Рано утром они спустились в тупиковый коридор, Минос открыл замаскированную дверь, и они вошли в Малый Зал сокровищницы. Галла удивлённо рассматривала шар на метровой колонне:
— Что это такое?
— Земной шар, с контурами материков. Ты ведь знаешь, что Земля совсем не плоская?
Принцесса кивнула головой.
Открывая вторую дверь, они не заметили, как в закрывающуюся первую проскользнула чья-то тень...
Вошли в Лабиринт. Стены его тут же осветились мягким светом. Они двинулись вперёд известной только Миносу дорогой. Наконец, добрались до огромного зала, потолок которого поддерживали массивные квадратные колонны.
— И как только ты здесь ориентируешься? Есть какие-то метки?
— Есть, но они мне не нужны. Лабиринт я знаю, как собственную комнату.
Он достал скипетр и направил его на стену. Воздух перед ней, как и в прошлый раз, пришёл в движение, образуя переход. Из него показался страж.
— Прошу меня извинить, — рассматривал его Минос, — я не видел других твоих соплеменников, и мне трудно определить, кто передо мной.
— Здравствуй, Минос. Это всё ещё я — Тавр. Всё-таки решил посетить наш мир?
— Да, хотелось бы, если у вас нет возражений.
— Твоя подруга пойдёт с тобой?
— Да.
— Ну, тогда идем. Ты не забыл, что время у нас течёт по-разному?
— Тавр, я всё прекрасно помню.
— И ещё. Наш мир никогда не видел солнца. Поэтому у нас всегда царит полумрак. Вы бы это назвали сумерками.
Тавр повернулся и стал двигаться по проходу. Минос с Галлой последовали за ним. Портал закрылся. Из-за колонны вышла Пасифая, испуганно оглядываясь. Светящиеся стены стали меркнуть, и она оказалась в полнейшей темноте...
* * *
Мир Тавра действительно был поглощён сумерками. Они вышли из портала на окраине города, раскинувшегося на многие километры. В воздухе то и дело беззвучно проносились странной формы летательные аппараты. Чаще всего они напоминали диски, или огромное веретено.
— Дедала бы сюда, чтобы посмотрел, как надо строить летательные машины. А то сотворил чёрте что. Тавр, а какой у вас социальный строй?
— Демократия. Тебе вряд ли известно это понятие. Всем управляет Совет, избранный голосованием всех жителей. Ну, а уж сам Совет избирает Председателя Совета. Каждый член Совета отвечает за определённые отрасли. Только при решении крайне важных вопросов решение принимается сообща, на Совете.
— А как у вас с образованием? — поинтересовалась Галла.
— Учатся все. После трёх лет обучения у учеников уже обнаруживаются склонности к той или иной профессии. Дальше они занимаются только в этом направлении. Решение принимают они сами.
Над ними пролетел ещё один аппарат в виде большущего веретена.
— А на чём основаны принципы движения ваших летательных машин? — Минос смотрел вслед удаляющемуся 'веретену'.
— Ваше техническое развитие вряд ли даст возможность это понять. Для этого нужно изучить множество наук, которые у вас ещё не развиты, или вообще пока не существуют. Только не пойми меня неправильно, Минос, я не хочу вас обидеть.
— А можно пройти у вас обучение?
— Я не могу решить этот вопрос. Тебе надо обратиться к Совету. Кстати, нам навстречу идёт сам Председатель. Можешь у него спросить.
Подошедший был так же очень высок. Одежда, похоже, у них была стандартной, различалась только цветом. На председателе брюки и рубашка были бордовыми. Он остановился, разглядывая гостей:
— Ты, по всей видимости, Минос, волшебник. Страж мне говорил о тебе. А твоя самка...
— Женщина, её зовут Галла, — поправил Минос.
— Извини, женщина. Она кто?
— Моя подруга и помощница.
— Понятно. И что вас к нам привело?
— Если честно, то любопытство. А как мне вас называть?
Председатель произнёс утробный набор звуков и улыбнулся. Зубы у него оказались на редкость ровными и белыми.
— Можешь меня называть по понятному тебе созвучию.
— Можно называть тебя 'Климент'?
— Разумеется. Подходя, я услышал, что ты хотел бы пройти у нас обучение?
— Да, если это возможно. Да и Галла, думаю, будет не против.
Та утвердительно кивнула головой.
— Решить этот вопрос в Ваших полномочиях?
— В моей... что?
— В вашей власти?
— У вас, у людей, много различных слов, обозначающих одно и то же. Да, и у нас при разговоре не обращаются к собеседнику во множественном числе.
— Спасибо, я учту. Так как насчёт обучения?
— Дело в том, что оно проходит на нашем языке. С вами же пришлось бы заниматься индивидуально. Нам это не выгодно.
— Я могу оплатить обучение.
— У нас есть всё необходимое. Хотя... ты ведь волшебник?
— Да, только я привык к определению 'маг'.
— Видишь вон ту гору, около города? Она нам очень мешает, а убрать её никак руки не доходят. Сможешь?
— А сам камень от скалы вам нужен? Может быть, для строительства, или ещё каких-либо хозяйственных нужд?
— Да не надо нам от неё ничего! Она мешает летать нашим машинам! А взрывать её около города опасно — могут пострадать строения.
— Хорошо, понял. Сделаем без шума и пыли.
Минос вытянул руку, ладонью вперёд. Воздух вокруг скалы подёрнулся маревом, и... она исчезла. На её месте осталась только ровная площадка, около двухсот метров в диаметре. Климент подошёл к ней, и потрогал поверхность. Она была идеально ровной и гладкой, как стекло.
— Вот это да! Даже наши лазеры на такое не способны!
— А что такое 'лазеры'?
— Начнёшь обучение, узнаешь.
— Так мы договорились?!
— Да, приходите, когда сочтёте возможным. А ты лечить умеешь?
— Могу, только мне надо ознакомиться с вашей физиологией.
— С чем ознакомиться?
— Начну обучение, объясню.
Климент радостно рассмеялся:
— А ты, я смотрю, не так-то прост. Это правильно. Кем ты являешься на Земле?
— Я царь Крита.
— Тогда всё понятно. Чувствуется деловая хватка.
Климент пригласил их домой, отпустив Тавра, и они ещё долго беседовали. Минос задавал очень много вопросов, Председатель охотно на них отвечал. Так выяснилось, что они всеядны. Поверхность представлена в основном скальными породами. Плодородной земли крайне мало. Из-за чего сельское хозяйство не было развито. Открытых водоёмов практически вообще не было, воду добывали из скважин. Под конец разговора Минос заметил:
— Мы можем многое изменить в вашем быте. Во всяком случае, доставлять вам продукты не доставит нам особого труда. Климент, нам пора идти. А то нас будут искать. Я очень рад знакомству. До встречи. Да, хотел спросить, какова у вас продолжительность жизни?
— Около тысячи лет. А если перевести на ваше время...
— Шесть тысяч, — задумчиво произнёс Минос.
Выйдя из дома Климента, он открыл портал и перешёл с Галлой в Лабиринт. Его стены тут же засветились, и они стали продвигаться к выходу. Вдруг в одном из ответвлений Лабиринта раздался дикий, душераздирающий вой. Галла побледнела:
— Что это может быть?
— Понятия не имею. Вряд ли сюда забрело какое-то животное из другого измерения. Во всяком случае — надо проверить.
Они пошли на этот вой, и набрели на седую, сморщенную старуху.
— Великие Боги, — удивился Минос. — Да как же она сюда попала?!
Он присел, и стал рассматривать странную находку. Затем обратил внимание на украшения:
— Да ведь это... Пасифая!!! Видимо, она следила за нами, а потом осталась на целую неделю в темноте одна! Без воды и пищи...
Услышав своё имя, старуха закивала головой:
— Пасифая, Пасифая.
А затем указала в сторону лабиринта:
— Чудовище... Минос... Тавр...
— Бедняга, она сошла с ума, — Галла погладила старуху по седой голове.
А та всё продолжала твердить:
— Чудовище... Минос... Тавр...
Речь её всё больше и больше ускорялась, пока слова не слились воедино: 'Чудовищеминотавр'. Минос положил руку ей на голову, затем со вздохом сказал:
— Всё бесполезно. Её разум уже не восстановить. Видимо, слишком велико было потрясение. Да ещё шесть суток одна, в полной темноте. Мне ничего не сделать.
Они вывели Пасифаю на верхние этажи, где их нашла стража. Пасифая всё время указывала вниз и твердила:
— Чудовище, минотавр.
По дворцу быстро разнеслись слухи, что на нижних этажах поселилось какое-то чудовище с бычьей головой, Минотавр.
Пасифаю поселили в отдельной комнате, у дверей которой постоянно находилась стажа. Периодически из-за двери раздавались дикий хохот и вой. Иногда речь становилась членораздельной, и по коридору разносилось:
— Минотавр!!! Семь юношей и семь девушек приносите ему в жертву! Каждый год!!! Иначе он вас всех сожрёт!!!
И... дикий хохот.
* * *
Однажды утром, когда Минос сидел за столом, разбирая финансовые доклады из доменов, к нему постучали в двери.
— Заходите!
Вошёл стражник, громко стукнув древком копья об пол, от чего монарх поморщился, и доложил:
— Ваше Величество! У вас просит аудиенции принц Тесей, сын афинского царя Эгея.
— И что надо этим афинянам?!
— Не знаю, Ваше Величество! Цель своего визита они не сообщили. Что прикажете сделать? Выгнать их вон?
— Выгнать мы их всегда успеем. Пускай ожидают меня в Тронном Зале. Как освобожусь, приму их. И не надо больше так громко стучать по полу. Здесь есть люди, которые ещё спят. Всё понял? Ступай.
Из спальни показалась Галла:
— Кто это здесь так громко орал?
— Да один слишком усердный стражник. Он тебя разбудил?
— Нет, я уже была в душе. И что этот 'старательный' хотел?
— Явился Тесей, сын Эгея.
— Это не тот ли Эгей, который послал твоего сына, Андрогея, на смерть?
— Он самый.
— И что ему теперь нужно?
— Понятия не имею. Пускай посидят в Тронном Зале, часок-другой.
Полтора часа спустя Минос отложил документы:
— Ну, что, дорогая, пойдём. Узнаем, чего хотят эти афиняне. Стража!
В дверях показался всё тот же страж. Подняв копьё, опять хотел стукнуть древков об пол. Но, посмотрев на царя, тихо опустил его рядом с собой:
— Ваше Величество!
— Пригласи принцессу Ариадну в Тронный Зал.
Когда тот скрылся, обернулся к Галле:
— Дорогая, прошу тебя надеть наряд для приёмов.
— 'Камни' надевать?
— Да, непременно.
Они спустились в Тронный Зал. Ариадна уже сидела слева от каменного трона и с интересом рассматривала Тесея, высокого юношу, с хорошо развитой мускулатурой. Довольно красивого. Прямые, короткостриженые волосы, перехвачены золотым обручем. Короткая туника, отороченная золотым орнаментом.
При появлении царя Миноса все встали и низко поклонились.
Минос уселся на трон, и молча обратился взглядом на делегацию из пяти человек. Галла присела в кресло возле пустующего трона царицы. Тесей остался стоять:
— Великий Царь, я, сын царя Афин Эгея, пришёл к тебе с миром. Мы глубоко скорбим о смерти твоего сына, которая послужила причиной напряжённых отношений между нами. И надеемся на понимание того, что это был просто несчастный случай. Мы хотим примирения и сотрудничества между нашими народами.
