Однако, артисты, видимо, тоже углядели преследователей, потому что Анний Мар, вдруг спрыгнув с облучка, взял одного из мулов под уздцы и повёл с дороги сквозь заросли сухого бурьяна.
"Бежать сейчас?" — растерянно думала девушка, не зная, что ответить на вопросительно-тревожный взгляд Риаты.
Обернувшись, путешественница с грустью убедилась, что повозка, на которую она возлагала такие надежды, скрылась из глаз в лощине между холмами. "Нет, рано. Даже если начну отбиваться и каким-то чудом продержусь до того, как эти всадники нас увидят, с чего бы им мчаться мне на помощь? Артистов гораздо больше."
В полной мере осознав это, Ника сухо приказала:
— Давай за ними.
И подумала: "Там большой лес, а скоро стемнеет..."
Несмотря на то, что тут уже проехал фургон урбы, ослик с трудом протащил их повозку сквозь бурьян, недовольно фыркая в ответ на удары палкой.
"А больные мулы прошли легко, — усмехнулась про себя девушка. — Даже не притормозили для достоверности. Нет, артисты явно задумали что-то нехорошее. Бежать надо, пока не поздно".
Когда выехали на более-менее ровный луг, она достала из под накидки туго набитый кошель и положила его на скамеечку возле рабыни.
— Чего это вы, госпожа? — встрепенулась та, бросив тревожный взгляд на кативший впереди фургон.
— Вдруг придётся разделиться, — торопливо зашептала хозяйка. — Пусть у и тебя деньги будут. Там всё наше серебро и немного золота.
— А куда бежать, госпожа? — так же тихо спросила женщина, быстро пряча кошель за пазуху.
— Вон к той скале, — путешественница кивнула в сторону одиноко торчавшего среди леса утёса. — Его даже ночью видно будет, особенно когда луна взойдёт. Если до утра не приду, пробирайся в Этригию. Жди меня там на каком-нибудь постоялом дворе поближе к воротам три, нет четыре дня. А потом живи, как сумеешь.
— Может, магистратам рассказать, что на вас напали? — неожиданно предложила Риата.
Ника на миг заколебалась. Она всё ещё чувствовала вину за смерть Хезина и причинённые артистам страдания.
"Ну уж нет! — зло оборвала себя попаданка. — К батману всю это толстоту, то есть толстовщину!"
— Только, если тебе это не повредит, — ответила девушка. — Но там же никто не знает, что ты рабыня. Волосы у тебя длинные, клейма нет, платье более-менее приличное. Сними табличку и говори всем, что свободная гражданка Империи, или назовись метечкой из Канакерна. Кто проверять будет?
— Нет, госпожа, — со вздохом покачала головой собеседница. — За такое на кол сажают. Да и не смогу я сама по себе жить. Не сумею.
— Это уже как хочешь, — пожала плечами путешественница, тронутая искренностью ответа. — Только, если пойдёшь к властям, не говори ничего о дочери Картена и о том, что случилось в усадьбе Сфина Бетула. Остальное рассказывай честно, хуже не будет.
— Если они вам что плохое сделают, — рука, крепко вцепившаяся в поводья, побелела от напряжения. — Я им этого не прощу! Я... Я всю Этригию подниму! Пусть знают, что артисты Гу Менсина напали на девушку из рода Юлисов!
— Спасибо, — улыбнулась Ника и отвернулась, чтобы скрыть набежавшую слезу.
Одинокая повозка, на которую она возлагала столько надежд, стремительно приближалась, но оставалась ещё очень далеко.
Артисты не стали углубляться в чащу, но и оставаться на виду с дороги тоже, очевидно, не хотели. Поэтому Анний Мар повёл мулов вдоль кромки леса, где то и дело попадались изрядно облетевшие заросли кустарников. Хотя, возможно, хитрый актёр просто тянет время, давая возможность запоздалым путешественникам проехать мимо, чтобы расправиться со своей жертвой без случайных свидетелей.
Тем не менее, девушка воспрянула духом. С каждой минутой приближавшаяся темнота давала хоть какой-то шанс на спасение.
Внезапно открылась вдававшаяся в лес лощина, с одного края густо поросшая кустарником и молодыми деревцами.
