Выжить

— Аниран, подойди, — скомандовал старейшина Элестин. — Стань рядом с той, кого ты избрал, и кто избрал тебя. Возьми её за руку.

Я проделал всё в точности и не испытывал никаких сомнений. Никакого страха. Я просто смотрел на счастливое лицо девушки и радовался. Чистота её эмоций просто пленила меня. Она всегда была доброй, весёлой и отзывчивой. Легко шла на контакт со всеми и не желала никому зла. Мне казалось, что я чувствую её чистоту. Она была настолько очаровательна во всём, что не улыбаться ей в ответ было невозможно.

Ей маленькая ладошка утонула в моей и старейшина Элестин перевязал наши руки красной ленточкой. Откуда он её взял, я понятия не имел. Но мне было безразлично. Я ждал продолжения.

— Наш мир знавал лучшие времена, — неторопливо произнёс старичок. — В те времена люди давали друг другу клятвы и имели силы не нарушать их. Сейчас всё изменилось. Теперь никто не хочет принадлежать друг другу, ведь в этом больше нет нужды. Но юная дева озвучила свою просьбу. Прекрасная, как утренняя заря, Дейдра спрашивает у тебя, могучий аниран! Тот, кто прибыл в наш мир, чтобы спасти его или погубить! Примешь ли ты её сердце в руки? Согреешь ли своим теплом? Отдашь ли частичку себя в обмен на то, чтобы забрать целиком?

Я думал, наверное, в течение пяти секунд. Всё звучало довольно напыщенно и пафосно, но мне было интересно. И на пятой секунде я выдал лаконичное:

— Да!

— Могучий аниран! Тот, кто прибыл в наш мир, чтобы спасти его или погубить, спрашивает у тебя прекрасная Дейдра. Сможешь ли ты принять его сущность? Сможешь ли подарить заботу и любовь? Будешь ли ты ему верна? Сможешь ли остаться до самого конца — его или твоего?

— Да! — торжественно ответила девушка. Щёки её пылали в свете пламени.

— Аниран, возьми этот нож, — спокойно сказал старейшина и протянул мне искривлённый клинок, заточенный до удивительной остроты. — Ты, как тот, кто поведёт за собой юную деву, должен научиться брать на себя грехи за вас двоих. Смешай кровь девы со своей. Оставь на ладони жертвенный порез. И смотри, как она терпит. Ведь если в её душе есть сомнения, она не выдержит боли... Делай!

В этот раз я был удивлён куда сильнее. Посмотрел на Дейдру, но та всё так же продолжала улыбаться. Она развернула левую ладонь, лежащую в моей, доверчиво посмотрела в глаза и сказала:

— Мне не страшно. В моей душе нет сомнений. Я жду тебя, аниран.

Я опять хмыкнул, слегка испортив торжественность момента, забрал у старейшины кинжал и сжал в левой руке. Затем очень осторожно провёл кончиком кинжала по её беззащитной ладошке и увидел струйку крови. Поморщился и обеспокоенно посмотрел на Дейдру. Но та лишь продолжала улыбаться. В её глазах я не заметил ни капли боли.

— Теперь себя! — настойчиво произнёс старичок.

Я молча выполнил и эту просьбу, порезав правую ладонь, и почувствовал как Дейдра прижала свою ладошку к моей.

— Теперь вы станете одним целым, — сказал Элестин. — Теперь она целиком принадлежит тебе, аниран. Во всём мире не будет у тебя друга вернее, любовницы искуснее, женщины заботливее, чем прекрасная Дейдра. А у неё не будет защитника более надёжного, мужчины более ответственного, добытчика более смелого, чем аниран Иван. Благодаря триединому Богу, который свёл вас вместе, теперь ваши сердца будут биться в унисон. Теперь ты — это она, а она — это ты. Возрадуйтесь, осенённые благословением Фласэза! Возрадуйтесь и будьте счастливы!

Старейшина, как когда-то знахарка Мелея осенил нас непонятным знамением, прочертив восьмёрку. Затем снял с пояса странный предмет, похожий на кадило и пару раз подул на затухавший внутри уголёк. Тот сразу покраснел и вверх ушла лёгкая струйка дымка. Я принюхался и сразу понял, что это дымит. Старейшина три раза помахал кадилом перед лицом Дейдры, а потом столько же перед моим лицом. Я дал дымку проникнуть в свои лёгкие и через несколько секунд уже улыбался, как дурак — чёртов наркотик проникал в лёгкие практически моментально.

Дейдра посмотрела на свою израненную ладошку и счастливо улыбнулась, заметив, что она измазана нашей кровью. Затем присела, подобрала лоскутки ткани, протянула один мне и прислонила к руке.

— Давненько я не проводил церемоний, — прокряхтел довольный Элестин. — Всё как в старые времена. Словно ничего не изменилось.

— Спасибо тебе, святой отец...

— Не называй меня так, дитя, — печально улыбнулся он. — Ты же знаешь, что я давно уже не он... Но спасибо за твою просьбу. Не думал я, что в нашем мире ещё кто-то чтит традиции. Особенно кто-то столь юный, — старейшина Элестин улыбнулся, погладил девушку по голове и повернулся ко мне. — Аниран, если тебе всё это кажется нелепым, я прошу тебя не гневаться. Мы такие, какие мы есть. Пожалуйста прими это, и не сердись.

— Даже в мыслях не было, — ответил я. — Я вам даже скажу больше: когда-то давно в нашем мире тоже проходили подобные обряды. Я читал о них и сейчас не сильно удивился. Это действительно было интересно.

— Тогда, может быть, твой мир — это зеркальное отражение нашего? А может, — наш мир отражение твоего, — пробормотал он себе под нос. — Кто знает. Но это не важно. Важно, что ты попал к нам и это неспроста... Забирай юную деву. Теперь она принадлежит тебе... И меня тоже на забудь забрать! — добавил он затем, видимо опасаясь, что ночью один останется на этом берегу.

Я улыбнулся и посмотрел на Дейдру. Она ходила по кругу и тушила костерки. Затем наши взгляды пересеклись и я увидел, насколько она счастлива. Я помог Элестину собрать его барахлишко и забраться в лодку, а потом вернулся к ней. Без всяких сомнений сжал в объятиях и поцеловал.

— Всё в порядке, милашка?

— Да, всё хорошо, Иван, — я почувствовал, как она дрожит в моих руках. — Веди меня за собой. Я готова.

На вёслах я работал быстрее, чем десять рабов на галерах, подгоняемых безжалостным надсмотрщиком. Впустил Дейдру в свою избу, а затем, мысленно ругаясь на посмеивающегося Элестина, сопроводил его в общий дом. Торопливо вернулся, ощущая лёгкое покалывание в кончиках пальцах, и запер за собой дверь. Дейдра сидела на кровати и была полностью обнажена. Я внимательно изучил её тело и даже непроизвольно облизнулся, когда она встала и подошла ко мне. Молча помогла раздеться и повела за собой на кровать. Но это была вся инициатива, которую я ей позволил. Девушка очень волновалась. В тусклом свете факела я даже рассмотрел, как дрожат её коленки. И хоть я относился к ней трепетно, никуда не торопил и был нежен, сейчас мне показалось, что этого не достаточно.

Покусывая губы, она села на кровать и хотела сразу лечь. Но я остановил.

— Дейдра, прекрати волноваться, — сказал я. — Всё будет хорошо. А чтобы развеять твои волнения, я сделаю подарок, который хочу, чтобы остался с тобой навсегда.

Не испытывая никаких сомнений, я свёл руки за шеей и расстегнул крошечный замочек. Снял цепочку и тут же одел на неё. Небольшой кулон очаровательно смотрелся меж упругих маленьких грудей и Дейдра поспешила его рассмотреть.

— Это мне?

— Да. Я хочу, чтобы теперь им владела ты. Мне будет очень приятно.

— Спасибо, Ваня, — прошептала она и опять улыбнулась. — Никогда ещё не носила золотых вещей.

Робость девушки немного отступила. Она сделала порывистое движение и неумело меня поцеловала. Её глаза возбуждённо горели в свете факела и я не увидел в них страха. Видел лишь любовь и желание.

— Ты прекрасна, Дейдра, — я поднял её на руки и положил на кровать. И вся инициатива полностью отошла ко мне.

Часть 2. Глава 9.

