Повернулся и ушел. Пусть сами разбираются. Вернулся к яхте. Там главный бомж стоял на коленях перед бабусей. Баба Настя ему втирала за беспредел, жадность и глупость. Светлана мне переводила:
— Я же тебе говорила, шаман, что мои дети воины. А твои нет. Твои просто охотники и все. Ты думал, что если вас много, то вы можете прийти к нам, убить нас и забрать себе все, чем мы владеем? Ты глуп шаман. Тебе не шаманом нужно быть. Тебе даже поддерживать огонь в очаге нельзя доверить. Ты нарушил закон богов о гостеприимстве. Ты ел нашу еду. Ты вкушал ее вместе с нами, а потом решил нас убить. Плохо шаман. Что мне с тобой делать? И что делать с твоими людьми, шаман? Мои сыновья горят желанием броситься, словно волки на твое племя и поверь, они всех убьют. И виноват будешь только ты. И никто больше. так что мне с тобой делать, шаман?
— Духи предков прогневались на меня. Я нарушил закон, вернее я позволил другим нарушить его, но это не снимает с меня вины. Все кто виновен и кто хотел завладеть всем тем, чем вы владеете, уже наказаны. Они мертвы.
— Не все. — Сказал я. — Светлана, переведи. Есть те, кто успел убежать. Но мы все равно узнаем, чье племя еще замешано и кто конкретно. Мы их найдем, как и само племя, даже если оно успело отсюда убежать.
— Я уже не отвечаю за них. Я отвечаю за себя и своих людей.
— Разве ты не главный шаман? — Удивилась бабуся.
— Был главным. Но сейчас уже нет. Моей силы оказалось не достаточно, что бы противостоять вам. Теперь я всего лишь дряхлый старик. Убейте меня. Прошу об одном. Не трогайте моих. Из них никого не было здесь. Хотя двое уже ушли к предкам. Твои дети убили их.
— Они оказали сопротивление. — Пожал я плечами на вопросительный взгляд бабы Насти.
— Это хорошо шаман, что ты не снимаешь с себя вины и готов заплатить своей жизнью за жизнь своих родичей. Поэтому, слушай внимательно. Сейчас ты встанешь и пойдешь по племенам, которые здесь есть. Скажешь, что бы они пришли все сюда. Я буду говорить. К тому же заберут своих мертвых родичей. Я все сказала шаман. Когда-то я назвала тебя своим другом. Теперь я так тебя не назову. Потерять доверие очень легко, вернуть очень трудно шаман. Иди.
Старикан встал с колен. Нацепил на свою тыковку убор из дохлой птицы и побрел.
Утренний Свет сидела рядом с матерью. Ее маленький брат, родился мальчик, насосавшись грудь, спал. Мать тоже закрыла глаза. Ей нужно было отдохнуть. Глядя на своих родных, она вспоминала все, что произошло после появления чужаков на Большом Сборе племен. Их было мало. Из взрослых мужчин, всего двое, если не считать ложного человека. Но они не боялись. От них исходила уверенность в себе, в своих силах. Тоже самое исходило от огромных, волосатых ханти. Она только один раз видела этих животных — огромных как гора, с двумя большими заворачивающимися вверх клыками и покрытых шерстью. Они редко заходят в эти места, в основном живут дальше на полночь, там, где холоднее, ближе к Великому Льду. Когда шли эти исполины, все живое разбегалось в стороны. Они ни на кого не обращали внимания, даже на копьезубых. Вот и от этих чужаков веяло такой же силой. Они не стали требовать отдать ее им, за нападение. Наоборот, их женщины улыбались ей, а молодая и красивая, даже погладила ее по голове и почему-то прикоснулась губами к ее лбу. Но самое невероятное было потом. ОН, младший из чужаков по имени 'Игорь', подарил ей цветок. Зачем? Ведь цветок бесполезен. Если только украсить на время им свои волосы. И то, он быстро завянет. И еще он угостил ее очень сладкой едой, которая была обернута во что-то удивительное! Она даже не могла сравнить это с чем-то ранее ей виденным. А потом, он прикоснулся своими губами к ее губам. Сначала легко, только коснулся. Она не понимала, что это. Ведь у настоящих людей, так никто и никогда не делал. А второй раз он ее обнял и прикосновение было долгим и... Утренний свет не могла объяснить сама себе — что это было! Ощущение чего-то необычного, завораживающего и зовущего. Она, не смотря на одежду, чувствовала его тело, его руки, которыми он обнимал ее, его губы. Как будто они слились в одно целое и стали не разделимым. Утренний Свет ощущала удары сердец — своего и его. Они бились вместе — удар в удар. В груди рождалось чувство, которое она никогда раньше не знала. Трепет, нежность и ожидание. Но стоило ему отстраниться, как все закончилось. Осталось только чувство потери и... надежды. Когда к ним подбежал Черный Медведь и стал называть ее своей женщиной, увидела, как изменились глаза Игоря. В них загорелось