Искупление. Часть вторая.

Мужчины переглянулись и пожали плечами, но тут мастер Грив, сидевший лицом к дверям, радостно улыбнулся.

— А вот и сам Ларбус, он сейчас расскажет, — и замахал рукой. — Баг, иди к нам!

Мастер Ларбус подошел к их столику, окинул внимательным взглядом троицу собутыльников, но незнакомец внушал доверие, даже располагал к себе с первых же минут, и мастер присел, сразу заказав себе стаканчик вина. Обменявшись любезностями, обговорив новости и сегодняшнюю торговлю, мастер Грив, наконец, задал вопрос, который не давал покоя Найяру.

— Помнишь, ты говорил про дикаря из Ледигьорда? — Ларбус важно кивнул. — Неил спрашивает, как он выглядел.

— Да, как выглядел, обыкновенно, тварь дикая, — поморщился купец. — Ростом с тебя где-то, — он тыкнул пальцем в Найяра. — Да и в летах тех же. Глазищи почти черные, как и волосы. Выправка знатная, правда. Статью молодец. Мечом махал так, словно в гвардии короля не один год отслужил. Да и осматривал оружие, как опытный воин. Все барахло, которое мы сбыть хотели запорол. Еще баба его...

— Как? Как выглядела женщина?! — воскликнул Найяр, хватая купца за руку.

— Да ты не в себе, братец, — Ларбус отпрянул, глядя в лихорадочно сверкающие синие глаза.

— Говори! — рыкнул бывший герцог.

Трое купцов замолчали, но Найяр не отступил. Скрипнув зубами, он выдавил:

— Прошу, умоляю, скажи, как она выглядела?

— Как-как, — ворчливо ответил Ларбус. — Пигалица. Ну... хорошенькая, даже красавица. Глазищи серые, черты тонкие, как у аристократки, совсем не похожа на других дикарок. Темноволосая. Хрупкая такая, а живот на нос уже лез. Вроде рожать начала, пока мужик ее мечом махал. Говорили, что ее другой дикарь на руки подхватил, да потащил куда-то. После этого ее муж закончил бой и умчался следом.

— Рожать? — почти шепотом переспросил Таргарский Дракон, сильнее стискивая руку купца. — Ты сказал — рожать?

— Ну, да, беременная же, я же говорю — пузо на нос лезло. На сносях уж была, видать, — ответил Ларбус, пытаясь отодрать пальцы, вцепившиеся в него стальной хваткой. — Да отпусти ты меня!

— Эта? — Найяр сунул руку за пазуху и вытащил миниатюрный портрет. Изображение женщины было немного попорчено, но узнать ее было можно.

— Она, ей-ей, она! — воскликнул купец. Грив и Каерг с любопытством взглянули на портрет.

— Красавица, — одобрительно кивнул Грив.

И они перевели взгляд на Найяра.

— Беременная, — прошептал тот, забрал портрет и поднялся из-за стола.

— Ты куда, Неил? — Каерг протянул руку, но Ларбус дернул его:

— Пускай идет, не в себе мужик. Ты его глаза видел?

И больше таргарца никто не останавливал. Покачиваясь, он вышел на улицу и закрыл глаза, подставляя лицо прохладному морскому ветру. На улице уже было темно. Мужчина оперся рукой о стену и глухо застонал.

— А я говорил, забудь уже о ней, — Руэри Тиган прижался к стене спиной и скрестил руки на груди. — Больно? Вот и мне больно было, но кого это волновало.

Найяр поднял на призрачного мужчину глаза, в которых блеснула, влага, зло смахнул неожиданные слезы и произнес:

— Это ничего не меняет. Ничего.

Оттолкнулся от стены и, чеканя быстрые шаги, направился вперед, не имея никакой цели. Но душу жгло огнем боли, ревности, злости и разочарования, и мужчине нужно было хоть чем-то успокоить себя.

— Ты же уничтожишь ее! Най!

— Там видно будет, — бросил бывший герцог, не оборачиваясь.

Казалось, уже целую вечность он не ощущал в крови этот яростный поток лавы, сжигающей душу дотла. Беременная... Беременная от грязного дикаря, от этой мстительной твари! Сука, подлая мерзкая сука! Готова была сдохнуть, чтобы не быть с ним...

