Хроники Дебила. Свиток 6

...А дальше, — третья стена. В данном случае, последняя. — Один из наших вояк издает тихое шипение одной, довольно противной ящерицы..., — стандартный ирокезский знак об опасности.

Кручу головой, и нихрена не вижу, пока Лга"нхи не разворачивает меня в нужную сторону, и не показывает куда надо смотреть. ...Блин. — Как я об этом раньше-то не подумал? — Тут ведь у жрецов обсерватория, так что не удивительно, что в данный момент один из моих старых знакомых дедков-звездочетов, сидит в ней и пялится на небо... Интересно кто из двоих сегодня на вахте?

Тут Лга"нхи взял меня за шкирку, и оттащил чуть в сторону. С этого ракурса обсерваторию стало видно очень плохо. А значит и нас оттуда тоже. Кошки, канаты, и вот мы уже перед знаменитыми пятью ступенями Храма!

... А эти ребята... Гм... Караулят каморку, в которой в прошлый раз сидели пятиступенчатые аксакалы. Интересно, чтобы это значило?

Быстренько пошептались с Лга"нхи. Потом пошептали нашим сопровождающим. И вот уже парочка "меднолобых" жрецов дежуривших у дверки, лежат связанные и в нокауте. ...Все-таки боевые искусства в Храме поставлены хреново. Выглядели эти засранцы весьма свирепо, и для этого берега моря были довольно крупными экземплярами. Но вот по части умения услышать подкрадывающихся к ним ирокезов, — очень сильно проигрывали. ...Однако сам факт наличия охраны, заставлял насторожиться.

Осторожно, чтобы не звякнуть бронзой, ставим свои копье и протазан возле двери. С ними в тесном коридоре не развернешься. А вот будет ли толку от кинжала? — На всякий случай, натягиваю верные "тигриные лапы", и вслед за Лга"нхи, крадусь в темень знакомого коридора.

Чу, — впереди слышна какая-то ругань... О!!! Звучат знакомые имена, причем одно из них мое! — Хоть мы и торопимся, а послушать будет не лишним.

...Так. ...Угу... — Этого и следовало ожидать. — В каморке "крутоступенчатых" дедков, собрались представители всех храмовых группировок, и забрасывают друг дружку обвинениями, попреками и просто оскорблениями. ...Ну чиста как на каком-нибудь интернет-форуме. А дедки, судя по всему, выступают в роли судей-модераторов, и по большей части молчат.

Как я и думал, — послать нас на разборки, была чисто идеей "рыночного" клана, привыкшего из всего извлекать прибыль. А вот "образовательная шайка", считала что тем самым, Храм тупо упустил возможность узнать что-то новое, ценное и небывалое, а значит, извлечь из нашего появления куда большую пользу. ...Кажется, еще был и клан политиков, у тех тоже было какое-то мнение относительно нас, и кажется они тоже не одобряли инициативу Догоситаака, считая что использовать нас в качестве пугала для аиотееков, было куда как выгоднее. Интересно как....

... Но Лга"нхи не дал мне дослушать занимательный разговор, осторожно толканув, и показав пальцами количество людей в комнатушке. — Похоже он, во все эти высокие материи не лез, а просто по голосам, тупо высчитывал количество вероятных противников.

Угу. — восемь, включая троих пятиступенчатых дедков. ...Да и остальные, — непохоже что особенно юны и крепки телом... В смысле, — как воины, для нас не помеха. Так что, — наверное стоит рискнуть. Дедков можно сразу взять за шкирман, и потрясти на предмет "показать где хранится Амулет". Всяко выгоднее чем рыскать по Храму, круша двери и взламывая замки. Только вот...

— Главное, не прибей Старших! — Шепнул я Лга"нхи, согласно кивнув головой на показанный им характерный знак, в основе которого лежала имитация снятия скальпа. — Да и вообще. — Поменьше бы трупов. — Добавил я немного подумав. — Все-таки, — большие Жрецы!

Лга"нхи тоже согласно кивнул в ответ, и с легким сожалением отпустил рукоять своего шестопера. Объяснять ему было не нужно, — он и так понимал что лишний раз связываться с Духами больших мертвых Шаманов, — наживать себе лишних проблем. Оно конечно, — амулету у него сильные, а брательник так вообще Великий Шаман, который от любых духов отмажет. — Но кому они нужны, — эти лишние проблемы?

А дальше в комнату ворвался ураган, за ним я, и..., собственно — все!

На полу, в разных живописных позах лежало пятеро жрецов четвертой ступени. ...У одного кажется даже кровь текла из головы. ...Видать Лга"нхи его ненароком об стену хлестанул. ...М"да. — обидно, но кажется это Воорзаак. А он, судя по всему, был не только вполне себе приятной личностью, но так же и возражал против того чтобы нас использовали так грубо и неумело, как это сделал Догоситаак со сторонниками. ...Кстати, — вон и он лежит напротив..., что-то челюсть у него как-то странно выглядит. — Надеюсь он умеет такое лечить.

А трое пятиступенчатых, видимо как сидели раньше, так и продолжали восседать на председательских местах. Правда глаза у них, похоже несколько увеличились в диаметре. ...Раза этак в три-четыре, не больше. Но это нормально. — У многих людей, впервые увидевших сокрушающую мощь моего брательника, были такие глаза. В том числе, думаю и у меня.

— Здорово отцы! — Вежливо и, несколько неестественно бодро, поздоровался я с ними. — А мы к вам. Типа в гости пришли.

— И чего же ты хочешь, мудрец прокладывающий дорогу кулаками? — После недолгой паузы, откликнулся один из дедков. ...Тот самый, который весь в морщинах.

— Не совсем затем, о чем вы наверное подумали. — Ответил я. И в знак своих добрых намерений подошел осмотреть рану Воорзаака. ...Кожу рассадило изрядно, вон даже черепушка виднеется.

— Мы на вас почти что и не обиделись. — Продолжил я, доставая из сумки мазь и чистый бинт. — Просто поняли, что люди вы..., ненадежные. И верит вам нельзя.

Намазал рану мазью, приложил бинт, а потом отрезав кусок от рубахи одного из все еще лежащих без памяти жрецов, намотал на голове Воорзаака своеобразный тюрбан с заходом под нижнюю челюсть. Лга"нхи тем временем, совершал нечто похожее на мои действия. Только вот бинтовал он в основном руки и ноги жрецов, да прилаживал им кляпы в рот. ...Ну тут уж, как говорится, — у каждого доктора свои приемы.

— Однако, уехать из Храма, так и не взглянув на Амулет, нам показалось неправильным. — Продолжил я. — Так что вы уж пожалуйста, покажите... Мы только глянем, и все. Честно-честно!!!

— Ты напрасно пытаешься обмануть нас чужестранец. — Печально вздохнув, ответил на весь этот бред, еще один из дедков. — У нас у всех сегодня были очень плохие предчувствия, и... Впрочем. — Никто не вправе запретить человеку видеть Амулет. Кроме самого Амулета. Если ты думаешь что тебе это по силам, иди за нами.

...Ну собственно. — Я и пошел.

Глава ??

Куда ни кинь взор, повсюду серое море, где-то на горизонте плавно переходящее в такое же серое небо.

...И мелкий, противный дождь..., тоже какой-то серый. И на душе как-то..., даже не знаю как сказать, — мутно как-то на душе.

Вообще, можно сказать что путь назад не задался с самого начала. Уже шестые сутки выгребаем против довольно сильного встречного ветра, и если я хоть что-нибудь понимаю в математике, — прошли за это время меньше, чем в былые времена, проходили за сутки. Если так будет продолжаться, то свой берег моря мы увидим еще не скоро. А значит придется экономить воду, а то и еду. ...Не самые радостные перспективы.

Так вот я размышлял, сидя у себя в каюте, и пялясь на здоровенный ящик цвета хаки, занимавший наверное не меньше трети всего помещения, когда меня с палубы окликнул Дор"чин.

— Эй, шаман Дебил. Выйди-ка.... Глянь...