пламя ярости. Он готов был, бросится на сына вождя. Но ему, что-то сказала Великая Мать чужаков и он остановился. А потом, через старую женщину он просил выбрать его своим мужчиной. Она тогда ничего ему не ответила. В племени все уже знали о случившимся. Особенно зол был вождь Большая Лапа. Он кричал на ее отца. Там же был и шаман. Вождь с шаманом пригрозили, что за нарушение закона, Быстрого Ветра лишат имени и изгонят из племени. А это смерть для ее брата, так как выжить в одиночку невозможно. А ее саму, шаман предложил принести в жертву, что бы умилостивить духов. Никто не вступился за нее и ее брата, даже их родичи из клана Росомахи. Только отец с матерью защищали их. Но Утренний Свет поняла, что их участь уже решена. И тогда Большая Лапа предложил, что Быстрого Ветра не лишат имени, а ее саму не будут приносить в жертву, но для этого их отец — Острый Коготь, должен убить кого-либо из чужаков, а дочь отдать Черному Медведю. Отец отказался тогда. Сказал, что чужаки не тронули его детей, не причинили им вреда, хотя могли и даже были в своем праве. Как он может отплатить им такой неблагодарностью? На что вождь сказал — он сейчас идет на совет вождей, а когда придет, то Острый Коготь должен будет дать свой ответ. Вождя поддержали все кланы племени.
Большой Лапы не было долго. Отец был хмурый. Но молчал. Наконец пришел вождь. Он объявил, что вожди нескольких племен готовы выделить своих охотников для того, что бы разделаться с чужаками. И что это, одобрил главный шаман — Черный Ворон. Вождь посмотрел на ее отца, потребовал дать ответ. Острый Коготь кивнул, но потом сказал, что все это плохо кончиться. Большая Лапа только засмеялся в ответ. Сказал, что все имущество чужаков разделят между собой вожди, как и их женщину с девочкой. Остальных всех убьют. Нападут на чужаков они под утро, когда те будут спать крепким сном.
Ночью, отец отправил Быстрого Ветра к чужакам, предупредить о нападении. Он хотел хотя бы так отблагодарить их, за своих детей. В нападение от племени ушло две полные руки мужчин, в том числе и ее отец. А позже они услышали отдаленные крики и грохот. Утренний Свет плакала. Она хотела, что бы вернулись живыми ее брат и отец, которых она любила. Просила духов, что бы и он, Игорь, остался живым. Когда стало светать. В племя прибежал Черный Медведь. Он был испуган. Она впервые видела его таким. А следом за сыном вождя пришел ОН — Игорь. Его спину закрывало что-то круглое, как солнце. В его руках был топор. Большой топор, сделанный из того же из чего и все их оружие. Больше никто из мужчин не пришел. Черный Медведь стал кричать, что чужаки всех убили и нужно убить этого, пока он один. Но Игорь не испугался. Он сам убил одного из родичей вождя, потом сломал копье Черного Вождя и тот позорно убежал. Осознание того, что ее отец и брат могут быть мертвы, заставило ее подойти к Игорю, остановить его, прикоснувшись к его руке. Вскоре она узнала, что Быстрый Ветер жив. А вот про ее отца Игорь ничего не сказал и, взяв за руку, отвел к берегу. Вместе с ними туда же пошли ее мать и ее младший брат, еще не имеющий имени. Быстрый Ветер был на самом деле живым и здоровым. А вот отец нет. Он готовился уйти к предкам. И только женщина чужаков, которую звали 'Ма-ша', не пускала его туда. Игорь и его старший родич на самом деле убили всех, кто пришел к ним со злом. Это было не возможно, но это было. Она никогда еще в своей жизни не видела столько мертвых. Мало того, Игорь и его родич даже добили еще тех, кто не умер сразу, продолжал мучиться. Потом они приволокли за волосы главного шамана и поставили его на колени перед своей Великой Матерью. Находясь на удивительной птице, которую Великая Мать и все остальные чужаки звали 'ях-та', ее мать — Облако разрешилась от бремени мальчиком. Игорь тоже помогал Ма-ше не пускать ее отца к предкам. Утренний Свет не знала, как теперь она будет смотреть ему в лицо. Ведь ее отец шел убивать Игоря и всех его родичей. И еще на 'ях-те' была девушка из племени другой Великой Матери. Что она тут делала? Ведь своих девушек это племя никогда одних не пускало. Утренний Свет знала девушку. Три раза они встречались на Больших Сходах племен. Одну весну и две весны назад. Ее звали Сойка. Каждый раз, она приходя на Большой Сбор, возвращалась назад так и не выбрав себе мужчину. Ей было столько же как и Утреннему Свету. Вот и теперь она никого не выбрала. Хотя может и выбрала, раз находится здесь на 'ях-те'. И смотрит зло. Когда Игорь и его родич ушли за шаманом, Сойка подошла к ней.
