Огр басовито хохотнул, совсем не похоже на свой обычный "бесполый" голос, и указал рукой в сторону выхода. В отличие от Санады, толстяк двигался не так стремительно, но совершал каждое действие ничуть с не меньшим властным достоинством, и это позволяло мне не нестись за волшебником вприпрыжку, как это часто бывало во время "прогулок" с боссом, а просто шагать с собеседником рядом. Аспид и Снейк последовали за нами, как и полдюжины механических уродцев из свиты заклинателя. Кстати, на плечах у огра я давно подметил не меньше десятка тех самых "темных сильфов", о чем и не замедлил задать свой вопрос.
— Мой отец занимался такими вещами и вывел эту породу, — ответил толстый волшебник и протянул руку, позволяя одному из "мотыльков" перелететь на свой оттопыренный палец. — Смышленые и крайне полезные крошки. Правда, у них бешеный метаболизм, а без той особой растительной пищи, что выращивается в оранжереях родителя, они не протянут и пары-тройки часов. Поэтому для разведки и слежения за поверхностью мне приходится прибегать к услугам собственных созданий, — Гэмпай кивнул в сторону механоидов. — Но и они, к сожалению, не автономны, иначе мне и не пришлось бы затевать эту аферу с подсылкой живого агента.
— Но вы все-таки знали о том, к кому обратиться, и вообще о делах в Гломстанге и о том, что творится на болотах? — "невинно" уточнил я в ответ.
— Да, знал, — хитро прищурился огр. — Но раскрывать источники этого знания я, пожалуй, пока воздержусь. Как минимум, до личного знакомства с твоим покровителем.
— Ваше полное право, — мои клыки тускло блеснули в свете крохотных круглых ламп, идущих двумя рядами по обеим стенам коридора.
За это время мы миновали пару ничем не отличающихся друг от друга развилок, и мне так и не довелось увидеть других помещений подземного логова. А потом Гэмпай внезапно вывел меня на узкую террасу, с которой открывался впечатляющий вид. Громадная пещера, простиравшаяся вдаль, насколько хватало глаз, была в высоту не меньше пяти-шести метров. Ее потолок украшали мощные софиты овальной формы, и столпы света, которые они извергали, равномерно покрывали пространство пола, усеянное стеклянными призмами оранжерей и открытыми прямоугольниками-плантациями грибов, растений и даже каких-то карликовых деревьев с убогой листвой. В отдалении я сумел различить блеск двух обширных искусственных прудов и некую постройку, оснащенную водяным колесом, совсем как на картинках со старинными мельницами. Только там обычно, колесо все же бывает деревянным, а тут оно было сделано из какого-то тусклого металла.
Если быть откровенным, вид этого маленького мирка, упрятанного в земном чреве, сразу производил определенное впечатление, причем куда большее, чем все лаборатории мэтра Санады вместе взятые. Замерев на пороге, я невольно засмотрелся на эту картину, и моя реакция не укрылась от хозяина подземелья.
— Тоже работа моего отца, — сказал волшебник с заметной гордостью. — Он любил возиться с растениями и тому подобными вещами. Для него и моего старшего брата это было таким же призванием, как для меня всевозможные механизмы.
— А сейчас ваш почтенный родитель и брат...
Гэмпай, не дав мне договорить, указал на небольшую беседку в "азиатском" стиле, что венчала дальний конец галереи, и мы двинулись в ее сторону.
— Они погибли, — ответил огр. — Лет сорок назад, на нижних уровнях. Ошибка в расчетах, напоролись на газовый карман и предсказуемый результат. Взрыв был настолько сильный, что обвалилась почти четверть всего основного комплекса, а нижние этажи и выводные штольни засыпало полностью. Думаю, отец и Гонэги умерли сразу. В той ситуации им не смогли бы помочь ни магия, ни защитное оборудование. Все ж таки, не стоит забывать, что наш вид не всесилен. Хотя, казалось бы, само положение, в котором нынче находится наш вид, постоянно должно указывать нам на это, буквально, ежесекундно.
Мы добрались до беседки, где, к моему удивлению, уже оказался накрыт небольшой стол, на котором призывно дымился "классический" чайник из имперского фарфора и стояли пиалы с различными сластями. Поскольку дальнейший характер всей предстоящей беседы планировался деловой, то вопросов о "чем-нибудь покрепче" я задавать не стал. Для моих спутников тоже оказались приготовлены места в виде двух гор из подушек, сваленных позади невысокого стула, который предназначался мне.
— А вы здесь вообще неплохо устроились, мэтр Гэмпай, — заметил я, снова оглянувшись на тот роскошный вид, что открывался отсюда на пещерные плантации, и, дожидаясь, пока слуга-механоид разольет по чашкам горячий ароматный напиток.
— Не могу не согласиться, — ответил мне огр. — Хотя в последние годы у меня добавилось работы и осталось меньше времени для собственных нужд. Я — небольшой любитель этого всего, как уже говорил, — волшебник кивнул в сторону панорамного вида. — Но, все же приходится теперь заниматься поддержанием в порядке отцовского наследия. К счастью, удалось довольно легко разработать и смонтировать новую гидропонную систему, но те автоматоны, которых я собрал для регулярного ухода за посадками и сбором урожая, постоянно ломаются. Добыча качественных пластичных металлов в этой местности дело непростое, а после потери практически всех шахт у меня все никак не доходят руки до того, чтобы начать прокладку хотя бы нескольких новых штолен. Большинство запчастей для каждого моего создания приходится изготавливать практически индивидуально, либо ограничиваться переборкой старого хлама, с которым все равно почти всегда приходится проводить обновленный процесс повторного зачарования. После третьего-четвертого цикла в этих случаях о качественной внутренней настройке механизмом говорить уже не приходится совершенно...
— О, — я задумчиво отхлебнул "чаю" из чашки, обдумывая сетования своего собеседника. — В таком случае, я, наверное, смогу вас порадовать. У нас материалов для подобной работы в избытке. А, кроме того, приношу свои запоздалые извинения за то, что мы малость покурочили некоторые ваши машины.
— В конце концов, для подобной работы они и были созданы, — отмахнулся огр-маг, чья легкость в отношении к подобным вещам начинала мне нравиться. — Но определенную компенсацию за их неисправность я с тебя возместить не забуду, можешь не волноваться.
— Как можно, — мне без труда удалось вернуть толстяку его издевательскую улыбку. — Я сделал бы все возможное со своей стороны, чтобы смягчить произошедшее. Хотя бы в благодарность за то, что ваши милые жучки-паучки с самого начала пытались взять нас живьем, а не убить на месте.
— Если уж кто-то сумел забраться в твое потайное логово, то глупо не попытаться взять его в плен, чтобы узнать, зачем он это собственно сделал, — волшебник явно остался доволен моим ответом. — Так учил нас отец, а его наш дед.
— Он был мудрым работником имперского сыска.
— Других на этой службе и не держали. Только, благодаря его предусмотрительности, наша семья вообще смогла уцелеть в то страшное время. Полагаю, ты видел развалины там, наверху, — Гэмпай ткнул пальцем куда-то в сторону потолка беседки. — Все, что осталось от родовой усадьбы, полученной еще моим прапрадедом от одного из консулов-основателей. Тогда под ней было лишь несколько залов и коридоров, не то, что сейчас. Но дед, будто предчувствовал катастрофу, и собрал здесь необходимые запасы, средства и ту огромную библиотеку, по которой впоследствии и учил нас с братом отец. Жаль, что ничего из этого дед так и не увидел. Падение Империи сломало его морально. Это все случилось еще задолго до моего рождения, но, по словам отца, он буквально высох и состарился внешне за пару лет. Его разум начал меркнуть, а потом...
Огр печально вздохнул и одним глотком осушил свою чашку подстывшего зелья. Я все это время лишь, молча и вежливо, слушал. Похоже, Гэмпай за эти годы соскучился по нормальному общению, и теперь ему хотелось просто перед кем-нибудь выговориться. В отличие от Санады, у которого был Заграх, да и вообще, явно куда большая привычка к отшельническому образу жизни, для мастера механизмов, проведшего большую часть жизни в семейной обстановке, потеря близких была ощутимым ударом не только сама по себе, но и в дальнесрочной перспективе.
— Прошу меня извинить, но, кроме уже названных родственников, кто-то еще из вашей семьи уцелел? В том смысле, что, сейчас вы в этом месте обитаете в одиночку?
— Других огров-магов тут нет, — хмыкнув, ответил Гэмпай. — Младший брат моего отца ушел из убежища, когда я был ребенком. Он собирался отправиться на поиски других представителей нашего вида или иных возможных союзников, но, вероятно, не преуспел. Моя мать была уже немолода и где-то лет триста назад отошла к богам, вскоре после того, как дала мне жизнь. Слуги из числа обычных "высоких" огров, что разделили это место с нашей семьей, умерли от старости еще тогда, когда минуло только два первых века после того, как пала столица. Поэтому отцу, собственно, и пришлось, пусть и нехотя, заняться механизмами, а я уже подхватил его дело с куда большим старанием.
— Учитывая то, что творилось тогда, и то, что происходит сейчас наверху, повезло, что вообще хоть кто-то сумел уцелеть, — протянул я без особой надежды на то, что огр-маг, родившийся намного позже тех событий, что привели к исчезновению Империи, сумеет немного развеять передо мной туман истории.
— Это трудно назвать везением, Шванк. Скорее, уцелели те, кто был более к этому готов, — поджал губы Гэмпай. — А в остальном не могу с тобой не согласиться.
— Ну что ж, в таком случае, я надеюсь, что с моим нанимателем вы сумеете найти общий язык не хуже, чем со мной, — я отсалютовал полупустой чашкой, решив свернуть с пустой темы. — А уже сам мэтр Санада решит, о чем вам следует пообщаться более подробно, так сказать в своем собственном огрском кругу.
— Верно, этот подход видится мне наиболее разумным, — согласно кивнул мой собеседник.
Дальнейшая перспектива привлечения этого парня в наш лагерь "имперцев-реваншистов" виделась мне простой и легко выполнимой. Как бы Гэмпай не делал вид, но он уже давно тосковал по нормальному обществу, и наша большая компания могла ему это общество дать. А он со своей стороны мог дать нам ничуть не меньше, за счет своих обширных знаний и веселых машинок. Уж что-что, а от молодого коллеги-механика и соратника мой шеф точно не станет отказываться. И это в свою очередь означает, во-первых, что я не зря забрался так глубоко под землю и рисковал своей шкурой. А, во-вторых, если нам удастся заключить союз с повелителем шестереночных пауков и злобных сильфов, то больше у меня не будет ни одного повода и дальше держать в камере одного очень отважного (до полной отмороженности) барда, слышавшего голоса у себя в голове. А что? Такие кадры редкость! Надо ценить...
Между тем, беседа с Гэмпаем и прозвучавшие в ней слова о матери техномага, напомнили мне еще об одной важной теме, которую я пока как-то так и не сподобился в открытую обсудить с мэтром Санадой относительно его далеко идущих планов. А именно то, каким образом огр-маг собирается воскрешать не только имя, но и народонаселение Империи, включая руководящую касту урожденных волшебников, при условии, что до сих пор ни одной огрессы-колдуньи в поле нашего зрения не оказалось. Не знаю, но мне почему-то не верилось, что самого Санаду устроит тот вариант, что предполагает одного успешного "талантливого" потомка из ста, какие иногда рождались от союза волшебника и обычной представительницы... кхм... слабого пола синекожих верзил.
* * *
Глава 12
Караван из двух десятков повозок вытянулся разноцветной змей вдоль дороги напротив внушительных городских ворот. Седоусый сержант, командовавший сегодня отрядом стражи, осуществлявшим досмотр, двигался в своей привычной тяжелой манере вдоль замерших купеческих возов в сопровождении караванного старшины. Возле каждой телеги их уже поджидал приказчик или владелец груза, за спиной у сержанта с надменным видом вышагивал учетчик городского магистрата, а вокруг каравана уже выстроилось оцепление из стражников в тяжелых хаубертах, округлых шлемах-шляпах и длиннополых накидках, имевших традиционную для Тайволина расцветку — синее с желтым. "Море и золото", как любили в шутку намекать обитатели крупнейшего торгового центра в восточной части Темного моря, оседлавшего тот единственный узкий пролив, что давал название городу и открывал дальнейший путь к теплым южным морям и далеким богатым землям. Правда, полную безопасность купцам и чужестранцам, Тайволин гарантировал лишь на этом конце пролива. Змеиный лес, царство затопленных джунглей, что обосновался почти на всем остальном протяжении этого естественного канала, хранил в себе немало опасностей. И знаменитый пиратский порт Карагоса, укрытый где-то в непроходимых дебрях, был еще не самой страшной из них.
Среди товаров, прибывавших в город по суше, как с запада, так и с севера, как правило, не было ничего интересного. Купцы Мёксбренга и Ромтейна, занимавшиеся подобными перевозками, обычно были слишком бедны, чтобы содержать собственные корабли, и не имели достаточно связей и влияния, чтобы воспользоваться "кредитным фрахтом", который обычно предоставлялся только лишь для узкого круга "своих". Кланы золотых дварфов, в силу максимально возможной удаленности своего города от берегов пролива, вообще редко прибегали к организации сухопутных перевозок. И в этом их активно поддерживали как тайволинские судовладельцы, так и капитаны-перевозчики мёксов, имевшие вообще-то с краснобородыми хозяевами Рейвенгарда не сказать, чтобы самые дружеские отношения. Но учитывая те объемы стали, фарфора, стекла и прочей литейной продукции, которые ежегодно выпускали заводы и мануфактуры северной цитадели, и за счет которых, собственно, и существовал сам Рейвенгард, корабли для транспортировки подобного количества товаров требовались дварфам в большом числе и на постоянной основе. Обычные караванам в этой ситуации оставалось заниматься лишь не более чем "мелкой" местной торговлей и изредка развозить по побережью те диковинные и дорогие грузы, что приходили в Тайволин с другой стороны пролива. По этой-то причине проверка очередного торгового гостя, прибывшего по суше со стороны Мёксбренга, не выглядела для стражников чем-то особо интересным, а была, скорее даже, рутинным и скучным занятием.
Пока сержант и старшина в известной манере полунамеков и недомолвок согласовывали размеры взятки, которую доблестная стража получит за то, что не будет обыскивать гостей в течение всего утра, проверив каждую мелочь вплоть до тележных осей и подошв башмаков, учетчик магистрата обходил повозки и совал повсюду свой нос, чтобы прикинуть размеры официальной пошлины, которую караванщикам придется уплатить за проход через ворота. Городское казначейство Тайволина хоть и было известно своей прижимистостью, но в отличие от чиновников, заправлявших этими делами в Мёксбренге и Рейвенгарде, оно, действительно по праву, считалось чуть ли не самым кротким и справедливым в этих вопросах на всем побережье Темного моря.