Вышел, Глянул. Мог бы и не выходить. И так понятно по увеличившейся амплитуде нырков и скачков "Морского Гуся" по волнам, что ветер усилился. Да и поломанные давным-давно ребра, у меня накануне болели не просто так, — давления явно падало.

Так что любоваться на эту огромную черную тучу, что заволокла почти всю северную сторону и стремительно надвигалась на нас, у меня не было ни малейшего желания.

— Так что думаешь? — Настороженно глядя на меня, спросил Дор"чин.

— А что там думать? — С деланной беззаботностью, ответил я ему. — Обыкновенный шторм.

— Хорошо что обыкновенный. — Радостно выдохнул наш капитан. — Только соваться в него все равно не стоит!

— Ясен хрен обыкновенный, — подтвердил я, впадая в излишнюю многословность. — Будто сам не знаешь как оно в начале весны-то бывает. Небось у наших берегов отбушевал, а теперь сюда его отнесло...

— Но уходить-то надо?! — Скорее утвердительно, чем вопросительно высказал Дор"чин.

— Надо. — Согласился я. — Только наверное... Давай-ка лучше ближе к западу рули, там вроде просветы какие-то виднеются. А на юг, — прижмет к берегу, а там сплошные скалы, побьемся.

Дор"чин согласно кивнул. — Ему возвращаться на юг, тоже совсем не хотелось. А учить нашего капитана как бороться со штормами, было ненужно.

Капитан начал отдавать команды, а его команда забегала, вновь вывешивая, спущенный от греха подальше, парус. В ближайшее время им предстояла непростая, но уже ставшая привычной работа, идти галсами, имея сильный ветер бьющий в правый борт. Тут уже почти все зависит от мастерства капитана и слаженности работы парусной команды. — чуть что не так, чуть слегка замешкался, и сильный порыв ветра вполне может положить корабль на бок, а то и вообще перевернуть его. ...Случаи уже бывали.

Я прошелся вдоль судна на нос. — Одна команда продолжала грести что есть мочи, вторая молча отдыхала от тяжелой работы. — Шесть дней на веслах, против встречного ветра, — эта работенка способна вымотать даже двужильных ирокезов.

— Ну, ты как Тууивоасик, — подойдя к парнишке спросил я.

— Нормально. — Просипел он, обернув ко мне белое как бумага лицо.

...Когда там, на берегу, мы предложили ему выбор, он захотел остаться с нами. Правда сначала долго расспрашивал меня про тайны и ритуалы принятия в род, как мол да что, да как на это его предки посмотрят. ...Ну да для меня это уже тема привычная, как для продавца гербалайфа, расхваливание своего товара. Ко мне бывало на дню по два человека с такими разговорами подходили..., Там, у нас.

В общем, я парнишке рассказал примерно все что он и мечтал услышать, да еще и расписал все это под хохлому. Так что он, получив подтверждение что предки его не обидятся, — быстро пришел к выводу что хочет стать одним из нас.

Да и не удивительно. — Вот вернется он в свой род, — какие светлые перспективы у него будут? — До конца жизни оправдываться что ты не..., ну не знаю, — говоря по-русски "не верблюд", а на аиотеекском, испытывающим излишний пиетет перед всякой горбатой скотинкой, — наверное, — "не тигро-змей"... Хотя ведь тигров-то на их берегу и нет.

Впрочем, все это чушь. — Короче, — и так парнишка-то из захудалой и впавшей в опалу к Вождю семьи, происходит. А тут еще и пребывание в плену. — Затюкают парня в родных пенатах.

А у нас..., — врать мы ему не стали. — Но коли парень и дальше будет показывать себя с лучшей стороны, — вполне возможно что достигнет очень высокого положения.

...Если конечно доживет. — Почему-то на обычной волне, он особых признаков морской болезни не показывал. ...А может умудрялся сдерживаться. Но вот когда за последние пару дней волнение серьезно усилилось, — поселился возле борта на носу, — единственном месте, где не мешает гребцам, и щедро делился с морем своими харчами.

— Не переживай. — Глядя в его виноватые глаза, успокоил я его. — Ты не первый кто отдает дань морским Духам подобным образом. — Привыкнешь. А пока придется поголодать. Но порцию воды, я велю тебе увеличить. — Пей понемногу, небольшими глотками. Даже если не будет хотеться, все равно пей.

А поднимется шторм, — иди в каюту к раненным. Будешь следить чтобы их об стенки не било. Понял?

Тот кивнул, а я развернулся и пройдясь еще раз вдоль "Морского Гуся", уже идущего под парусом, с небольшим наклоном на левый борт, вернулся в свою каюту.

...И вновь уставился на чертов ящик, продолжая задавать себе вопросы, — "Почему я?", и "Что с этим делать?".

Тогда, в Храме... Они мне, — "Иди за нами...". — А я чё? — Я пошел.

Оказалось что в дальнем углу комнаты висит занавеска, раскрашенная под цвет и рисунки окружающих стен, и потому почти незаметная.

За ней, что-то вроде лаза. — Даже мне пришлось наклонить голову и подогнуть колени. А Лга"нхи так вообще, шел скрючившись этакой буквой "зю", — это был явно ни его размерчик.

Ну да. Слава богу, идти было недолго. Метров сто, не больше. Попали в какую-то комнату. Что-то вроде подсобки, а за ней вот..., да еще и как-то резко...

...В общем, — огромный, по местным меркам зал. А посреди него стоит...

... Вот тут-то впору и вспомнить, как гримасничал и махал руками Учитель, пытаясь описать Амулет.

Нет. Мне конечно было бы попроще. Но только к чему все это?

К чему описывать количество цилиндров, прямоугольников, каких-то дохренаэдров, и прочих геометрических фигур, из которых состояла эта штука? — Все равно бы это ничего не объяснило.

...А как можно было бы объяснить, что Он абсолютно черный, но при этом еще и светится?

Одно мне стало понятно сразу. — Эта штука сюда не вписывается.

Не в интерьер, не в пейзаж, ни даже в Мир.

В Миры... Ни в этот, — бронзово-доисторический. Ни даже в мой родной, — компьютерно-космический. — Даже где-нибудь в научной лаборатории, на атомной станции, или зале управления полетами на Байконуре, эта штука бы смотрелась таким же анахронизмом, как фаянсовый унитаз с цветомузыкой, в пещере троглодита.

И как бедолага-дикарь, живущий в пещере, мог бы только молиться на свой унитаз и приносить ему кровавые жертвы, вымаливая теплую погоду и удачу на охоте. — Так и профессора, академики, и прочие монстры науки моего времени, могли бы только свершать свои ритуальные пляски вокруг этой хреновины, выдвигая теории, "научность" которых относительно Истины, были бы на уровне "плоской земли, лежащей на спине у кита".

А еще, я вдруг понял что эта штука жила. ...Нет, не работала. А именно жила. Хотя ее принадлежность к сфере технологий, была ясна любому, мало-мальски сведущему в механизмах, ежику. Объяснить это невозможно. Потому я даже и не пытаюсь.

А еще она говорила со мной. ...Нет, не напрямую, а..., в смысле, — скорее как раз напрямую, а не...

Ну вот представьте себе аппарат, который воздействует на вас на уровне эмоций, или каких-то других сфер души, настолько тонких, что ваше обычное грубое восприятие хоть и способно услышать этот разговор, но неспособно понять.

Словно бы где-то за стенкой говорят на каком-то славянском языке, вроде чешского или, болгарского. Только вот многие слова в этом языке имеют прямо противоположные, привычным вам, значения, или изменены до неузнаваемости. Да еще и стены глушат звуки.

Вроде бы и понятно, и кажется что вот-вот и..., а все равно, — что говорят неясно.

...Нет, все равно это невозможно описать.

Но я как-то сразу понял, что эта штука тут неспроста. Как и я возле этой штуки, тоже не случайно.

...Стоит закрыть глаза, и я словно прокручиваю запись того момента. Причем "снятую" не моими глазами, а будто бы откуда-то со стороны.

Вот небольшая толпа дикарей проходит в сложенный из грубо отесанных камней зал... (Оказывается я даже не заметил, что все наши ребята последовали за нами. Когда только успели?).