Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Голдмэн, безусловно, не сидел сложа руки. Работу фаэрфилдского сыска тщательно отслеживали и анализировали в Вашингтоне, но, по-видимому, и они не могли предложить кардинального решения. Оставалось лишь одно — ждать. Ждать и смотреть, как умирают люди. Смотреть и искать малейшую промашку преступников. Это было жестоко. Но другого пути, судя по всему, у них не было.
Полковник, отвлекшись от размышлений, вызвал на экран в руках информацию о сегодняшнем допросе Шпыня. Бегло просмотрев протокол, он довольно хмыкнул. Наркоторговец выложил все, даже то, что по здравом размышлении мог бы и утаить. Их человек в камере сработал отлично. Один-два удачных совета от "опытного уголовника" за одну ночь сломили все упорство парня.
Надо сказать, судя по признанию, дело у того было поставлено с размахом. Снабжалось сильвием с фермы чуть ли не полгорода. Перед взглядом у Фрэнка пробегали ровные строчки с именами клиентов. Он останавливал внимание на каждом, стараясь найти хоть какую-то зацепку, но все они не вызывали никаких ассоциаций. А должны были бы.
Свернув терминал и отшвырнув окурок сигары в мусорный экран, полковник выпрыгнул из севшей машины и бегом направился в Управление. Пять минут спустя он уже сидел в комнате для следственных допросов. Напротив него находился Шпынь, за ночь осунувшийся и побледневший.
— Итак, Джэк Диксон, очень рад, что вы приняли правильное решение и рассказали нам все, что знали, — начал беседу полковник, на ходу соображая, как бы лучше повести разговор.
— К сожалению, сам я не испытываю ни малейшей радости, — попытался ухмыльнуться парень, но это ему далось с трудом. — От вас трудно что-то утаивать.
— Вот-вот, Джек, — согласился полковник. — Ваше раскаяние сослужило вам немалую службу и, безусловно, будет учтено на суде. Однако я до сих пор не убежден в вашей полной откровенности.
— Что же вы еще хотите?! — возмутился наркоторговец. — Я как на духу заложил вам всех клиентов. Вам и этого мало?
— Наркоманов вы выявили очень много, не спорю. Но вот практически ничего не рассказали о подельниках.
— Так не было их, потому и нечего рассказывать.
— Не преувеличивайте. В то, что вы работали один, я еще могу поверить, и этот факт полиция безусловно проверит. Однако не могли же вы не знать о других наркодилерах?!
— А что мне о них знать, я ведь общих дел с ними не имел.
— Господин Диксон, — нахмурился полковник. — Сказавши "а" надо говорить "б". Кто же поверит в ваше раскаяние, если вы выдаете лишь, фактически, потерпевших, а не преступников.
Парень некоторое время молчал, после чего, решившись, неохотно проговорил:
— Есть некий "Биг Кид". Видел его пару раз по своим точкам, но, узнав, что здесь уже я работаю, он тут же ретировался. Сейчас толчется где-то в пригороде. Есть еще "Торчун". Этого я видел часто, но тогда как я работаю по филинг-хаузам, лав-митам и обществам, он больше обслуживает частников. То есть людей на дому.
— Где его найти?
— Бывает в клубе "Скалолаз", — не сразу, но все же продолжил Шпынь. — Начальник, я правда больше ничего не знаю! — внезапно заголосил он со слезами на глазах. — Хоть убей меня, хоть пристрели, не смогу ничего другого сказать! Я уже тебе всех заложил, что ты еще хочешь?!
— Может и всех, — спокойно продолжил допрос Фрэнк. — А про общество "белого света" забыли, Джек?
— Эти-то тебе зачем?! Живут люди себе тихо, никого не трогают, молятся с утра до вечера! Что от них-то тебе надо?! Брали пару раз у меня сильвий, говорят, в медитации, если правильно использовать, сильно помогает! И все! Не трогай ты их, хорошие светлые люди! А ты их в наркодиспансерах сгноишь!
