Затерявшийся

— Нет, у всех по две и более должностей.

— А сержанты?

— На должностях заместителей и взводных, практически все совмещают.

— А учёба? Вы готовите людей?

— Пытаемся учить, как только есть возможность. В основном назначили подходящих красноармейцев заместителями сержантов, но нужно время.

— Время, время.... Лейтенант, товарищ капитан довёл задачу?

— Да.

— Тогда не буду отрывать, занимайтесь. Да, ещё — вы тоже должны подготовить заместителя, точнее двух — и на разведвзвод, и на роту.

— Есть.

— Идите.

Когда лейтенант ушёл, опять присели с капитаном под навес.

— Справится?

— А что ему ещё остаётся?

— Ну, да — куда он с подводной лодки денется.

— С какой?

— Потом расскажу, так присказка. Ладно, вернёмся к делам нашим скорбным, — опять развернул карту, и мы склонились над ней.

* * *

Куда они так спешат, где мы их всех хоронить будем? До заката осталась меньше получаса, а они всё едут, и, похоже, заканчиваться не собираются. Вот, ещё три машины. Хорошо, с востока вроде поток прекратился, а плохо, что ночевать часть этих торопыг в Юровичах будет. Неспокойно что-то, чистая ведь авантюра. Сколько такие проходить будут, пока фрицы не начнут нас за наш русский авось наказывать? Вот именно — как бы не сегодня это началось.

— Тихвинский, давай на дорогу, вроде все проехали.

— Есть.

А ничего так военюрист смотрится — горжет ему идёт. Морду бы ещё отожрать раза в полтора, вообще от полицая не отличишь. Мотоцикл не слишком чистый, вечер всё-таки на дворе, но и не очень грязный, значит уход за техникой блюдётся. Вот наши два грузовичка как у негра побывали, но то работяги. Газик хоть и подшаманили шофера, только всё одно не жилец — сюда его на аркане тащили. Главное теперь чтобы последние пол километра своим ходом прошёл. Старшина обещал, что и полсотни проедет, но посещают меня смутные сомнения — вон как беднягу колбасит, а из прогорелого глушака аж искры летят. Шахид ты наш русско-американский. Думал ли господин Форд продавая лицензию стране Советов, что его детище тоже пойдёт умирать за веру, причём за ту, которая изобретателю крайне несимпатична. Может и думал. Почему продал? Ничего кроме бизнеса. Что-то там вождь говорил на счёт верёвки и капиталистов? Посмотрим.

Интересно, а что мне всякая ерунда опять в голову лезет, и руки дрожат, а уж потею, вообще как в бане? А страшно потому что. И главное никто меня это делать не заставляет — сам придумал, сам отправился выполнять. Что особенно необычно — от добровольцев отбоя не было. Не понимаю я их — ведь видно, что боятся, но вызываются. Крамской так вообще чуть не заплакал, когда я его отшил, только заряды разрешил связать. И ведь задание у него не менее опасное, так как отходить им гораздо сложнее.

Подъезжаем, хватит думать — стрелять пора. Ну, это я так образно. Этот мелкий мосток на въезде в Юровичи тоже охраняется, но слабо — стоят двое охламонов, щерятся. Щерьтесь, щерьтесь, где-то тут в кустах Егоршин сидит, ждёт когда мы начнём. Вот теперь дома пошли, сейчас будет перекрёсток двух главных дорог, а нам чуть дальше. Так, газон зачихал, взревел и заглох. Молодцы парни, всё как по нотам. Охрана моста заметила катастрофическое положение наших камрадов, которые сейчас усиленно машут нам руками, прося остановиться, и присоединяется к семафориванию. Ну, мы не гордые, мы остановимся, прямо при въезде на мост и встанем.

— Что случилось, гефрайтер?

— Там ваши попутчики заглохли, вон стоят, один уже сюда бежит, господин унтер-офицер.

— Дьявол побрал бы этих русских, с их дурацкими поделками. Уже третий раз глохнет. Эй, бездельники, — стучу по затянутому брезентом кузову. — Выбирайтесь, пошли опять русского толкать.

Из кузова не живенько, с явной ленцой, начали выбираться бравые немецкие зольдаты. Эх, научить бы их ещё ругаться, но чтобы без акцента — цены бы не было. Второй неприятный момент, на который мог обратить внимание ефрейтор — обилие средств убиения ближнего в руках и на тушках новоприбывших. Ранец на одном смотрелся вообще дико. Надо бы его отвлечь.

— Гефрайтор, за мостом есть место, где машину поставить? Не хочется вам тут проезд захламлять.

— Да, господин унтер-офицер.

— Проезжай, за мостом встанешь, — это уже водителю, заодно и рукой направление показал — вдруг не поймёт мой немецкий.

Машина тронулась, а команда толкачей споро выстроилась в колонну по два, показывая всем видом, что ожидает приказа к выдвижению. Орднунг, однако.

Команду отдать не успел.

— Что это?

Ефрейтор удивлённо уставился на заглохший грузовик, от которого быстро бежали в нашу сторону двое солдат. Сам автомобиль быстро окутывался серым облаком дыма, в котором пробивались всполохи огня.

— Святая Бригитта, там же заряды к гаубице! Если рванёт, всё в прах разнесёт!

Ефрейтор заметно побледнел, а пулемётчик, стоявший рядом, скоренько спрыгнул в свой окоп. Ещё двое охранников заозирались в поисках убежища.

— Форвертс!

Команда была обговорена заранее, и, услышав ключевое слово, бойцы начали работать. Автоматные и пистолетные выстрелы слились в один яростный сметающий вихрь. За спиной застучал пулемёт. Он был заранее укреплён внутри кузова Круппа, и сейчас, ведя огонь с середины моста, должен был без вариантов положить оставшихся двух гитлеровцев, тем более что они тоже пялились на начинающийся пожар. Дым, становящийся всё более чёрным, не быстро, но уверенно затягивал дорогу, отрезая нас от возможных свидетелей, находящихся в деревне. Ранец уже стоял на земле, откуда двое бойцов извлекли заряды и шмыгнули под мост, пока остальные занимали позиции для обороны. С другой стороны населённого пункта, очень надеюсь, что от маленького мостка, раздалось несколько выстрелов и всё замолкло. Похоже там всё в порядке — короткая стрельба не могла означать уничтожение нашей группы, а вот гибель пары немцев, вполне.

Подбежавшие партизаны слегка запыхались. Махнув рукой отправил их дальше, туда где с машины уже сбросили на настил столитровую бочку, наполненную самопальной зажигательной смесью. Машина покатилась дальше, а один из бойцов, ранее скрывавшийся в кузове, уже кромсал стенки емкости топором. Подбежавшая пара с размаху, помогая дровосеку, пнула бочку и дальше они покатили её уже втроём, оставляя на досках настила тёмные, медленно расплывающиеся лужи. Пока от меня толку особого нет, обшмонаю покойничков — документы, оружие, амуниция.

Из-под моста, как чёртик из табакерки, выскочил Потапов.

— Леший, восемьдесят секунд.

У Крамского научился, раньше все пытались минутами время мерить. Не то теперь время — сейчас секунды в почёте. Как говорится — не думай о секундах свысока.

— Отход.

Побежали. Не все. Пулемётчик высаживает в дым очередь патронов на тридцать, специально для особо любопытных или слишком быстроногих, и, взвалив на плечо тушку переделанного под ручник немецкого ноль восьмого, чешет за нами. А вот и лужа. Чиркаю сразу несколькими связанными в пучок спичками и поджигаю. Потапов страхует с колена, направив винтовку в сторону деревни. Хорошо занялось, жарко. Мимо, тяжело дыша, проскакивает пулемётчик. Таскать на себе старый, времён первый мировой, с водяным охлаждением пулемёт, то ещё удовольствие, особенно бегом. Наддали, теперь нас ещё и дымок от костра на мосту должен немного прикрыть, не зря битум в бензине разводили.

Мужики пулемёт с машины уже сдёрнули, на этом берегу немцы свой, по непонятной причине, ставить не захотели, и теперь тот бил по кому-то короткими. Хотелось оглянуться и посмотреть, но свистнувшая рядом пуля убедила, что патроны не просто так тратятся — по делу. Сколько уже времени прошло, как Потапов команду подал, секунд тридцать? Мало, надо закрепиться и подождать. Что-то быстро они среагировали, не к добру это. Перестрелка слышна, вторая группа видно тоже сцепилась с фашистами. Очень быстрые. Один, кстати, добегался — вон валяется.

Взрыв буквально вырвал дальний крайний пролёт моста и взметнул его ввысь. Одна из досок взлетела, высоко вращаясь словно пропеллер, и медленно начала планировать в нашу сторону. Относительно медленно. Когда она подлетела ближе, понял что это не доска — это брус, и изрядно не тонкий. Опять взрывчатки переложили, теперь как бы это бревно нас не прибило. Повезло — брус снесло в сторону и он воткнулся в высокий берег. Взрывная волна ударила хлёстко, так что испугался за костёр — вдруг как задует, тогда опять бежать поджигать? Не задуло, хотя и почти сбило пламя, но оно выровнялось и снова негромко загудело, пожирая свою добычу. Зато дым сшибло в нашу сторону, здорово прикрыв от вражеских взоров.

— Уходим!

Меньше чем через тридцать секунд машина рванула прочь — Потапова затягивали уже на ходу. Вдалеке бухнул ещё один взрыв — писец и второму мостику. А теперь ходу, ходу!

Вроде выскочили. Ой, а это кто нам навстречу пилит? Может проскочить не останавливаясь? Подозрительно будет, вон сзади какой столб чёрного дыма стоит. Придётся предупредить камрадов, что дальше дороги нет.

— Миша, стой! Я с ними поговорю.

Три трехосных Круппа. Идут тяжело, сидят глубоко — везут что-то тяжёлое. Интересно было бы их прихватить, но смысла никакого — мы только что дорогу себе сами отрезали. И эту машину придётся бросать, так как больше вариантов переправиться через Полоту нет. Идти на юг — это пересекать железку. В общем, так и хотел, но на четырёх машинах, не вариант.

Передняя машина встала около меня, обдав клубом пыли, за ней остановились и две другие.

— Что случилось унтер-офицер?

Ого, целый вахмистр. Хорошо по пушкам а не по подковам. Прикольно было бы, если у него три грузовика седел и уздечек.

— Господин вахмистр, дороги нет, бандиты мост подожгли.

Вахмистр выбрался из машины и глянул в указанном мной направлении. Похоже впечатлился.

— Доннерветтер, объезд ближайший где?

— Далеко, господин вахмистр. Нужно место для ночлега искать, может утром уже починят.

— Если утром я не привезу боеприпасы для Гранатверфера, то обедать уже буду в пятисотом батальоне. Ты не знаешь нашего капитана.

Как интересно. Узнать бы у него какие мины он везёт, пятидесятки или восьмидесятки? Хотя какая разница, а вот то, что, не доставив вовремя боеприпасы, может попасть в штрафной батальон, говорит о многом. Решено, поможем вахмистру — нечего ему делать в пятисотом, чертям тоже сковородки надо для кого-то калить.

— Ну, если так серьёзно, то надо помочь. Разрешите представиться — Герхард Цигель. Двести девяностая пехотная.

— Соседи, мы из третьей мотопехотной. Правда, можете помочь?

— Да. Через реку вам не переправиться, если только обратно в Полоцк не вернётесь.

— Не вариант, нет времени.

— Тогда разворачивайтесь и через пятьсот метров свернём налево, только дорога там не очень, но машины у вас мощные, должны пройти. Пересечём железную дорогу через разъезд, а там до шоссе пара километров. Правда, через лес и мимо болота.

— Откуда такое знание местности?

— Так бандиты этот мост уже раз сжигали, нас тогда фельджандармерия этой дорогой отправила. Пару раз застряли, но проехать можно. Только тогда день был. Может лучше в Полоцк вернёмся?

— Нет, нельзя. Я Ганс Шлипель, — он наконец протянул мне руку. — Выручай Герхард. Отблагодарю.

Мы не гордые, руку мы пожмём и улыбнёмся вполне дружелюбно. Ну что же, поехали покойничек.

— Тогда я вперёд, а вы за мной.

Сажусь в кабину.

— Миша, едем очень осторожно, чтобы эти слоны не завязли раньше времени, — пока тяжёлые грузовики артиллеристов разворачивались, мы ещё раз глянули карту, и я предупредил бойцов в кузове, что планы меняются. — Брать их будем в районе болота. Застрянешь уже там, но не сильно.

Эх, где наша не попадала!

Проблемы начались сразу после съезда с трассы. Грунтовка была совершенно не приспособлена для проезда тяжёлой техники. Если бы не наступившая темнота, вахмистр мог заметить, что тут вряд ли часто ходили автомобили. Слава богу, недавно кто-то всё же проехал, оставив чёткий след протектора. Время от времени, то одна, то другая машина застревали, но пока двигатели справлялись. Очень не хотелось отправлять бойцов толкать машины — один вопрос им со стороны водителя или сопровождающего и всё, аллес капут. Но так как машины вахмистра были мощнее, а наша почти пустая — справлялись.

Через разъезд проехали без проблем, а вот дальше начался кошмар. Короче, дорога оказалась только на карте, в реале это была вырубка, даже пеньки торчали. Не проехали мы и ста метров, как сзади засигналила машина вахмистра.

— Миша, стой, — выпрыгнул из кабины и дважды стукнул по кузову, пусть готовятся.

— Чёрт, это не дорога, — начал с наезда вахмистр. — Унтер, ты куда нас завёл?

Глинка, однако. Жизнь за царя, точнее Городецкий и его Ваня Сусанин.

— Да, чего-то не то, — почесал затылок. — Темно же, может не там свернули после разъезда?

— Да мы после него и не сворачивали.

— Ну да, может надо было свернуть... Мой водитель дороги не знает, тогда другой был. Следует вернуться и спросить у обходчика.

— Язык аборигенов знаешь?

Ишь, образованный, слова какие помнит.

— Я не знаю, Вольф вроде может объясняться.

— Сами здесь будем ждать, пока он объясняться будет?

— А смысл? Вот только здесь не развернёшься, придётся задом сдавать.

— Мою ещё и тянуть, застряла.

— Справимся, у меня в кузове пополнение — десять лбов.

— Так гони их сюда, нас только шестеро. Гельмут, доставай трос.

Проведя лёгкую имитацию бега, подхожу к своему автомобили.

— А ну, вылезайте бездельники, — и уже тише по-русски. — Работаем тихо, ножами. Их шестеро, вахмистра беру на себя. С собой только короткоствол.

Когда вернулись к немцам, около передней машины, кроме вахмистра, ошивались ещё двое — один цеплял трос, второй просто ждал, облокотившись на бампер. Толкнул Потапова в темноту, тот моментально сориентировался, ухватил ещё кого-то, и они буквально растаяли. Надо им хотя бы минуту дать. До водителя второй машины, подогнавшего свой транспорт почти вплотную к первой добраться довольно просто, а вот третьего достать будет сложновато — далеко стоит да фарами освещает всю мизансцену.

— Ну, взялись!

Сам естественно ни за что не берусь, а встаю рядом с Шлипелем, на что тот негативно реагирует, бросив на меня неприятный взгляд. А что ты думал, целый унтер-офицер, да ещё не подчинённый тебе, будет работать? Вот уж вряд ли.

Обе машины взревели двигателями, и я, сместившись чуть назад, вытащил штык и ударил вахмистра слева в спину. Блин, клинок скользнул по портупее и сместился при ударе, немец вскрикнул и, дёрнувшись, развернулся в мою сторону, тем самым вырвав рукоять штыка из ладони. Около машины произошла короткая схватка, закончившаяся без происшествий, не для гитлеровцев конечно. У меня пошло не очень — мы сошлись с вахмистром в клинче, левой рукой я блокировал его правую, пытавшуюся добраться до кобуры, ну а правой соответственно отдирал его левую, вцепившуюся в моё горло. Так продолжалось секунд тридцать — бугай оказался здоровый и, даже со штыком в спине, всё сильнее перекрывал мне кислород. Если бы ещё догадался бросить попытки извлечь ствол, мне совсем стало бы кисло. Пару раз пнул его ногой, но единственное чего добился, это потерял равновесие, из-за чего концентрировать усилия в руках стало сложнее, и вовсе потерял доступ воздуха. В другом положении, кончиться всё могло совсем плохо, но немец вдруг обмяк, и стало можно дышать.