Осыпая друг друга проклятиями, они описали множество кругов вокруг стола и кресла. Тиссур побывал во всех углах комнаты, пока, наконец, молодой человек не загнал его на шкаф.
— Успокойся! — рыкнул он, стараясь завернуть сопротивляющийся череп в ткань. — Ничего тебе не будет!
— Вот, значит, какой союз тебе нужен был?! Я так и знал! Использовал меня, чтоб я навёл порядок в твоих делах, а теперь… — король попробовал укусить Орди за палец, но юноша вовремя убрал его и легонько стукнул Тиссура о стол. — Вот, значит, как ты против насилия?! А это по-твоему, что?
— Просто действую жёстче, — съязвил молодой человек. — Сам научил.
Он положил свёрток на стол и, плюхнувшись в кресло, понял, что, оказывается, запыхался и ужасно устал, пока гонялся за королём. Бредовая ситуация. Комедия. Цирк.
Тиссур лежал, не шевелясь: либо вымотался, либо не имел возможности двинуться из-за веса шторы. Орди попытался представить, как их игра в догонялки выглядела со стороны, и усмехнулся. Но усмешка превратилась в горестную гримасу, когда навалилось и придавило всей тяжестью осознание того, что он только что наделал. Молодой человек наклонился вперёд и, закрыв лицо руками, простонал:
— Только не так…
Он хотел сделать всё красиво и по-максимуму благородно. Без предательства, без грубости, без насилия. Просто потихоньку отстранить Тиссура от власти — разумеется, до тех пор, пока не появится уверенность, что костяшка не причинит никому вреда.
Юноша повторил последнюю мысль несколько раз и понял, что врал сам себе. Это время никогда бы не наступило. Слишком разный подход у них с Тиссуром. Слишком большая разница в восприятии мира, в идеалах, привычках и мотивах. Рано или поздно это должно было произойти. Они всё равно бы схлестнулись: не сейчас, так потом, когда власть уже оказалась бы в их руках, и кто мог бы сказать, какими жертвами закончилась бы их попытка поделить Брунеген?.. Да, так определённо лучше. И пусть всё было не так, как Орди хотел (а он хотел вообще ничего королю не говорить, а просто поддерживать у Тиссура впечатление, будто он может на что-то влиять), и не так, как он собирался всё провернуть в случае чего (охранники особняка в доспехах, свет факелов отражается от сырого камня стен, холодное: «Вы арестованы»). Плевать. Дело уже сделано.
Молодой человек поднялся, подошёл к шкафу, снял с него увесистую деревянную шкатулку с замком и отнёс её на стол. От старого дерева приятно пахло пылью и лаком. Молодой человек обтёр рукавом крышку, открыл один из ящичков стола, пошарил внутри и, вынув маленький ключ, отпер замок. Содержимое шкатулки (бумаги с печатями, монеты и пара перстней) он высыпал, не глядя, в стол, а на их место попытался уложить свёрток. Тот не поместился — слишком много ткани. Орди подумал пару мгновений, осторожно развернул штору и готовясь, чуть что, ловить беглеца, уложил череп внутрь, крепко сжимая его в ладонях.
Тиссур не сопротивлялся и молчал: лишь слегка пульсирующий фиолетовый глаз показывал, что старый король внимательно наблюдает за происходящим. Молодой человек наткнулся на взгляд Тиссура и быстро отвёл глаза.
Штора соскользнула на пол.
Орди, внезапно испытавший приступ паники, резко захлопнул крышку и зачем-то надавил всем весом.
«Дурак, — выругал он себя мгновением позже. — И чего тут бояться?»
Щёлкнул закрываемый замок — и дело сделано.
Со стороны шкатулка выглядела так же, как и раньше. Молодой человек ждал, что Тиссур станет ругаться и биться о стены, но тишина — полная и ничем не нарушаемая тишина — стала сюрпризом. Казалось, сейчас вот-вот должно произойти что-то ужасное. Ещё мгновение — и обязательно будет какое-то движение. Король обязательно проявит себя.
Орди было бы куда легче, если б Тиссур кричал, сыпал оскорблениями, угрожал и вырывался. Молчание действовало угнетающе.
Неожиданно для самого себя юноша обнаружил, что ком в горле мешает ему дышать. Молодой человек безуспешно постарался его сглотнуть и заскрипел зубами от злости на самого себя.
— Я знал, что так всё и будет, — раздался глухой голос из шкатулки. — История повторилась.
— Что ты имеешь в виду? — мрачно буркнул молодой человек.
Пауза.
— Ничего, — донеслись приглушённые деревом слова. — Ты сделал свой выбор. Вот они — твои идеалы. Мне нужно было отстранить тебя раньше, прежде, чем ты отстранил меня. Гордись, ты победил.
— Я вытащу тебя, когда всё закончится, — пообещал Орди.
Он говорил и понимал, насколько глупо это выглядит. Понимал, что уже поздно проявлять благородство, сглаживать острые углы, стараться что-то исправить и восстанавливать хорошие отношения, — но почему-то всё равно пытался. Даже несмотря на то, что дело уже было сделано и они с королём оказались по разные стороны баррикад.
— Да иди ты… — Тиссур задал такое направление, что даже Орди, выросший на улице, одобрительно закряхтел.
— Ну и ладно, — юноша поднял штору и зачем-то накрыл стол вместе со шкатулкой. — Ну и пойду…
Лестница, ведущая в подвал, была сегодня какой-то по особенному крутой. Ординари пошатывался от неожиданно навалившейся слабости, задевал стены и с нарочитой злостью шипел себе под нос проклятия, чтобы взбодриться, но это не помогало. Он чувствовал, что совершил нечто невероятно гнусное и подлое — возможно, самое подлое за всю свою жизнь.
Понять, где держали пленника, было нетрудно. Когда Орди только-только переехал и осматривал дом вместе с Вортсвортом, то обнаружил в обширном подвале особняка маленькую комнатку с прочной железной дверью и несколькими металлическими скобами-браслетами, крепко приколоченными к стене. Их назначение не было загадкой: металл так и просил, чтобы в него поместили чьи-то запястья. С потолка свисали на цепях бурые крючья, и Орди, когда увидел их впервые, попросил дворецкого:
— Я не хочу знать, что это и откуда, поэтому скажите, что это ржавчина.
— Да, милорд, — охотно ответил Вортсворт. — Это ржавчина. Предыдущим хозяевам, как я слышал от отца, периодически приходилось заниматься… металлообработкой.
И сейчас Орди направлялся прямиком в комнату для «металлообработки».
— Нет-нет, — донёсся специфический каменный говор Скульпо из «бухгалтерии». — Здесь икс в квадрате. А эти переменные нельзя сокращать.
— А как тогда? — Йоганн искренне старался говорить тихо, но громкость его голоса была прямо пропорциональна размеру тела, так что у Орди сложилось ощущение, будто здоровяк находится на расстоянии вытянутой руки от него.
— Вот… Так.
— А-а-а!.. А я-то думал, что…
Орди подкрался к решётчатым дверям и осторожно заглянул внутрь. Йоганн сидел за столом, похожий на отца, который пришёл поиграть с дочкой в чаепитие и умостился на кукольном стульчике. Рядом стоял Скульпо: горгулий водил когтистым каменным пальцем по листу бумаги и объяснял нечто очень сложное не менее сложными терминами.
— Вот так это и решается, — сказал, наконец, Скульпо и сделал шаг назад.
Йоганн закивал с выражением искреннего восхищения на лице:
— Вот это да! Завидую. И откуда у тебя такие способности к математике?..
Вопрос явно был риторическим, но каменный истукан дал ответ:
— Кремний.
— Кремний? — удивлённо переспросил Йоганн.
— Да. Он позволяет думать быстрее и яснее. Давай следующую задачу…
Орди отпрянул назад, пока его не заметили, и, прихватив масляную лампу, направился в тёмный угол, где за старым шкафом скрывался вход в комнату «металлообработки».