Эти осенние деньки на незнакомой планете показались мне раем. В те самые первые дни я был счастлив как никогда и ни с кем. Вкусив плотских утех, дальше Дейдра выкладывалась со всей силой юношеского рвения. Случалось, мы не замечали, как пролетала ночь. Она требовала ещё и ещё. Жадно впитывала все знания о предмете, которыми я с великой охотой с ней делился. Исполняла всякое и фыркала, когда я говорил, что больше не могу. Давала поспать часик-полтора, без сомнений будила среди ночи и всё повторялось по новой. Наша избушка, если можно так выразиться, ходила ходуном. Соседи снисходительно посмеивались, а Уилсон — бедолага — даже был вынужден переехать жить на ближайшее дерево. Он оставил мне на память несколько очень красочных образов, но помирились мы с ним очень быстро.

Буквально через декаду Дейдра заболела. У неё начался жар, поднялась температура и она впадала в беспамятство. Я был в таком глубоком шоке, что никак не реагировал на Мелею, которая ругала меня последними словами. Меня пугало осознание того, что я мог заразить невинную девушку венереческими болезнями. В этом лагере через меня прошло несколько дам и больны ли они чем, можно было только догадываться.

Мелея сразу потребовала перенести Дейдру к ней в избу и не пускала меня даже на порог. Ругала на чём свет стоит и сурово выговаривала Джону за то, что за мной не уследил. Пыталась выяснить, что с её внучкой и не понимала, что происходит. Именно тогда на помощь пришёл мой маленький пушистый друг. Уилсон очень хорошо разбирался в людских эмоциях. Он чувствовал их. Он кружил у избы Мелеи целый день, а когда она, наконец, выбралась, уставился, словно гипнотизёр. Она так и села на задницу, когда впервые вошла с ним в контакт. В прямом смысле — прямо у порога приземлилась. Принялась размахивать руками, визжать, торопило закрылась и через несколько мгновений опять выглянула. Котёнок никуда не уходил. Сидел у порога и прожигал знахарку насквозь своими жёлтыми глазами. Она немного угомонилась, испуганно посмотрела на меня и пригласила в дом.

Дейдра беспокойно спала. Я видел как белки глаз мельтешат под веками. Лоб её был горячий, а губы сухие. Я абсолютно не понимал, что с ней происходит. Кое-как я разбирался лишь в переломах и вывихах, а чтобы справиться со всем остальным, в нашей футбольной команде был свой медицинский штат. Так что ничем бедной девушке помочь не мог. Как и Джон. Он ходил вокруг да около и приговаривал: "простуда, простуда". Втроём мы попытались напоить её отваром, но организм не принял. Тогда своё слово взял доктор Уилсон. Он зашипел на нас, запрыгнул на кровать и свернулся клубком у девушки подмышкой. Не знаю сознательно или нет, но Дейдра положила руку ему на спину, погладила и немного успокоилась. Дыхание стало менее прерывистым, но никто из нас так и не понял в чём лечебная сила матана.

Несколько следующих дней я ходил сам не свой. Обвинял себя во всём, упрекал и был уверен, что только я мог передать ей вирус и никто иной. В том что это вирус, я уже не сомневался. Хоть Дейдре хуже не становилось и котёнок с бабушкой не отходили от неё ни на шаг, я продолжал заниматься самобичеванием. К Дейдре я прикипел. Возможно, ещё не мог называть своё отношение к ней любовью, но влечение испытывал несомненно. С ней мне было невероятно легко. Я понимал, что ей чужда меркантильность. Что ей не нужны деньги, платья и мой высокий социальный статус в местной общине, как удовлетворение собственного эгоцентризма. Все эти пороки были ей неизвестны. Её интересовал я и только я. И потому своей первой любви она отдавалась без остатка. Я ощущал это на себе. И испытывал к ней самые крепкие чувства. А когда она заболела, я с ужасом представлял, как буду жить, если её вдруг не станет. В этом мире медицина находилась на зачаточном уровне и если у девушки что-то серьёзное, ей не выздороветь. Понимая это, я совсем пал духом.

Но однажды Казинс спросил, обращаясь к Мелее:

— А может она беременна?

Его голос был полон надежды, но знахарка отрицательно закивала головой.

— Откуда ты знаешь? — слова Джона заставили задуматься и меня, а потому я смело высказал своё мнение. — Всего чуть больше декады прошло, как мы... — я сбился на полуслове. — Разве что-то можно так быстро узнать?

— Я могу узнать, — сказала как отрезала Мелея. — Плод в её чреве не зародился. Но с телом точно что-то происходит. Она спит тревожно, изредка просыпается и просит пить. Затем смотрит в глаза матану и опять засыпает. С ней явно что-то не так.

