Майя — очень смышленый носитель. Мать, искренне веря в то, что делает это на пользу всего Муоса, собирала информацию и передавала это Майе. Майя же проскакивала в туннели или боковые ходы и передавала информацию своему отцу или другому связному из наших. Если девочку и встречали вне лагеря, её просто приводили к матери. Мать для виду её отшлёпает, а потом снова отправит к связным. Особо ценной информации они нам, правда, не передали. До того момента, пока не пришли вы.
Полученное от Майи сообщение о вашем приходе — это самая радостная новость за последние десятилетия. Вы нам очень нужны, нужны живыми, настолько нужны, что мы позволили твоим друзьям убить стольких хозяев...
На лице Миши появилась неподдельная печаль за погибших хозяев... только за них, гибель полутораста людей его не волновала. Он, немного поскорбев, продолжил:
- Тогда мы через Майю передали задание её матери возвращаться в Америку. Отец встретил их в туннеле между Пролетарской и Первомайской. Для того, чтобы пробраться туда по неметрошному Муосу, погибли шесть хозяев (Лицо Миши опять нахмурилось). По нашему заданию он убил свою жену, имитируя нападение диких диггеров, а Майю оставил в туннеле, проинструктировав, как ей надо себя вести с вами. Это дитя и её добрый хозяин оправдали все наши ожидания. Она сделала даже больше, чем мы ожидали. Девочка настолько хорошо играла, что вы не только не додумались её перепроверить на ленточника, но и оставили при себе, а твоя подружка решила её удочерить. Ха-ха-ха... Мы дадим ей такую возможность со временем... Вот только этот мутант ваш со своими способностями. Стал что-то там подозревать. Но девочка и тут не сплоховала. Высунула незаметно из его же мешка гранату, выдернула колечко и всунула ему, спящему, в руку. Умная девочка, всё правильно рассчитала. Этот Ментал, мужественно спасая всех, решил накрыть гранату своим телом. Что было дальше — ты сам всё знаешь (Радист вспомнил последний шепот Ментала: ".ака, ..ака". Это он называл имя Майки). Мне кажется, что у этой девочки присутствие хозяина не только не ухудшило интеллект, но возможно в чём-то его и обострило.
Ну а теперь, ты конечно хочешь знать, за что тебе уготована такая честь быть носителем Третьего Прародителя. Объясняю тебе, несчастный. В первые годы с момента Великого Зарождения, мы были заняты тем, чтобы выжить, захватить Независимые Станции Востока. Даже планы о захвате всего Муоса нами тогда рассматривались, как далёкая мечта. Но когда тупые умники центровики отдали нам весь Восток, и мы его, конечно, взяли, гнёзда хозяев-носителей, или как вы нас называете, ленточников, стали расти и укрепляться. Теперь ленточники господствуют чуть ли не на половине Муоса. Мы пока что ограничиваемся набегами на Американские поселения, воюем с диггерами. Но скоро пробьёт тот час, когда мы захватим Америку. Старикашки с Центра будут испуганно на это смотреть, сложа руки, и в конце-концов подпишут с нами новый пакт, по которому Америка будет принадлежать ленточникам.
Сейчас мы работаем над тем, чтобы осчастливить лесников. Знаешь таких дикарей, который на Автозаводской линии, начиная с Партизанской? С ними тяжело — ум они свой потеряли, а новому носителю всё-таки надо кое-что объяснить, чтобы он не наломал дров. Но пройдёт год, даже меньше, и все лесники будут осчастливлены. Тогда мы двинем на Партизан. Мы бы могли это сделать и сейчас. Но Партизаны — ребята отчаянные, все такие идейные, драться умеют хорошо, не то что американцы... с ними будет не просто, очень много хозяев погибнуть может... А вот когда с нами будут лесники с их опытом войны с партизанами, с их дружбой с лесом, три несчастных партизанских лагеря мы возьмём за пару месяцев.
Нейтральную придётся брать штурмом. Она уже будет обложена со всех сторон и тоже долго не выстоит... Я преклоняюсь перед подвигом хозяев, которые погибнут в этой благородной войне и жалею, что мне не удастся в ней поучаствовать и погибнуть за великое дело роста популяции хозяев (Радист не удержался и быстро взглянул на Мишу в этот момент. Тот последнюю фразу произносил с совершенно искренней скорбью).
Ну вот видишь, со временем мы окружим Центр, за счёт десятикратного превосходства в численности захватим все станции. И чтобы ты подумал? Всех обратим в ленточников? Нет! Мы оставим население Площади Независимости и бункеров-лабораторий несчастным. Почему? Видишь ли, Игорь, когда человеческий мозг контактирует с хозяином, от созерцания этого совершенства, любви к хозяину, у него мыслительная деятельность немножко замедляется, мышление немного упрощается. В отплату за дар совершенной любви к своему хозяину, носитель платит некоторой долей своего интеллекта. Трудно уже такому носителю открыть что-то новое. У нас есть учёные, но с открытиями дела у них обстоят не очень хорошо. В основном мы прибегаем к принудительной помощи неосчастливленных учёных и специалистов.
Радист не удержался и съязвил:
— Короче червь в башке заставляет вас тупеть и деградировать.
— Ну, зачем такие грубые фразы... Хотя мою мысль ты понял правильно... Вот и я, скажем, в прошлом — физик-ядерщик, а теперь лишь смутно помню, в чём суть ядерной реакции... Но у нас ведь есть исключения — вспомни Майю. Когда она выполнит все свои разведывательные задания, мы её направим на исследование. Возможно Майя — это основа будущей высокоинтеллектуальной расы носителей... Ладно, так ты понял, почему мы не тронем Площадь Независимости и бункера? Думаю, понял: мы заключим с ними перемирие, подпишем ещё один пакт и даже будем оказывать им сякую-такую помощь. Пусть неосчастливленные учёные трудятся на благо гнёзд хозяев. Нам, например, очень интересны их разработки, связанные с созданием морлоков. Знаешь про таких? Это было бы просто замечательно! Кстати, мы разрешим моральный конфликт по поводу морлоков, который возникает между гуманистами и учёными. Морлоки, после того как они будут осчастливлены, станут равными всем другим носителям. Они выйдут на поверхность и начнут отвоёвывать её обратно у природы и радиации. Правда, надо будет решить задачу по безопасности хозяев внутри морлоков. В этом, нам учёные тоже согласятся помочь. Не скрою от тебя: мы хотим завоевать всю планету. А потом, кто знает, двинемся к другим мирам.
Популяция хозяев будет всё увеличиваться и увеличиваться. Мы научимся осчастливливать не только людей и морлоков, но и змеев, хищников, других животных. Через тысячелетие этот мир будет просто не узнаваем. Всё живое будет жить одной счастливой семьей, согретой любовью к своим хозяевам. Не будет войн и распрей, злобы и зависти. Разве не об этом мечтали люди на протяжении тысячелетий?
Видишь, как мы далеко мыслим! Разве не захватывает дух?! Разве тебе не хочется стать сопричастником всего этого?!... Ничего — захочется!
Всё-всё, возвращаюсь к теме нашего разговора. Когда появились вы, мы поняли, что можем сделать огромный скачок в осуществлении наших планов. Мы, вернее вы... да-да, Радист, ты и твои друзья... после осчастливливания вернётесь в Москву на своём вертолете, может быть, захватите небольшую делегацию муосовцев и начнёте освоение огромного Московского метро.
Радист начал рваться с кандалов, кусая губы и крича:
— Суки, сволочи... Грёбаные пьявки... Не бывать этому... Я не буду этого делать...
