Вероятно я столько раз слышал об этом месте, что мне оно стало казаться чем-то вроде края земли, где сосредоточились все диковинки Запада. И за которым, дальше уже ничего и нету.

Ан нет, — оказывается земля-то имеет форму шара, хотя в это подчас очень трудно поверить, глядя на окружающий тебя мир из крохотной лодочки, затерявшейся где-то между бесконечным морем и не менее бесконечной степью.

Это ж какие, выходит, пространства уже захватили аиотееки? И сколько их вообще на этом берегу? — Эуотоосик, как-то раз говорил о шести сильных родах, прошедших по Мосту Икаоитииоо. Хииовитаак, вообще про "считано-несчитанное количество великий воинов аиотеекоо, под чьими ногами трясется земля, когда они идут в поход, а от тени, что бросают их копья, даже в полдень наступает ночь". После чего, обычно предлагал мне сдаться. Обещая за добровольную явку с повинной и чистосердечное признание, надеть на меня самые новейшие колодки повышенной удобности, и лупить только самыми качественными плетками. А на мои отказы от столь великой чести, лишь раздраженно пожимал плечами, дескать, — "дикарь сам не знает от чего отказывается".

...Но даже учитывая, что вряд ли аиотееки уходили далеко от береговой полосы, — все равно, контролируемое ими пространство было немаленьким.

— О чем задумался Дебил? — Прервал мои размышления Лга"нхи.

— Да вот думаю, что ежели на тот край моря, по тем островам перебираться, это выходит только на половину пути, два года потребуется!

— Так ведь ты говорил про лодки, которые напрямик море переплыть смогут? — С некоторым подозрением, уж не пытаюсь ли я отмазаться от Подвига, ссылаясь на дальние расстояния, — ответил Лга"нхи, вызвав тем самым мои тяжкие вздохи, и зубовный скрежет Кор"тека, — единственного из нас троих, настоящего моряка, осознающего какую немыслимою задачу мы себе ставим.

Ну да я, этот скрип встретил не без некоторого, мысленного злорадства. — Как для него невообразимой дурью было пытаться переплыть море, — так для меня, — отправить на разведку разом все руководство нашей экспедиции.

Но кто станет слушать какого-то там Великого Шамана, когда после стольких недель беспросветно скучного путешествия, когда мы ползли сюда избегая больших поселков, и иногда заходя в малые деревеньки, впереди наконец повеяло очередными приключениями!

Вот потому-то, мы сейчас все трое, на позаимствованной в одном из небольших рыбацких хуторков лодочке, и смотрим на устье Великой Реки.

...И нехреновая, скажем прямо это река, судя по ее устью. Широкая, полноводная и..., грязноватая. В смысле, — илистая.

Ил этот мы начали замечать еще позавчера, когда шли вроде как по морю, уж больно контрастировал он с обычной синей, или с оттенками зеленых водорослей, морской водой. И именно по нему Кор"тек предсказал скорое достижение цели, хотя никакой реки видно еще не было.

В общем, — всем табором идти к устью реки, без предварительной разведки, мы не стали. А вместо этого устроили долгую и нудную ругань, на тему "кому идти в разведку". И так оказалось, что нужно всем. Потому как главный наш прокладыватель путей и маршрутов Кор"тек, должен собственными глазами взглянуть на предстоящий театр..., тьфу-тьфу-тьфу, надеюсь относительно мирных действий. Лга"нхи должен был глянуть первым как Вождь, а я..., а я пошел на принцип, потому что сначало бесконечное сидение в тесной лодке, после, по мере выздоровления руки, разбавленное бесконечной греблей, — достало уже до печенок. А тут, хоть какое-то разнообразие.

Так вот и оказались мы здесь, на этом вот крохотном островке, одном из множества таких же, что создала дельта Реки, пробивая свой путь к морю.

Это кстати нам было на руку, — есть шанс незаметно проскользнуть дальне на реку, минуя оба города, что раскинулись на каждой из сторон реки. Причем Кор"тек уверял нас, что это именно два города, образованных чуть ли не прямо враждебными друг другу племенами, облюбовавших пригожее местечко.

И еще бы не облюбовать, — множество пресной воды, дающей влагу обильной растительности. Ил, разносящийся во время половодья по полям, и гарантирующих хорошие урожаи. Ну и с точки зрения геополитики, — место хлебное.

Вот и уселись тут два племени, веками конкурирующих друг с другом, и не упускающих возможности подгадить соседу.

А потом пришли аиотееки, и как нам доложили опрошенные окрестные рыбаки, — выступили миротворцами, разогнав всех "ястребов войны" своими длинными копьями.

По их же рассказам, драка тут была более чем основательная, и якобы городок, расположенный на правом, более высоком и удобном для жизни, берегу реки, был сожжен "миротворцами" до основания. И на его пепелище, аиотееки, вроде как решили поставить свою новую столицу.

Ну да к счастью, — нам на правый берег соваться ну надо. — До штурма столиц, мы еще не дозрели. Нам бы шмыгнуть серой мышкой за ближайший угол, и попробовать подняться вверх по реке, хотя бы на сотню-другую километров.

Так что задача нашей троицы, на текущий момент, — найти путь в многочисленных протоках, между островками и отмелями левого, низкого, и изрядно заболоченного, берега реки.

А еще лучше, — договориться с кем-нибудь из местных, что поколениями елозят по этой помеси болота и реки, и знают тут каждую кочку.

...И кстати, понятно Лга"нхи, еще минут десять назад изобразил такое напряженное лицо. — Это в нашу сторону двигаются люди. А я-то думал, что это ему по нужде приспичило. Тем более что запашок от этой болотной реки, идет тот еще!

Потом к делу притупил Кор"тек, суть его маневров я понял не сразу, но так или иначе, а он умудрился столкнуть нас с неизвестной лодкой, именно что нос к носу.

Лодка-то кстати была деревянной. Но не такой как у нас, а обычные два выдолбленных ствола, соединенные вместе. — Конструкция надежная, практичная и вполне работоспособная, способная пережить века*. И двигалось оно не посредством весел, а методом упирания шестом в илистое дно, и проталкивания всей конструкции вперед.

(* Автор самолично плавал на таких еще лет пятнадцать-двадцать назад в Тверской области. Там подобное плавсредство именуют "колодами".).

А осуществляли это "упирание" и "двигание", парочка туземцев, весьма подозрительного вида.

Потому как, ни в жисть я не поверю, что делая что-то хорошее, и одобряемое законом и обществом, можно иметь такой вороватый вид, бегающие глазки, и дикий испуг в глазах, при виде внезапно выскочившей наперерез неизвестной лодки, и сидящих в ней, вооруженных до зубов, людей...Это и предопределило мое дальнейшее поведение.

— Браконьерите сволочи? — Грозно сдвинув брови, вопросил я у туземцев, не спускавших глаз с копья Лга"нхи, наконечник какового, тот, видимо заранее предугадав их интерес к холодному оружию, любезно подсунул под самые носы бедолаг.

— Ась? Чевось? — Примерно так ответили мне допрашиваемые, а потом перейдя на ломанный аиотеекский, сообщили что занимаются рыбной ловлей, и не более того.

— Контрабандите тогда поганцы?

— Чего? Моя плоха говорить на языке большой черноволосый господина. Моя рыба из воды доставать.... — Говоря громко и раздельно, видимо путая незнание местного языка с глухотой, пояснил мне мужик в лодке, тот что был постарше. А тот что был помладше, — видать сын или племянник, даже изобразил некую пантомиму на рыболовную тему.

— А и впрямь Дебил. — Поддержал туземцев Лга"нхи. — Говори уже понятными словами, а то даже мы с Кор"теком, пока тоже, ни слова не поняли.

— Чего в лодке-то везете? — Рявкнул я на прибрежницком диалекте.

— Ничего!!! — Глядя на меня честнейшими глазами, заверил туземец постарше, однако один только вид его внезапно вспотевшего лба, вполне мог послужить иллюстрацией к понятию "чистосердечное признание".

— Лга"нхи, откинь ту тряпку, что у них на дне лежит. — Попросил я друга, и тот, с хирургической точностью выполнил эту просьбу, наконечником своего, более чем трехметрового копья.

— Кор"тек, это то чего я думаю?

— Не знаю, чего ты там себе думаешь, — недовольно пробурчал в ответ Кор"тек, а это обычный гок"овый канат. Хороший, длинный. ...Да тут их шесть мотков. ...Непонятно, нафига им столько в одной лодке надо?

— На что менять везли? — Осведомился я у ставших внезапно бледно-зелеными, туземцев. — И кому?

— А и-и-и.... Не менять вовсе. — С отчаянной храбростью залопотал туземец. — Свояк у меня тама, чуток подальше живет. Попросил канат одолжить. ...А я чего? — Я пожалуйста. Потому как родня, как же не одолжить, когда он просит. Ему потому как надо, а у меня есть, ну вот я и того значит, потому как родне помогать надо, вот я значит, канатик-то и того, потому как....

— Аиотееки, все канатное дело, и торговлю ими, под себя загребли. — Пояснил я, своим соратникам, смотрящим на все это шоу, с диким недоумением. — А этот вот, решил в обход аиотееков, запрещенными товарами меняться. Так?

Молчание, и повинно опущенная голова пойманного с поличным контрабандистом, была лучшим подтверждением моих слов.

— А зачем это аиотеекам? — Спросил меня брательник, продемонстрировав всю свою невинность в вопросах торговли.

— Это чевой-то? — Вот так вот можно что ли запретить чем-то торговать? — Сверкнул внезапный интерес в глазах куда более искушенного Кор"тека.

-Ну смотрите мужики. Ежели чего, — обращайтесь. Мы вас аккурат на этом месте, будем каждый день ждать.

Очень теплые и приятные слова. Однако глаза Егтея, их произнесшего, светились такой подловатой жадностью, что мне как-то сразу стало неуютно.

Гнилая он вообще был натура, этот Егтей, — тот самый туземец "постарше", которого мы назначили своим проводником.

...Вот хоть убейте, а не верю я в некую изначально заложенную порочность людской натуры. Отказываюсь думать, что некий младенец уже рождается зараженный гнилью человеческой подлости, или с червячком предательства в душе.

Мне всегда казалось, что эта гниль и червивость, — есть следствие неправильного воспитания ребенка, случившихся с ним в детстве психологических травм. Ну, или вывихов человеческой цивилизации, порождающей уродливых мутантов, под стать собственной искусственности и оторванности от живой природы.

И тот факт, что среди моих первобытных товарищей, — откровенных моральных уродов, было крайне мало, — лишь подтверждало это мнение.

Нет, вот только не надо думать, что все они были сплошь ангелы и титаны духа. — Нет, — встречались среди них и жестокие садисты, готовые идти по головам властолюбцы, или пронырливые мошенники. А уж дураков-то, — с избытком хватало, как думаю, и во все времена.

Но вот откровенных трусов, подлецов и предателей, я почти не встречал. — Раньше я думал что все эти качества, — есть некое следствие постоянного давления Власти, или Денег, заставляющих человека юлить и подличать, не позволяя открыто высказывать свою волю, или отстаивать интересы с оружием в руках.

Но вот этот Егтей..., — ведь наверняка большую часть жизни, прожил свободным, (насколько это возможно в этом веке), и достаточно обеспеченным человеком. — А гнида редкостная.

Хрен я поверю, что пять, или пусть даже десять, лет, под властью аиотееков, могут сделать из человека такую гниду, однако вот, — сделали. Потому как, не знаю как в этих краях, а у нас в Степи, такой бы точно не выжил. Прибили бы его еще в подростковом возрасте. ...Может детский максимализм, и подростковая жестокость, и есть своеобразный фильтр? — Механизм по избавлению рода-племени от крайне неприятных особ, вроде этого Егтея? Но в наши гуманные и цивилизованные времена, этот фильтр уже не работает, вот и заполонили землю разные засранцы и гады? ...Что однако, дало шансы выжить и гениям двигающим этот мир вперед, или просто безобидным чудакам, способным сделать нашу жизнь ярче, затейливей и разнообразней.

Но вот и тут, такой засранец как Егтей выжил, потому что... Хрен его знает почему. — Может сбой программы, а может быт местных "болотников" сильно отличается от степного...

...Я как-то с самого начала не проникся к этому типу. — Уж больно знакомыми показались мне выражение этих ушлых глазок, вечно приглядывающихся где бы урвать кусочек, и поведение, — трусоватое, и в то же время наглое. Насмотрелся я на таких в свое время, во дворах и на улицах родного города.

Так что особо открываться я ему не стал, продолжая вести себя как можно непонятнее. — Аиотеек я, или нет, сотрудничаю с ними, или воюю. ...Короче, как писал классик, — "Та ли я особа которую надо схватить и отволочь в участок, или сам имею право схватить". (Цитату надо уточнить)

Доспехи-то и оружие у нас аиотеекские, я еще и башкой черен, а мои спутники..., в общем, — весьма непонятные особы, которые переговариваются со мной на языке, в котором встречается много аиотеекских слов, слов местных диалектов, и вообще уж каких-то неизвестных. — Есть от чего возникнуть непоняткам.

Зато как всегда понятен самый простой принцип, — мы сильные, — ты слабый. Мы говорим, — ты делаешь. Ты делаешь плохо, мы тебя убиваем.

Такие взаимоотношения, Егтей понимал, и поначалу пытался вести себя как можно более лояльно и правильно, — в его представлении. И потому, — первым делом, представил моему вниманию подробную кляузу на всех своих соседей и знакомых. — Кто чем контрабандствует, кто-как нарушает, и какие позволяет себе нелояльные поступки и высказывания, в адрес любимых и достойнейших господ, — аиотееков. Преподнося это с позиции -"...Не я один..., Я как вс....".

Тут мне пришлось взглядом усмирять Лга"нхи и Кор"тека, настолько шокированных подобным поведением, что не иначе как только чудом, можно объяснить тот факт, что они не прикончили этого гаденыша на месте. — Мы ведь много всякого встречали на своем пути. — многие пытались нас убить, не меньше народа обмануть, или обжулить. — Но вот так вот, — доносить на своих, подставляя родню под удар врага, — о подобном они и помыслить не могли. В этом было что-то особенно болезненное и извращенное, вызывающее у этих честных ребят, чувства брезгливости и омерзения.

К счастью, — именно такие чувства обычно демонстрировали по отношению к покоренным народам аиотееки, так что думаю, — наше поведение лишь убедило Егтея, и подстегнуло его жажду демонстрировать нам свою благонадежность, закладывая своих соседей.

И особенно, в рассказах стукача, доставалось некоему Арпеку, Не только крайне негативно настроенного к существующей Власти, но и чуть ли не замышляющего против нее всяческие каверзы.

Надо ли говорить, как сильно заинтересовала меня личность этого Арпека? — Увы, из более подробных расспросов кляузника, выявилось что никакой Арпек не пламенный вождь, втайне подготавливающий восстание против поработителей, на что я очень надеялся. А не более чем конкурент Егтея, от которого тот мечтает избавиться, естественно, — чужими руками.

Но так или иначе, а где можно найти этого самого Арпека, я постарался выспросить как можно подробнее. Что-то подсказывало мне, что эта информация будет совсем даже не лишней. — Может быть, хотя бы не придется на обратном пути общаться с этой слизью Егтеем еще раз.