Эта часть подвала практически не освещалась и использовалась явно реже остальных. Тут властвовали паутина, пыль и запустение. Прямо в проходе стояла, задрав оглобли к потолку, гнилая двухколёсная повозка. У стены была сложена небольшая поленница дров, увенчанная дырявым деревянным ведром, заплетённым паутиной. А правее неё располагался искомый шкаф — старый, хлипкий и изъеденный жуками-древоточцами. Одна дверца распахнута настежь, вторая — висит на верхней петле. Сверху, на антресолях, лежит на боку пустая картонная коробка с надписью: «Лучшие шляпы Станиона!»
В пыли осталось множество свежих следов.
Орди оперся плечом на шкаф, со скрежетом отодвинул его, открывая доступ к двери, обитой полосками порыжевшего железа, вытащил заготовленный заранее ключ и замер от неожиданной мысли. Что, если он сейчас заглянет внутрь и никого не найдёт? Не потому, что пленника держат другом месте, а из-за того, что Тиссур вообще никого не пытал и просто решил устроить проверку своему союзнику. «И что делать тогда?» — спросил Орди сам себя. Он очень живо представил пустую пыточную и себя, застывшего на пороге в полном замешательстве. Какое решение будет верным в том случае? Вернуться в кабинет, открыть шкатулку и извиниться перед Тиссуром? Или оставить всё как есть?..
Хватило пары мгновений, чтобы понять: Орди выбрал бы второй вариант. Что бы ни случилось, он уже показал Тиссуру, что тот не может ему доверять. Подтвердил, что старый король всё это время был прав. А значит, они уже враги, хотел того Орди или нет.
Ключ клацнул три раза. Заскрипели петли, успевшие забыть, что такое масло, зато прекрасно знакомые с ржавчиной.
Орди ещё не видел пленника, но услышал звон цепей и даже немного разочаровался. Он всё ещё надеялся, что Тиссур не настолько жесток.
— Нет! Нет! — раздался слабый голос из потайной комнаты. — Я же всё сказал!..
Из двери пахну́ло сыростью, плесенью, железом и потом. Орди шагнул внутрь и поднял лампу повыше. Свет был слишком ярким для столь маленькой комнатки: он высвечивал очень много неприятных подробностей, которые в ином случае милосердно скрыла бы темнота. Сырой камень тускло блестел, словно лакированный, на потолке расплывалось огромное бурое пятно лишайника. В одном из углов гнила куча тряпья, и по ней бегали слишком крупные насекомые со слишком большим количеством ног. Крюки, свисавшие с потолка, не изменились: их по-прежнему покрывал густой слой чего-то, что Орди настойчиво называл ржавчиной. В другом углу стояла закопчённая до середины кочерга, которая из-за сажи выглядела гладкой-гладкой, словно её очень старательно покрасили и отшлифовали.
Юноша увидел пленника и едва не отшатнулся.
Тело худого человека, чьи запястья надёжно сковывали прибитые к стене браслеты, носило множество разных следов. Эти следы были в чём-то сродни книжным страницам: они красноречиво рассказывали о том, что пережил раздетый до белья мужчина со спутанными длинными тёмными волосами и безумным взглядом.
Пятна синяков и ссадин свидетельствовали о том, что его очень долго били. Причём, ещё и ногами: на голени чернел отпечаток подошвы. Взглянув на окровавленные пальцы, можно было сделать вывод, что побои не принесли результата и пришлось применить более радикальные методы: и под «радикальными методами» следовало понимать какие-нибудь небольшие щипцы, от одного вида которых перехватывало дыхание. Но более всего пугали следы третьего вида: уже успевшие немного зарубцеваться ожоги. Уродливые полоски — розовые, красные, багровые и чёрные — покрывали почти весь торс пленника, периодически перекрещиваясь. Они были короткими и узкими, отчего тело пленника смотрелось так, словно его пытал учитель грамматики, которому надоело, что ученик никак не может запомнить правила постановки дефисов и тире. Если перевести взгляд немного правее, на закопчённую кочергу, становилось понятно, чем были оставлены эти следы.