— Это всё я виноват, — я почувствовал, как из глаз выступили слёзы. — Никто кроме меня не мог её заразить. Скажи, Мелея, она будет жить? Ты спасёшь её? Не дашь умереть?

— Я не знаю, что с ней происходит, аниран, — печально ответила та и сочувственно погладила меня по щеке. — Сейчас она в руках триединого Бога. Всё зависит от него...

— Чушь собачья! — встрепенулся я. — Причём здесь ваш Бог? Она просто болеет! А значит, обязательно выздоровеет. Иначе и быть не может! Просто... просто следи за ней и не дай умереть. Используй все средства, что есть под рукой. Она должна жить! Понятно?

— Она последняя моя внучка... Конечно же, я сделаю всё, что в моих силах.

— Прости, Мелея. Прости. Просто я не нахожу себе места. Не знаю, как я буду жить без неё.

— Матан ей помогает куда больше нашего, — сказал Джон, рассматривая свернувшегося на кровати котёнка. — Он не отходил от неё ни на шаг за всё это время. Как когда-то не отходил от тебя, Иван. Наверное, он что-то знает.

Я проследил за его взглядом, но возразить или подтвердить не смог. О том, что матаны особенные я узнал лишь когда прибыл в этот лагерь. Да, ранее он тоже казался мне необычным, как и весь этот мир. Но я думал, что он просто часть этого мира, а не удивительное чудо. И не понимал, чем он может помочь девушке.

Я оставил Мелею и Джона за порогом и присел у изголовья кровати.

— Малыш, она будет жить? — тихо спросил я, наблюдая за беспокойным сном девушки. — Это я её заразил? Я знаю, что ты можешь мне показать! — я услышал скрип собственных зубов, когда котёнок никак не отреагировал на мой вопрос. — Покажи мне. Что с ней будет. Продемонстрируй. Дай знать.

Уилсон жалобно мяукнул, затем побил хвостом по кровати и осторожно поднялся. Ткнулся головой мне в руки и мне пришлось его погладить. Это немного разрядило обстановку и я даже успокоился. Хоть и не видел образы, но почувствовал успокаивающую энергию. Котёнок не паниковал, не бесился, не бегал по стенкам, а просто спокойно прохаживался туда-сюда и тёрся об мои руки.

— Хорошо, — сказал я. — Будем ждать. Будем ждать и надеяться. Такое сокровище не может просто так уйти в мир иной. Это было бы чересчур несправедливо.

После этих слов Уилсон оставил меня и вновь пристроился у девушки. Я погладил её лицо, вытер выступивший у лба пот и вышел. Смотреть как она угасает, было выше моих сил.

— Я обещаю тебе, аниран! Она не сдастся. Она никогда не сдавалась, — горячо произнесла Мелея, когда вновь встретилась со мной глазами. — Её короткая жизнь была полна борьбы, но она всегда сопротивлялась невзгодам. Я не верю, что Фласэз мог так с ней поступить. Нет! Это невозможно!

— Это был не Флазэс, — низко склонив голову, прошептал я. — Это был я...

...Ночное небо, полное ярких звёзд, окружало меня. Но на этот раз я стоял не на земле, а висел в воздухе. Не видел под собой поверхности, но совершенно не волновался по этому поводу. Улыбнулся и принялся смотреть по сторонам. Рассмотрел длиннющий рукав реки, терявшийся далеко на горизонте. Слева распространялся лиственный лес и, как и река, пропадал вдали. Я искал другие ориентиры, но кроме леса ничего не видел. Он был повсюду и стелился на многие километры. Я опять посмотрел вниз и едва сдержал рвотный порыв, когда серо-зелёная поверхность начала стремительно приближаться. Я зажмурился от страха, но всмятку не разбился. Открыл глаза и увидел перед собой столь знакомый котёл. Угли под ним давно затухли и лишь несколько факелов по периметру освещали лагерь. Справа раздался скрип и я резко повернулся. Глаза мои чуть не выпали из орбит, когда я рассмотрел самого себя, выходящего из избы. Словно сомнамбула, я шёл по направлению к самому себе и остановился. Раздался ещё один дверной скрип и я чуть не закричал — ко мне приближался Джон. Его глаза так же были закрыты и он медленно шёл в мою сторону. Два пришельца с Земли, в этот момент похожих на лунатиков, стали напротив, указали друг на друга и, обращаясь ко мне, одновременно произнесли: