— Ну ладно, — Ари пожал плечами. — Еще увидимся! Никс, приходи к нам еще! Тебе же все-таки понравилось, да? Ну, не томи, скажи мне, что я прав! И вот Рин тоже ждет! Поверь, нам важно мнение каждого нашего поклонника!
Никс усмехнулась, сначала чуточку цинично, а потом уже и искренне.
— Потенциал у вас определенно есть, — кивнула она, — электромагнитный.
Ари улыбнулся от уха до уха, помахал рукой и, приобняв Рина за плечи, двинул куда-то к сцене, вероятно, помогать собирать оборудование.
— Какие интересные молодые люди, — вздохнул Камориль, провожая взглядом парочку музыкантов. — Что ж я так безобразно сегодня выгляжу. Но ничего не попишешь. Пойдем, Никола. Остальные, наверное, уже в гостевой комнате. Тут же не только клуб, но и подпольная гостиница. А ты не знала? А почему бы и нет. Можешь мне пока что ничего не рассказывать, чтобы по пять раз не повторяться. Тебе же наверняка есть, чем поделиться, а?
ГЛАВА 15
— Алло, мам? Да, со мной все в порядке. Не волнуйся, пожалуйста. Нет, мам, не надо вызывать никого. Ну правду говорю, все хорошо. Нет, никто меня не украл и на органы распилить не хочет. Ну поверь мне, а. Ну вот, смотри. Если бы меня украли не на органы, то потребовали бы выкуп, да? А если бы украли на органы или в какое-нибудь рабство, то не дали бы тебе звонить, правда?.. Мам. Помнишь, два года назад ты отпускала меня с ребятами в поход, тоже неожиданно? Было. Просто ты забыла, наверное. И тогда все было хорошо, никаких клещей, никаких маньяков, я вернулся цел и невредим, ну, разве что слегка обгорел... Ну вот, и в этот раз все тоже будет хорошо.
Ромка сунул мобильный в карман. Машина летела по трассе с той опасной скоростью, с которой ездят пьяные молодые смертники. За тонированным стеклами с трудом различался только-только пробудившийся рассвет. Его узенькая полоска была голубовато-фиолетовой, а море под ним казалось огромной, серой, гранитной глыбой.
— О маме ты тоже не волнуйся, — сказала Варамира не оборачиваясь. 'Бабка', а название это молодой женщине, ехавшей на переднем сидении дорогой иномарки, подходило слабо, — устало потерла переносицу. — М-м, скорей бы лечь и проспать часов двенадцать. Ну или хотя бы часов пять. Ты уж не обессудь, что сразу не начнем, но мне правда нужно отдохнуть.
— Ага.
Ромка уставился в окно. События вчерашнего дня были похожи на ломкие ледяные осколки, они дробились в голове и сверкали гранями эмоций, тех, что всего острей. Понятно, что решение пойти с бабкой было весьма опрометчивым. Но он-то думал почему-то, что она, максимум, заведет его за угол, или прямо через пару метров вынет из него сверкающий волшебный меч, или коснется как-нибудь по-особенному, и он тут же обретет знания, предназначенные для самого сильного в мире пророка. Отчего-то было именно такое предчувствие. Иначе зачем 'бабке' пропадать на столько лет, а потом возвращаться? Это значит, она — вместилище древнего знания, и никак иначе. Но когда Ромка спросил у Варамиры, когда же она его научит (а было это за квартал от городской площади, где упыри скрутили Зубоскала и компанию), 'бабка' недоуменно посмотрела на него и пожала плечами.
— Ну, поживем чуток у меня, не спеша тебе все и расскажу, что к чему.
— То есть, как это?.. — опешив, вопросил тогда Роман, выдергивая из рук женщины свою ладонь. — Вы же сказали, что я смогу спасти Мйара!
— Нет, не говорила... я только сказала, что ты никому не сможешь пока помочь.
Ромка не нашелся, что ответить. И от этого словесного бессилия его заполонил гнев. Ромка сжал кулаки и выпалил:
— Да как это так?.. А как же 'сила, способная изменить мир'?! Вы мне наврали все! И что вы — моя бабушка, тоже наврали, выходит?..
Варамира подошла чуть ближе. Сцепила руки в замок перед собой. Потом заправила за ухо вьющуюся черную прядь.
— Доказательств у меня нет, в этом ты прав, — сказала она тихо, — но... насчет этого человека, которого ты хочешь спасти. Тебе не нужно этого делать, он справится сам. Даньслав ведь наказывал тебе искать у него помощи, а не самому помогать ему, так? Такова твоя и его судьбы.
— Не по-человечески это! — Ромка фыркнул. — Судьба — это мой собственный выбор!
— Да я сейчас не о том, Ром, — Варамира поджала губы. Вновь протянула Ромке руку. — Я — не судьбоплет, но я тоже вижу 'изнанку бытия' и, в отличие от тебя, многое о ней знаю. Так вот, тот человек, которого ты хочешь спасти, — не 'стержень' облавы. Если б ты мог не только видеть изнанку, но и понимать, что к чему, ты бы не волновался за него. Он просто дружит не с теми...
— Вы имеете в виду некроманта? — сказал Ромка прежде, чем успел подумать о том, что, может быть, стоит что-то от этой женщины скрыть. Но скрывать было поздно.
— Да, его. Это старое существо с нелегкой судьбой, закрученной, как пружина, шитой-перештопанной. Да, более всего его душа похожа на душу некроманта... Но, впрочем, столько связей с реальностью — это, скорее, хорошо, чем плохо, такие в воде не тонут.
Варамира опустила руку, которую Ромка во второй раз так и не принял.
— Хорошо, — вздохнула она. — Просто дай мне шанс и я докажу тебе, что мне можно доверять и что я — та, кем являюсь.
— Моя бабка?
Варамира усмехнулась.
— Нет, как именно это доказать, я не знаю. Я покажу тебе, что я кое-что понимаю в судьбах.
Тогда Ромка просто кивнул. Варамира огляделась по сторонам, что-то выискивая. Они стояли посреди людной улицы, возле лавочки и цветочной клумбы. Ромке было немного тревожно из-за того, что вокруг ходят люди и могут их разговор ненароком подслушать, но Варамире, очевидно, было все равно. Она наконец нашла, что искала. Или то, что она искала, нашло ее? К парадному входу какого-то ресторана подъехала машина красного цвета. Варамира, подмигнув Ромке, быстро к ней подошла и провела рукой по лакированному капоту. Задняя дверца машины открылась, и из нее выбрался мужчина в деловом костюме, держа под мышкой барсетку. Он хотел вроде как что-то Варамире сказать, но как будто бы забыл, что. А потом он словно и о самой Варамире забыл.
'Бабка' кивнула Ромке, мол, иди сюда.
— И что это было такое? — спросил мальчик. — Вы это заранее приготовили, что ли?
— Ты должен научиться верить не своим глазам, а изнанке, — произнесла Варамира. — Что там произошло, ты чувствуешь?..
— Что-то странное... яркость увеличилась, как будто бы всплеск... Нити стали двигаться еще быстрее, чем раньше.
— Им стало легче, — кивнула Варамира. — К тому же, судьба любит таких, как мы с тобой.
Ромка недоверчиво покосился на машину.
— И что теперь?
— Залезай. Поедем ко мне, а оттуда двинемся непосредственно туда, где мне будет проще всего научить тебя всему, что я знаю.
Зря Ромка не спросил, куда это — 'ко мне' — именно.
Машина оказалась собственностью компании по перевозке, соответственно, водителю было все равно, куда ехать. Лишь бы платили. А ему, видимо, уже заплатили, из кармана того самого неудачливого бизнесмена.
Когда автомобиль вырвался за чертоги города, Ромка запаниковал. На вопросы типа 'куда мы едем?' Варамира спокойно отвечала, что к ней. 'Мой дом находится в небольшом прибрежном поселке здесь, неподалеку, — говорила она. — Там мы сможем отдохнуть. Сначала заедем кое-куда, но ты спи-спи... А к утру будем на месте. Я тебе сама приготовлю чего-нибудь вкусного. Может, пирог испечь? Бабушки ведь пекут пироги. Да, пирог — это будет самое то, я знаю'.
Но успокоиться Ромка не мог, потому как его изнутри раздирали вопросы, которых было не счесть. Но почему-то при водителе задавать их не хотелось. Ромке казалось даже, что ежели он сейчас начнет бабку спрашивать, а она начнет ему отвечать, — то эти ответы и вопросы еще больше изменят судьбу ни в чем не повинного мужчины, оказавшегося не в том месте и не в то время. Мйар бы такого не одобрил.
Несмотря на нервное возбуждение, мальчик чувствовал себя уставшим. Так бывает, если долго ждешь чего-то, на что-то надеешься, а потом раз — и перегораешь. Он смотрел на то, как за окном плывут холмы, укрытые вечерним туманом, как на небе разгораются одна за другой звезды, а под небом, как будто бы ему вторя, начинают светиться окна редко разбросанных по равнине домов.
Ромка думал о Никс, оставленной под зданием университета, и о том, что в этом мире даже огненному магу не просто, хотя, казалось бы... Казалось бы, играть с огнем — мечта! А вон оно как, на самом деле. И ладно, странный Камориль, но все остальные маги — просто люди, и их, почти всех, можно понять. Не просто 'можно', их, пожалуй, даже легко понять...
Усталость брала свое, и вскоре Ромка провалился в зыбкое забытье. Ему снился сон, обыкновенный, из тех, где причудливо смешивается быль и небыль, и где ты бессилен что-либо изменить. Это был уже не тот кошмар, который преследовал его, пока он не нашел Мйара. Но все же искорки в глазах цвета весенней листвы тревожили душу, как это бывает только с душами молодыми и, в общем-то, неспроста.
Проснулся Ромка от маминого звонка, быстро пришел в себя и придумал подобающую 'отмазку'. Благо, это у него получалось естественно и достоверно — ценный навык, наработанный годами практики. Тем временем за тонированными стеклами как раз и начал наблюдаться ранний рассвет, обещающий быть красивым, хоть и прохладным по-весеннему.
Через пятнадцать минут машина притормозила у обочины, и пассажиры выбрались на свежий воздух. Поселков или деревень вокруг не наблюдалось, — только широкая тропинка, рассекая высокое разнотравье, убегала куда-то в сторону моря и лесополосы.
— А где поселок? — спросил Ромка у Варамиры. Здесь, среди деревьев, пыли и травы, нарядное платье 'бабки' смотрелось как-то совсем некстати.
— Пойдем, тут до него еще полтора-два километра пешком, — ответила Варамира. — Там, за деревьями, пойдет спуск, так что идти легко будет. Поселок сразу увидишь, а вот дом мой немного дальше, он на мысе, за Оливковой бухтой.
— Ага, — протянул Роман, двигаясь по тропинке следом за 'бабкой'. — Ну... я уже могу задавать вам все накопившиеся вопросы, да?
— Что, всю ночь ждал?..
— Нет, ночью я, выходит, спал...
— Ну, а я вот — не спала всю ночь, потому пощади меня и погоди с расспросами...
— Ой, а чего это вы не спали?..
— Надо же было следить за тем, чтобы водитель не уснул, — ответила Варамира.
— А как же судьба?.. — недоверчиво переспросил Роман.
Женщина улыбнулась.
— На судьбу надейся — а сам не плошай! Разве не так говорят?..
— Так...
— Ну и вот. Давай лучше ты расскажи мне про свою жизнь. Что да как. Мне, знаешь, правда интересно, чем ты живешь, ну, и чем сейчас вообще живут дети. Мир полон чудес, и чем дольше живу, тем больше люблю жить! Так что давай, рассказывай.
Ромка, хмыкнув, почесал затылок. Не так-то просто рассказать 'что да как', особенно, ежели с тобой последнее время творятся всяческие невероятности. А уж про то, что по-настоящему волнует, рассказывать практически незнакомому человеку... ну уж нет.
— Да мне нечего особо рассказывать, — наконец произнес он. — Живу, как все, в школу хожу, потом в кружок моделирования. Мы там самолетики клеим и фигурки разные. На концерты еще хожу с сестрой. Без Али мама меня на концерты не отпускает. Что еще...
Додумать Ромке не пришлось, потому как в этот момент они выбрались, собственно, к деревьям, что росли на краю возвышения, по которому проходила дорога. Далее тропка полого бежала вниз, к морю. С этой точки был прекрасно виден поселок, расположившийся на длинном остром мысе, и множество бухт с обеих сторон от него.
У Ромки захватило дух от распростертого внизу пейзажа, озаренного половинкой вынырнувшего из воды солнца, и от вида поселка, похожего сейчас на странную рукотворную драгоценность из маминой шкатулки, обрамленную рваными перьевыми облаками сверху и звонкой, медной гладью моря понизу. В небе реяли чайки, планируя на ветру, а в море чернели лодки рыбаков, выбравшихся на свой промысел ни свет ни заря.
— Нравится? — спросила Варамира.
— Хочу здесь жить! — выпалил мальчик с восхищением.
— Вот и я так подумала.
Это было ожидаемо и неожиданно одновременно. Ну, то есть, не то чтобы я ликовал по поводу своей предусмотрительности, как не прогадавший параноик. Однако же мои смутные опасения оказались оправданны. В этом доме, как я уже говорил, мне расслабляться опасно, и вот она — кара небес за незапертую дверь ванной комнаты.
Камориль стоял, опершись об дверной косяк, и молча смотрел на меня ясным немигающим взором. Ну, не то чтобы просто смотрел — рассматривал.
— Ну и что ты здесь делаешь? — спокойно спросил я, даже не думая прикрываться. Чего мне стесняться, и правда. Ну, то есть, я бы постеснялся, однако же именно это, пожалуй, порадовало бы некроманта пуще любого другого действия.
— Да вот, мимо проходил, услышал шум воды, тут же вспомнил кое-какой твой монолог, показавшийся мне тогда очень прочувствованным и, как бы это так поточнее выразиться, — Камориль постучал указательным пальцем по подбородку, — многообещающим. Видишь ли, мне подумалось, что, не имея к оному предрасположенности, вряд ли бы ты смог так красочно...
— Красота в глазах смотрящего, Камориль, — ответствовал я, снова включая воду и отворачиваясь.
Я не слышал, ответил ли он мне что-то, но чувствовал, что он не ушел. Стоит, смотрит. Что ж с ним таким делать, а...
— А они и правда спиральками свиваются, — заявил некромант, усевшись на кафельный пол слева от ванной.
Я снова выключил воду. Повернулся к нему.
— Ты что, так и будешь смотреть на меня и мешать мне нормально мыться?..
— Да разве ж я тебе мешаю?
— Да!
— Ну так, разве ж я виноват, что я тебе мешаю...
— Да!
— Тогда давай я тебе помогу?..
Следующий мой поступок был необдуманным и спонтанным. Я направил струю воды на Камориль и одновременно выкрутил вентиль до упора. Камориль пытался защититься руками, но тут уж он сам себе 'вырыл могилу', образно выражаясь, тем, что так близко ко мне подошел.
Некромант в мокрой рубашке, сдержанно сквернословящий, фыркающий и трущий раздраженные хлоркой глаза все-таки достаточно меня развеселил, ибо в такой ситуации он никак не мог сохранить ни пафос, ни даже эту свою фирменную жеманность.
Размазав по щекам тушь (тушь?..), Камориль стянул с себя рубашку, вытер ею лицо и поднялся на ноги. Выглядел он несколько устрашающе и очень, очень решительно.
— Не-не-не-не-не, — я стал грозить ему душем. — Вот это руки-то у тебя чего полезли? Вот это руки-то ты спрячь! Камориль!
Я снова открыл воду, прежде чем Камориль оказался в ванной рядом со мной, как был, в брюках. Но струя воды его не смутила на этот раз. Пока я пытался спешно достать с вешалки полотенце, некромант основными руками обхватил меня за плечи.
— Мйар... Будь моя! Отринь сомненья! Давай сольемся в...
— Да ты совсем ополоумел, — я бросил душ и стал с усилием отводить его руки от себя.
— Ну давай я тебе хотя бы спинку потру, — Камориль пытался сохранить хорошее лицо при плохой игре, что меня лично пугало. Потому что взгляд у него был немного того... нездоровый.