Орди, не выдержав, охнул.
Пленник истолковал это по-своему:
— Я же всё сказал! Всё! Всё! — заверещал он.
— Спокойно! — юноша инстинктивно отступил на шаг. — Кто ты такой?
— Я же говорил, — заскулил пленник и подобрался в ожидании боли. — Говорил! Особый поверенный фельдъегерь регента… Я же всё сказал, я же… Я всё скажу, я всё готов повторить, только не…
— Успокойся, — повторил Орди. — Ты — что-то вроде курьера, да? Передавал приказы из Замка?
— Да, — осторожно кивнул особый поверенный. Его кожа в жёлтом свете лампы напоминала пятнистую шкуру какого-то экзотического животного.
Молодой человек пожевал губами, обдумывая вопрос. Ему хотелось проверить одну догадку.
— Куда ты возил приказы?
— В министерства! — быстро ответил пленник. — В министерство торговли, министерство мануфактур, министерство дво…
— Стоп-стоп, — остановил его юноша. В присутствии замученного курьера он чувствовал себя ужасно неуютно. Мысль, что это по его вине ни в чём не повинного человека довели до такого состояния, не давала поднять глаз. — Кстати, тебя как зовут-то?
— Кенард! — откликнулся пленник. — Кенард, особый поверернный…
— Я понял. Спокойно. Никто не будет тебя бить. Чьи приказы ты возил?..
Фельдъегерь молчал.
— Кенард! Ау. Чьи приказы ты возил?
Особый поверенный открыл рот и снова захлопнул, с опаской глядя на Ординари.
— Смелее.
— Я… Я не знаю. Мне просто давали пакеты, за которые я расписывался и...
— Но ты же называл какое-то имя тем людям, которые тебя били?..
Вместо ответа пленник поднял голову к потолку и громко завыл. Жуткое эхо его крика пронеслось по всему подвалу, разбиваясь на мелкие куски о потолок, стены и колонны.
— Я не знаю!.. — прокричал особый поверенный фельдъегерь Кенард и неожиданно принялся биться затылком о стену. — Я не помню!.. Мне говорили, но я не помню! Скажите, чьи приказы я выполнял? Я согласен, я со всем согласен, только не надо больше!..
— Перестань! — приказал Орди с максимальной твёрдостью, на которую был способен. — Прекрати!.. — в глазах потемнело. Шокированный молодой человек прислонился к стене и почувствовал, что ноги слабеют и он сползает по холодным осклизлым камням на пол. Какое-то время юноша простоял, борясь с головокружением и слабостью. Кенард уже не кричал, но его вопль всё ещё звучал в ушах Орди.
— Всё в порядке, — произнёс молодой человек и, держась за стену, вышел из комнаты металлообработки. — Всё будет хорошо. Сейчас тебя выпустят...
Орди покидал подвал: ослабевший, переживший глубокое потрясение от столкновения со сломленным человеком и остро ощущавший вину за то, что произошло, но уяснивший самое главное — Тиссур ничегошеньки не выяснил. Имя Вильфранда явно было подсказано пленнику безумной черепушкой — и это значило, что Орди поступил правильно, оградив общество от древнего короля. Но только легче от этого почему-то не становилось.
26.
«При Ординари всё стало иначе», — думал Нильс, пробираясь по ночному Бругенену. На первый взгляд ничего принципиально не поменялось: та же вечная непролазная грязь вперемешку с навозом и соломой, те же унылые покосившиеся домишки, те же кривые улицы и тот же туман. Разница была в ощущениях.
В кои-то веки люди ходили по городу без боязни. Нет, разумеется, определённый риск оставался: помимо ручных бандитов Ординари существовало множество обычных воров, грабителей, насильников и убийц, но и они сейчас притихли, поскольку новая «стража», состоявшая всё из тех же людей Орди, не дремала, и застигнутые на месте преступления «вольные профессионалы» могли схлопотать кучу неприятностей.
