Леопольд голосовал за Финью, которая находится ближе, мне было все равно, и решение было принято.
Пусть мы с Дейком не собирались расставаться, но сидеть у него на шее и выклянчивать медяки на любые хотелки я больше не собиралась. Рэми, часто бывающий в самых разных городах, рассказал мне о торговле зельями и снадобьями, на заработок от которой можно очень даже неплохо жить. Так что вопреки опасениям Дейка, нищета и голодная смерть без его опеки мне не грозили, и ограничивать меня теперь будет только моя собственная жадность.
— Финья это так здорово! — вздыхала Раф, которая не могла слышать о нашем отъезде без грусти. Кудеяр не собирался вылезать из терема раньше весны, но с ним-то бальзамы не поваришь и мужиков не обсудишь, да и с делами по дому он не помощник. — Найди там какого-нибудь загорелого покорителя волн и погуляй с ним за меня!
— Непременно, — прыснула я, хотя при этих словах где-то в глубине меня шевельнулись болезненные мысли об Арланде.
Прошло столько времени, а от него ни весточки! На свой страх и риск я даже писала его сестрам в поместье — отправила зачарованную птицу с письмом. Но они ничего не знали о брате, из ордена Белых Сов вестей не приходило и сам Арланд не давал о себе знать. Сеймуры тоже беспокоились о нем.
Раньше я переживала, что он не пережил ритуал, но теперь все чаще думала, что он, возможно, просто сбежал от всех нас. Ведь если бы он погиб в Ордене, его родственникам должны были сообщить! Возможно, когда мы расстались, мужество оставило его и он решил просто исчезнуть, забыв обо мне и наших планах, о своей семье, о желании обрести свою роль в этом мире и помогать людям. Страх стал для него важнее всего этого, а такого я простить не могла.
Однако, даже когда я думала, что уже все для себя решила и ни на что больше не надеюсь, проведение поставило меня на место.
Однажды, это было в мои последние дни с серафимами, я сидела на своем персональном балконе с трубкой, рассуждая обо всем, что меня ждет. Новая жизнь, новое путешествие, новые исследования... Мне так хотелось этих перемен, что я с нетерпением ждала дня нашего отъезда.
В который раз прикидывая, какие зелья сварю для первой партии на продажу, я разглядывала верхушки сосен, окружающих зачарованную полянку. Чтобы их увидеть, приходилось поднимать голову к затянутому облаками небу и щурить глаза от света солнца, слепящего даже сквозь белую пелену. Неожиданно серебристое полотно прорезала темная тень: из леса вылетела большая птица.
Эта птица, так быстро взлетевшая в небо и нарушившая его чистую гармонию, заставила меня вздрогнуть: я словно увидела знак судьбы. Когда я поняла, что птица летит прямо ко мне, грудь сжало от волнения.
Не прошло и минуты, как незваная гостья уселась на деревянное перило моего балкона. Это оказалась сипуха, сова со светлыми перьями, белым лицом в виде сердца и прекрасными черными глазами. Устроившись поудобнее, она повернула голову ко мне и спокойно встретила мой взгляд. Это не могла быть простая птица.
Я поднялась с плетеного кресла, на котором сидела, и подошла к бортику балкона, чтобы посмотреть, испугается ли она, если я приближусь. Птица не испугалась, ее невероятные черные глаза блестели поразительным умом.
Сама не знаю, чего я ждала от нее, возможно, что она заговорит со мной или, может, что к ее лапке будет прикреплено письмо... Но сова, насмотревшись на меня, вдруг развернулась, спрыгнула с балкона и полетела обратно в лес, где очень быстро скрылась за деревьями.
Грудь налилась неприятной тяжестью, и я вернулась обратно в кресло. На подлокотнике лежала белая костяная трубка и при взгляде на нее мое сердце забилось так часто, что было больно дышать. А что, если?...
Застыв, я просидела, смотря на леса невидящими глазами, до тех пор, пока вдруг не послышались шаги, хрустящие снегом. Вздрогнув, я вскочила и как безумная бросилась к перилам балкона: из леса выходила фигура.
