Под крики разбегающихся в стороны прохожих они оба почти одновременно обнажили мечи. Образовав плотный круг, толпа горожан полностью заблокировала улицу. Нам пришлось остановиться, ведь продолжи мы путь, то нарвались на новый конфликт. Шаг, ещё шаг — оба воина пошли по кругу прямо в центре оживленной улицы.
Обоюдный рык, сближение и с противным хрустом катана развалила надвое одного из бойцов. Потрясающая скорость, даже с моим ускорением мне было сложно уследить за этим ударом. Жизнь — цена за случайное касание ножен чужого меча. Как же сложно полностью понять и принять этот мир. Замерев на несколько секунд, самурай неподвижно дождался утихания предсмертных конвульсий своего противника. Стряхивающий взмах и на землю прочертила полоса крови, что слетела с лезвия, с легким шелестом катана вернулась обратно в ножны. У простого воина не было и шанса. Люди расступились в стороны, пропуская самурая ведь с точки зрения закона он сейчас не совершил никакого преступления, ответив на оскорбление своей чести.
— Это плохой знак, — едва слышно шепнул себе под нос переговорщик, едва мы оставили за спиной место схватки. — Кровь к крови.
Шепнул едва слышно, так что его не услышал никто, кроме меня.
Снова собравшись вместе, мы направились дальше — работа сама себя не сделает.
* * *
— Долго ещё по городу бегать будете?
— Эту неделю так точно, — пожал я плечами, — они ждут усиления. Будет помощь и начнут действовать. Не хотят терять людей зазря, так что их можно понять.
— Терять людей... Это просто мясо, можно набрать крестьян, дать им кунай и месяц тренировок, а после назвать эту толпу шиноби, — пусть он ответил как всегда холодно, но общий уровень подготовки шиноби Тумана его зацепил. — Слишком долго, нам пора уходить из этого города, нужно больше времени на тренировки, — на несколько мгновений он задумался. — Не удивляйся, если встретишь меня. Если что, мы незнакомы. Общаться нейтрально.
— Понял, — кивнул я.
Этот мир становился гораздо понятнее и... привычнее, ну а моя жизнь всё более и более интересной.
— Насыщенной, — щедро зачерпнул я чуть больше чакры, наблюдая за ночным городом с крыши дома. — Яркой, — ночной город полыхал цветами в багровых зрачках.
========== Глава 19 ==========
Спать я в ту ночь так и не лёг. Походил по дому, чем до чёртиков напугал старика и его внучку, снова посидел на крыше, наблюдая за ночным городом, погонял ещё раз чакру по чакроканалам. Чуть позже, прикинув оставшееся время до рассвета, оккупировал кухню, а то от готовки на базе у повстанцев у меня скоро язва желудка будет. Вру, не будет у меня язвы, но еда там всё равно была преотвратнейшая. Чего бы такого приготовить, что могло понравится моему 'сенсею'? Вспоминая его реакцию на повседневные блюда, то могу с уверенностью говорить, что ему нравится традиционная кухня.
Рис — куда же без него в традиционной кухне? — и судзуки (морской окунь), слегка отваренный, жарить его оказывается было нельзя, так что в ещё в первые попытки я испортил немало рыбы. Всё это под соусом, заготовленным заранее, украшенное несколькими полосками водорослей. Себе водоросли я не накладывал, эту склизкую массу желудок отказывался принимать наотрез. Сырое мясо без проблем, я проверил как-то, а вот водоросли — ни-ни. Так всё это великолепие к рассвету уже занимало свои места на столе. Вошедшая внучка старьевщика, что каждое утро готовила нам, прижав ладошку ко рту, замерла на пороге, а после, поникнув плечами, ушла к себе. А ещё я знаю из её чувств, что она немного комплексует из-за того, что я очень быстро учусь готовке, только ей я этого не скажу никогда.
Уже после готовки я дополнительно, уже лично от себя, положил к печи мешочек с монетами — примерную плату за использованные мной продукты. Первые два раза хозяева дома денег не касались, но на третий раз сдались, а у печи появились несколько баночек со специями — редкое и достаточно дорогое удовольствие в этом мире. Таким образом, схема оказалась рабочей. Вот только был один неприятный момент, каждый раз, когда я готовил сам...
— Прошу простить мою девочку, — согнулся в поклоне старик. — Простите, такого больше не повторится. Простите, простите, простите... — он продолжал отбивать поклоны.
— И я вновь повторю свои слова — не стоит, это лишь моя личная прихоть.
Каждый раз, едва я готовил, он приходил и лично извинялся за подобную 'оплошность'. В чём-то его можно было понять, ведь от этого зависела его жизнь и жизнь его семьи. Приказал ему мой 'сенсей' откупаться едой, вот он и выполняет это условие, а моя готовка идёт уже как бы нарушением. Возможно только я отношусь к этому так легко, а он действительно в серьёз считает, что допустил ошибку. Внучку, кстати, после моих слов о прихоти, он не наказывает.
Первый луч солнца пробился сквозь тонкую рисовую бумагу окна (стекло слишком дорого, позволить такие окна могут только по-настоящему богатые люди), падая на стену. Окинув взглядом результат своих трудов, я с удовольствием сел за стол. Для полной картины осталось лишь дождаться шиноби.
— Доброе утро, — поприветствовал я его, уже сидя за столом и уминая вторую порцию.
— Доброе, — кивнул он мне в ответ и, забрав свою тарелку, как обычно ушел в свою комнату, оставляя меня в шоке сидеть на своём месте.
Чудеса случаются — этот безучастный ко всему человек впервые за всё время нормально поздоровался и взял приготовленную мной еду. Хотя я не удивлюсь, если он сначала проверит её на яды — это было бы в его стиле.
— Отвратительно, — через пару минут он прошёл мимо меня, возвращая пустую тарелку. — Больше этого не делай.
* * *
База революционеров встретила меня таким привычным шумом множества людей. Лучше так, чем пугающая тишина, как пару дней назад.
Искать свой отряд не пришлось, звучные маты Шелеста я услышал даже сквозь перекрытия из внутреннего дворика. Видимо на сегодня работы не предвидится, так что он решил вытрясти последнее из своих ребят на тренировке. Такое уже бывало, а судя по тому, что я слышу, то тренироваться они будут едва ли не весь день. Или так, или пока какой-то Такеши не уяснит с какой стороны браться за меч, чтобы не поубивать товарищей. Прямая цитата, если что. Такое тоже бывало, когда в пылу тренировки у кого-то вылетала катана, из-за случайности или выбитая из рук оппонентом, ну а так как силушки было много, а летело оружие быстро... Одним словом, им повезло, что у всех были на месте руки-ноги, не говоря уже о пальцах, и это тоже прямая речь Шелеста, что за свою жизнь много кого успел потренировать и много на что посмотреть.
Выйдя во двор, я убедился в своих догадках — сегодня мне тут делать было нечего, отряд действительно засел на тренировки 'по-жесткому'.
— Лис, — кивнул мне Шелест, напоследок дав оплеуху рекомому Такеши. — Присоединишься? — этот вопрос он мне задавал на каждой тренировке на что слышал мой неизменный отказ.
— С тобой? Почему бы и нет, — в этот раз мне удалось его удивить.
А ещё от него повеяло чем-то таким... специфическим. Увы, но нормально считывать эмоции я мог только у обычных людей. Чем сильнее был человек в плане чакры, тем сложнее мне становилось, пусть эта способность и становилась сильнее с каждым днём. Рано или поздно я верну возможность, как Мито Узумаки, 'читать' почти кого угодно.
— Хм, думаю, это будет интересно, — уже по-новому окинув меня взглядом протянул он. — Да, это будет очень интересно, — с долей удивления я понял, что прямо сейчас он так и истекает... злорадством?
— Подержи, — передал он свой тренировочный меч парню из подчиненных со шрамом на подбородке, кладя руку себе на пояс.
Как там его звали? Юто вроде бы? Юджи? Не помню. Знаю только, что его он гонял больше остальных, взяв если не в личные ученики, то что-то похожее.
— Места мало будет, — указал я на двор.
— Все останавливаем тренировку! Все сюда, в круг, вдоль площадки. Наблюдать, следить за каждым движением! Кто попадёт под технику, я добью сразу, не беспокойтесь. Наматывайте всё на ус, щенки, это сбережёт ваши шкуры! Опрошу каждого, кто следить не будет — двадцать кругов!
Мотивации было достаточно и вот нас уже пожирают своими взглядами десятки человек.
— Готов? — спросил я его, занимая позицию.
— Оружие? — уже встав в стойку, задал он мне вопрос, заметив, что я всё ещё безоружен.
— Этого достаточно, — поднял я перед собой ладони.
— Понял, — он не удивился, принимая это как данность, вот только от него полыхнуло ещё и злобой. — Начнём? — злость в нём уступила место холодной сосредоточенности.
— Начнём, — ответил я и шагнул в сторону, пропуская мимо себя воздушный серп, едва подсвеченный голубой чакрой.
Сделав шаг, он рубящим движением отправил ещё одну технику прямо в меня. Шаг в сторону. Мимо. Если для окружающих его атаки были молниеносны, то вот моё восприятие послушно растягивало время. Только вот мне нужно совсем другое — скорость течения чакры в мозгу замедлилась, а время послушно ускорило свой ход, почти выравнивая нашу скорость восприятия.
— 'Да, вот так будет неплохо', — решил я, когда у меня прямо перед глазами мелькнул кончик катаны, а я едва смог его различить.
