Затерянный Остров (#гидеон_Кру 3)

С одной стороны участка строилась массивная металлическая клетка.

Увидев ее, Гидеон замер. Это было невозможно! Они ведь не говорили Глинну — они и сами не знали, что на острове есть живой Циклоп!

— Сукин сын, — выдохнул Гидеон, — откуда он узнал?

Амико ничего на это не ответила.

Рядом стояла большая палатка, напоминавшая по конструкции шатер, — уже построенная и оборудованная — а невдалеке от нее маячила небольшая беседка. После минутного колебания Гидеон направился к шатру, и Амико последовала за ним. Он отдернул кусок тента, служивший дверью и внутри, как он и ожидал, увидел Глинна, сидящего в своем инвалидном кресле в полном обмундировании. Рядом с ним стоял молодой светловолосый мужчина в легкой одежде для сафари и с винтовкой М16 в руках. С другой стороны от шефа изваянием застыл Мануэль Гарза с абсолютно каменным лицом.

— Ах, Гидеон, Амико! — воскликнул Глинн. — Я ждал вас. Входите.

— Зачем эта клетка? — тихо спросила Амико.

— Вы не хотите присесть?

— Ответьте на мой вопрос.

— Зачем? Вы и так прекрасно это знаете, — поняв, что девушка не удовлетворится подобным ответом, он вздохнул. — Все началось с пергамента. Respondeo ad quaestionem, ipsa pergamena. «Ответ на вопрос дает сама страница». Получается, что «сама страница», сам пергамент в своей физической ипостаси и был решением. Он был сделан из животной кожи, но не относился ни к одному известному виду животных, которые использовались для изготовления веллума. Мы провели анализ ДНК образца, и смогли определить, из кожи какого существа был сделан этот пергамент. Неандерталец, но немного… другой. Этот вид отличался от тех неандертальцев, которые нам были уже известны, и это очень меня заинтересовало. Создание, из кожи которого был сделан пергамент, имело лишь один большой зрительный нерв и одну область мозга, отвечающую за оптическое восприятие. Другими словами… у него был только один глаз, — Глинн улыбнулся. — И когда вы сообщили, что видели череп циклопа, мы убедились в том, что верно идентифицировали это существо. Когда мы пропустили эту информацию через программу QBA, мы получили весьма интересный результат: учитывая отдаленное расположение этой островной группы и отсутствие контакта с внешним миром, не было оснований полагать, что циклопы исчезли с лица земли.

— И клетка, — низко проговорила Амико, — для того, чтобы… захватить его?

— Пусть лотос и остается нашей основной целью, нельзя упускать научную возможность изучить живого неандертальца — особенно столь занимательного.

Гидеон — до этого неотрывно смотревший на директора — перевел взгляд на Амико. Она напряженно смотрела на Глинна, словно пыталась передать ему какой-то мысленный посыл.

Гидеон легко рассмеялся.

— Это же нелепо! Мы на острове уже несколько дней и не обнаружили никаких признаков… циклопов. Так что эту клетку можно смело отправлять назад за ненадобностью.

Глинн пронзил его насквозь взглядом своего единственного здорового глаза.

— Вы отлично лжете, Гидеон, но меня вам не обмануть.

— В смысле?

— В смысле, я оставлю клетку на месте и подожду, потому что вы сейчас лишь подтвердили то, что я подозревал: на этом острове есть циклопы.

Наконец, заговорила Амико:

— Ошибаетесь. На острове только один Циклоп. Очень старый. Последний в своем роде.

Глинн приподнял бровь.

— В самом деле?

— Поймите, — медленно продолжала она, — вы не можете упечь последнего представителя этого вида в клетку. Это будет преступлением против природы.

— Мне очень жаль, Амико, но мы собираемся заниматься здесь работой, которая поможет нам культивировать лотос, и эта работа наверняка окажется губительной для среды, в которой привык жить этот Циклоп. Этому существу понадобиться наша защита.

Голос Амико поднялся до крика.

— Вы должны прекратить это! Сейчас же! Вы же уничтожаете остров! Это уникальная среда обитания! И так вы не сможете культивировать лотос!

— Прошу прощения, — качнул головой Глинн, — но другого способа я не вижу.

Амико угрожающе нахмурилась.

— Вы убьете его, если поместите в эту клетку.

— Его? — Глинн слегка приподнял голову.

— Да. Его.

— То есть, вы установили контакт?

— Да.

Он ненадолго замолчал. Наконец, он вздохнул и приподнял свою здоровую руку в знак примирения.

— Могу я кое-что сказать?

Амико не ответила. Гидеон тоже.

— Есть две проблемы, — начал Глинн, и голос его звучал мягко и разумно. — Во-первых, мы обнаружили лекарство, которое способно изменить жизнь каждого человека на этой планете. Это очень важно. Намного важнее нашего открытия, которое представляет собой необычный гоминид…

— Нашего открытия? — усмехнулся Гидеон. — Вы не имели к этому никакого отношения!

