А вот вся остальная информация из сегодняшнего разговора, точнее монолога, была достаточно интересной. И нуждалась в тщательном осмыслении. Даже не сильно расстроился, что не получилось проследить за Мажором, с этим еще успеется. А пока попробую все-таки выбраться за стены Академии, надеюсь, у капрала больше не припасено сюрпризов.
* * *
Рекрут Кир, палаточный городок
Не получалось сегодня получать удовольствие от игры в Доску. Во-первых, приходилось часто прыгать с одного места на другое. Сливать партии более сильному сопернику или давать подловить себя на нечестной игре в мои планы не входило. Так что я сбивал с толку намечающуюся коалицию ненавистников, потихоньку пополняя выигрыш. Не то чтобы вот несколько этих вымученных медяшек на что-то влияли. Но в предстоящих разговорах статус сливающего неудачника мне точно не нужен.
Основной же причиной моей меланхолии было осознание собственного глобального косяка, совершенно случайно обнаруженного мною при анализе качества собственной игры в Доску. Простенькие двухходовки я уже осилил, но жутко не хватало возможностей красивой комбинационной игры, уровень интуитивного владения игрой не тот.
С комбинированием, вообще, все не очень просто. Еще в моем родном мире первые попытки заложить в шахматные алгоритмы функционал просчета вариантов вскрыл недооцененную сложность вопроса. Расчет на несколько ходов вперед — это несколько очень разных по своей природе процессов. Самое простое и очевидное — выстраивание в уме длинной цепочки ходов в эндшпиле. Вот с этим машинные алгоритмы справились в первую очередь. Выстраивание такой же цепочки при большом количестве активных фигур — гораздо сложнее, тут надо уметь на лету целые деревья вариантов отбрасывать как бесперспективные. Десятки лет программные решения пытались правильными весовыми характеристиками оценить положение на доске. И вот эти "пять пунктиков за контроль поля, десять пунктиков за большое количество свободных ходов у ферзя..." регулярно сбоили и не дотягивали до интуитивной оценки мастеров. Ну и третий, самый продвинутый вариант просчитывания ходов, когда человек в режиме озарения ощущает, что вот в этой мутной ситуации какие-то уши еще несформулированного плана торчат. Не интересовался, может оно и сейчас еще железякам не доступно.
И вот грустил я про однобокость своей игры, и тут меня как током ударило. Я же и в основной жизни сейчас так же туплю. Нет интуитивного понимания действий аборигенов, постоянно неожиданные реакции проявляются и особенности быта новые всплывают. И я интуитивно скатываюсь к примитивнейшим действиям. Вместо красивых мощных комбинаций, когда противник даже не понимает откуда ему плюха прилетела, использую простейший арсенал непосредственных воздействий. И чем я лучше самой обычной цыганки? Ведь даже сейчас, при игре в Доску, продолжаю эксплуатировать низший уровень скилов своей профессии. Подстройка дыхания под оппонента, фокусировка его внимания на нужной фигуре. Всплеск активности в не самый подходящий момент. Вот так я пару проигрышных партий и вытащил, умудряясь при средненькой игре наращивать баланс побед.
Осознание собственной ущербности выбило из колеи, даже партию выигрышную проиграл. Хотя, это-то как раз было уместно, местная тусовка уже начала коситься подозрительно на странности за моей доской, так что удачно сложилось. Самое отвратительное, что сходу решения проблемы не просматривается. Для изящного манипулирования нужно тонкое понимание подноготной процессов. А понимание такое только с годами приходит. Надеяться исключительно на простейший уровень воздействий — вариант не очень надежный. Чего же делать-то?
Из грустных размышлений меня вырвал обратившийся шкет. Дедушка Тафир приглашает к себе в шатер на троечку партеек. Сам аксакал сегодня выбраться со своего рабочего места не сможет. Парнишка при этих словах почему-то посмотрел на привычно восседавшего за первой доской владельца артефактной лавки. Мысль о подставе и ловушке забраковал как несостоятельную. Не настолько я еще отдавил мозоли местной шахматной тусовке, чтобы так заморачиваться. Так что, не торопясь, выиграл последнюю партию, в этот раз абсолютно честно. И позволил забавно семенящему малышу сопроводить меня к престарелому любителю шахмат.
* * *
Скромный шатер Тафира оказался не таким уж и скромным. Скорее, наоборот. Возвышаясь над окружающими, отнюдь не маленькими палатками, он еще и площадь занимал как половина нашего барака. Тем не менее, внутри было тесно. Пол десятка снующих помощников толкались между разнородных стеллажей и полок. Прямо возле входа грубо сколоченные многоярусные полки ломились материалами и продуктами горшечного производства. Сам миниатюрный гончарный круг присутствовал тут же. К счастью, он не работал, из-за грязи и мокрой глины и так протискиваться пришлось бочком. С недоумением покосился на своего провожатого, но тот ободряюще кивнул и щербато улыбнулся, поманив за собой вглубь помещения. Нам пришлось протиснуться еще и через столярный сектор. Тут народу толкалось гораздо больше, грязи было не меньше, но запах свежеструганного дерева чуть поднял настроение. С сожалением проводил взглядом орудующего здоровенной стамеской пацана, аж чего-то самому захотелось почувствовать, как под аккуратным нажатием с мягкого дерева ползет закручивающаяся тоненькая смолянистая стружка. Тьфу, чего это меня пробило? Никогда ведь не любил школьные уроки труда.
Даже не удивился, когда мы миновали еще и кузнечный блок. Меня больше поразили даже не массивные открытые двухэтажные стеллажи с разбросанными инструментами, а небольшая наковальня и работающий в нарушение всех норм безопасности крохотный очаг. Это внутри матерчатого шатра! Я уж подумал, что мы пройдем эту мультимастерскую насквозь, когда искомый аксакал все-таки обнаружился. Дедушка Тафир, засучив рукава и обнаружив при этом неплохие бицепсы, метался между криворукими баранами. Это с его слов. Не прекращающие ни на секунду работу с металлическими заготовками помощники может и не соглашались с такой оценкой собственных талантов, но спорить не решались.
Увидев меня, дед преобразился. Рукава халата скользнули на свое место, фигура аксакала сгорбилась, а на лице появилась приветливая улыбка.
— О, любознательный вьюнош нашел все-таки половинку лийсу, чтобы составить компанию скучающему дедушке Тафиру?
Глядя на мою скептическую улыбку, дедушка нашел нужным чуть сбавить обороты, — ну, может не совсем скучающего, но вынужденного прозябать в обществе криворуких баранов.
Увлекаемый балагурящим аксакалом за небольшую ширму, я попал в очередной уголок шатра.
— А это Шай, внучок мой, коллекцией дедушки вот интересуется.
Мрачный детина, сидевший на пуфике в углу помещения, профессионально пробежался взглядом по моей фигуре и вернулся к созерцанию трехъярусного резного стеллажа с небольшими полочками, заполненными разноцветными кристаллами. Интересно, зачем я понадобился этому опасному аксакалу? А в том, что старенький Тафир опасен, я не сомневался ни на йоту. И дело даже не в хмуром внучке. Сам дедушка вполне толково прокачивал мои реакции, мысленно заполняя невидимую анкету и сверяясь с незнакомым опросником. Может для обычного человека это и прошло бы незамеченным, но тут нашла коса на камень. Ту чушь, что дед лепил с самого начала встречи, отслеживая момент и форму проявления моего недовольства, я почти игнорировал, изредка подпуская немного скепсиса. Простенькое запугивание внучком встретил без эмоций. Что-то должна была значить коллекция кристаллов, но тут я просто не в теме.
Чего же старый хочет от меня? Легенде визита соответствовала разве что изящная Доска с резными фигурками на небольшой подставке. Именно к ней я и направился, раз уж не понимаю, чего тут вообще происходит.
— Ну что же, можно и поиграть, — последние слова Тафир произнес уже без кривляний, спокойным уверенным тоном, — он явно удивился моей реакции, какой-то другой у него был план на общение.
— Шай, ты это..., — дед неопределенно помахал в воздухе рукой, но внучок его прекрасно понял, молчаливой тенью скользнув за перегородку и оставив нас наедине.
— Обознался ты, Тафир. Я не тот, кого ты ищешь. — Дед крякнул и бросил на меня внимательный взгляд. Потянулся к фигуре на Доске, но тут же передумал и оставил ее в покое.
— Много знаете, молодой Вал-Валиа. Интересно, откуда вы такие бойкие беретесь.
— Нет, дедушка, я к ваших играм отношения не имею. А про что догадываюсь, так это вы сами же рассказали да показали.
— Хм, и много мы тебе рассказали? — дед, вроде, начал проявлять к разговору искренний интерес.
— Было бы много, если бы знал, что вот это за штуки, — я показал рукой на стеллаж с кристаллами.
Проследив за моим жестом, Тафир, в искреннем удивлении вскинул бровь и надолго замолчал. Он определился с первым ходом, и красная фигура сдвинулась на несколько клеток.
— Хотя молодой человек еще первый год обучения не закончил, это попозже будет, — дед задумчиво погладил куцую бороденку и все-таки решился просветить меня относительно очередного пробела, — это, юноша, почти полная коллекция кристаллов древних.
— Ценные, наверное, штуки?
— Хм, все хуже, чем я думал, — аксакал устало потер бровь, — в серебре не очень ценная, хотя собрать такую отнюдь не просто. Основная ценность кроется как раз в этом отсутствующем почти.
— Да, теперь все становится значительно понятнее.
— И что же юноше стало понятно? — несмотря на вопрос, расстроенный моей безграмотностью дед начал терять интерес к разговору.
— Ну, если собрать все факты вместе, то картинка получается примерно такая. Спецслужба империи озадачена риском попадания в руки врага ценного артефакта древних. Артефакт боевого применения и предназначен для уничтожению высших лиц государства. В ближайший месяц предполагается угроза захвата объекта не идентифицированным вражеским агентом. Агент в настоящее время является рекрутом первого курса Лойской Пехотной Академии, и известны некоторые черты его психологического портрета. Место хранения артефакта не установлено. Вашей задачей является локализация агента. И скрытое наблюдение за ним до момента получения артефакта, либо принуждение к сотрудничеству.
О, да, сегодняшнее утро сполна окупилось изумленным видом этого самоуверенного деда. Тафир сидел и таращился на меня, порываясь что-то сказать, но тут же осекаясь. Дед, попытался потянуть время, потянувшись к фигурам. Но обломался, я своего хода еще не делал.
— Объяснись, — решился он, наконец, прервать затянувшуюся паузу.
— А чего тут непонятного?
— Откуда ты знаешь об опасности 'сферы смерти' для императора?
— По масштабу понятно, — обвел рукой шатер, — ради фундаментальной науки на такое не пойдут. И ради хоть и боевого, но опасного для обычных легионеров оружия тоже, даже ради спасения тысяч рядовых армейцев. Только если генеральской заднице чего-то угрожает. Ну или императорской.
Тафир неодобрительно покосился на меня, походу искренняя у дедушки любовь ко вседержателю местному.
— А про новиков как понял?
— Это единственное, что зацепило тебя в первую встречу, — пожалуй вот теперь и мне походить на Доске можно, уже не сорвется дед с разговора.
— А почему первый курс?
— Ну ты же сам недавно говорил про тупость однокурсников. Значит узнавал, сколько я тут учусь. Интереса не потерял и на разговор позвал, значит, новички под подозрением.
— Как-то просто все у тебя. Даже не знаю, спрашивать ли про неизвестное место хранения?
— А чего усложнять, на ладони же все. Раз не выпотрошили всех, а рыщите кругами, значит, захоронка не вскрыта и очень вас интересует. Наверное, и вам такая штука в хозяйстве пригодится.
— Это да. 'Сфера смерти' нам бы в хозяйстве пригодилась. — Тафир задумчиво пошамкал губами и ответил мне на Доске осторожным ходом. — А про месяц?
— Практика перед вторым курсом сразу после Итоговой Битвы в лесах у нас пройдет. Другие интересные места рекруты посещать еще не скоро будут, так что без вариантов, тогда все и должно решиться.
— Хм, и правда, без вариантов. А про карту ответов? — вот значит как у них тут поведенческий портрет называют.
— А зачем, иначе, весь этот цирк? — я обвел руками палатку, — кузнецы какие-то вперемешку с гончарами, приоткрываемые маски дедушки Тафира, злобные внучатые убийцы.
Дед бросил на меня удивленный взгляд и едва заметно усмехнулся. Похоже, что по этому пункту я промахнулся.
— Знаешь, вот теперь я, пожалуй, тебе поверю. Писали ведь в отчете, что иногда резок не по годам, а порой право от лево отличить не может.
Было немного обидно, но решил промолчать, подумаю лучше над ходом.
— А как, юноша, по вашему мастерская артефактная должна выглядеть? И как ее охранять следует?
— Мастерская?
Старый Тафир недоуменно взглянул на меня, — а что, это на Комнату Грамоты похоже?
Так, пока не растерял все набранные недавно очки, надо прекращать тупить и брать себя в руки.
— И давно вы, дедушка, основным поставщиком в тех двух лавках отрабатываете?
— И не только в них, юноша, не только в них. То, что мы с этими криворукими баранами тут делаем, еще и в города по чуть-чуть развозят. Уже лет шесть как осели тут.
— А можно посмотреть, как вы эти штуки делаете? Или это секретные технологии?
Дед глубоко задумался, якобы над следующим ходом. И ответа мне пришлось ждать довольно долго.
— Отчего же не посмотреть, секретного тут ничего нет, была бы сила да умение пользоваться ею. Заходи как-нибудь, юный Вал-Валиа. Посмотришь, как я работаю, сам расскажешь, как вы там живете.
При последних словах Тафир посмотрел в глаза. Ого, на сексота меня раньше не вербовали. Чего-то неприятное всколыхнулось от мысли о доносах на товарищей. Но получать полезную информацию за добычу другой полезной информации, это же прямо вин-вин! Немного противно на душе, но, наверное, придется согласиться.
* * *
Брат Жером, Лойская Пехотная Академия
Священник остервенело скомкал очередной лист грязно-серой ноздреватой бумаги. Письмо-отчет в канцелярию Тайной службы никак не хотело получаться. Первый вариант вышел отвратительно заискивающим, второй — недопустимо дерзким. И вот очередная неудавшаяся писулька грязным комком улетела в глубокую посудину для размачивания ненужных бумаг. Служитель Кома в сердцах смачно сплюнул вслед скомканному черновику. Впрочем, просто от души. Перед переваркой и новым раскатыванием разбухший однородный ком бумаги все равно просушат и полугрош меди выплатят за фунт именно сухого сырца, так что корысти в таком внеплановом пополнении бумажного отстойника не было ни капли.
Жером взял новый лист картона. Это не мелованные белоснежные листы, которыми он не задумываясь пользовался в главной обители служителей Кома. Вот уж действительно, не ценишь счастье, пока не потеряешь. Большинство дворян даже и не подозревают каково это писать на рыхлом переварке, когда чернильный карандаш так и норовит проткнуть мякоть бумаги, и спасает только толщина материала. К тому же, Жером подозревал, что будь его донесения изложены на более благородном носителе, то и внимания им уделялось бы поболее. Серьезно относится к чернильным кляксам на грязно серых огрызках он и сам бы себя не заставил. Но деваться некуда, даже и эти листы ему сейчас не по карману и доставались исключительно доброй волей виконта Кисье.