Вот, показались белые перья, но уже через секунду я поняла, что это только Рэмол — а белыми перья были только сверху, из-за топорщащегося пуха. Серафим вышел из чащи, увидел меня и помахал рукой, улыбаясь. Он расправил свои огромные крылья и, с огромной силой взмахнув ими, сначала одной парой, потом другой и третьей, прыгнул ко мне на балкон.
— Ты чего это!? — пораженно спросила я у него, помогая забраться через перила. — Боишься, Истэка тебя домой не пустит? Или у тебя такая зарядка?
Рэмол только вчера вернулся от своей подружки, на целую неделю позже, чем обещал, и принес крайне радостные новости: она переезжает в терем. Братья и до этого ссорились, но по сравнению с этим скандалом все прочие их перепалки оказались просто детсадовскими разборками. Демонтин был в ярости, Раф обещала, что сбежит с нами в Финью, но ни дня не проживет под одной крышей с убийцей, Рэмол сначала уговаривал их, но потом объявил Раф, что она вообще не имеет здесь права голоса, а Истэке сказал, что он неблагодарная свинья и, если бы ни Юкка, они оба до сих пор гнили бы у священников на цепи.
Они так разошлись, запершись в комнате Рэма, что забыли наложить заклятие тишины, и мы против воли слышали каждое слово, а сказано их было не мало.
После тяжелого разговора Рэмол снова улетел, но вернулся уже на утро, почему-то через мой балкон.
— В это время Кудеяр обычно гоняет тебя по поляне и бьет палкой, — заметил он, оставив мой вопрос без ответа.
— У меня выходной, — отшутилась я. — Скажи, это была твоя сова? Сипуха, которая только что прилетала?
— Что? — серафим посмотрел на меня с искренним недоумением. — Какая еще сова?
— Ко мне только что прилетала сова, — объясняю. — Она прилетела и уселась на перила, совсем не испугавшись меня! Она вела себя не как обычная птица.
— Нет, — усмехнулся он. — А что, разве никого другого нельзя подозревать в подкармливании странных сов? Почему сразу я-то?
— Просто она улетела за то дерево, из-за которого ты показался... к тому же, она летела так низко, как будто собиралась сесть кому-то на руку. Видимо, она ручная... а у тебя весь балкон в кормушках... — я принялась путано объяснять, но только сильнее разволновалась и удрученно умолкла.
Как же мне было паршиво в тот момент, кто бы знал.
Я же всерьез подумала, что это Арланд! Увидела белое перо, подумала, это край накидки и уже забыла про то, что он меня бросил и пропал почти на полгода!
Очень быстро мне стало не до Рэмола и его ссоры с братом, захотелось побыть одной, усесться в кресло и как следует пострадать.
— Ты что-то хотел, Рэм? — спросила я, кутаясь в плед и подогревая теплую шерсть магией.
После того, как осмотрел мою руку, серафим почти не обращал на меня внимания, если он с кем и болтал, так это с Дейком. Странно, но эти двое неплохо подружились, было в них что-то одинаковое, хотя я и не понимала, что именно.
— Я насчет твоего рыцаря.
Впервые посмотрев на его лицо, я не увидела дурашливой улыбки. Было в его глазах что-то недоброе и очень, очень серьезное. Я напряглась.
— Что такое?
— Дейка ищет Юкка со своей гильдией падших, — сказал Рэмол, опустив все лишнее. — Знаешь Юкку?
Снова услышав это имя, я вздрогнула.
Теперь, когда это имя прозвучало рядом со словом "гильдия", я вспомнила еще кое-что.
Юкка была главной в гильдии, они называли себя падшими, и именно откуда сбежал Дейк. Для него и Адольфа она была почти второй матерью, пока рыцарь не предал их. Насколько я помнила, она была очень, очень опасным существом с неправдоподобно долгой жизнью.
Вслед за этим воспоминанием, потянулись другие, мысли завертелись в моей голове, переплетаясь чудовищным образом. Я прикрыла рот пальцами, широко раскрыв глаза.
Я постоянно слышала о Юкке здесь от Раф, но в то же время слышала о ней от Дейка раньше, хотя это было давно и естественно я напрочь забыла имя какой-то там главы, с которой точно никогда не увижусь. А еще все эти истории про Воробья и гильдию, и удивительная осведомленность Рэмола о работе падших...
— Воробей, отец падших, — это ты? — догадалась я, взглянув на пятнистые крылья серафима. В самом деле, какое еще прозвище ему могли дать бандиты?
— Да, — кивнул Рэмол.
— И ты помогаешь гильдии?
— В крайних случаях, — сказал он. — И я хочу спросить тебя о том, что связывает Дейкстера с падшими и рассчитываю на честный ответ.
— Я отвечу тебе на любой вопрос, — тихо сказала я, невольно сжимая пальцы в кулак.
Теперь образ Рэмола двоился, я видела не только добряка, с которым жила бок о бок уже два месяца, но и демона. Того, о ком Арланд рассказывал мне страшные легенды, переплетающиеся с рассказами Дейка о Воробье. Демон-убийца во главе падших: я могла представить себе, что это такое! Его жертвы не имели ни единого шансы, со своими силами Рэмол мог прикончить кого угодно... то, что он делал, — это не были остроумные выходки, какими их описывали легенды Дейка, это были издевательства над существами в сотни раз более слабыми. Теперь мне было ясно, какие грехи пытается искупить серафим, тратя все силы до последней капли на помощь каждому встречному.
По моему взгляду серафим догадался, что за мысли и вопросы носятся у меня в голове, и молчаливо кивнул. Я все поняла верно.
— Несколько лет назад Юкка попросила у меня артефакт, хранящий частицу нашей с Истэкой души, — продолжил он. — Она уверяла, что это был вопрос жизни и смерти, и я согласился отдать ей его на время. Однако, обратно я его так и не получил: один из падших украл его, прежде чем сбежать. За предателем охотился ланк по имени Адольф, приемный сын Юкки, которого вы с Донаном искалечили, убегая от погони. Я лечил его в этом самом доме после того, что вы с ним сделали.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы уяснить для себя его слова. Адольф Снежный Змей... голубоглазый ланк-драматург Рафнейрис по кличке Снежок, который оказался не тем, кем представился... какая же я дура! Рэм помогал ему и Юкке все это время, я могла догадаться, но просто не обратила внимания на проклятые имена!...
— И что ты намерен делать? — спросила я, понимая, что мы с рыцарем в очень большой опасности. Мы были уверены, что укроемся в этой глуши от Юкки, а попали в раскрытые объятия того, кто за ней стоит!
По моему лицу, а, может, по моим мыслям, которые оба серафима без труда читали, когда хотели, Рэмол понял, что мы с рыцарем понятия не имели о том, что на самом деле жили в одном доме с тем, кто помогал нашим врагам. Тон серафима смягчился.
— До вчерашнего дня я не думал, что Дейкстр может быть тем самым беглецом, но кое-что навело меня на эту мысль, — объяснил Рэмол. — Ответь, что ты знаешь обо всем этом?
Я послушно кивнула.
— Однажды женщина, кажется, скахтьярн-полукровка, сказала Дейку, что он носит с собой частицу демона, — я вспомнила слова Томы. Поразительно, она еще тогда это знала! — Но мы оба не поняли, о чем она говорит. Я не думаю, что он вообще знает, что носит при себе что-то настолько ценное...
Рэмол внимательно посмотрел на меня. Я поняла, что он имел ввиду.
Я вспомнила о том, как виртуозно иной раз Дейк может врать. Он никогда не говорил мне, почему решил сбежать из гильдии, хотя я часто слышала, что он скучает по роскошной жизни, по "элите", частью которой так долго был. Конечно, в наших путешествиях он здорово одичал и теперь куда больше походил на бродягу-наемника, чем на придворного интригана, но что-то из прошлого все еще ходило где-то рядом. Я вдруг поняла, что очень многого не знаю о своем друге.
— Но почему ты пришел ко мне, а не к нему? — спросила я, недоуменно посмотрев на серафима.
— Рыцаря нигде нет, и я решил, что ты знаешь, куда он сбежал. Хотел тебя проверить.
Я вспомнила его улыбочку, когда он отшучивался насчет совы, и поняла, что он уже тогда знал, что, возможно, через несколько минут разнесет мою черепушку прямо на этом балконе. Если бы открылось, что мы с Дейком знали о его связи с Юккой, что умышленно украли что-то важное и пытались ему навредить... со стороны серафима в нашем появлении в его доме можно было углядеть какой угодно злой умысел, но мы с рыцарем не добрались даже до самых мелких ожиданий Рэмола и оказались просто парой неудачливых идиотов.
— Как это, нет? — спросила я, вновь прокрутив в голове последние слова Рэмола.
Я еще не привыкла с мыслью, что меня, кажется, пощадили, как меня накрыла новая волна тревоги.
Мы спустились вниз и стали искать рыцаря. Раф сказала, что прошлым вечером болтала с ним на кухне, но у него заболел живот и он ушел. Леопольд сказал, что видел, как рыцарь бежал в направлении умывальной, и с тех пор, должно быть, так и валяется в своей комнате.
Однако в спальне Дейка не оказалось. Я проверила шкафы и полки, вещей там не было. Зайдя к себе, я обнаружила, что моя сумка для магических ингредиентов выпотрошена: все было вывалено на пол, большая часть растоптана!
— Дерьмо, — прошептала я, понимая, что все очень плохо и становится еще хуже.
Услышав, как я ношусь по дому, а Рэмол с непроницаемым видом ходит за мной, остальные жители терема собрались на первом этаже и окружили нас, как только мы спустились.
— Что произошло? — спросила Раф. — Дейк куда-то пропал?
— Сбежал от твоей стряпни, — хмыкнул Люциус, бросив ехидную улыбочку.
— Это вряд ли, — ответил Рэмол, сверкнув странными глазами.
— Что ты хочешь сказать? — нахмурился Истэка.
— Донан украл осколок Сердца Кирика у падших, — объяснил серафим, взглянув на брата. — Этот идиот все это время не знал, кто я такой, а вчера услышал имя Юкки в нашем разговоре, все понял и сбежал. И этим себя выдал.
— Да ну?
Демонтин улыбнулся, не веря в такую чушь, но серьезное лицо брата стерло эту улыбку.
Правда была в том, что Дейк действительно оказался таким дураком, чтобы два месяца жить в доме демона, у которого украл что-то настолько ценное, как осколок души.
Что это такое и как чья-то душа могла быть поделена на три части, две из которых могущественные серафимы, а третья в виде физического предмета, я понимала плохо, но название говорило мне самое главное — эта вещь бесконечно ценна для серафимов.
— Может, — вздохнул Рэмол.
— Снова падшие! — произнес Демонтин, мрачнея на глазах. — Они пробрались в наш дом даже раньше, чем ты сам их сюда привел, неслыханно! Я найду его!... Нет, нет, Рэм, оставайся здесь! Тебе такие вещи доверять нельзя, ты его пожалеешь.
— Что ты собрался делать? — испуганно спросила я, бросаясь к ученому.
— Отойди от меня, Бэйр, — холодно велел он, поднимая белую ладонь. — Ты моя ученица и, насколько я могу судить, ничего не знала об этой дурной истории. Оставайся в стороне и не мешай.
Он с неожиданной силой в аристократических руках взял меня за плечи и аккуратно отставил в сторону. Сбросив шелковую мантию, Истэка вышел наружу и одним мощным ударом крыльев оказался в воздухе.
Я и сделать ничего толком не успела, только стояла на поляне и недоуменно хлопала глазами, провожая удаляющегося серафима.
Дейк, мать твою, что ты наделал?...