— Спокойнее, спокойнее, — осадил парня полковник. — В больнице их всего лишь вылечат от зависимости и отпустят. Ничего страшного не случится. Скажите, вы знаете этого человека? — Фрэнк вывел на стенной экран фотографию Дробика.
Парень вглядывался довольно долго, видимо, вспоминая, потом признался:
— Приходил он ко мне. Сказал, что знакомые послали. Я дал ему одноразовую дозу. Это было недели две назад. Точнее не скажу.
— Может быть двадцать шестого? — уточнил полковник.
— Может и двадцать шестого. Я дни не считаю. Да и выходные тут себе устроил... Понимаешь, начальник, я это... Раскумарился слегка...
— Это хорошо, что вы добровольно отвечаете на все вопросы, — кивнул головой полковник. — Я начинаю верить, что вы решили раскаяться. Но, однако, давайте отвлечемся от ваших подельников и займемся королевским синдикатом.
При этих словах парня будто током ударило. Он бросил ошарашенный взгляд на полковника и тут же съежился на стуле.
— Вам говорят что-нибудь слова "Королевский Джуду-Болл"? — продолжал допрос Фрэнк.
Шпынь продолжал сидеть съежившись, не произнося ни слова, будто не слышал вопроса.
— Почему вы не отвечаете? — после некоторого ожидания не выдержал полковник.
— А я-то думаю, что это мной вдруг занялся "убойный" отдел, а не наркошники, — произнес наконец парень. — А вон оно в чем дело...
— И в чем же?
— Вы можете делать все что хотите, — не сразу ответил Шпынь. — Можете даже посадить меня пожизненно, но я вам больше ничего не скажу!
— Но почему? — недоумевал полковник. — Объяснить-то вы хоть можете?
— Те, кто много болтают о таких вещах, зачастую даже не успевают об этом пожалеть, — Шпынь затравленно смотрел на Френка.
— Да полно вам, — улыбнулся полковник. — Могу вам пообещать, что уж о чем — о чем, а об этом можете не беспокоиться. Сами видели системы охраны, когда вас вели сюда из камеры. А на острове, где вы окажетесь, и посерьезней будет. Ну, полно, — Френк придвинулся к Шпыню. — Вы уже столько рассказали. Жалко будет останавливаться на полдороге. Со своей стороны, как и обещал, гарантирую вам содействие органов дознания в суде.
Лицо Торчуна почернело. Тот бросил тяжелый взгляд на полковника, но, к радости Фрэнка, все же заговорил.
— Поговаривают, что в городе завелась некая организация. Называют себя королевским синдикатом. Года два — два с половиной назад неожиданно возник слух о таинственном "Джуду-Болле", найденном в Зоне Полного Отчуждения. Якобы эта штука дает потрясающий приход, не сравнимый ни с чем и не вызывающий наркозависимости. А потом появились они. В мгновение ока подмяли под себя всю сеть распространения наркотиков в высшем обществе и стали безраздельно хозяйничать в городе. Слышал, что они располагают огромными политическими возможностями. За синдикатом стоят очень влиятельные люди, обладающие немалым потенциалом. Под потенциалом я имею в виду специально созданные отряды солдат особого назначения, оснащенные самой современной техникой. Разведка у них также на высоте — прослушивается весь город. Можно сказать, они всеведающи. Был ряд случаев... После не слишком умных приватных разговоров обо всех этих вещах людей находили мертвыми. Я сейчас очень сильно рискую, откровенничая с вами, так как уверен, что вся наша беседа им известна... Но выхода другого у меня нет... — Шпынь уныло понурился.
— Где они располагаются, что из себя представляют, вы знаете? Может быть имена, фамилии, другие данные? — спросил полковник.
Наркоторговец отрицательно покачал головой.
— К сожалению или, наоборот, к счастью, мне это неизвестно. Слышал лишь, что собираются они где-то на востоке, у городской черты. Поближе к границе Зоны Полного Отчуждения. И еще говорят, не так-то легко заставить Джуду-Болл работать. Последние убийства — тому подтверждение. Что-то происходит при первом "разговоре" человека и короля всех наркотиков. Джуду-Болл либо убивает активировавшего его — и тогда сам подлежит уничтожению, либо становится королевским Джуду-Боллом. У синдиката существуют свои вербовщики, которые отбирают добровольцев в разных уголках мира, подальше отсюда. Последние должны научить "разговаривать" сразу двух "королей". И тут уж как кому повезет. Счастливчики уезжают обратно, увозя с собой один из Джуду-Боллов. Второй остается синдикату и преподносится в дар влиятельным людям. Так говорят... Больше я ничего не знаю.
Шпынь опустил голову и сидел понурившись. Полковник поверил ему, поверил, что наркоторговцу нечего добавить, поэтому вызвал охрану и отправил арестованного в камеру. Раздумывая над состоявшимся разговором, Фрэнк вернулся в следственный зал. Все сказанное Шпынем вроде бы было логично, все, казалось, складывалось в правдивую версию, однако не верил он во все это почему-то ни на грош.
Сев за свой терминал, полковник погрузился в долгие размышления. Надо было решить, что принять в разработку, а что отбросить как циркулирующие по городу необоснованные фантазии и слухи. Что-то было неправильно в общей картине влиятельной преступной организации, подмявшей под себя политический и административный аппарат и имеющей военизированные подразделения. Что-то не состыковывалось. Был ночной визитер Лорана, давший проследить за собой — и были неизвестные, наградившие полковника тянувшей информацию блохой, являющейся чудом современной техники. Был наблюдатель в лесу, удравший после смерти забиравшего кислоту напарника — и были люди, обстрелявшие машины оперативников. Чем больше Фрэнк думал об этом, тем все больше и больше он склонялся в пользу существования неизвестной третьей силы. А как относиться к Зоне Полного Отчуждения — радиоактивной пустыне вокруг взорвавшейся несколько лет назад термоядерной станции — в качестве источника появления таинственных Джуду-Боллов, он не понимал вообще.
Расставляя на экране карандашом стрелки, связывающие цепь событий и улик дела, Фрэнк поймал себя на том, что никак не может отделаться от оставшегося в душе неприятного осадка. Проанализировав свое состояние, полковник с удивлением обнаружил зачатки засевшего в душе страха. Нет, у него не дрожали колени и он не чувствовал нервного стресса, однако жесткое ощущение незримой опасности от всеведающей таинственной силы угнездилось где-то глубоко, и он инстинктивно начал бояться удара в спину. На мгновение возникло впечатление чужого, наблюдающего взгляда, упершегося в затылок.
Тряхнув головой и чертыхнувшись с досады на нагнавшего страху Шпыня, Фрэнк вернулся к работе. Однако, как ни странно, избавиться от подсознательной тревоги так и не смог.
* * *
Сведенберг выглядел осунувшимся и постаревшим. Его усталое, почерневшее лицо красноречиво говорило о вчерашнем вечере, проведенном вдвоем с изрядным количеством спиртного. Галл же, напротив, светился довольством и спокойствием как наливное яблоко.
— Вы плохо выглядите, Сэмуэль, — усевшись за столик, после приветствия начал полковник. — Вам следовало бы ограничить количество потребляемого коньяка.
— Будто я сам не знаю, — угрюмо проговорил Сведенберг. — Но разве тут справишься без него...— Он помолчал. Остальные ждали продолжения. — Скажите, может быть мы просто слишком далеко ушли от обезьян? — задал вдруг Сэмуэль неожиданный вопрос. — Может быть так называемый прогресс на самом деле является регрессом?
— Что вы имеете в виду? — удивился Маршалл.
— Нет, правда! — воодушевился внезапно Сведенберг. — Вы представляете, как это прекрасно прыгать с ветки на ветку, есть спелые плоды, любить симпатичных мохнатых мартышек и ни о чем не задумываться? Вы понимаете — ни о чем! Ни о чем не задумываться! Это ли не счастье?
— Мы все равно не понимаем вас, Сэмуэль, — возразил полковник.
— Но как же, как же, — заторопился Сведенберг. — Увидел солнышко — радуешься, ястреб пролетел — пугаешься, но через три минуты уже не вспоминаешь ни о том, ни о другом. А тут... Сытый, довольный, счастливый город. Все всех любят. Друг ради друга готовы в лепешку расшибиться. Все удовлетворены, счастливы и спят тихим, безмятежным сном разума. И вдруг появляется нечто! Оно приходит по ночам и превращает людей в крыс. Говорят, оно выползает из Зоны Полного Отчуждения, а под утро уходит обратно, оставляя в городе новых мутантов. А мы? Мы оказываемся как беспечная стая кур, кричащих от страха, когда к ним в курятник забирается хорек. Он перегрызает им глотки, а они лишь носятся вокруг с кудахтаньем, неспособные ни ответить, ни выбраться наружу и убежать. И умирают одна за другой с полными ужаса глазами.
— Господин Сведенберг, вы сгущаете краски, — возразил Маршалл. — Три непонятных убийства еще не повод...
— А вы, Галл, вообще бываете снаружи? — взвился Сведенберг. — Вы видите, что происходит в городе? А происходит следующее: люди бегут отсюда. Бегут целыми квартирами, домами, улицами. За несколько дней треть города убыла в неизвестном направлении. Бегут от страха, от беззащитности. А наша доблестная безопасность, — Сэмуэль указательным пальцем ткнул в сторону Фрэнка, — оказывается совершенно беспомощной. Вы же не видите и не способны признать очевидных фактов! — продолжал он, обращаясь к полковнику. — Творится что-то из ряда вон выходящее, а вы топчетесь на месте, ограниченные рамками обыденности. У вас же психология состоит лишь из уголовно-процессуального кодекса. И что самое страшное — вы даже не понимаете этого. И оттого неспособны взглянуть вокруг другими глазами. Вы как слепцы, обладающие властью, пресекаете любые попытки спасения, ведя всех к пропасти.
— Обвинять может каждый, — возразил Фрэнк. — Что конструктивного вы можете предложить?
— Не обижайтесь на меня, — хрипло ответил Сэмуэль, — но с моей точки зрения вы действительно подталкиваете город к гибели. Гордыня мешает вам признать, что местное Управление безопасности и вы сами не способны сделать что-либо. Поэтому вы топчетесь на месте и тормозите принятие мер.
— Каких мер?
— А я знаю? — поник Сведенберг. — Если б я знал... Уйдите, господин Логэн, прошу вас! Уйдите! Сообщите в Вашингтон, что ситуация зашла в тупик и не может быть разрешена вами самими. Пусть шлют специалистов, ученых, я не знаю кого! Иначе скоро может быть уже поздно!
Краем глаза Фрэнк заметил, как напрягся Галл, собираясь что-то сказать: толи возразить, толи согласиться. Но промолчал. Глаза Маршалла оставались такими же доброжелательными, однако в их глубине засела колючая искра.
— Смею вас уверить, — ответил полковник, — Вашингтон в курсе всего происходящего. Однако пока не видит оснований и возможностей для более широкомасштабных действий.
— Почему?! — не выдержал Галл. — Разве не достаточно уже произошедшего?
— А что произошло? — возразил Фрэнк. — Три убийства, не типичных по способу осуществления, но в остальном вполне ординарных. И на этом основании весь город взвивается, подобно потревоженным пчелам! Начинают циркулировать глупейшие слухи. Люди, поддаваясь общему настроению, впадают в необоснованную панику. Наворотили уже черт знает чего! И что прикажете в такой ситуации делать Вашингтону? Вводить в Фаэрфилд отряды особого назначения? Объявлять чрезвычайное положение? Проводить всеобщую мобилизацию? Да в каждом городе за год бывает шесть-десять убийств! Не стоит же из-за этого устраивать массовое переселение народов?!
— Вот я про то и говорил, — спокойно ответил Сэмуэль. — Вы просто не способны понять, что происходит. А если и Вашингтон ввели в заблуждение, тогда хорошего ждать нам не приходится. — Неожиданно он взвился в нервном припадке, вскочив из-за столика и выкрикивая резко слова. — Вы! Из-за вас нас всех здесь убьют! Тупоумный полицейский! Надо ж быть таким дураком! Идиот! Вы просто идиот!
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |