Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Наумо потер рукоятку катана:
— Верно! Но позор Халхин-Гола, вызывает чувство горечи и сильнейшей досады! Как мы могли...
Ямамото утешил:
— Там маньчжуров было больше, чем японцев, да и вообще нельзя все время выигрывать. Должен отметить, что все же дрались с нашей стороны не самые лучшие части, и русских был большой перевес в авиации и танках.
Наумо наполовину обнажил катана:
— Нас это не оправдывает! Самурай никогда не сошлется на тупой клинок и на усталого коня, на множество врагов, и слабое оружие!
Ямамото откорректировал:
— Самурай конечно, нет, но человек к сожалению да! Людям свойственно ошибаться!
Ямамото отвлекся и что-то прокричал в трубки, а затем продолжил:
— Самурай реально никогда не согнет! Он идет на таран и против течения.
Наумо кивнул:
— Неужели! Но мы воевали с США и Британским львом.
Ямамото постучал пальцем по рубке:
— Да! Верно, но США получили по зубам, Британия потеряла колонии, а Германии было туго. Мы хотели оттянуть с Запада России как можно больше сил, чтобы облегчить Вермахту переход в наступление. Удар был запланирован на Май, к моменту подсыхания дорог, но помешали американцы.
Наумо выхватил катана, рубанул им в воздухе:
— Смерть США! Они вечно мешают Японии.
Ямамото хитренько ухмыльнулся:
— Не всегда конечно, например когда мы впервые воевали с Россией, янки здорово помогли нам кредитами, а также поставками вооружений. Более половины нашего флота была сделано на деньги США и Британии, причем на их же судостроительных верфях. Так что Америка не всегда плохо, но только не в данном случае.
Наумо удивлено спросил:
— И почему?
Ямамото снизошел до объяснения:
— Стая бомбардировщиков дальнего действия прорвалась к Токио, и нанесла по столице коварный удар, с применением напалмовых бомб. Сгорели сотни деревянных домов, и император приказало любой ценой, отодвинуть зону контроля от столицы. И в первую очередь захватить самую близкую к Японским остовам, боевой комплекс американских баз на архипелаге Мидуэй. И нам это удалось!
Наума махнул по воздуху мечом:
— Мы все равно победили!
Ямамото перебил:
— Среди белых тоже есть умные! Недаром Император в своем кабинете, поставил бюст Наполеона. Но был еще один Цезарь, он сказал: удержать завоеванное труднее, чем завоевать. В данном случае к нам это относиться в первую очередь. Наума воспроизвел мечом восьмерку:
— Умом понимаю, но сердцем!
Ямамото поднялся и хлопнул коллегу по плечу:
— Да ты не расстраивайся, в данном случае мы уходим, чтобы вернуться. Победим СССР и снова бросим на США и англичан, но уже вместе с немцами и макаронниками.
Адмирал Наума почти неуловимым движением спрятал, катана в ножны и, шепелявя, прошептал:
— Будущее хорошо, а настоящее лучше! Слышите на авианосцах израсходован весь запас бомб, а на...
Ямамото коротко приказал:
— Выйди на палубу и осмотрись, через полчаса мы развернемся и уйдем к своей ближайшей базе.
Наума просвистел в нос:
— Слушаюсь командир!
Адмирал выскочил, попридержав дверь, чтобы она не хлопала. Не успели его шаги стихнуть, как дверь из стены выскользнула тень, она прошлась на цыпочках и сбросила покрывало.
. ГЛАВА ? 22
Макарон и Мюрата продолжали обмениваться уколами. Пару раз царапнуло юного гладиатора, но в ответ тот ловко кольнул оппонента в живот. Выбрав причем интуитивно место между спайками, он ранил противника. Мюрат, сдерживая крик, злобно ругнулся сквозь зубы:
— Рабское племя, еще способно жалить?
Макарон, дивясь собственной смелости, хотя, конечно же, на ристалище все далекие страхи затмевает непосредственный мандраж, с неумолимым визави, ответил:
— Раб и царь вылезают из одной утробы, если они одинаковы до рождения, то почему и не быть равными и после!
— Да ты дерзок, я распорю тебе живот. — Воин попробовал осуществить свою угрозу, но готовый к этому раб подставил лечь по руку, разрезав вену.
Мюрат тихо вскрикнул и подхватил меч левой рукой, правая быстро слабела.
Макарон сделал еще выпад, крепко ударил под клинок. Теперь и левая рука противника чуть ослабела. Он отступил, и Кумыс с надрывом раненого быка крикнул:
— Дерись трус, я велю с тебя содрать скальп.
Мюрат атаковал, делая широкий замах, юный гладиатор пропустил его и, совершив обводной маневр, выбил оружие из рук. Тот отступил, и растеряно поднял руки. По небрежному жесту эмира, ему бросили меч. Мол, продолжайте представление, развлекайте и далее.
Мюрат бросился вперед, но тут его противник отступил, подставив ног. А когда боец загремел, Макарон ударил по шлему, как раз против затылка. Его противник зашатался, а после повторного удара, нанесенного двумя руками с включением пресса, стал заваливаться, похоже, окончательно потерял сознание.
Макарон резко, капая смесью пота, перевернул поверженного и поставил ногу, на грудь, поклонившись.
Кумыс иступлено проревел:
— Добей его!
Бук вот вечный спорщик возразил:
— Это хороший боец пусть искупит вину в бою!
— Нет! Разве такой тип, что проигрывает рабу, способен драться! Эй, ты Мик заколи его!
Макарон заколебался, поджарый мальчишка уже, безусловно убивал, причем не ненавистных ему воинов султаната, а таких же несчастных рабов-гладиаторов, как и он сам. Однако и до Макарона дошло, что рабы восстали и взялись за оружие. Ясно, что не подчиниться, значит умереть. Но вот тон Кумыса его нетерпение говорит о том, какую радость испытает это огромное животное. С большим трудом, преодолевая стеснение, он произнес:
— Нет!
Кумыс вытаращился:
— Что! Ты сказал!?! — Прокричала луженая глотка.
Мальчишка еще громче воскликнул:
— Я сказал нет!
Кумыс тут успокоился:
— Вообще я все равно выиграл, проигравшего воина повесить за ноги вниз головой. Что касается упрямого раба, то его ждет столб. — Эмиру этого впрочем, показалось мало. Или нет, может что-то более изощренное: распилить пилой, пополам. Нет, это уже было, сжечь банально, заморозить неплохо, но льда нет! Короче говоря, повесьте мальчишку на дыбу, а потом я придумаю ему наказание.
Воины, звонок, отчеканив шпорами, подхватили воина и гладиатора. Поднесли мятежного мальчишку поближе к эмиру. Пламя факела заплясало, под босыми подошвами мальчика. Тот неожиданно, вырвался отбросив крепкие руки. Вырвал меч и рубанул ближайшего противника, а затем прыгнул на Кумыса. Здоровенный полководец, едва успел парировать выпад и рефлекторно врезал сам. Юноша, почти разрубленный пополам, сполз на грязный ковер. Кумыс от досады заревел, врезав сам себе в нос:
— Я полнейший идиот! Сам избавил раба от мук. Ну, кто я после этого?
— Очень сильная рука! — Хором воскликнули подхалимы из свиты. Застучали в унисон, как бы аплодируя мечами.
— А какова голова! Слушай мой приказ вывести труп на всеобщее обозрение. Пусть видят, как я бью! — Проорал тщеславный эмир.
В шатер влетел вестовой:
— Не известный всадник не желающих открывать лицо примчался в наш лагерь. Говорит что у него важное сообщение, которое он может рассказать только шейху Кумысу.
— Вот как! — Эмир максимально грозно нахмурился, прошипел. — А может это убийца?
— Весьма вероятно! — Завизжали из свиты шейха. — Его задержать?
— Нет, я надену заколдованные доспехи и встречусь с ним. — Кумыс даже выглядел обрадованным и испускал зенками искры. — Насколько я понял это извещение по поводу восстания.
Старший темник угадывая настроения повелителя подтвердил:
— Скорее всего! — И добавил с подобострастием. — Вы как всегда гениальны и проницательны!
— Приму! Надо разобраться с Светонесущим! Ведь это позор для всего султаната, рабы бьют огромную, ранее непобедимую армию. — Эмир даже хрустнул костяшками, явно надеясь кому-то с силой влепить. В челюсть или под дых неважно!
Слуги-рабыни помогли Кумысу Мяснику нацепить латы. Он уселся в ложе. Ему было неуютно, в дальнем углу спряталось семеро отборных лучников.
Эльвира, расправив плечи и задрав голову, уверенно зашла в шатер. Лагерь оказался весьма велик, и это не могло не смущать, тяжело разбить несметное войско! В нем если считать по количеству шатров и эмблем примерно сто восьмидесяти или девяносто тысячная орда. Теперь понятно насколько важна ее миссия.
— Я как маленькая девочка в заколдованном лесу. — Сказала она сама себе. Невольнице чужого мира, неведома сказка про Алису, иначе бы она сразу провела — аналогию. Хотя там все же придуманная история, а тут параллельная реальность.
Кумыс ее встретил грозным, чередующим с громким хрюканьем рыком и стуканьем мечом по щиту:
— Сначала сними шлем неизвестный.
Эльвира отважно завила, недрогнувшим голосом:
— Я бы предпочел сохранить инкогнито!
Эмир пробасил с раскатом:
— Нет! Я хочу видеть лицо! Глаза многое способны выдать!
Девушка сняла шлем и раскинула волосы.
— Как самка! — Громила-полководец вылупился и присвистнул. — Да еще белоснежная!
— Да! Я Эльвира! — С гордостью королевы произнесла воительница и откинула себе волосы.
— Ту, что прозвали бледная смерть! — Кумыс оказался ужасно поражен. — И зачем ты пришла ко мне! — В голосе эмира почувствовался яд. — Хочешь испытать на себе пытки?
— Если вы посадите на кол Светонесущего, это компенсирует любую боль! — Восторженно воскликнула крутая Эльвира.
— А ты разве не его любовница! — Полководец-амбал едва не поперхнулся, от поражения данным эпизодом.
— Уже нет! Это блудник нашел себе другую, даря ей свои ласки. — Эльвира очень убедительно изобразила презрение.
Кумыс словно молодая свинка взвизгнул:
— И ты хочешь ему отомстить!
— Жажду! — Эльвира трясла кулачками от почти неподдельного гнева. — Только одна к тебе просьба не убивай его сразу, дай возможность мне отрезать его достоинство.
— Сначала разденься. — Приказал, распаляясь, животной похотью Эмир. — Я хочу видеть тебя целиком!
— Если это поможет поимке преступника, то согласна! — Девушка медленно скидывала с себя латы. Ей это приключение уже начинало нравится. Войти в клетку с огромным, саблезубым тигром. И не только при этом уцелеть, но даже приучить зверя. Это ли не смак? Оставшись в одной набедренной повязке, Эльвира с притворным стыдом опустила глаза.
— И эту дрянь снимай! — Рявкнул, уже начавший трястись Кумыс.
Когда Эльвира оказалась, совершено обнаженной: полководец с явным интересом принялся рассматривать ее. Безупречное телосложение и такая редкая для этого мира белая кожа вызывали сильное возбуждение.
Впрочем, бывалый Кумыс, рефлекторно подумал, а не ловушка ли это задуманная коварнейшим Светонесущим. Но разве этот командующий суда по манерам, наверняка из дворян, отправит свою возлюбленную в такую передрягу. Или нет? В любом случае пока пускай командуем им плоть, а разум и осторожность пребудут в резерве.
— Снимите с меня доспехи! — Приказал он служанкам. Те повиновались, их мускулистые и потные тела со следами побоев, красноречиво говори о нраве хозяина.
— А заодно и одежду. — Добавил военачальник.
Оказавшись голым Кумыс, выбрался, сотрясая могучей мускулатурой. Эльвира попыталась улыбнуться, у нее хорошо получилось. Сам факт, что перед ней враг действовал возбуждающе. Кроме того, у Кумыса только морда зверская, а тело великолепное. Достоинство при этом было пугающе огромным.
Его толстые пальцы прошлись по груди, к стыду Эльвиры они моментально набухли.
— А ты шлюха! Теперь я верю, что он тебя бросил! Ну, вот будет у нас полный консенсус! — Эмир де Кумыс с удовольствием вставил мудреное слово. — Давай ко мне!
Эльвира действительно любила сильных мужчин, сам по себе факт, что она ведет себя как шлюха, став чем-то вроде храмовой проститутки возбуждал все сильнее.
Она прыгнула на него и поскакала. Кумыс глубоко вздохнул, никогда он еще не испытывал подобного. Оба свежеиспеченных любовника наслаждались пороком, пока, наконец, после нескольких часов бешеного темпа не обессилили. Эльвира поднялась, и ей вдруг стало так стыдно: Получая удовольствие с этим монстром, она предала Светонесущего. Ей захотелось убить де Кумыса, она подобрала кинжал, промедлила. Потом у нее появилось другое соображение, если она прикончит его, то некому будет привести вражескую армию в искусно расставленную ловушку.
Погладив Кумыса по черным спутанным волосам, девушка сказала ему:
— Теперь пора выполнить то, что заранее задумано!
— А именно? — Спросил эмир.
— Граф де Боров, движется в сторону холмов Бидона. Его нужно опередить и уничтожить, а после этого ты догонишь Светонесущего.
— Как пить дать догоню! А если, не тратя на него времени ударить в обход? — Спросил моргая свиными бельмами Кумыс. — Проще и надежнее.
— Рискованно оставлять графа де Борова в тылу. — Заметила Эльвира. — Он ведь тоже из враждебной нам державы.
— Собственного говоря, этот граф мне лично внушает, куда большие опасения, чем вождь рабов. — Неожиданно признался подобревший эмир. — Ведь кто такой Светонесущий? Дилетант, а граф вояка опытный, возможно именно он и одерживал победы над нашей армией.
— Но теперь они поссорились, и у восстания нет шансов. — Хихикнула словно гиена Эльвира.
— А сколько всего войска у повстанцев? — Кумыс хотел разведать брод, не суясь в воду.
— У обоих полководцев не более двухсот, да и те в большинстве не профессионалы, а у графа примерно половина, тысяч сто. — Почти не привирая, сообщила Эльвира.
— Всего то, а у сто восемьдесят... Нет уже сто девяносто пять тысяч. — Громила расслабился и с улыбкой закончил. — Ну ладно красавица, ты мне помогла и удовлетворила. Теперь я могу двинуть свою армию наперерез.
— Так мы и поступим! — Эльвира с неожиданной легкостью для столь легких рук махнула мечом. — Сердце графа вырежем и сожрем на двоих, это будет весьма вкусно.
— Ты этого хочешь? — Правильно успехи и поражения делим с тобой пополам. — Кумыс положил ей мощную, словно бревно из боярского терема руку на плечо. И хрюкая, снова помял полную соков грудь. Эльвира вздрогнула, полководец подумал, что его прикосновение волнует белоснежную красавицу, но самом деле, возлюбленной вождя восстания было противно!
— Нет, пока мы не разобьем графа, я не буду тебя любить. Слишком много секс отнимает силы. — Заявил, вытирая со лба пот и тяжело дыша, буйвол эмир.
Эльвира довольно искусно изобразила разочарование.
— Ты самый сильный и красивый в своем войске. — Прошептала нежным, как трель весеннего жаворонка голосочком она.
— Я лучший солдат султаната! — Выпятил широченную грудь Кумыс.
— Я верю тебе великий! — Взвизгнула отважная разведчица. И постаралась показать свою резвость.
— А теперь поедим! — Провыл так любящий обжираться эмир. Его морда и в самом деле обрела сильнейшее сходство с хряком.
Стол был у лучшего полководца сулатаната, очень роскошным, одних сортов мяса было больше пятидесяти, не считая гарнира, рыб из шести океанов и прочих яств. Отвыкшая от столь богатых кушаний поджарая невольница Эльвира объелась и попросилась выйти!
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |