Оружие Кроноса

— Вагиня.

— Кто такая есть Вагиня?

— Ну, эта. Богиня венерическая.

— Я есть понятливый. Сеньора есть взявшая заклинание от Афродиты. Сеньора есть удивлённая, что богиня любви есть давшая ей приворот? А я есть очень сочувствующий сеньоре за Геракла.

— Ерунда, — отмахнулась Ромуальдовна. — Христос, то есть, вы, терпел, и нам велел. Потерплю. Было время, я и с десятью такими Гераклами за ночь... Сейчас немного удовольствия даже получила. И ещё горная болезнь у меня прошла. Просто противно, когда тебя используют, да ещё и так.

— Си. Жизнь есть так устроенная.

— Ладно, теперь мне надо переодеться. Сатана мог доставать одежду из воздуха, а вы можете?

Хесус молча протянул ей новые штормовку, свитер и брюки, немного подумал и добавил к этому комплект нижнего белья. Женщина, уже не стесняясь своего спутника, быстро переоделась, и они двинулись по тропе дальше. Вскоре их взгляду предстало относительно ровное место, где в беспорядке стояли пять убогих на вид хижин. Хесус быстро их обследовал и показал рукой на ближайшую. Ромуальдовна туда и направилась.

Дверь не запиралась, так что войти ничто не мешало. Внутри хижина выглядела так же убого, как и снаружи. Правда, мебель тут стояла добротная и явно дорогая, видимо, сюда её откуда-то притащил Геракл, но всё было таким грязным, что цена мебели на общее впечатление совсем не влияла.

Давно немытые мутные окна почти не пропускали света. В ущелье и без того солнце заглядывало с огромным трудом, а в хижине вообще царил густой сумрак. Ромуальдовне приходилось напрягать зрение, чтобы разглядеть хоть что-то. Впрочем, разглядывать было особо нечего. У одной стены стоял стол с горой грязной посуды, а возле него — пара стульев явно из какого-то королевского дворца, у другой — огромная кровать, тоже наверняка не из ночлежки. На ней кто-то лежал, кто именно, разглядеть в сумраке не удавалось.

— Ираклий? — донёсся оттуда надтреснутый старческий голос, не понять, мужской или женский, и затем прозвучало несколько фраз на языке, которого ни Хесус, ни Ромуальдовна не понимали.

Хесус осветил комнату извлечённым из воздуха фонариком, и "гости" смогли рассмотреть, кто же здесь обитает. На кровати под когда-то роскошным одеялом лежала старуха, уперев в незваных посетителей испуганный взгляд. Вообще же при свете обстановка выглядела ещё более убого, и Ромуальдовна даже пожалела несчастную хозяйку. Впрочем, жалость её продлилась совсем недолго, ведь дело — в первую очередь.

— Геракл мёртв, — нагло соврала она. — Мы не хотели его убивать, но он вёл себя так, что пришлось.

— Что вам от меня нужно? — безразлично поинтересовалась старуха, причём не возникало сомнений, что безразличие не напускное, ей действительно на всё плевать.

— Оружие Кроноса, что же ещё?

— Формула для составления смертельных заклинаний? Вы её не получите. Все записи уничтожены ещё двести лет назад. Они сохранились только в моей голове. Там они и останутся.

— Есть способы заставить, — напомнила Ромуальдовна.

— Глупости! Чем ты меня пугаешь? Я вот-вот умру. Пытки? Они только ускорят смерть, и всё. Я просто не успею ничего сказать, — старуха расхохоталась каркающим смехом, который перешёл в надрывный кашель. — Видишь? Я чуть не померла от смеха.

Старуха говорила с сильным акцентом, но понять её можно было без труда.

— Но вы должны нам помочь! Один из богов хочет уничтожить Землю. Только оружие Кроноса может его остановить.

— Мне всё равно. Я умираю. Если мир умрёт со мной — хорошо. Можете начинать пытки, я ничего не скажу.

Решимость старой женщины унести свою тайну в могилу сомнений тоже не вызывала. Хесус понял, что она ничего не скажет, а раз так, их миссия провалена. Ромуальдовна же была настроена идти до конца. Старуха говорит, что не боится пыток? Мало ли кто что говорит, язык, он без костей. Нужно обязательно это проверить.

— Оставьте нас наедине, — попросила она Хесуса. — Двум женщинам проще найти общий язык, если рядом нет мужчин. Только сначала свяжите ей руки, а то этим горцам доверять нельзя.

Хесус скептически пожал плечами, связал старуху, которая даже не думала сопротивляться, и ушёл сквозь стену, хотя открытая дверь была совсем рядом. Ромуальдовна зажгла сигарету и плотоядно облизнула губы, глядя на свою будущую жертву.

— Я ничего не скажу, — безразлично повторила та. — Ни мужчине, ни женщине.

— И не надо ничего говорить, — улыбнулась Ромуальдовна. — Это ему надо, чтобы ты говорила, а я тут просто чтобы тебя пытать. Он тебе поверил, что ты будешь молчать, так я и не против. Нравятся мне пытки, понимаешь?

Она несколько раз провела себе по внутренней поверхности бёдер и тяжело задышала.

— Что ты собираешься делать? — наконец, забеспокоилась старуха.

— Сначала я хотела прижечь тебе соски, но боюсь, что ты от этого подохнешь. Так что лучше сразу вставить сигаретку в глаз. Женя любит так гасить окурки, это кайф неописуемый!

— Женя — это твоё имя?

— Да, моя хорошая. Обычно меня называют по отчеству, но сейчас я просто маленькая девочка Женя, которая отрывала мухам лапки и била молотком котят. О, как приятно вспомнить! — она стала интенсивно тереть ляжки, слегка постанывая. — Ты сейчас станешь Женечкиным котёнком!

— Не подходи! А то убью! — завизжала перепуганная старуха.

— Молодец, кричи погромче, мой котёночек! — Ромуальдовна резко затянулась, перехватила сигарету двумя пальцами и шагнула к кровати.

— Подожди!

— Я не могу долго ждать, милая. Очень уж хочется кого-нибудь немножко помучить.

Старуха выкрикнула что-то на непонятном языке, потом добавила по-русски:

— Я не хотела этого делать. Но теперь ты умрёшь!

— А пока я жива, давай откроем моей милой пошире глазик, и...

— Почему оно не действует? — возопила несчастная старуха.

— Потому что Женя защищена от оружия Кроноса. Иначе не пришла бы к тебе.

Ромуальдовна ждала ответа, но старуха только молча всхлипывала. Подождав несколько минут, женщина решила, что большего ей всё равно не добиться, и вышла на свежий воздух. Всё-таки в хижине было для неё слишком душно.

— Я есть немного слышавший, — сдавленным голосом произнёс Хесус. — Это есть ужасно! Эль Дьябло есть подбирающий помощников, какой есть он сам! А вы есть страшная!

— Почти ничего не поняла, да и чёрт с ним, — отмахнулась Ромуальдовна. — Если хотите, можете её развязать, и пошли обратно. А насчёт страшной — Геракл так не думал. В этом вопросе я больше верю ему.

* * *

Жора и Сатана расположились вдвоём у начала дороги в Запретное ущелье. Спящий проводник хотя и подавал звуки, порой даже весьма громкие, но полноценным компаньоном считаться никак не мог. Сатана, сидя на земле, читал Библию и время от времени гаденько хихикал. Жора, разлёгшись на подстилке, которую Князь Тьмы по его просьбе извлёк из воздуха, откровенно скучал и завидовал безмятежно храпящему проводнику.

— Ой, не могу! — воскликнул в очередной раз Сатана. — Представляете, Абрам Альбертович, они тут пишут, что легион бесов Хесус загнал в стадо свиней! Ну не умора? Свиньи у евреев — ещё ладно, но еврейские бесы, организованные в римский легион — это же нечто!

— Сатана, вы разве не читали эту книгу раньше?

— Тысячу раз, наверно, читал. Или миллион. Мировой бестселлер, как я мог не приобщиться? Но Библия — это такая книга, которую можно и миллиард раз читать, и всё равно постоянно находишь в ней что-нибудь новое. Кстати, может, вы тоже почитать хотите? Библию, или ещё что-нибудь?

— Нет, я не люблю читать.

— Почему-то я так и думал. Ну, тогда страдайте от безделья.

— А компьютер нельзя? С хорошей игрушкой.

— Нельзя. И кофе тоже нельзя. И коньяк.

— Вы что, мысли читаете? — удивился Жора.

— К сожалению, нет. Если бы мог, не понадобилось бы усыплять милейшего Мерлина.

— А я вот чего не понял. Вы же не знали никаких заклинаний, а теперь вдруг знаете.

— Всё благодаря Афродите. Она сказала мне формулу усыпляющего заклятия. Думала, что для проводника, а оно и для Мерлина сгодилось. Я же имени проводника заранее не знал, вот и понадобилось не само заклинание, а формула.

— В самом деле имени не знали? — усомнился Жора.

— Знал, конечно, — улыбнулся Сатана. — Я же Отец Лжи, не забыли? Я всегда лгу. Даже когда говорю, что всегда лгу.

— Как это?

— Вот и поразмыслите, как это. А я почитаю.

— Вы так себя ведёте, как будто вам плевать, что там, в ущелье, с нашими.

— Нет, меня это очень интересует. Но узнать о них я ничего не могу, и чем постоянно говорить, как меня это волнует, предпочитаю чтение.

— Неужели не можете подслушать, что там за дела творятся?

— Технически — запросто. Но не буду. Вдруг пифагорейцы примут Хесуса за меня, и произнесут заклинание Кроноса против Сатаны? А я его подслушиваю, какая удача. Зачем мне этот ненужный риск?

— Раз вы боитесь риска, значит, должны убить Ромуальдовну. Она же узнает заклинание Кроноса.

— Там видно будет, — ушёл от ответа Сатана, несколько смущённый.

— Мне и отсюда видно, — похвастался Жора. — Ничего у вас с этим делом не получится.

— Это ещё почему?

— Вы, конечно, ещё тот тип. Хитрый и опытный, кто же спорит? И даже подлый, уж не обижайтесь. Но вы — мужчина. А нас, мужчин, любая баба легко превзойдёт и в хитрости, и в подлости. Никакой опыт не поможет.

— Так уж и любая?

— Ну, может, и не любая, но Ромуальдовна — наверняка. Обхитрит вас, не напрягаясь. Так что за неё я спокоен. А меня и мочить незачем, я ничего не знаю.

— Это верно, Абрам Альбертович. Воистину, незнание — сила. А вот и возвращается уважаемый Хесус в компании с вашей подлой супругой, да простит меня милейшая Ромуальдовна за столь смелое цитирование её мужа. Как успехи, Иосифович?

— Но, Эль Дьябло. Мы есть не имеющие успехов, — грустно сообщил Хесус и подробно всё рассказал Сатане на иврите.

— Вот оно, значит, как, — расстроился Князь Тьмы. — Полный провал нашей миссии. Что ж, вполне ожидаемо. Раз такое дело, достопочтенные, самое время наш контракт расторгнуть. Мне, как и прочим богам, ныне надлежит думать о смягчении последствий деяний милейшего Евгения Викторовича, коль уж предотвратить их нам не удалось. А вы делайте то, что посчитаете нужным. И пусть вас утешает мысль, что если бы вы добыли оружие Кроноса, мне бы уже пришлось вас убить. Так что вам даровано несколько дополнительных дней жизни, желаю вам прожить их с удовольствием.

— Си, Эль Дьябло есть правый, — подтвердил Хесус.

— В чём он прав? В том, что собирался нас убить, если бы Ромуальдовна добыла формулу? А как же ваше общество ненасилия? — язвительно уточнил Жора.

— Не мир я вам принёс, но пулемёт.

— В оригинале было "меч", — напомнил Сатана.

— Времена есть изменившиеся. Меч есть оружие устаревшее.

— Ладно, достопочтенные, давайте прощаться.

— Подождите, — попросила Ромуальдовна. — Формулы вашего долбаного оружия у меня, в самом деле, нет. Но зато есть заклинание против человека по имени Женя. Мне удалось выдурить его у старухи.

— Ой вей, — Хесус вспомнил, как это делалось, и горестно покачал головой.