— Несчастный случай?! Да Эгей послал моего сына на бой с Марафонским Быком, этим обезумевшим чудовищем, не знающим пощады ни к чему живому! А чем, спрашивается, был продиктован этот приказ твоего венценосного отца?! Да только лишь тем, что, приняв участие в Панафинейских состязаниях, одержал мой сын победу во всех видах! Не желание избавить свой народ от чудовища, а низменная зависть — вот истинная причина, из-за которой погиб мой сын! По вине твоего отца!!! С этим чудовищем должен был сражаться целый отряд умелых воинов, а не один юноша!
Тесей стоял, опустив голову. Затем посмотрел прямо в глаза грозному монарху:
— Ваш сын, Андрогей, Великий Царь, был великолепным спортсменом. Воодушевлённый своими победами, он сам вызвался сразиться с Марафонским Быком. В одиночку. Но он не был воином, да простит меня Ваше Величество. Я и мой отец, отговаривали его от этого безумного поступка. Но Андрогей был непреклонен. На нас нет крови вашего сына.
— Однако, до меня дошли совершенно другие вести!
— Людская молва очень часто искажает действительность. И, к огромному сожалению, находятся люди, получающие удовольствие, сталкивая лбами два государства. Вам, как верховному государственному деятелю, это, наверняка лучше известно, чем всем остальным.
Минос помолчал, затем хлопнул ладонью о подлокотник:
— Из твоих уст льются слова не юноши, но мужа. Я верю тебе. В знак примирения, и прибытия высоких гостей, сегодня будет дан пир. А пока можете отдохнуть в отведённых вам покоях. О начале
пира вас известят.
* * *
Уже около недели Тесей гостил в Кносском дворце. Их часто встречали вместе с Ариадной, прогуливающихся по саду около дворца.
— Скажи, принцесса, — Тезей наклонился, сорвал цветок и передал его Ариадне, — а почему я никогда не вижу твою мать, царицу Пасифаю?
— Здесь какая-то непонятная история. Она, якобы, на нижних этажах нашего дворца видела чудовище, назвав его Минотавром. После этого у неё помутился разум. В один миг она страшно постарела и поседела. И что совершенно непонятно — как она вообще оказалась на нижних этажах.
— А в вашем дворце есть ещё и подземные этажи?!
— Ой! Это Дедал намудрил. В этом здании можно спокойно заблудиться. Недаром его называют 'Лабиринтом'. А на многих подземных этажах и переходах вообще практически никто не бывал. Может быть, там и завелась какая-то нечисть.
— Интересно было бы посмотреть на это чудовище.
— Тогда надо брать в проводники самого Дедала, только он досконально знает своё творение.
На следующий день, прихватив с собой целую связку факелов, они втроём спустились в подземные этажи. Впереди шёл Дедал. Тезей, следуя за ним, невольно морщился от запаха перегара и давно немытого тела, исходящего от 'ведущего'. Они шли длинными тёмными коридорами, постоянно натыкаясь на тупики.
— И зачем, спрашивается, всё это было строить, — возмущалась Ариадна. — Если все равно не используется? Только одна пыль и паутина.
Они свернули в очередное ответвление основного коридора:
— Ну, вот, опять тупик.
— Только странный какой-то тупик, — заметил Тезей, оглядываясь вокруг.
— И чем же он странный?
— Здесь нет ни пыли, ни паутины. Такое впечатление, что его кто-то постоянно посещает...
Тезей взял факел и стал осматривать стену, перегораживающую коридор. Стена, как стена. Ничем не отличается от других. Тогда древком факела он постучал по ней. Раздался гулкий звук:
— За ней находится помещение.
— Ой, давайте скорее отсюда уйдём, — забеспокоилась Ариадна, — а вдруг за ней — логово этого чудовища?!
— Если бы это было так, то услышав наш стук, оно уж наверняка как-то среагировало. Нет, здесь что-то другое.
Тезей стал более внимательно осматривать стену. Ничего примечательного. Он уже хотел прекратить свои изыскания, когда обратил внимание на то, что один из камней немного выступает над общей поверхностью. Он осторожно на него нажал. Тот легко подался, но ничего не произошло. Подошедший Дедал стал нажимать камни, находящиеся вокруг центрального. Сначала — верхний и нижний, затем — левый и правый.
