— И много ты убила?
— Сто пятнадцать человек.
— Ого! Для женщины это прилично. А какое у тебя было последнее задание?
— Грабанули одного мага. Он выставил две охраны, одну из людей, а в другой демона.
— Демона, и вы его убили?
— Убить не всегда можно и, пожалуй, даже сложно, не люблю иметь дело с колдунами. Только мы оказались хитрее, людей опоили сонным зельем, а затем сонных, но живых бросили монстру. А он кровью питался, был видно сильно голодный и злой, набрасывался на них и осушал до уровня мумий.
— Демон-вампир, видимо с симбиоз с летучей мышью? — Осведомился визирь, потягивая сладкое винцо.
— Нет, это вселение в кримарока!
— Ого, ужасная тварь. И что дальше было!
— Стражи было много и он обожрался, да еще двух наших рабов, что сбрасывали трупы слопал.
— Еще захватите, ничего страшного.
— Рабы были близки к тому, чтобы стать полноправными членами банды — сильные и честные парни.
— Что дальше было?
— Чудовище объелось и уснуло, ну мы, используя специальную отмычку, открыли сокровищницу.
— Демона убили?
— А это бесполезно, для этого нужно специальное оружие иначе не пробить кожу, да и смысла не было, он спал.
— А сокровищ много унесли?
— Мы не за сокровищами лезли, хотя кое-что унесли, но главное был ценный артефакт.
— И кому вы его сбыли.
— Тому, кто заказал, другому колдуну. Только назвать мы его не можем, дали клятву не выдавать.
— А если я прикажу тебя пытать?
— Уже пробовали, клятвы, данные мною, никогда не нарушались.
Визирь обладал тонким чутьем и ощущал, что женщина не лукавит.
— Так поклянись мне служить вечно. Тогда я избавлю тебя от испытаний.
— Нет, я, пожалуй, лучше умру с мечом в руках, чем дам себе солгать.
— Какая ты глупая! Другая была рада солгать, но я теперь вижу что ты не такая пустая болтушка.
— Даже разбойники должны блюсти честь, может даже в большей степени, чем простые люди.
— Вероятно, иначе вас сдадут на первой блат-хате ваши же подельники. Небось и бедным помогаешь.
— А почему и нет? Они тоже люди, а человеку свойственно помнить добро и платить в замен если не монетой, так преданностью.
— А разве человек не самое злобное, коварное и неблагодарное существо на свете. И ты вроде не девочка и смогла в этом убедиться, возможно, не раз.
— Кто меня обманет и трех дней не проживет! — Сказала атаманша. — Кроме того, чем беднее человек, тем больше у него совести.
— Впервые слышу подобное! Чем нищие хотят разбогатеть и при этом переступить через моральные принципы.
Подуло ветром, повеяло запахом паленых трупов, из проулка появилась еще одна группа с очередным пленным. Ударили барабаны, что символически говорило об окончании зачистки города.
— А еще одну грешную душу ведут в чистилище. — Пошутил визирь, прикусив кусок ветчины. — Это что за тип, одет чудно.
— Он звезды знает о великий.
— Да тоже чародей и опять не помог защитникам.
Пленный в серебристом плаще, украшенном вышитыми изображениями светил поклонился. Он имел цветущий вид и был не вполне трезв.
— Я великий предсказатель и читаю небо как книгу.
— Астролог что ли?
— Вижу будущее твое.
— И что меня ждет?
— Ты станешь великим визирем, покоришь двести столиц и женишься на дочке султана, заставив перед тобой склониться весь мир.
Визирь насторожился, уловив в голосе фальшь.
— А тебя самого что ждет!
— Большая награда от великого.
— А вот не угадал! — Глаза Фетры злобно сверкнули. — Ты будешь казнен, а теперь угадай способ твое казни!
Астролог побледнел, руки затряслись, а язык стал заплетаться:
— Не могу знать о наместник всевышнего.
— Вот я сейчас придумаю! Может быть на кол, хорошая казнь для проститутки. Нет или закопать тебя в землю, по горло, чтобы умирал долго и мучительно.
