Наруто: Eroninja (30+)

Кохару кивнула в знак согласия, но спросила:

— Ты уверена, что Амачи все еще должен быть в тюрьме в стране Моря?

Цунаде утвердительно кивнула, говоря:

— Если только они вдруг не начали прощать заключенных с несколькими пожизненными сроками. Поэтому, можно смело утверждать, что он все еще должен быть там.

Кохару снова кивнула ей в знак согласия, но почувствовала беспокойство и высказала свои опасения:

— Я думала, что они будут лучше следить за ним, учитывая урон, который он нанес судоходству страны Моря. Меня больше беспокоит, что он может быть в тюрьме строгого режима Листа, даже сейчас, когда мы разговариваем, и что никто до сих пор не заметил, что он пропал из своей камеры.

Киёми согласилась с мнением старейшины Конохи, но предложила:

— Возможно, эту тайну лучше сохранить до того, как мы разберемся с нынешним кризисом. Тем более, кажется, что тот, кто позволил Данзо использовать навыки Амачи, находится довольно высоко в иерархии страны Моря. Что более актуально, так это ответ на вопрос, что дает эта Проклятая печать животных заключенным, и насколько это увеличит его шансы захватить Коноху?

— Я думаю, что ответ на этот вопрос очевиден, — ответила Цунаде, — Это сделает тех, кто под его командованием, сильнее, быстрее и более устойчивыми к травмам.

Киёми не казалась убежденной, когда она сказала:

— Просто это не похоже на заключительный этап для человека, который потратил годы на разработку плана, а также на его осуществление. Это же не солдаты, а мелкие головорезы и бандиты. Даже если вы сделаете их сильнее, нет никакой гарантии, что вы сможете их контролировать. Во всяком случае, давая им этот вкус власти, можно сделать их еще более неуправляемыми.

— Согласна, — сказала Тсуме, скрестив руки на груди и прислонившись к стене, — Впрочем мы не можем забывать, что весь этот шум в тюрьме может быть просто дымовой завесой, чего-то, что направит наше внимание за пределы Конохи, чтобы можно было использовать более точный метод устранения Цунаде. — повернувшись к Комачи, глава клана Инудзука спросила, — Есть мысли?

Боец Корня АНБУ отрицательно покачала головой, и ответила:

— Если у Данзо есть какие-то планы, отличающиеся от того, что, по мнению Акаме, произойдет, то он сохранил их в секрете. К сожалению, это не то, что я смогу узнать, пока он не отдаст приказ. — поворачивая, скрывающееся за маской лицо в сторону биджу, которая раньше находилась в Наруто, она спросила, — Что насчет вашей женщины внутри тюрьмы? Она смогла отличиться, чтобы стать одним из его лейтенантов? Потому что если нет, то она вряд уже сможет это сделать.

— Почему ты так считаешь? — спросила Киёми, слегка нахмурившись, что совсем не красило ее красивое лицо.

— Ну, потому что, если я права, и мы приближаемся к финальному этапу, то нет смысла брать на борт новичков. Кроме того, похоже, что Акаме уже сделал выбор, кто из заключенных будет руководить тюремными силами.

Затем Комачи достала из сумки несколько сложенных листов бумаги и передала их Кохару, которая была к ней ближе всего, поскольку они стояли вокруг стола в военной комнате.

Старейшина просмотрела нарисованные лица, и узнала несколько из них, прежде чем передать фотографии Цунаде. Комментируя мастерство рисунков, она сказала:

— Ты довольно искусный художник. У меня сложилось впечатление, что у тебя нет никаких увлечений.

Боец Корня АНБУ склонила голову в благодарность за комплимент, и ответила:

— Вы правы. Мой навык — это не то, что мне нравится, он для того, чтобы я могла точно нарисовать лица тех, с кем я могу столкнуться на миссии, для последующего устранения или возможного шантажа.

— Какая жалость, — грустно сказала Кохару, — Возможно, как только мы закончим с этим вопросом. Вы должны попробовать изучить более эстетическое использование вашего навыка.

Комачи кивнула, но когда она ответила, это звучало так, как будто она принимала приказ:

— Я приму это к сведению.

Кохару улыбнулась и собиралась сказать, что это не приказ, но Киёми ахнула, когда перебирала бумаги с нарисованными лицами, обратив все внимание женщин на себя.

— Что случилось? — спросила старейшина Конохи.

Киёми проигнорировала вопрос, и вместо этого спросила Комачи:

— Откуда ты знаешь, что это лейтенанты Акаме?

— Все они присутствовали сегодня на демонстрации применения Проклятой печати Амачи к испытуемому. Они также были убеждены, что благородный мужчина Страны Огня, которого я сопровождала в тюрьме, был Данзо. Я не верю, что он просто позволил бы любому заключенному быть рядом с чем-то подобным. Если только им не удалось получить какой-то рейтинг в структуре заключенных у Акаме.

— Почему ты спрашиваешь, — спросила, не требующим тоном Цунаде.

Киёми печально посмотрела на рисунок, прежде чем ответить:

— Потому что, если Комачи права, то, похоже, моя сестра решила снова предать меня.

* * *

* * *

* * *

Седьмая сидела на кровати и прижималась спиной к стене своей камеры. Уже создав рацию 'каменный жук', которой они с Микото пользовались для общения, она ждала, пока он расправит крылья, сигнализируя о том, что ее коллега тоже использует рацию. Ей не пришлось долго ждать, как его крылья внезапно открылись, и знакомый голос Микото сказал:

— Ну, он был там.

— Нет, — ответила семихвостая биджу, — Хотя, я думаю, что Акаме считал, что тот, кого он показывал сегодня, был этим самым Данзо, о котором ты говоришь.

Она слышала, как Микото нахмурилась, когда сказала:

— Ты уверена? Акаме должен точно знать, кто такой Данзо. Это не имеет никакого смысла, что он перепутал.

Седьмая пожала плечами, прежде чем ответить:

— Человек, которого он представил как Данзо, был в маске. Однако у него были обе руки, и его телосложение не соответствовало тому, что ты описала. Ты не задумывалась, что, возможно, ошиблась, и Данзо не имеет к этому никакого отношения? Это может быть кто-то другой, кто поддерживает Акаме. Это может быть кто-то из знати страны Огня, кто принадлежит к движению 'Один король'. Я слышала, что некоторые из заключенных здесь тоже имеют к этому отношение. Хотя...

Она умолкла, вспомнив странное ощущение, которое испытывала перед тем, как она и несколько других мужчин и женщин, которых Акаме выбрал в качестве своих лейтенантов, вошли в лифт, который довез их до уровня наказания. Она не решалась даже говорить об этом, но Микото надавила на нее, спросив:

— Что это? Расскажи мне все, даже если не думаешь, что это важно.

— Вроде ничего, но как раз перед тем, как мы опустились, чтобы посмотреть, как Амачи применяет Проклятую печать к своему испытуемому, я ощутила странное головокружение... — она замолчала, когда ее чакра биджу быстро вспыхнула, удивляя ее, поскольку печать Киёми не позволяла ей получить доступ к ней, но так как она не хотела говорить Микото кем является, она не стала об этом упоминать и продолжила, — Это быстро прошло, и я не чувствовала это снова, поэтому я просто списала это на нервы или что-то в этом роде.

Она могла слышать, что Микото не была убеждена, особенно когда женщина сказала:

— Я не знаю. Для меня это звучит так, как если бы Акаме попытался поместить тебя в гендзюцу.

— На самом деле, я не могу сказать, что я когда-либо раньше была помещена в одно из них. Ты говоришь, что человек, которого я описала, мог быть Данзо, а я даже не знала об этом?

Почувствовав недоверие, Микото сказала:

— Ты никогда не была помещена в гендзюцу. Мне трудно поверить, что ты дожила до своего нынешнего возраста, даже не имея такого опыта.

Седьмая вздрогнула из-за ее неумышленного признания. Когда она была биджу, большинство людей, с которыми она столкнулась в бою, никогда не пытались поместить ее в гендзюцу. Они, вероятно, верили и справедливо полагали, что они не смогут достаточно повлиять на нее, чтобы она поверила в реальность иллюзии, которые они проецировали. Она только начала приходить к выводу, что для Данзо не имеет смысла настаивать на том, чтобы она и другие заключенные были помещены в гендзюцу, как Микото опередила ее и рассказала про свой вывод, который у нее проскочил сначала:

— На самом деле, я считаю, что ты как-то развеяли его, даже не осознавая этого. Тебе очень повезло или у тебя есть Кеккей Генкай, о котором ты не знаешь.

— Или ангел-хранитель, — шепотом сказала семихвостая, вспоминая, как на мгновение вспыхнула ее чакра биджу, когда появилось ощущение головокружения.

Полагая, что Киёми поместила защиту в свою печать, которая привязала ее к ее нынешнему телу, чтобы предотвратить ее попадание под гендзюцу, так как у нее не было доступа к полной силе, она почувствовала укол вины за недавнее желание предать свою сестру.

Несмотря на ее пониженный голос, Микото все равно разобрала, что она сказала, и сказала:

— Ты, должно быть, имеешь в виду своего благодетеля. Ты предполагаешь, что она каким-то образом смогла развеять гендзюцу, находясь за пределами тюрьмы?

Седьмая почувствовала теплую улыбку на лице, когда подумала о сестре, отвечая:

— Если кто и мог, то только она.

Микото доказала, что она была больше, чем просто милым личиком, говоря:

— У тебя есть еще одна печать, не так ли, кроме той, которую наложили на тебя в тюрьме, чтобы отключить чакру? Это — единственный способ, чтобы разрушить гендзюцу из другого места.

— Да, есть, — призналась семихвостая.

Линия связи молчала несколько мгновений, пока Микото, наконец, не заговорила:

— Для чего именно? Я не думаю, что это печать нужна, чтобы знать твое местонахождение, поскольку они уже знают, где ты находишься. Конечно, они могут бояться, что тебя переместят. Но, кажется, довольно рискованно делать это из-за такой маловероятной возможности. — Учиха замолчала, однако, когда стало очевидно, что седьмая не собирается отвечать, она добавила, — Послушай, если ты ожидаешь, что я помогу тебе выбраться из этой передряги, в которой ты оказалась, тогда тебе лучше ответить на мой вопрос.

Взгляд седьмой ожесточился, когда она уставилась на рацию 'каменного жука', а ее голос стал излучать опасность, когда она сказала:

— Следи за собой, Учиха. Хотя это правда, что я пришла к тебе за помощью. До сих пор ты была весьма бесполезна, в то же время постоянно сомневалась в моих мотивах, несмотря на то, что не раскрыла ни одного из своих. Если Акаме и Данзо правда собираются привести свои планы в действие, тогда я сомневаюсь, что это приведет к чему-то хорошему для тебя. Береги себя.

— Подожди! — быстро сказала Микото, опасаясь, что седьмая собиралась прекратить связь, а также их партнерство.

Когда каменный жук в руке не превратился в пыль, она сказала извиняющимся тоном:

— Ты права. И правда в том, что если мы собираемся остановить этот заговор, тогда ты мне нужна больше, чем я тебе. Я понятия не имела, что все так быстро дошло до такого. Просто... доверять другим — не одна из моих сильных сторон. Но чтобы сорвать их планы, мне понадобится твоя помощь так же, как и тебе моя.

Гнев биджу утих, когда она услышала серьезность в голосе Учихи и через мгновение седьмая сказала:

— Хорошо, но я думаю, что пришло время рассказать мне, чего ты надеешься достичь. Я слышала о резне в клане Учихи, и я знаю, что ты не любишь Коноху. Так зачем же идти на такие жертвы для нее?

Микото вздохнула и хранила молчание в течение нескольких ударов сердца, пока наконец не сказала:

— Это не для деревни. Ты помнишь речь, которую Акаме произнес на банкете после того, как ты присоединился?

— Да, — сказала биджу, не совсем уверенная в том, почему Микото вспомнила про него.

— Игнорируя все остальное дерьмо, которую он сказал, он упомянул молодого человека по имени Наруто, в котором живет девятихвостая лиса. Что бы ни планировали Данзо и Акаме, я знаю, что это негативно скажется на нем, и я не могу этого допустить.

— Почему? — спросила из любопытства семихвостая.

— Потому что его мать была моей лучшей подругой, и я не позволю, чтобы с ее сыном что-нибудь случилось. — седьмая начала смеяться, из-за чего Микото сердито сказала, — Я рада, что тебя это забавляет.

Биджу признала, что смеяться над признанием женщины, вероятно, было не лучшим способом, чтобы остаться с ней на одной стороне, поэтому сказала:

— Извини, просто, кажется, что весь мир вращается вокруг этого ребенка.

— Что ты имеешь в виду?

Седьмая почувствовала как уголки ее губ приподнимаются, превращаясь в улыбку, когда ответила:

— Скажем так, женщина, ради которой я работаю, жутко похожа на тебя. Как ты собираешься подавить восстание?

— Сначала нам нужно выяснить, как именно Акаме намеревается применить эту Проклятую печать, чтобы достичь своих целей. Я не думаю, что мне нужно говорить, что это не самые надежные люди в мире. Поэтому, давать им еще больше силы, не имея достаточных средств управления ими, кажется глупым.

Седьмая кивнула, но спросила:

— Ты не считаешь, что Печати подавления чакры, которые были к ним применены, являются соответствующим средством контроля? Ведь независимо от того, насколько сильными сделает их Проклятая печать, это не принесет им никакой пользы, если вдруг их чакра будет отрезана Акаме.

— Очень верно, — согласилась Микото, — Даже если он пошлет эту армию с Проклятой печатью к Конохе, не удаляя ее, результат будет тот же. Ты, вероятно, не знаешь об этом, но печать, которая была применена к нам, ничем не отличается от той, которая использовалась тюремщиками Конохи почти столетие назад. Даже особенность включения и выключения чакры, которая использовалась только в тех случаях, когда заключенные отправлялись на вражескую территорию, где могут выжить только шиноби. Поэтому...

— Ручные печати, чтобы активировать ее, известны многим шиноби в Конохе, — сказала семихвостая, когда поняла, что имеет в виду Микото.

Когда биджу попытался понять, как новая часть информации вписывается в ее теорию, Микото предположила:

— Средства контроля могут быть скрыты в Проклятой печати животных.

— Не думаю, что это так. — сказала седьмая, — Я имею в виду, если рассматривать некоторых из тех, кто уже прошел процедуру. Потому что я сомневаюсь, что они подписались бы на это, если бы знали, что на их телах просто установлены новые средства контроля. Особенно Мидзуки, который был первым. Он вряд ли позволил бы Акаме вмешаться в его печать, не убедившись, что точно знает, что делается. Этот мужик может и дурак, но, к сожалению, его уже предали однажды, и он действительно начал учиться на своих ошибках.

— Согласна. И кажется, я знаю, какой будет следующая задача.

— Ты имеешь в виду что, помимо попытки выяснить, участвует ли в этом заговоре Данзо. Я также должна выяснить, как Акаме планирует контролировать свою армию с Проклятой печатью. А что собираешься делать конкретно ты? — спросила семихвостая, когда поняла, что список вещей, которые нужно сделать, растет.

Голос Микото стал немного веселым, когда она ответила:

— У тебя возникло чувство, что я не делаю свою часть работы? Поверь мне, когда все будет сказано и сделано, я сомневаюсь, что ты сможешь сказать, что я не так рисковала, как ты. Просто прямо сейчас, ты в лучшем положении для того, чтобы справиться с тем, что нужно сделать. Кроме того, нет смысла пытаться выяснить, замешан ли Данзо. Тот факт, что я здесь, доказывает, что он замешан, ведь о моем существование известно лишь небольшой горстке людей. Не говоря уже о том, что я начинаю верить, что ты была единственной, кто избежал гендзюцу, которое было наложено на всех вас, прежде чем вы спустились в секцию наказаний. Я считаю, что если бы оно на тебя повлияло, ты бы увидела старика, которого я описала. То, что Данзо не появляется здесь сам, подразумевает, что он подготовился к худшему варианту развития событий, в котором его восстание терпит неудачу, и это означает, что, вероятно, Акаме тоже находился под гендзюцу. Но если ты сомневаешься во мне, возможно, твой благодетель мог бы рассказать, вовлечен он или нет.