— Ещё как будешь, Игорь. Да ты успокойся и подумай, какое тебе выпало счастье! Ты будешь не только носителем Третьего Прародителя. Твой хозяин станет Высшим Прародителем в Москве. Это большая честь и радость... Ну да ты ещё этого до конца не понимаешь... На этом планы наши не останавливаются. Когда ты в достаточной мере в Москве расширишь влияние своих гнёзд, захватишь власть в определённой части своего метро, тогда ты займёшься серьёзными разработками по созданию более мощных радио-устройств. Параллельно с завоеванием Москвы, начнёте искать новые убежища. Ты, или твой преемник, будете посылать в походы новые и новые группы ленточников. Ты будешь чувствовать себя великим императором! Ну неужели тебе этого не хочется!?... Вот ещё, чуть не забыл...
Миша раскрыл рваную папку, которая была у него под мышкой, достал оттуда несколько истрёпанных листков...
— Нашли в твоем вещмешке один документик. Помнишь?
Радист рассеянно посмотрел на листки, мелко исписанные рукописным текстом. Это было письмо мёртвой сталкерши. Дехтер, перед уходом на Немига-Холл, ему отдал эти листки на сохранение. Обернувшись, Миша крикнул:
— Кожановские, подойдите.
Подбежали парень и девушка, они угодливо смотрели на Мишу, который продолжал разговаривать с Радистом:
— Знакомься: Сергей и Валентина Кожановские — это дети автора письма. Ты ж с другими уновцами там на вышке давал себе обещание найти детей и рассказать им о подвиге их матери! Обещание надо выполнять..
— Пошёл ты...
— А зря. Именно благодаря Галине, а я её знал лично, вы сюда прилетели. Когда мы взяли Академию Наук, там было много бывших учёных. Здания самой Академии Наук располагались недалеко от одноимённой станции. Поэтому многие учёные спаслись в метро во время Последней Мировой. Нам пришла мысль их как-то использовать на благо расширения популяции. Вот тогда-то впервые и возникла ещё у моего предшественника мысль о создании радиопередатчика.
Галина была ревностной и довольно сообразительной ленточницей — ей и поручили быть начальником шабашки неосчастливленных учёных. Кого пытками, кого моря голодом, кого угрозой убить детей — она их заставила создать радиопередатчик. Три года мы, губя наших хозяев, подымались наверх: в руины Академии Наук, на предприятия и в другие места, и собирали там радиодетали. Когда учёные создали передатчик, они предупредили, что магнитные поля или что-то там ещё слишком сильны. Чтобы радиопередатчик действительно заработал, его антенну надо было установить на максимальной высоте. Галина сама с группой таких же преданных ленточников вызвалась нести передатчик к специально присмотренной для этих целей вышке и запустить его. А учёных мы после окончания разработок, в благодарность за службу, осчастливили. Ни Галина ни члены ее группы не вернулись, поэтому мы думали, что они погибли по пути и проект провален. А оно видишь, как оказалось...
Радисту медленно доходил смысл сказанного. Значит тот сигнал, который он целую вечность назад услышал в тесной радиорубке Содружества, был послан ленточниками! Он мог просто не проснуться или не придать значения этому, но нет же... он проснулся и, надеясь на какую-то там похвалу или благоприятное отношение властей Содружества, с глупой гордостью докладывал о своем открытии... Он стал невольным виновником отправки этой экспедиции, погубившей почти всех её участников. Более того, он — виновник планируемого чудовищного действа — захвата ленточниками Московского метро. Он — не только виновник, но и будущий исполнитель и предводитель этого захвата! Ему захотелось умереть. Нет, он просто должен умереть! Лучше б его тогда, мальчишку-русича, просто расстреляли, как сына фашистки. Лучше ему было совсем не рождаться...
Миша что-то ещё говорил Радисту. Сидеть было очень не удобно: спина затекла, зад немел. Радист ничего не слышал и не чувствовал. Он хотел заставить своё сердце перестать биться и свой мозг — умереть. Но он не мог сделать даже этого.
7.8.
Они бесконечно шли коридорами, ходами, туннелями. В какой-то момент впереди послышалась суета: крики, щелчки арбалетов. У Радиста возникла надежда, что на них сейчас нападут змеи или другие твари, ему откусят голову и он погрузится в сладкое небытие, которое спасёт его от чудовищной реальности. Но надежда не оправдалась — это был набег диких диггеров, которые явно не рассчитывали на своей территории встретить столь большой отряд чужаков. Когда тележка Радиста докатила до того места, где была стычка, они увидел несколько голых трупов диггеров и одного ленточника. Каждый из проходивших диггеров с жалостью всматривался на носителя, в теле которого покоился умирающий хозяин. Некоторые женщины и дети при этом всхлипывали.
Наконец они пришли на станцию Площадь Победы — первую станцию ленточников. Прежде увиденные Радистом станции не восхищали его своим убранством. Но станции ленточников — это была одна большая мусорка. Ленточники не заботились об аккуратности и чистоте: это ведь никак не влияло на расширение популяции хозяев и только отвлекало от созерцания "чистой любви". Кругом валялись кучи мусора: грязь, ношенное тряпьё, картофельные лупины. Квартиры, оставшиеся ещё от прежних хозяев, вернее от этих же — но в другом обличии, со времен осчастливливания не ремонтировались и не убирались. Радисту показалось, что оправляются местные тоже не выходя со станции. Во всяком случае на это указывал характерный запах. Вся станция была похожа на одну смердящую трущобу, по которой вяло слонялись грязные ленточники в каких-то обносках, тоже давно не обновлявшихся. Многие дети, подростки и молодые люди, которые родились после осчастливливания, ходили голыми или в кусках тряпок и кожи, едва прикрывавших их тело. "Согреваемым любовью" не обращали внимания на холод и им были неведомы такие эмоции, как стыд и стеснение. Зато лица у них были расслаблены и изображали пребывание в неестественном покое и погружении в себя. Многие сами себе улыбались.
Увидев подходящую процессию, ленточники всех возрастов оживились. Они подбегали к гостям и, видя несчастных, с надеждой спрашивали: "Мы будем видеть сегодня осчастливливание?!", "А когда же я пересажу своего нового хозяина? Ведь мне же обещали!", "Почему нам не разрешают идти в поход во владения несчастных и самим искать носителей для пересадки хозяев?"
Выступил вперёд Миша и с абсолютно неуместным на этой свалке пафосом громогласно объявил:
— О, благородные! Ваши прекрасные хозяева в скором времени найдут себе новых носителей! Скоро мы двинемся с вами на запад, расширять территорию наших гнёзд. Каждый из вас найдёт себе новых носителей и будет иметь счастье наблюдать размножение своих хозяев! Но будьте терпеливы, во имя хозяев! Этих взятых в плен несчастных мы должны доставить к Первому Прародителю, так как они очень ценны для наших гнезд. Там мы их осчастливим и двинемся завоёвывать Муос, а затем и всю планету. А сегодня мы только переночуем в вашем гнезде, чтобы идти дальше.
Ленточники этой станции неуверенно закивали головами. Радиста, Рахманова и других пленников отвели в клетку, в конце станции. Радист отказался есть и пить, наивно рассчитывая умереть от голода или жажды. Ему дали оправиться, после чего насильно уложили на пол в клетке и приковали руки и ноги к вмонтированным в бетонный пол кольцам. Он явно не первый прикованный к этим кольцам. Сколько людей лежало здесь также, как он, и ожидали операции по пересадке червя.
Радист закрыл глаза, хотелось забыться во сне. Но что-то ему не давало спать. Он открыл глаза и повернул голову. Вокруг клетки собралась толпа ленточников. Они смотрели на него жадными глазами. Некоторые тянули, а потом снова одергивали руку. Радист испугался, уж не съесть ли его хотят. Трёхлетний совершенно голый мальчик-ленточник нарушил это молчание и спросил:
