На лице Сарег читалось то же отвращение. — Никто иной, как Джуаг.
Она отпустила руку подруги, содрогнувшись. Джуаг! Огр с южных гор! Он жестоко правил королевством среди высоких пиков, когда дед Чулалорна победил его и сковал в пещере под горой — по крайней мере, так говорили. На юге подобных ему называли Джаггенами, или гигантами. Явление нелюди. Колдовская эскалация худшего сорта. Сговор с дьяволами. Предсказания Халленс оказались явью; накатил страх — события выходили из-под контроля.
Сестры охраняли периметр, а Чулалорн пререкался с ручным чудищем.
— Ты не можешь изгнать их? — спрашивал король.
— Они скоро уйдут, милорд, — рокотал Джуаг. — Не смогут долго оставаться вне своего... гм, природного логова.
-Значит, ты ничего не можешь. — Тон Чулалорна был насмешливым.
— Никто ничего не может сделать с этими необычайными... посланцами.
— Не пора ли снова заточить тебя в узилище?
Огр раболепно поклонился. — Я буду защищать тебя, если они нападут... милорд.
— Но ты сказал, их послала не Шелменат.
— Не она, милорд. Это был всего лишь бродячий маг. Дилетант и глупец. Уверен, он уже мертв.
Чулалорн яростно заревел: — И ты говоришь, мой лагерь уничтожил мелкий маг-дилетант?
Джуаг снова поклонился. — Дай имбецилу факел, и готов пожар.
Чулалорн шумно вздохнул, на время успокоившись.
Сарег коснулась плеча Айко, движением головы указала наружу. Айко вслушалась, различая лишь крики солдат, треск пламени и команды офицеров. Сестры вокруг тоже услышали перемену и чуть расслабились.
Джуаг поднял громадную, кривую и уродливую руку. — Думаю, они могли уже скрыться.
Король довольно хмыкнул. — Как ты и предсказал. — Скрестил руки на груди, пристально глядя на мерзкую тварь. — Я устал от нескончаемой осады, Джуаг. Ты говорил, что можешь ее окончить. Давай же.
Огр снова склонился. — Скоро, мой король. Скоро. Почти замерзло.
— Заморозь как следует. Немедля.
— Как прикажешь. — Монстр поклонился весьма медленно и подобострастно.
Айко была вовсе не рада происходящему. Мерзость! Чулалорну не следовало так поступать. Однако он настоит на своем, ничего нового. Воля королей. Халленс предвидела и это.
Юна, после гибели Халленс принявшая командование Танцовщицами, подошла к Айко, недовольно оглядела ее с ног до головы. — Иди на койку. Тебе здесь делать нечего.
Айко тоже поклонилась, так низко, как позволяла сломанная нога. — Слушаюсь...
* * *
На северном берегу Идрина залитый илистой грязью оборванец вытащил столь же жалкого спутника из воды и упал, задыхаясь. Было темно, лишь в лагере Кана на юге пылали костры. Дорин вытер с лица холодную, скользкую глину и лег, измотанный и счастливый уже оттого, что остался в живых. Сон манил его, но ассасин понимал, что спать на холоде — лучший путь к смерти. Итак, он встряхнулся, взвалил бесчувственного Ву на плечо и поплелся от реки, ища укрытия.
В руинах сгоревшей фермы удалось развести костерок. Он сжался у огня. Ву так и не пришел в сознание. Дальхонезский юнец сильно ударился головой о прутья клетки, но носовое кровотечение прекратилось. Может проснуться безумным, как часто случается после травм головы... но как тут угадать?
Дорин сложил холодные руки Ву на груди, похлопал по плечу. "Отлично проделано, чокнутый лунатик. Ты спас наши задницы... хотя ты же и был виновником угрозы..."
Он стоял настороже, прижавшись к обугленной стене.
Глаза мага открылись, красные и воспаленные, когда взошедшее солнце согрело тело. Оглядев руины, парень застонал и удовлетворенно прохрипел: — Как я и сказал. В безопасности.
Дорин засмеялся бы, будь у него силы. Он перевернул мага.— Идем.
— Не в реку, умоляю.
— Нет, не в реку. Север свободен. Я знаю много путей внутрь.