— Вашего открытия. Вы обнаружили родственника нашего вида, вариацию Homo Neanderthalensis. То, что в этом месте обитает и это существо, и чудо-лекарство, которое, по-видимому, поддерживает его существование — это затруднение. Приземлившись здесь и идентифицировав растение, мы сможем обеспечить человечество лекарством. Изучив существо, мы можем многое узнать о нашем происхождении. Два зайца — один выстрел. Вот, почему мы здесь. И Циклопа действительно нужно защитить — даже если и от самого себя.

— Вы не посадите его в эту клетку, — угрожающе прошипела Амико.

— Нам нужно создать для него подходящую среду обитания.

— Среду обитания? — повторила она. — Вы имеете в виду зоопарк?

— Его нельзя бросать на произвол судьбы, чтобы он сам заботился о себе. И, разумеется, вы тоже это понимаете. Мы найдем для него хорошую среду обитания и организуем все так, чтобы он прожил остаток своих дней в спокойствии.

— Амико права, — возразил Гидеон. — В клетке он умрет.

Глинн продолжил свою мысль бесстрастно спокойным голосом.

— Мистер Гарза и я уже просчитали бесчисленное количество сценариев на этот счет. Мы выбрали тот, что обладает наибольшим потенциалом к успеху. Этот путь требует от нас быстрых и решительных мер — мы добываем лотос и убираемся отсюда. Чтобы создать заповедник для Циклопа здесь, на этом острове, мы должны будем вступить в переговоры с Гондурасом и Никарагуа, для которых эти острова являются спорной территорией. Это означает прохождение длинного пути через государственный департамент и соответствующие дипломатические каналы — то есть, это верный путь к провалу. А мы… — он помедлил, — мы уже здесь, на месте, и уже вступили во владение и Циклопом, и лотосом. И к тому моменту, когда кто-либо узнает об этом, мы уже улетим. Вместе с Циклопом. Мы сделаем все возможное, чтобы сохранить ему жизнь, но лотос — на первом месте. Мы сделаем работу Бога и принесем чудо всему человеческому роду.

— Работу Бога? — переспросила Амико. — Да вы просто сумасшедший.

— Не согласен. Это лекарство — не будет принадлежать какой-то одной корпорации, одной нации или одному избранному социально-экономическому классу. Цель нашего клиента — использовать это открытие, чтобы принести пользу всему миру.

— Ваша цель хороша, но достигать ее надо не таким способом! Этот циклоп спас мне жизнь! И Гидеону тоже! — Амико, похоже, была близка к истерике.

— Это единственный способ.

— Нет, не единственный. Вы не можете этого сделать! — она судорожно сглотнула. — Подождите, пока вы его не увидите! Вы поймете… он… человек, то есть… почти человек. Вы не можете забрать у него дом. Пожалуйста, Эли, пусть он доживет свои последние дни здесь, в мире и покое, в том месте, которое он любит и с которым у него связаны все его воспоминания.

— Мне очень жаль, но этому не бывать.

— Ради всего святого, вы не можете посадить его в клетку!

— Клетка — это лишь временная мера.

Одним плавным движением Амико достала пистолет .45 калибра и направила его на Глинна. Помощник приготовился стрелять из М16, но Глинн сделал резкий жест, чтобы остановить его.

— Я убью вас, если вы посадите его в клетку, — прошипела Амико, — Богом клянусь!

Глинн посмотрел своим серым глазом сначала на нее, затем прямо на пистолет .45 калибра.

— Я уже знаю, что вы не выстрелите в меня, Амико.

— Сукин ты сын, я это сделаю!!!

— Тогда — действуйте.

Амико подняла ствол и выстрелила в воздух. По палатке разнесся оглушающий хлопок, а девушка снова навела ствол на директора. Глинн продолжал бесстрастно взирать на нее, и когда группа солдат ворвалась в палатку, он остановил их тем же небрежным жестом.

— Позвольте мне самому уладить эту ситуацию, — распорядился он и снова перевел взгляд на Амико. — Что до вас… я все еще жду. Хочу проверить, убийца вы или нет. Хотите остановить происходящее? Что ж, вы можете сделать это, если спустите курок.

Амико буквально поедала его взглядом, ее грудь тяжело вздымалась, пистолет в руке дрожал. Внезапно она бросилась на Глинна, размахивая пистолетом, словно дубинкой. Помощник преградил ей путь, перехватив ее за руку с пистолетом, но девушка оказалась слишком быстрой — использовав технику изученных боевых искусств, она извернулась и нанесла ему удар ногой по голове. Двое солдат бросились на нее в атаку, один из них нанес ей мощный удар по лицу. Увидев это, Гидеон, не задумываясь, вступил в схватку. Схватив одного солдата, он пинком колена в диафрагму вышиб из него весь дух, и толкнул на стену палатки. Шатер рухнул со звуком рвущегося холста и треском ломающегося дерева. В драку вступили еще люди, но уже через минуту… все закончилось.