Туда и покатил фургон урбы. Понимая, что всё решится именно здесь, Ника почувствовала, как в животе образуется знакомый, холодный ком. Осмотревшись, она наклонилась к уху невольницы.
— Видишь, справа дерево с сухой вершиной. Там ещё ком какой-то вроде гнезда.
— Да, госпожа, — кивнула Риата.
— Постарайся поставить повозку к нему задом и как можно ближе.
— Слушаюсь, госпожа, — в волнении облизала пересохшие губы невольница.
— А потом мы с тобой сделаем вот что, — быстрым шёпотом хозяйка изложила свой план. — Всё поняла?
— Да, госпожа, — усмехнулась рабыня.
Обогнув повозку артистов, она резко натянула левый повод. Недовольный ослик возмущённо закричал, выгибая шею и разевая рот. Фургон со скрипом наклонился, и путешественнице на миг показалось, что он сейчас опрокинется.
Распрягавший мулов Анний Мар с интересом наблюдал за их манёврами.
Спрыгнув на пожухлую траву, Ника возмущённо всплеснула руками.
— Как ты могла всё вылакать!?
— Простите, госпожа, — заканючила Риата, слезая со скамеечки. — Я же спросила у вас разрешения...
— Я думала, что ты хоть что-нибудь оставишь! — рявкнула девушка.
— Пощадите, госпожа, — всхлипнула рабыня, пуская совершенно натуральную слезу. — Я же не знала, что мы в город не поедем. А там колодцы на каждом шагу.
Хозяйка нервно сглотнула.
— Во рту пересохло, а в кувшине ни капли! Ну, и где воду искать в этом лесу?!
— Не знаю, госпожа, — покаянно потупилась невольница, но тут же встрепенулась. — Но я найду, я обязательно найду.
— Тогда бери кувшин и без воды не возвращайся! — раздражённо дёрнула плечом Ника. — Живее, что встала?
Она обернулась к выбиравшимся из повозки артистам.
— Господин Гу Менсни, не знаете, где здесь поблизости родник или ручей?
— Нет, госпожа Юлиса, — покачал головой толстяк. — Мы тут в первый раз. Но если вы пить хотите, у нас есть немного разведённого вина.
Планируя бегство, их потенциальная жертве просчитала и такую возможность. Как и условились, Риата довольно заулыбалась.
— Принести вашу кружку, госпожа?
Хотя изначально предполагалось, что она скажет совсем другое, девушка в душе согласилась, что именно эти слова невольницы как нельзя лучше подойдут, чтобы разозлить хозяйку.
— А умываться я тоже вином буду?! — зарычала она, подаваясь вперёд и упирая руки в бока. — Говорить много стала! Волосы мешают?! Так я их тебе сейчас выдеру!
— Пощадите, добрая госпожа! — заверещала женщина, падая на колени. — Простите дурные речи рабы глупой!
— Бери кувшин и бегом за водой! — приказала путешественница.
— Осла бы распрячь, госпожа, — не поднимая глаз, пролепетала Риата, втягивая голову в плечи.
— Ничего с ним не случится, — отрезала Ника. — А пока ты возишься, совсем темно станет.
— Да, госпожа, — кивнула невольница, поднимаясь на ноги. — Слушаюсь, госпожа. Уже иду, госпожа.
— Нам бы тоже воды надо, — неуверенно проговорила Приния, глядя на хмурого мужа. — А то от гуся уже пахнет.
— Пожарить можно, — недовольно буркнул толстяк.
— Сварить надёжнее, — возразила супруга. — Животами маяться не будем. Вот если рабыня воду не найдёт, тогда уж...
— Хорошо, — неохотно кивнул старший урбы. — Пусть с ней сходит кто-нибудь.
— Им лучше идти в разные стороны, — покачала головой путешественница. — Тогда кто-то из них точно воду найдёт.
Гу Менсин раздражённо засопел.
— Только не шатайтесь долго, — проворчал он, отворачиваясь. — Стемнеет скоро.
— Так я пойду, госпожа? — видимо, решила на всякий случай уточнить Риата.
"Что, если все эти заговоры мне только мерещатся, и я зря подняла панику? — в смятении думала хозяйка, крепко вцепившись в край накидки. — Ночной лес — плохое место для прогулок".
Но в памяти вновь всплыли все странности сегодняшнего дня.
— Иди, — раздражённо бросила Ника. — Смотри не заблудись.
— Слушаюсь, добрая госпожа, — поклонившись, невольница поспешила в лес.
— Эй, Рхея Власт! -окликнула Приния жену Убия Власта. — Сходи, воду поищи.
Мулов привязали к облетевшему орешнику. Якобы больные животные возмущённо фыркали, требуя ужина.
Почему-то никто из артистов не спешил заниматься обустройством стоянки. Женщины ещё как-то суетились. Дипта Золт весело ощипывала большого серого гуся, неведомыми путями залетевшего в повозку урбы. Лукста Мар и Крина возились с овощами.
А вот мужчины, сбившись кучей у фургона, что-то тихо, но горячо обсуждали, посматривая то на свою знатную попутчицу, то на спешившего к ним Гу Менсина. Едва старший урбы подошёл, его тут же обступили, и Анний Мар начал что-то доказывать, уже не стесняясь кивать в сторону Ники.
Сердце девушки заколотилось, грозя пробить грудную клетку, хотя она изо всех сил старалась сохранять безмятежный вид и не смотреть в их сторону. Поправив накидку, ненароком проверила кинжал за спиной. Даже мимолётное прикосновение к привычному, не раз выручавшему оружию слегка успокоило.
"Ну, чего ждёте? — с мстительным отчаянием думала путешественница. — Подходите! Одного из вас я точно на тот свет захвачу. А повезёт — так и двоих!"
На миг мелькнуло запоздалое сожаление. Не нужно было плыть на Континент, не следовало ехать с артистами и лучше бы остаться в Кинтаре.
Медленно втянув воздух сквозь стиснутые зубы, Ника усилием воли попыталась отбросить глупые, совершенно не нужные мысли. Но смогла лишь загнать их в глубину сознания, где те продолжили копошиться, причиняя тупую, отвлекающую боль.
Ожидание выматывало, однако она понимала, что время для побега ещё не пришло. Солнце зависло над горизонтом, сумерки только-только начали выползать из-под деревьев и кустарников. Сейчас в лесу слишком мало шансов уйти от погони. Нужно выждать ещё немного и чем-то отвлечь внимание артистов.
— Господин Превий Стрех! — крикнула девушка, призывно махнув рукой.
Тут же все посмотрели на неё. Мужчины резко замолчали, женщины начали тревожно переглядываться.
— Господин Превий Стрех! — повторила путешественница, с виноватой улыбкой глядя на взъерошенного поэта. — Не могли бы вы помочь мне распрячь осла?
Ника смущённо потупилась.
— Когда ещё моя рабыня вернётся?
Девушка потрепала серого труженика по шее.
— А его покормить надо.
— И костёр развести пора! — со значением проворчала Приния. — Теперь вы женщин ещё и за дровами ходить заставите?
Начинающий драматург растеряно посмотрел на Гу Менсина, потом на своего любовника. С кривой усмешкой тот тоже глянул на старшего урбы.
Затаив дыхание, Юлиса с трудом удерживала на лице виноватую улыбку, понимая, что именно в эту минуту толстяк решает: расправиться с ней сейчас или чуть позже?
В любом случае стоит она очень удобно. Вся урба как на ладони. Подобраться сзади мешает фургон, а у неё есть все шансы завалить как минимум одного из нападавших. Как часто случалось, страх внезапно уступил место бесшабашной, отчаянной решимости, которой так не хватало Виктории Седовой в том, родном мире.
— Потом решим, — негромко пробормотал старший урбы. — После ужина.
— Так вы мне поможете, господин Превий Стрех? — нахмурилась путешественница, едва не застонав от облегчения.
Смачно сплюнув на землю, Анний Мар отвернулся, а Балк Круна и Тритс Золт полезли в фургон.
— Это не так трудно, госпожа Юлиса, — мрачно буркнул поэт, подходя ближе. — Могли бы уже научиться.
— Вот вы мне сейчас все и покажете, — Ника сделала вид, будто не поняла очевидной грубости начинающего драматурга, хотя и понимала, что это может его насторожить.
Одновременно она продолжала внимательно следить за артистами, которые вели себя так, словно не произошло ничего из ряда вон выходящего.
Тем не менее, девушка продолжала опасаться нападения со спины, поэтому, держась на некотором расстоянии от Превия Стреха, всё время расхаживала вокруг, делая вид, будто внимательно следит за его действиями.
— Вот здесь надо развязать. Видите?
— Да, — кивнула путешественница, отступая в сторону.
— Ставим фургон на подпорки, — продолжал поэт. — Это же так просто! Отвязываем оглобли. Осла можно вести куда угодно.
— Привяжите его, пожалуйста, к скамейке, господин Превий Стрех, — попросила Ника. — Овса в торбу я сама насыплю. А то эту бездельницу не дождёшься.
— Эй! — послышался в лесу голос Рхеи Власт. — Где вы?
— Здесь! — немедленно отозвалась Приния. — Сюда иди! Воду несёшь?
— Да, — откликнулась женщина. — Там в овраге лужа.
Из-за деревьев показалась довольная Рхея Власт с кувшином на плече.
— А вашей рабыни всё нет, — усмехнулся Превий Стрех.
— Вот глупая корова! — зло фыркнула путешественница. — Придёт — по щекам отхлестаю! Ничего нельзя поручить!
— Далеко? — продолжала расспрашивать Приния.
— Нет, — покачала головой женщина. — Шагов триста.
— Тогда сходите с Лукстой ещё раз, — тут же отдала распоряжение жена старшего урбы. — Мулов напоить надо.
— Быстрее шевелитесь! — крикнул им вслед Гу Менсин. — Темнеет уже.
Из леса доносился слитный стук двух топоров.
Сам толстяк, присев над аккуратно сложенными сухими веточками, сосредоточенно лупил изогнутой железкой по кремню, выбивая из того снопы искр, ярко вспыхивавших в наступающих сумерках. Вальтус Торин и Балк Круна осторожно забивали в податливую землю колышки, на которых будет висеть котёл с супом. Женщины уже выпотрошили гуся и теперь аккуратно срезали с него шкуру вместе с жёлтым жиром.
Казалось, все вокруг заняты своими делами и лишь изредка бросают на попутчицу короткие, равнодушные взгляды.
"Теперь, кажется, пора!" — решила та, вытряхивая сор из кожаной торбы.
Ослик, уже давно изучивший предназначение данного предмета, встрепенулся, поводя длинными ушами и даже вроде как улыбнулся, оскалив большие плоские зубы. Он не без основания полагал, что двуногая сейчас наденет ему на голову мешок с вкусным овсом.
С тихим вздохом качая головой, Ника забралась в повозку, где быстро переобулась в мокасины, замотала накидку на манер деревенского платка, накинула на плечи "сидор", прихватила пару дротиков и, подоткнув подол платья, открыла заднюю дверцу фургона.
Увы, её опыта первобытной жизни оказалось совершенно недостаточно, чтобы двигаться бесшумно по зарослям, буквально усыпанным мелкими сухими веточками, предательски трещавшими при каждом шаге.
Возможно, именно поэтому девушку хватились уже тогда, когда она не успела пройти и тридцати метров.
— Госпожа Юлиса! — окликнул её главарь урбы, и не дождавшись ответа, повторил с заметной тревогой в голосе. — Госпожа Юлиса, где вы?
Болтовня артистов и их женщин мгновенно стихла. Путешественница замерла, прислушиваясь.
— Где она? — вскричал Анний Мар Прест.
Через несколько секунд хлопнула передняя дверка её повозки. Заднюю Ника заботливо прикрыла, заклинив заранее припасённой палочкой.
— Ну, что там? — требовательно спросил Корин Палл.
— Пусто! — зло огрызнулся артист. — Никого нет.
— И рабыню она за водой отослала, — с трудом расслышала девушка голос Превия Стреха.
— Госпожа Юлиса!!! — громко во весь голос закричала Приния, её поддержали другие женщины. — Госпожа Юлиса! Где вы, госпожа Юлиса!?