Глядела с ненавистью.
— Почему ты так на меня смотришь? Что я тебе сделала?
— Что сделала? Три весны назад Старый Енот сказал, что придет время и по Большой реке придут чужаки. Среди них будет только двое мужчин, высоких, с белой кожей и сильных. И один из них, самый молодой, подарит тебе, Сойка, удивительный оберег и ты станешь его женщиной. Родишь ему красивых и сильных детей. И вот они пришли. Но ОН, младший из мужчин подарил оберег не мне, а тебе! Он мне должен был его подарить. Ты украла у меня моего мужчину, которого я так долго ждала. Отдай мне оберег. — Сойка требовательно протянула руку.
Утренний Свет закрыла ладонью свой ладинец. Она его больше уже не прятала. Видела, с какой завистью смотрят на нее другие женщины. И с особой завистью и злостью на нее смотрели женщины клана вождя. Ведь именно они имели все самое лучшее.
— Еще чего! — ответила Утренний Свет. — Мало ли что, тебе наговорил ваш Старый Енот. Значит, он ошибся. И-ГО-РЬ мне его подарил. Их Великая Мать сказала мне, что это ЛАДИНЕЦ, который их мужчины дарят только один раз и забрать его назад не могут. Это женский оберег, он защищает женщину, которой подарен, от зла. Но особо он ее защищает, когда женщина носит под сердцем дитя. И ты думаешь, я тебе отдам его? Ты глупа Сойка!
— Ты что, рассчитываешь, что ОН возьмет тебя своей женщиной? После того, как твой отец хотел убить его самого и всех его родичей. Я вообще удивлена, что женщина старшего родича не дает уйти твоему отцу к духам предков.
— Потому, что они не такие как вы и как мы. И я не боюсь тебя Сойка. А если он не возьмет меня своей женщиной, что ж, пусть. Значит, я это заслужила. Но МОЙ ладинец, останется со мной, до конца.
Сойка закрыла лицо руками и заплакала. Плакала горько с обидой, как будто ее обманули в чем-то очень прекрасном...
Я смотрел на девушку, сидящую около своей матери. Они о чем-то разговаривали. С того самого момента, как я привел ее на борт яхты, она ни разу не посмотрела на меня. Ну да, я же ее отца практически грохнул. Только усилия Маши не давали ему откинуть копыта. И наплевать, что ее папаша шел меня убивать. Убивать Славку, Машу, Светлану, Ваньку, Ваську, наших Гришку и Лиду с их дитем. Наконец бабусю. Ведь отец ближе, чем мы. Кто мы вообще такие? Чужаки. Так нас тут зовут.
Утренний Свет. Слишком длинное имя. Утренний свет — это заря. Заря, Зорюшка, Зоряна. Значит, буду тебя звать Зоряной. И пусть никогда не скажу его вслух, особенно после того, как ты уйдешь, но я все равно буду звать тебя Зоряной!
_______________________________________________
...Ольга смотрела на переход — два мегалита вкопанных в землю друг против друга, на границе большого круга выложенного камнями. За прошедшие тысячи лет вросшие в землю. Здесь прошел ее любимый, унося их дитя на своих руках. Сейчас пришло ее время, тоже пройти, унося из этой кровавой эпохи другое их дитя, пока еще не рожденное. Луна была полная. Она сделала небольшой надрез на руке, капнула своей крови. В выемку камня, лежащего между двух мегалитов. Пока она беременна, она может пройти, но только к самому началу начал. К истоку, туда, где еще все не предопределено. Пока ждала открытия перехода, вспоминала, как выбиралась с каменного уступа. Ей опять повезло. Она усмехнулась. Нога не была сломана. Кости целые, но был сильный ушиб. Так, что первое время, она не могла вообще опираться на нее. Даже сейчас, она использовала самодельный костыль, который сделала позже, что бы передвигаться. В том месте, где на маленькой площадке, куда она упала, росли кусты, была расщелина в скале. Узкая. Но пролезть она смогла. Правда, пришлось снимать свой доспех. Хороший доспех. Любимый сам делал его ей. И бросать его, как и оба клинка, она не собиралась. Второй клинок она нашла возле самого края. Еще немного и он упал бы в пропасть. Но не упал. Сколько же у тебя везения, а, Караваева? Может, хватит уже бегать по эпохам? Может, настало время определиться. Да его нет с тобой рядом, но у тебя есть его продолжение. Он обязательно тебя найдет. Он всегда тебя находил. А к тому моменту, как ты его увидишь снова, ты должна приготовиться. Родить мало, нужно еще вырастить. Что бы когда ты его увидишь, смогла бы гордо сказать — смотри любимый, это той сын, а это твои внуки! А это твой народ. Что бы пролезть через расщелину пришлось разорвать рубашку. Связать ей сложенный доспех и завернутые в него клинки. Привязать к здоровой ноге и ползти, подтягивая тяжелый груз. Было очень больно и трудно. Сверток цеплялся за выступы. Но она справилась. Что самое интересное ползла в темноте, на светлое пятнышко впереди. Выползла в небольшую пещеру. Свет в нее проникал через трещину на верху, на своде. Небольшой проем, но его было достаточно. Тут же была лужа, куда стекала вода, сочащаяся из трещин, которые змеились по стенам пещеры. Она тогда просто погрузила в нее голову. Пила, приподнимаясь только, что бы вдохнуть и опускала голову опять в кристально-чистую воду. Провела несколько дней около источника. Питалась, собирая слизняков, червей и насекомых. Пару раз, ей удалось сбить камнем висячих, под самым сводом, летучих мышей. Ела их сырыми. Брезгливости она не чувствовала. Он отучил ее от этого еще в самом начале. 'В пищу годиться все, что может дать силы и поддержать тебя! А все остальное от лукавого!' — так говорил он ей, когда первый раз заставил съесть только что разрубленную змею, из которой все еще сочилась кровь. Хотя сейчас, змея для нее была бы истинным деликатесом.
Постепенно ушибленная нога стала слушаться. Хотя как слушаться? Было все равно нестерпимо больно, но она уже могла хотя бы немного на нее опираться. Почувствовав, что может двигаться дальше, решилась идти. Помимо той дыры, через которую она попала в пещеру, имелось еще две расщелины. Одна совсем маленькая, пролезть туда мог разве что ребенок. А вот другая — позволяла передвигаться в ней на четвереньках. Она одела доспех, ширина хода позволяла. Вот только куда он ведет? Но выбора не было. Нужно было двигаться. Тем более летучие мыши куда-то делись. Ползла в темноте долго. Проверяя впереди все на ощупь. Несколько раз ложилась и засыпала. Проснувшись, опять двигалась. То, спускаясь вниз, то — поднимаясь. Постепенно пришло отупление, ни каких мыслей. Двигалась как автомат. В какой-то момент услышала едва различимый шум впереди. Стала двигаться еще осторожнее. Наконец поняла — это был шум воды. Наконец выползла на небольшую площадку. Ниже в метре, бежал поток. И было немного светлее. Да! Там где вода уходила под каменную стену, был свет. Еда различимый, но был. Значит, добралась до выхода на поверхность. Вопрос только, насколько глубок этот поток? Размышлять над этим можно долго. Но выхода все равно только два. Остаться здесь или пойти вперед. 'Никогда не сдавайся!' — так говорил ей любимый. 'Я не сдамся!' — сказала вслух она и перевалилась через край. Поток подхватил ее. И перед самой стеной, она уперлась ногами в дно! Ей было всего лишь по грудь. Это хорошо, но теперь самое главное, не дать потоку унести. А вдруг там водопад? Цепляясь за каменные выступы, она погрузилась с головой. Проплыла два-три метра и схватившись за очередной выступ, встала в полный рост. И вовремя. Так как водопад, на самом деле был. Еще три-четыре метра и она улетела бы в пропасть. С трудом вылезла на небольшую площадку. Рядом с водопадом. Усмехнулась — из огня, да в полымя! И что делать? Стала осматриваться. Опять улыбнулась. Выбраться можно было. Метрах в пяти от нее стоял горный козел. Какое-то время, они смотрели друг на друга. Она почувствовала сильный голод, даже представила себе, как вгрызается с сочащийся кровью кусок козлятины. Животное, наверное, что-то увидело в ее глаза и, развернувшись, поскакало по краю горы. Если здесь прошло это животное, то и я пройду. Цепляясь за малейшие трещины и выступы, сумела выйти на довольно приличную тропу. По которой спустилась вниз.