— Да, лучше бы ты сдохла на самом деле! — воскликнул Найяр в черноту ночного неба. — Поганая тварь!

Кого он хотел просить о прощении? Кому он хотел пойти на любые уступки? О ком он грезил дни и ночи? Об этой лицемерной гадине, вползшей в сердце коварной змеей, отравившей сладким ядом, обвившей кольцами душу, лишив возможности делать вдох полной грудью? Каждый новый глоток воздух отзывался болезненным спазмом, и Найяр метался по улицам Олкана, моля богов, бесов, мерзких тварей из Огненной Бездны, чтобы они дали ему возможность забыть, выкинуть из головы и из сердца эту лживую суку, посмевшую презреть его любовь, но так быстро отдавшую свое тело другому мужчине, словно последняя площадная девка.

— Проклятье, — простонал Найяр, сжимая кулаки, раня собственные ладони впившимися в кожу ногтями. — Почему так больно? Зачем мне эта боль?!

Он вновь застонал, вцепившись в волосы, после сорвался на короткий надрывный вскрик и помчался бегом, не разбирая дороги. А если бы она была во дворце во время переворота, первая вонзила бы нож ему в грудь? Перед глазами встал тот вечер, когда сжигаемая горем от потери ребенка, которого он вырвал из ее чрева, Сафи занесла над любовником меч.

— Лучше бы тебе хватило сил и решимость убить меня тогда, — прошептал бывший герцог, останавливаясь и опираясь рукой на стену чьего-то дома. — Лучше бы ты вонзила в меня клинок.

Найяр прикрыл глаза, шумно втягивая воздух сквозь стиснутые зубы.

— Тиган, — позвал он. — Тиган, ты здесь? Чего ребенка она носила? Тиган, ты ведь знаешь, да? Мертвые знают больше, чем живые. В ее чреве был твой или мой ребенок?

Призрак не ответил и не появился. Таргарский Дракон замер, все еще ожидая ответа, а затем с облегчением выдохнул, потому что услышать ответ был страшно.

— Мой, — с уверенностью прошептал Найяр. — Я был первым, я всегда был первым, и то дитя было моим, я знаю. Мое семя наполнило ее. — И тут же рассмеялся, издеваясь над самим собой. — К бесам, родила все равно дикарю.

— Ты не дал ей родить того младенца, — хмуро произнес, объявившийся призрак. Он стоял за спиной Найяр и осуждающе смотрел на него.

— Так было нужно, бесы тебя задери, тогда ребенок был ненужным, — ответил бывший герцог, ожесточенно мотнув головой.

— Он нужен был ей. — Тиган укоризненно покачал головой. — Ты не дал того единственного, что она готова была принять от тебя, что примиряло ее с тобой. Ты сам лишил себя даже тех крупиц доверия, что были между вами. Сам сжег мост, соединявший тебя и мое сердечко. На что ты теперь злишься? Что нашелся тот, кто оказался готов просто любить и принять ее любовь без всяких условий, кто подарил ей покой и вернул улыбку, которую ты так старался стереть с ее лица?

— Да, я ждал этой улыбки, я на голове стоял, лишь бы увидеть ее! — воскликнул мужчина и сердито взглянул на мертвеца. — Если бы ты отошел в сторону и освободил ее, все могло быть иначе.

— Ну, да, конечно, — на губах призрака появилась ироничная усмешка. — Ты сам себе веришь? Ты никогда не был нужен женщине, которую опрометчиво назвал своей, ты всегда это знал.

— Я все для нее делал! Я ухаживал, столько лет пытался добиться ее расположения...

Тиган, уже не скрывая издевки, расхохотался:

— Подавлял красиво, не спорю. Душу вытягивал, выжимал соки, не давал свободно вздохнуть. Да, это были прекрасные ухаживания.

— Да я жизнь двора подстроил под нее. Балы...

— На которые вытаскивал лично, не считаясь с ее желанием остаться дома.

— Охоты...

— Которые она ненавидела.

— Подарки...

— Которые она принимала из страха перед тобой.

— Наши переписки...

— На которые ты вынуждал ее шантажом?

— Заткнись, заткнись, заткнись! — заревел Найяр. — Ты мертвец, ты пустое место, тебя нет!

— Ну, да, ты же сам убил меня, — Тиган пожал плечами и снял с плеч голову, словно шляпу, отсалютовав ею.

— Оставь меня! — Дракон и вновь сорвался на бег.

Призрак вновь рассмеялся, провожая бывшего господина насмешливым взглядом. А Найяр опять бежал, от воспоминаний, от мыслей, от себя самого. Лава все еще бушевала в крови, испепеляя нутро яростными всполохами. Сафи... Последний якорь, который мирил его с произошедшим, последний лучик света, согревавший среди ледяного холода отчаяния. Зачем, за что, почему?! Найяр вдруг остановился и упрямо поджал губы, повторив слова, сказанные им призраку:

— Это ничего не меняет, ничего.

Он до боли сжал рукоять меча и ухмыльнулся.

— Я накажу ее, накажу того ублюдка, что посмел мне мстить. А их щенок... Пусть живет, но на берегах Ледигьорда. Пусть она живет с сознанием, что за упрямство я всегда могу вернуться туда и свернуть его тонкую шейку. Ребенок станет отличным рычагом давления. Она мне за все заплатит.

— Велика же твоя любовь, — усмехнулся за его спиной Тиган. — Я вот смог простить и сохранить нежность к этой женщине, а ты?

— Ненавижу, — поцедил сквозь зубы уязвленный мужчина. — Ненавижу, так же сильно, как люблю, она будет на коленях вымаливать прощение. Я привяжу ее к себе. Любое неповиновение, и ее щенок сдохнет. Нет, ребенка нужно забрать с нами! Я стану ему отцом, настоящим отцом, воспитаю по своему подобию, и это тоже будет моей местью. Плевать, что от дикаря, вытреплю, выращу, воспитаю, и он будет с гордостью называть меня отцом. А Сафи придется подчиняться, придется стать той, кем я хочу. И больше никаких соплей. Решено, дикарь сдохнет, эта стерва станет послушной собачонкой, а у меня будет моя копия. Разве можно придумать лучшую месть, а Тиган?

— Ну, ты и... — Призрак криво усмехнулся, — животное.

Найяр отмахнулся. Он легко рассмеялся и глубоко вдохнул. Стало легче, немного, но не сильно. Что-то внутри кричало голосом Неила: "Опомнись, Най!", — но бывший герцог предпочел не прислушиваться, не желая менять свои намерения. Найяр вновь побрел по улице, уговаривая себя, что теперь он может успокоиться, но кровь все еще кипела, и звон стали, который он услышал в темноте переулка, прозвучал, как лучшая музыка на свете. Плевать, кто там сражается, это отличный повод выпустить пар. И, вытащив меч из ножен, Таргарский Дракон шагнул за угол.

Пятеро мужчин нападали на одного. Высокий, чем-то даже похожий на Найяра, мужчина, держал ожесточенную оборону, но было ясно, что его смерть всего лишь дело времени, и мужчина явно решил продать свою жизнь, как можно дороже. Быть шестым бывший герцог не пожелал, это было скучно, он выбрал одиночку. Напал сзади, сразу убив пятого. И нападающие, и обороняющийся на мгновение опустили мечи, изумленно уставившись на столь наглое вторжение чужака.

— Рот закрой и дерись, — холодно велел Найяр защищающемуся мужчине. — Я возьму двоих, ты не против?

— Да, бери, там где-то еще были, — широким жестом разрешил мужчина.

— Отлично, — расплылся в широкой улыбке Дракон. — И, главное, как вовремя.

Бой был коротким и даже скучным. Найяр быстро расправился со своими противниками, заметно уступавших в мастерстве первому мечу Таргара, привыкшему сражаться с несколькими противниками сразу. И ему было мало, кровь все еще бурлила в жилах, ярость требовала выхода.

— К бесам, это не воины, это дети малые, — выругался он. — Поумелей нет? — спросил Найяр у мужчины, насадившего на меч одного из двоих оставшихся нападающих.

— Ну, знаешь, тут не лавка, какие есть, — возмутился тот. — Грэйг, — представился мужчина, уходя из-под выпада последнего противника.

— Неил Рэин, — ответил Найяр. — Ты еще обещал, — напомнил он, глядя, как новый знакомый нанес рубящий удар и теперь утирает пот.

— Там где-то, — неопределенно махнул рукой Грэйг. — В засаде ждут.

— Ну, так чего мы ждем? — воодушевился Таргарский Дракон.

— Я вообще рассчитывал их обойти, — усмехнулся мужчина. — Безумец или настроение паршивое?

— Все вместе, — с ответной усмешкой произнес Найяр. — Хотя бы скажи, где засада.

Грэйг взлохматил короткие волосы, вздохнул и широко улыбнулся:

— Ну, ладно, идем, я тоже на взводе. Но их должно быть много. Градоправитель любит шумные компания.

— О, как, — бровь бывшего герцога поползла вверх.

— Имеются возражения? — поинтересовался Грэйг.

— Никаких, абсолютно, — решительно заявил Найяр. — Веди.

Грэйга ждали недалеко от порта. Мужчина чуть приостановился, прислушиваясь, и уверенно повел к чернеющим амбарам, в которых хранились купеческие товары, ждавшие отправки на их склады. Нападение было стремительным и бестолковым. Найяр уловил движение краем глаза и первого нападающего принял на острие меча раньше, чем тот успел замахнуться. Грэйг восхищенно поцокал языком, и новая драка началась. Запах крови заполнил воздух, вынуждая Дракона шумно втягивать его в себя, наполнять легкие, пьяня и подчиняя сознание жажде новых стонов боли. Как же ему этого не хватало! Найяр с упоением ввязался в бой сразу с четырьмя нападающими. В его руках было уже два меча, и мужчина с удовольствием вспоминал давние тренировочные бои с наемниками. Правда, нынешний противник северянам и в подметки не годился, но давали возможность удовлетворить жажду крови, позволяя на время притупиться боли, терзавшей его.

— Из-за чего градоправитель так тебя не любит? — спросил Найяр, оказавшись недалеко от пыхтящего, но отбывающегося Грэйга.

— За мои вкусы, — весело ответил мужчина. — Я ценитель красоты.

— Ясней, — потребовал Дракон, чуть кривясь от полученной раны.

— Жена у градоправителя красивая, я оценил, — хохотнул Грэйг.

— А он не понял, что ты воздал его жене честь, — рассмеялся Найяр.

— Совершенно неблагодарный тип, — подтвердил Грэйг, хватаясь за бок, по которому полоснули мечом. — Проклятье, я уже жалею, что пошел у тебя на поводу.

— Воин не боится боли, воин не ведает страха, воин не боится умирать, воин не боится уивать, — с ледяной усмешкой ответил бывший герцог Таргарский. — Будь воином и не жалей ни о чем.

— Ты безумный сукин сын, Неил, — весело выкрикнул Грэйг. — К бесам, ты мне нравишься, иди ко мне в команду!

Найяр проглотил новый стон умирающего, отмахнулся от нового противника, как от надоедливой мухи, и с интересом посмотрел на нового знакомого.

— Пират?

— Грэйг — Счастливчик, — отсалютовал тот мечом. — Имею честь командовать бравыми ребятами на шхуне "Красный Дракон".

Найяр расхохотался и чуть не пропустил удар. Сталь звякнула, и он отбился.

— Мне подходит, — ответил он. — Рад знакомству, Счастливчик.

— Взаимно, Неил Рэин, — ответил пират и уже не отвлекался.

Это ли не перст судьбы? Само провидение решило, что он все делает правильно. Найяр криво усмехнулся и вернулся к схватке.

* * *

Ленивый плеск волн о деревянный борт корабля будил меланхолию, перекрикивание команды раздражало, но Неил Рэин не хотел уходить с носа шхуны, на котором стоял уже больше двух часов. Штиль приводил его в отчаяние, злил, заставлял кровь быстрей течь по венам, но внешне он выглядел совершенно спокойным. И вряд ли бы кто-то мог сказать, что мужчина готов убить любого, кто решится тронуть его сейчас.

Вот уже три недели "Красный дракон" бороздил морские просторы, неся его к вожделенной цели, в Ледигьорд. Боги, будто смилостивившись над скитальцем, наполняли паруса попутным ветром, уверенно ведя "Дракон" по нужному курсу. Но вчера ветер стих, и до сегодняшнего дня на мачты нельзя было смотреть без слез и проклятий. Это бесило до крайности, но об этом знал только Грэйг.