Гидеон оказался прижатым к земле лицом вниз, на его спину тяжело давило чье-то колено. Он слышал, как дико вопила, сопротивляющаяся Амико.

— Уберите этот беспорядок, — прозвучал холодный голос Глинна.

Когда путаница из разорванного тента палатки и согнутых креплений была убрана, Глинн предстал перед Гидеоном — невредимый и невозмутимый он сидел в своем инвалидном кресле. Амико скрутили двое мужчин, нос ее был весь в крови, и она продолжала яростно кричать на Глинна, который упорно ее игнорировал.

— Пусть Гидеон поднимется, — снисходительно скомандовал он.

Гидеона освободили, и он встал, сплюнув кровью из-за рассеченной губы.

— Ублюдок! — прокричала Амико, вложив в этот выкрик всю свою ненависть. — Ты не просто убьешь его, ты будешь ответственен за исчезновение целого вида!

— Ты действительно сволочь, — произнес Гидеон, уставившись на Глинна и переведя взгляд на Гарзу. Гарза не принимал участия в схватке: все это время он стоял, замерев, словно соляной столб, а лицо его сохраняло непроницаемое, невозмутимое выражение.

— Тебе это с рук не сойдет! — продолжала кричать Амико. — Весь мир узнает об этом! Если упрячешь Циклопа в клетку, ты заплатишь за это!

Глинн покачал головой.

— Вами руководят эмоции, дорогая.

— Пошел ты к черту!

— Пожалуйста, уведите ее и не выпускайте, пока к ней не вернется здравый смысл, — спокойно приказал Глинн. Солдаты увели Амико, и, пока ее тащили, она продолжала биться, извиваться, плеваться и исторгать проклятья. Глинн проследил за ней спокойным взглядом, а затем воззрился на Гидеона, и теперь его здоровый глаз выражал злость.

— Вы выглядите… запутавшимся, Гидеон, — сказал он.

— Я совершенно не запутался в том, как ты к ней отнесся. Это возмутительно.

— Я хочу, чтобы вы поняли, зачем я делаю то, что делаю. Позвольте мне вам все объяснить.

Гидеон уставился на него в ожидании. Он все еще слышал крики Амико: она продолжала угрожать солдатам и обличительно обвинять их во всех смертных грехах. Гидеон толком не понимал, что именно заставило ее сорваться и вытащить пистолет, эта сильная и внезапная вспышка ярости, которую она продемонстрировала, потрясла его. Однако Глинн удивленным не выглядел: казалось, он предвидел такое развитие событий.

— Как я уже говорил, я выбрал лучший и самый успешный сценарий. Если мы позволим местным властям участвовать в операции, то — даже если они не уничтожат остров в борьбе за него — в их интересах будет извлечь из нашего открытия максимальную прибыль. Они заключат многомиллиардную сделку с какой-нибудь международной фармацевтической компанией, чтобы вывести продукт на рынок. Конечным результатом станет то, что лекарство будет дорогим и доступным только привилегированному классу. Что до вашего Циклопа, то они поместят его в самый настоящий зоопарк на всеобщее обозрение. Единственный способ этому помешать — это сделать то, что мы сейчас и делаем. Нанести упреждающий удар. Наш клиент, который полностью заслуживает доверия, является человеком доброй воли. Он найдет некоммерческую организацию, которая займется культивацией лотоса и распространит его бесплатно по квалифицированным исследовательским группам, правительственным организациям и любому, кто изъявит желание работать с этим целительным средством. Таким образом, препарат появится на рынке и не будет стоить таких баснословных денег.

Он снова сделал паузу и внушительно посмотрел на Гидеона.

— Я имею смелость полагать, что вы, — он сделал на этом обращении особый акцент, — один из тех, в чьих интересах выход этого лекарства на рынок.

Гидеон ничего не сказал — Глинн затронул больную тему, где он был наиболее уязвим. Но Гидеон тут же напомнил себе, что, сколь бы привлекательным ни было предложение директора, его решение относительно Циклопа было просто неприемлемым.

Тем временем Глинн продолжил свою речь, всем своим существом взывая к рациональности.

— Логика неопровержима, — увещевал он. — Мы сделаем все возможное, чтобы помочь Циклопу, но он не может остаться на этом острове. Согласно нашим подсчетам, у нас в распоряжении двадцать четыре часа — ровно через столько времени наше присутствие привлечет внимание местных властей. Если к тому времени у нас не будет лотоса, мы потерпим неудачу.

Гидеон прерывисто вздохнул, услышав, как где-то в лагере снова начала исторгать проклятья Амико.

— Как всегда, — хмыкнул он, — вы показываете мне неизбежность плачевного исхода и заставляете принять вашу точку зрения, — он с вызовом посмотрел на человека в инвалидном кресле, — но в данном случае я не хочу быть частью всего этого.