— Не надо великий! Прошу пощади меня ради звезд, не нужно мне награды.
— Ты любишь звезды?
— Да величайший — это мой хлеб.
— И они не смогли предсказать тебе твоей судьбы, а значит, твоя наука ничего не стоит, иначе ты бы в первую очередь пустился в бега. Так вот решил пускай тебя повесят на клюве крокана. — Он указал на ящера стоящего, на верхушке церкви.
— Это самое высокое здание и ты будешь ближе к звездам.
— За горло или ноги? — Спросил вильфабак.
— За ноги, и камень к рукам чтобы не сильно дергался.
— Хорошо великий. — Вильфабаки побежали выполнять волю господина, тряся хоботами и костяными отростками. Визирь посмотрел на свою новую игрушку, гномы все еще продолжали копошиться.
— Чего вы столько времени возитесь? — Проревел Фетра.
— Не можем снять цепи великий.
— Почему?
— Они заколдованы, тут применили сильную магию. — Пропищали гномы.
— Вот как! Ты знаешь, кто их заколдовал Уатта.
— Один мужлан, больше похожий на кузнеца чем волшебника.
— Ученик Гуйшара?
— Да он так себя называл.
— Ого! — Визирь самодовольно усмехнулся. — А он хоть что-то умеет. Я правильно сделал, что его не казнил. Так что может позвать Луфоро или все-таки распилите.
— Можно величайший, хотя сложно будет и ему.
— Тогда поступим по-другому, пускай дерется в цепях, а снимем оковы с нее, если останется жива.
— Ты как всегда мудр владыка! — Гномы и вильфабаки поклонились.
— Расчистить поле, пускай будет славный бой.
На площади было организованно подобие арены, которую разом окружили воины с широкими щитами. Они выстроились кольцом. Визирь отобрал трех бойцов, двух крупных вильфабаков и одного куццапа, вдруг ему захотелось, чтобы эта странная и необычная женщина проиграла.
Уатта вышла на середину арены. Цепи стесняли ее движения, повороты давались с большим трудом. Правда, с нее издеваясь, содрали рубище, обнажив ладное тело с рельефным прессом. Разбойница сидела не долго и еще не успела отощать на голодной тюремной диете. Тем не менее, обилие рубцов и совсем свежих ожогов говорило о не шуточных пытках. Визирь обратил внимание, что Уатта ступает осторожно на носочках, а значит, к ее пяткам прикладывали раскаленное железо.
Ей дали довольно приличный меч, но тем ограничилось ее вооружение, а вот противостоящая ей троица было обеспечена богато. У них были и мечи и секиры, кинжалы, палицы, безмены, только луки оказались сложены, а сами одеты в доспехи. Впрочем, атаманша лишь обрадовалась тому, что ее противники столь нагромоздили себя оружием, ведь им тем более в доспехах будет тяжелее двигаться. Это могло отчасти компенсировать наличие цепей.
— Труби! — Скомандовал визирь. — Даю сигнал.
Едва прозвучал горн, вильфабаки рванули вперед. Они так торопились, что когда Уатта отпрыгнула, звякая оковами, громилы столкнулись с плечами. Развернувшись, разбойница рубанула противника по ноге. Тот заревел, как на это способны одни вильфабаки и рухнул на плитку мостовой. Уатта отбила точным движением выпад второго громилы и едва не пропустила ловко брошенный кинжал куццапа, он прошел в плотную, поцарапав кожу на широкой спине. Разбойница прыгнула на вильфабака, проведя древнейший женский прием — удар в пах. Тот лишь отчасти сумел парировать его, от удара его скрючило, а Уатта сделала выпад, едва не срубив голову. Ей помешал куццап, удравший мечом наотмашь и повредивший атаманше плечо. В результате та лишь слегка надрубила шлем, в этот момент на арену посыпались раскаленные угли, вильфабаки пытались помочь своим, ведь на ногах у воинов были сапоги со стальными шипами, а разбойница была голой и босой. Визирь присвистнул:
— Так заходите к ней сразу с двух, нет трех сторон.
На арену выскочил еще один вильфабак: и без того нечестный бой становился все более неравным.
. ГЛАВА Љ 16.
Девушка-эльф поманила Альфмира в каюту, а члены команды хитро усмехались. Альфмир себя чувствовал неуютно, словно девственник в борделе. Капитан-эльф открыла дверцу, юноша вступил на пышный ковер, его ворсинки были такие ласковые как котенок, они щекотали и успокаивали зуд от почти исчезнувших ожогов. Внутри пахло духами и лавандой, по стенам висели захваченные драгоценности, исполненные яркой краской картины, кальян. Девушка-эльф повернулась к нему, указав на самый большой пейзаж:
— Мы рисовали его вместе с Хейем. Вот посмотри на него, правда, красивый парень.
— На встречу им поднялся юноша, он был не дурен собой, но пожалуй слишком тонкий и как казалось хрупкого телосложения. Как обратил внимание Альфмир, ушки у него тоже вроде розочек только сильнее приплюснуты, а личико женственное, с тонкими чертами, одень его в платье и хорошенькая девочка может брать приз на Евровидение.
— Меня зовут Хей! — Сказал гламурный юноша.
— Ты эльф?
Тот тяжело вздохнул, ощущалось скрытое страдание:
— Нет, к сожалению лишь полукровка или как за глаза называют ублюдок.
— Только за глаза! — Произнесла капитан. — Он великолепно почти как я стреляет и метает ножики. У него была парочка дуэлей, трупы сбросили в море.
— Ну, уж не надо так! — Полукровка смутился.
— Почему мой скромный юноша. В тебе сердце воина и я надеюсь, ты заведешь надежную дружбу с этим парнем
— Я вижу это сильный боец.
— Я тоже от него балдею. Так вот мальчики, впереди у нас еще время команда спит. — Она повернулась к Альфмиру. — Ты мой гость и я тебе хочу подарить самое лучшее.
— Буду весьма благодарен.
— Тогда прими мой бриллиант любви.
— Мне может уйти? — Спросил Хей.
— Нет мой красавчик, мы займемся любовью втроем. Ведь два парня лучше одного. Так что Хей сбрось одежду встань спереди, а ты как тебя?
— Альфмир.
— Вот Альфмир мальчик со звездным именем будешь любить меня сзади.
— А если я захочу наоборот?
— Вы будете меняться. Ты видно не пробовал таким способом.
— С тремя девушками пробовал, а . чтобы вдвоем одну нет.
— Это гораздо лучше.
— А как тебя зовут?
— Скажу только когда буду окончательно удовлетворена. — Капитан-эльф танцующим движение стал скидывать одежды. Она не была такой пышнотелой как Жульета или Эльфиада, но при этом очень интересной и могла пробудить любого мужчину. Очень мускулистая как чемпионка по гимнастике, она оставила на себе лишь сапожки. Альфмир подумал, какие у нее должно быть ангельские ножки, стараясь представить это с помощью воображения. Хей также очень изящно, словно профессиональный стриптизер обнажился. Он не был таким уж худым, были видны плиточки пресса и похожая на проволоку мускулатура. В целом в Древней Греции он бы пользовался популярностью с культом литых тел, разве что массы не доставало.
Далее было восхитительно, все трое оказались весьма темпераментными и изобретательными любовниками. Было много смеха, визга, стонов, а по самому действию больше всего подошла бы поэма. Так незаметно прошла ночь, возлюбленные насытились, а у Альфмира стали слипаться веки.
— Я вижу человек тебе надо поспать, мы эльфы и полукровки обычно отдыхаем мало.
— Двух часов достаточно, а потом я буду в полной боевой форме. — Юноша вскочил.
— Успокойся здесь ты в совершенной безопасности.
Альфмир слегка перекусил и лег мягкую постель, сразу провалившись в сон. Его грезы были спокойные и приятные. Когда он проснулся, то стало прохладнее, корабль качало, судя по всему, налетел шторм. Ему принесли одежду, но юноша ограничился лишь короткими штанишками, полуголому было гораздо приятнее двигаться. Он выбрался на палубу, лил теплый дождь, легкую бригантину покачивали волны. Альфмир был окликнут боцманом напоминающим орка.
— Ей ты новичок, не стой, разинув рот, а помоги ставить паруса.
Юноша заколебался, но затем подумав что особо заняться в такой день нечем, а так он развеется — разомнет кости. Кроме того, его статус на корабле не определен, может пока ему придется побыть простым матросом. Альфмир довольно ловко забрался на мачту и вместе с остальными принялся накручивать галс. Его постепенно увлекло, а мышцы наполнились кровью, испытывая радость от работы. Так незаметно прошло несколько часов, и шторм стал стихать. Потом они спустились, чтобы отобедать. Пираты вели себя довольно спокойно, иногда обмениваясь шутками. Один из них, мордой смахивающий на гнома, но среднего человеческого роста — тоже видать полукровка попробовал подшутить на Альфмиром.
— Ты похож на Олимпийского бога, Аполлона и должен будешь вместе с нами жрать бобы. У тебя расстроиться желудок.
— Конечно смертный! — Решил поддержать тон Альфмир. — Тебя удивляет, как небожитель снизошел до простого смертного? Так вот высшие боги демократы и брезгают созданными ими людьми. Вспомни хотя бы Зевса.
— Да Зевс, был грозен и могуч, извергая молнии, но ты всего лишь его сын.
Альфмира не удивило, что в этом мироздании знают олимпийских богов. Он сам закладывал программу и переложил кое-что из древней человеческой мифологии. Тем более что программирование шло на уровне подсознания, то есть фактически он плавал производных собственного мозга усиленных гиперкомпьютером.
— Да я сын и если ты хочешь, могу доказать что владею клинком.
Полугном сразу обмяк:
— Нет, я не предлагаю драться Аполлон.
На этой планете было несколько религиозных концессий и поэтому прочие пираты лишь усмехались. Один лишь из числа юных бойцов, почти подросток с легким пушком вместо бороды спросил:
— А какова она в постели?
— Кто? — Сделал вид, что не понял Альфмир.
— Амилена! Наш капитан.
— А ты что не пробовал?
— Она мне обещала, что как только отличусь в боях, то переспит, но пока у меня не было возможности.
— Долго просторекать не буду, но она стоящая баба.
— Тогда надо отличиться, давно у нас не было дело. — Вздохнул юноша.
Еда, несмотря на скромность, после работы на свежем воздухе казалась вкусной, и Альфмир с удовольствием съел свою порцию, после чего они снова отправились на палубу. Шторм утих, стало припекать, четыре солнца это много. Даже деревянная палуба нагрелась, а о пушках нечего и говорить, хотя они были сокрыты в тени. Тут на палубе появились Амилена и Хей, в отличие от загорелых пиратов девушка-эльф носила вуаль и старалась казаться бледной, а Хей словно подражал ей. Они подошли к Альфмиру, и Амилена спросила:
— А ты стрелять из лука умеешь.
— Не много, правда, лук был не такой как у вас, а особенный.
— А надо уметь палить и из наших луков. В бою это оружие лучше мушкета.
Девушка подошла к Альфмиру, положила руку на голое плечо, погладив гладкую кожу.
— Ну что будем тренироваться. Ей сделайте нам мишень.
Несмотря на тихую погоду, палуба слегка качалась и по этому целится, было нелегко. Альфмиру Амилена дала свой лук, он был очень тугой с тремя тетивами под разными углами и юноша удивился, как такая хрупкая девушка может натягивать такой аппарат.
— Нет, мой мальчик, ты тянешь неправильно. Надо вот так, дай я тебе сделаю повязку. — Сказала девушка и ловким движением привязала к плечу ленту с крючком. — Вот теперь цепляешь гнездо к плечу и резким движением выпрямляешь правую руку. — Амилена показала, как это делается, ее движение отличалось изяществом.