Ву с трудом встал, стеная и шипя. — Слава богам.
За стенами Дорин повел мага по самым узким переулкам, ведь они были одни, а территорию здесь делили Уркварт и Панг. Наконец они, хромая, доплелись до владений Ву. Точнее говоря, до владений мальчишек и девчонок, сражавшихся и копавших тоннели ради своего сомнительного вождя.
Едва они спрыгнули в проход, девочка подошла, требуя внимания Дорина. Он позволил своре детей подхватить Ву.
— Вас кто-то хочет видеть.
— Кто?
Девочка пожала плечами. — Я поведу. Сюда.
Она провела Дорина на тихие, почти безлюдные улицы, ставшие предметом стычек банд Панга и Ву. Осада зашла далеко; почти все горожане отказывались покидать дома, заперев двери и забив окна. Каждому приходилось выживать — если получится — на всем своем, ибо ничего нельзя было купить, занять или украсть.
Девочка указала на открытый погреб, хорошо известный обеим группировкам. Он удивился, найдя там Реену — похудевшую, бледную и ставшую намного старше. Впрочем, он сразу ее узнал. Девушка вскочила, вскрикнув: — Что случилось? — и Дорин сообразил, что должен сейчас выглядеть еще хуже.
Юноша постарался оправить не успевшую высохнуть, заляпанную грязью куртку. — Я был ... на разведке. А что ты тут делаешь? Панг тебя убьет, если узнает.
Реена закусила губы и схватилась за рыжие волосы. — Прости, Дорин. Мне так жаль. Я пыталась предупредить. Ничего не могла сделать. Я молчала, но Лоор узнал. И разболтал. Он злился на тебя — думал, ты нас предал. Прошу, не убивай его. Прошу. Он просто тупой ребенок. Он не понимает...
Он схватил ее за руки. — Что же случилось?
Она не хотела поднимать глаз. — Теперь мне с Пангом не по пути, — прошептала девушка яростно. — Я на такое не подписывалась. Она даже не знала... прости...
Дорин оттолкнул ее руки. Отскочил, встряхнулся и побежал что есть сил.
Он не помнил дороги сквозь гостиные дворы на западе Внешнего Круга — все промелькнуло мимо. Дорин не позволял себя представлять, что его ждет там, в конце пути — пока не вошел в узкий переулок за конюшнями Уллары. На земле лежали две убитые птицы.
Прежде это были гордые хищники, красный сокол и пустельга. Теперь же они валялись мертвыми, окровавленными тушками. Он заметил кровь на стене, на краю мансарды. Полез вверх, отказываясь думать вообще — сдерживаясь, пока не окажется на чердаке.
Внутри все оправдало худшие страхи: россыпь перьев, сломанные тела птиц, которых Уллара приютила на своих насестах. Все они погибли, защищая ее; все были разрублены или со свернутыми шеями. Среди трупиков лежала сама Уллара, руки и ноги связаны. Он бережно снял веревки, освобождая посиневшие конечности, перевернул ее на спину. И отпрянул, видя, что глаза ее вырваны.
Следующее, что он смутно запомнил — как кто-то твердит "прости" снова и снова, хриплым слабым голосом, пока он прижимает ее к груди, качая в объятиях. Рубашка промокла от слез. — Мне так жаль, — растерянно шептала эта жалкая личность. — Моя вина. Во всем моя вина.
Он гладил ей руки и стопы, возвращая к жизни. Девушка пошевелилась, когда кровь вернулась в вены, принося боль. Дорин нашел тряпку и обвязал ей голову, закрыв ужасные дыры на месте глаз.
Он остался там на ночь, лелея ее голову на коленях. Поправил ей одежду, положил руки на грудь и сел рядом, не сводя взора. И наконец, тяжко моргнув, пришел в себя. Осторожно вытащил веревку, которой ее связали, и смотал.
Отличный отрезок, тонкая прочная конопля. Похоже, громилы Панга принесли ее с собой.
Он тоже найдет ей применение.
Непонятно, сколько он просидел, держа ладонь на ее лбу. Похоже, это было лишь началом отбытия срока. Пришел рассвет, а он сидел. Однажды сверху раздался резкий крик большой птицы, и он понял, что Горный Король выжил.
Ощутив утреннее тепло, она пошевелилась. Руки потянулись к глазам, но он поймал их и осторожно вернул на грудь.
Уллара попыталась что-то сказать, закашлялась и начала снова: — Они передали, что это лишь предупреждение.
Он кивнул и внутренне задрожал, поняв: она уже не сможет этого увидеть. Вообще ничего не увидит. Глотнул, смачивая изодранное горло. — Понятно.
— Знаешь, они предложили выбор, — сказала она ужасно спокойным голосом. — Руки или глаза... но я их обхитрила, выбрала глаза.
Дорин затрясся. Казалось, пол под ними скользит, превращаясь в нечто темное, стихийно-дикое.
— Слушай, Уллара. Я беру тебя с собой. Я могу тебя спрятать. Знаю, где...
— Нет.
— Не глупи. Я точно могу тебя спрятать. Надежно.
— Нет. — Она поднесла руку к его лицу, нежно погладив, обласкав. — Найди его, — шепнула она, сжав зубы. — Найди и убей.
Дорин вновь содрогнулся, теперь от ярости, вместившейся в это юное стройное тело. Казалось, она пылает в его руках. Удивляться ли, что хищные птицы слетались к ней? Они узнали родственный дух.
— Да. Да. Убью.
Она обмякла на его коленях. — Хорошо. — Отвела руки. — Иди же.
— Уллара! А что ты?
— Все будет в порядке. Мой отец внизу — боится войти, да. Но не беспокойся. Я позову его.
— Но...
— Иди. Найди его. Он думал, нас с тобой можно запугать. Он ошибся. Не понял, кто мы такие. — Она вырвалась из объятий и села. — Иди. Не возвращайся, пока он жив.
Пристыженный этим пылом, он прижал к губам окровавленную руку. — Да. И... Мне жаль. Я не понимал тебя.
— Да, не понимал. А теперь поздно. Теперь все, что нам осталось — месть и охота. Иди же.
Он с трудом встал. — Уллара...
— Иди.
Дорин опустил голову. — Да. Я найду его. — Согнулся, целуя ее лоб над кровавой тряпкой, и спустился в переулок.
Едва нога встала на грязную мостовую, какой-то звук заставил его обернуться. Нищий бродяга зашевелился под рваным одеялом и поднялся, кашляя. Выпрямил спину и обрел привычную форму старообразного Ву. Маг поглядел на мансарду и склонил голову, сложил руки на животе. — Мне жаль, — пробормотал он. — Она была невинна.
— Да. — Дорин кивнул. — Была. — Задрожал, вдыхая — и шумно выдохнул, словно отпуская все, что было — все желания, все глупые амбиции и мечты о величии, все детские грезы. Все расчеты на будущее. — Вина на мне.
— Не казни себя.
— Пойди я против Панга, как советовал ты, и ничего не случилось бы.
— Нельзя сказать с уверенностью...
Он нахмурился, ощущая раздражение. — Что ты забыл здесь?
— Беспокоился, не сделаешь ли ты чего плохого.
— Ты точно знаешь, что я намерен сделать.
— Отсюда и беспокойство.
— Кажется, ты хотел смерти Панга.
— Разумеется. Но не твоей смерти. Дорин, не будем спешить...
Он подумал о ее изящной фигуре — столь хрупкой, столь крошечной — и затряс головой. Ослепление. Ужасное, мерзкое, жестокое истязание. Кто может так калечить невинную душу? — Все переменилось.
"Дорин умер на том чердаке".
— А, вижу. Как скажешь. Давай задумаемся всего на миг...
— Нет. Хватит планов и замыслов. Погляди, чего стоило промедление. Я с этим покончил. Ухожу сейчас же. — Он прямо поглядел на мага из Даль Хона. — Ты со мной или нет?
— Разумеется с тобой, как и всегда. Но прошу ради любви богов — погоди хотя бы одну ночь. Умоляю.
Дорин прошел мимо него в узкую аллею. — Тогда на закате, — согласился он недовольно. Глаз что-то заметил среди мусора; ассасин склонился и подобрал это. Птичья лапа с когтями, вырванная или отрубленная у владельца. Кровь еще блестела на черных, загнутых, как крючки, когтях. Он всмотрелся в зловещий объект — и сунул за рубаху.
— Давай подготовимся, — предложил Ву, подхватывая свою короткую трость.
Наверху Уллара ощупала пол перед собой, осторожно проползла по соломе, разведывая дорогу к окну. У стены выпрямилась и огладила подоконник. Подставила лицо теплому бризу. — Приди, — прошептала она ветру.
Вскоре дерзкий крик птицы разорвал небо, широкие крылья колыхнули воздух. Пернатая фигура виднелась на соседней кровле.
Уллара поднесла руки к лицу, размотала тряпку. Когда бинт упал, поглядела на ладони, будто удивляясь, и повернула голову к крышам города.
— Иди, мой охотник, — велела она ветру.
* * *
— Не так плохо, как могло быть, — говорил Хо Шелменат. Мара и Шелк тоже присутствовали в Средоточии. — Мы ограничили их Внешним Кругом. Речные ворота надежно перекрыты, арки сломаны. Они могут пройти лишь через стены, как и раньше.
Однако Шелменат не поднимала головы. Сидела, сгорбившись на походном стуле, натянув на плечи шаль. — Народ утерял веру в меня, — шепнула она, глядя в пол.
Хо значительно глянул на Шелка. Тот прокашлялся, очищая горло, и встал на колени. — Вовсе нет, миледи. Народ держится. Стойко. Внутренний Круг защищен. Захват одной секции не дает им власти над городом.
— Я не отдам юг.
— Разумеется. И нет нужды.
— Не приму также предложений Даль Хона.
Шелк поднял голову, чтобы видеть Хо — тот строил гримасы — и тяжко вздохнул. — Они придут, если мы признаем их главенство.
— Я не сбегу от тигра, чтобы положить голову в пасть другого тигра, — бросила женщина, туже натягивая шаль. — Кстати, — сверкнула она глазами на Хо, — как вы оправдаетесь за Рилландараса?
Хо сложил толстые руки за спиной, кивнул: — Подумайте, Шелменат. Это же к лучшему. Вторжение Кана временно. Все проходит. А он оставался вечным врагом. Теперь, когда он устранен, процветет торговля. Мы сможем отстроиться, даже усилиться. И это можно счесть милосердием — кто-то, когда-то непременно убил бы его.
Тусклый взор Защитницы скользнул в сторону. — Я обещала ему, что равнины останутся свободными...
— Так и будет, некоторое время. Но Тали и Пурдж расползаются на западе. Они не давали таких обещаний.
-Тали также предлагает союз, — вставила Мара, — если мы готовы принять помощь.
Шелменат фыркнула: — От них по-прежнему воняет! Наконец-то Железные Легионы промаршируют по улицам моего Ли Хенга!
— Впрочем, они слишком далеко, — поддакнула Мара. — Нужно решать все самим.
Защитница подняла взгляд, Шелк был потрясен, видя эти глаза — красные, унылые, светящиеся лихорадочным светом. — Да. Закончить. Я надеялась, что до такого не дойдет. Похоже, дошло.
Шелк осторожно взглянул на нее, испуганный этим тоном. — О чем вы?
— Сообщите мне о любой подготовке в атаке, — велела она Хо. — О любом скоплении сил врага.
Хо поклонился. — Как прикажете.
— А то нападение на их лагерь?
Хо раздраженно махнул рукой: — Звери оказались среди них, побуйствовали и снова пропали. Смею верить, они нанесли канезцам больше вреда, чем нам.
— Что же они такое? — спросил Шелк.
— Демоны, призванные малоодаренным магом. Он не смог их контролировать.
Шелменат, заметил Шелк, пошевелила губами, но промолчала.
— Собрание завершено? — сказала Мара. — Нам пора на стены.
Защитница слабым жестом позволила им уйти.
Шелк остался, надеясь на беседу, но она лишь махала рукой. Он сдался и вышел. Стража заперла двери. Шелк поспешил догнать Хо.
— Что она имела в виду, обещая закончить?
Грузный маг, раскачиваясь, шагал по дворцовым залам. — Ты знаешь ее лишь как правительницу, но она могущественна сама по себе.
— И страшится собственной силы.
Хо кивнул, грустно соглашаясь. — Так и должно. Что меня тревожит, так это необычный холод.