— У вас есть заклинание? — оживился Сатана. — Что же вы молчали, премудрая Ромуальдовна? Это меняет дело. Вы уверены, что хорошо его запомнили?

— Уверена. Запомнила же я два заклинания против Геракла. С запоминанием чем дальше, тем проще.

— Очень интересно, как вам удалось добиться своего? Наверняка каким-нибудь пикантным способом, раз Иосифович качает головой, словно китайский болванчик, а не еврейский и не колумбийский.

— Все меня по отчеству называют, а у меня же ещё и имя есть. Так получилось, что родители назвали меня Евгенией, Женей. Старуха, чтобы избавиться от меня, произнесла заклинание против Жени. А я его запомнила. Я же правильно угадала, что неважно, мужское имя или женское, если звучит одинаково?

— Правильно. Атланты не делали различия между мужчинами и женщинами. Ни в каком смысле. Впрочем, не нам их судить, тем более, по нормам современной морали. Но я не понимаю, гениальнейшая Ромуальдовна, почему заклинание не подействовало на вас?

— Так меня же только по отчеству и называют. Имя стало уже как бы и не моим.

— А я... — попытался что-то сказать Жора.

— И ты тоже никогда меня Женей не называл, — перебила его Ромуальдовна. — Помолчи лучше.

— Да, всем желательно помолчать, — согласился Сатана. — Сейчас вызову вертолёт, и мы полетим убивать тёзку нашей боевой подруги. Нам весьма повезло, что она такая женьственная. И не только нам, но и всему миру.

* * *

Хесус отправился по своим делам неведомыми смертным тропами дополнительных измерений, а Сатана вызвал вертолёт. Он тоже хотел бы уйти тем же способом, что и брат, но оставить без внимания Ромуальдовну, единственную, знающую нужное заклинание, никак не мог. Спящих он решил не трогать. Мерлину никто повредить не в силах, бог всё-таки, а до дальнейшей судьбы проводника ему и дела не было. Геракла же он оставил в покое сразу по обоим этим соображениям.

Вертолёт довольно быстро доставил их в аэропорт Тбилиси, где уже ждал чартерный "Боинг". Оба полёта проходили в молчании, Сатана о чём-то сосредоточенно размышлял, а супруги, чувствуя опустошение перед приближающейся развязкой, просто не хотели разговаривать. Да и сказать им было, в общем-то, нечего.

"Боинг" приземлился на каком-то российском военном аэродроме. Как и в Тбилиси, ни пограничники, ни таможенники рейсом не заинтересовались, зато у трапа собралось множество людей неприметной внешности в стандартных костюмах, под которыми угадывалось оружие. Чем-то они неуловимо напоминали Сатану, но это, как раз, неудивительно: в работниках спецслужб обязательно должно присутствовать нечто дьявольское.

— Нашли? — поинтересовался Сатана у их командира.

Тот молча кивнул и дал знак двоим людям, крепко держащим за локти третьего. Пленный, если его можно было так назвать, отличался от остальных только отсутствием оружия под пиджаком и обречённым взглядом. Несчастного завели в самолёт и пристегнули наручниками к креслу. Сопровождающие вышли, и самолёт немедленно взлетел. Сатана спешил, и мешать ему желающих не нашлось.

— Ваш выход, уважаемая Евгения Ромуальдовна, — объявил Сатана. — Этот достойнейший член общества просто жаждет послушать заклинание Кроноса.

— Как ваше имя? — поинтересовалась женщина, предчувствуя ответ.

— Евгений, — безразличным тоном представился пленный.

— Он же умрёт, — потерянно произнесла Ромуальдовна. — Зачем?

— Мы идём в бой, милейшая, — напомнил Князь Тьмы. — А у нас неиспытанное оружие. Мы должны его испытать, вот и всё. При неудаче наш мир исчезнет. Потому неудачи быть не должно. Действуйте, пожалуйста.

— Я не могу!

— Как же вы, в таком случае, намереваетесь отправить к праотцам нашего незабвенного Евгения Викторовича?

— Там — совсем другое дело! Он хочет...

— Мы прекрасно знаем, чего он хочет. Но я, увы, не испытываю уверенности, что вы сможете его остановить.

— Смогу!