От беспомощности Фуоко стиснула кулаки. Она ведь вовсе не собиралась хвалиться своим богатством!
— Дэйя Кьёко — храбрая женщина, — задумчиво сказала Риса, глядя ей вслед. — Ужасно боится твоих родителей, Фучи, но все равно пытается воспитывать тебя так, как полагает должным.
— Дура она! — зло буркнула Фуоко.
— Одно другого не исключает.
— Зато ты у нас богачка, — язвительно фыркнул Кирис. — Думаешь, я не видел, что ты полтинники подсунула? Налево и направо разбрасываешься то золотом, то серебром. Ты, случайно, не тайная наследница какой-нибудь семьи?
— Нет, Кир, я не наследница, — Риса, тоненькая и хрупкая в своих слишком больших и мешковатых юбке и блузе, переложила из руки в руку большую сумку с торчащими бумажными пакетами. — Просто мне осталось провести с вами совсем немного. Дня два-три, не больше. Мне всего лишь захотелось доставить вам удовольствие напоследок.
— Ты уезжаешь? — Фуоко почувствовала, как падает сердце. — Надолго?
— Насовсем, Фучи. Вряд ли я в ближайшем будущем вернусь в Барну. Но есть хорошие шансы, что мы еще с тобой увидимся. И с тобой, Кир. Все зависит от завтрашнего теста.
— Завтрашнего?
— Да. Последний тест из запланированных в вашем городе. Но давайте оставим завтра на завтра. А сегодня пора на корабль.
И Риса зашагала в ту сторону, куда удалился класс. Фуоко беспомощно взглянула на Кириса. Только-только она нашла, казалось, новую подругу, которой безразлично имя Деллавита, только-только прикоснулась к тайне эйлахо, так похожей на ее собственную — и вот теперь все? Остается только Кир — а что Кир? Он, может, не такой уж плохой мальчишка, но из совсем другого мира. Не обязательно было приводить его домой, чтобы понимать такие простые вещи. И получается, что она снова остается одна...
— Ну, что встала, принцесса? — грубовато сказал Кирис, отводя взгляд. — Пойдем, а то и в самом деле слиняют без нас.
Тяжелый грузовой "Корморан" неторопливо пробежал по ВПП и грузно оторвался от земли, поблескивая всеми четырьмя винтами в проглядывающем из-за облаков солнце. Джорджио Каллавиро посмотрел ему вслед и снова принялся наблюдать за взводом из окна своего кабинета.
Сегодня Дуэппе Вайха, пользуясь хорошей погодой, расположился с новобранцами на скамьях перед казармой. За последнюю декаду новички неплохо освоились на базе, а на бывшего полицейского Сулио Герранте Джорджио даже с удовольствием подписал представление на рядового второго класса. Глядишь, через сезон-другой парень и третий класс получит, а там и до сержанта недалеко. Остальные тоже обещали быстро встроиться в жизнь базы в качестве ее полноправных членов. Все — кроме Леонте Тратторе.
Замаскированный инопланетянин Саматта Касарий хотя и перестал изображать полного идиота, как в день прибытия, но на публике по-прежнему тупил, как бегемот: неправильно застегивал амуницию, не мог толком упаковать ранец, отставал во время кроссов, не осиливал даже три десятка отжиманий, неправильно обращался к старшим по званию, однажды даже назвав заместителя командира базы "сэрат дэй" (за что схлопотал три круга бегом вокруг ВПП), и вообще старательно изображал из себя полного шпака, только вчера попавшего в армию. Изображал настолько талантливо, что Джорджио, исподтишка наблюдая за ним, только диву давался. Артист. Натуральный артист. А тренировки по ринье! Если бы не пара полуночных спаррингов, которые Саматта провел с ним за прошедшее время (каждый раз результат — примерно 50:1 в пользу чужака), можно было бы решить, что он никогда не дрался ни с кем страшнее морской свинки. Как результат, Дуэппе беспощадно гонял его на физподготовке в хвост и в гриву, а наедине жаловался Джорджио, что с трудом удерживает позыв подать рапорт об отправке Леонте куда-нибудь подальше.