Вот она, нормальная скорость, на которой будет не избиение едва движущихся тел, а нормальная тренировка. Надо ли мне говорить, что оружие было боевым? Тренировочное — это для всех остальных, а вот со мной он решил быть серьезным. Причём, это было совсем не нормальным явлением. Да что уж там, это было натуральным идиотизмом, вот так использовать боевое оружие. Тренировка как-то очень быстро превратилась в попытку моего убийства, пусть со стороны, возможно, это и не было заметно. Из-за этого, вкупе с тем, что я продолжал ощущать от него, я решил его наказать. Серьезно, будь на моём месте обычный шиноби, то шанс получить ранение был бы неоправданно велик. А там инфекция или неправильная помощь и вот ещё один человек улетает на встречу с синигами.
Наказал я его достаточно просто — после нескольких зверски прямолинейных атак, словно он не в шутку хотел меня зарубить, я просто перестал с ним сражаться. Сражаться всерьез, замечу. Ни ударов, ни блоков, а так, баловство. Издевательство, когда у любого появится понимание, что с ним играют, не принимают всерьёз. Особенно хорошо это видно со стороны, что очень и очень больно бьет по морали, а ещё больше по репутации. Позволяешь с тобой так играться? Не смог предотвратить, как-то ответить — слабак и неудачник. А как раз о своей репутации Шелест заботился очень сильно.
Пропустить самурая мимо себя и перенаправить удар, чтобы он кубарем прокатился по земле. А у нас тут земля, а значит и грязь. Не так уж и много, но замазаться хватит. Швырнуть ещё его пару раз, когда он снова влетел на меня и многое другое. Тренировки Кролика и здесь помогли, благо его стиль боя, которому он учил меня, как раз был в основе своей сверхконтактным, с минимальной защитой и постоянной атакой и давлением на как можно более ближней дистанции, едва ли не в обнимку с противником. Постоянная агрессия, постоянное навязывание своих условий — этот стиль прекрасно подходил мне, хотя, возможно, это просто потому, что я больше ничего не знал. Только была в этом проблема — ну не хватало этому стилю какого-то компонента, большего урона что ли, но Кролик на это в своём излюбленном стиле просто отмалчивался. А я чувствовал это всем телом, когда повторял движения этого стиля. Был ещё один минус, пусть мне он был и не критичен, — слабость защиты. Чтобы эффективно его использовать, нужно было иметь или зверскую регенерацию или гибкий и лёгкий аналог защиты. У меня была и регенерация, и защита, в виде моего Покрова чакры, а вот как с таким стилем сражались люди я пока не понимал. Наверняка всё это тоже было ещё одним секретом 'сенсея', а так как стиль был достаточно проработанным, его явно не вчера создали, то наверняка и родовым секретом. Впрочем, вернёмся к самураю, который снова улетел на землю, самым банальным образом споткнувшись о небольшой камень. Это он уже сам, я ему не помогал. Сложно сражаться, когда прежнее спокойствие уже дало серьезную трещину и твоя ярость рвётся наружу, затмевая взор. Его взгляд, когда он поднялся, был по-настоящему страшен, перекошенное лицо, измазанное в грязи, придавало ему ещё более бешеный вид.
А вот после этого началась настоящая мельница — с такой скоростью он обрушился на меня шквалом ударов. Чёрт, чего тут только не было, ради интереса пришлось снова взвинчивать восприятие, наблюдая за всем тем, что он творил. Связка за связкой, смена положения рук на рукояти клинка, новая связка ударов, в этот раз задействую ещё и ноги. Даже с таким ускорением для меня было удивлением едва не получить локтем в висок, чего я совершенно не ожидал. Всё, наращивая и наращивая скорость, он теснил — даже гонял! — меня по площадке. Наблюдающим приходилось вечно тесниться или даже отпрыгивать в стороны, когда мы приближались к краю двора и к ним соответственно. При всём этом им ещё и приходилось уворачиваться от голубоватых серпов, которыми периодически в самые неожиданные моменты швырялся самурай.
Отпрыгнув назад, он опустил клинок и обернулся к наблюдающим:
— Все вон, — рык своего командира они воспринимали уже на уровне рефлексов. — Все в дом! В дом! И если хоть одна тварь... — задохнувшись посреди фразы, он продолжил: — Зарублю!
— Жаль, очень жаль, — проводил я взглядом ушедших.
— Издеваешься? — прошипел он. — Я был против того, чтобы тебя наняли, но меня не послушали. Ещё и ко мне запихнули. Ходишь тут такой, сука. А что сейчас? Сейчас что? Прямо перед строем, как блядь какую, решил выпороть? Опозорить, мразь?
— Посмотри на себя, кто обнажает родовой клинок на простой тренировке? Хотел другого? Как же традиции?
А это был именно родовой клинок. Чакросталь и хамон по лезвию прекрасно подтверждали, что это не дешёвая железка, как у большинства воинов. Рукоять-рукоятью, поставить можно любую, а такое лезвие уже не скрыть. Ну а насчёт традиций, так там вообще мрак был.
— Хотел, ох, как хотел, — уже совсем не скрываясь, оскалился он. — К биджу традиции. И думаешь, что я буду сдерживаться? — перехватил он рукоять другим хватом. — Как бы не так! Ходишь тут, павлин, словно мы черви, копошащиеся у тебя под ногами. Не замечал? А я тебя даже в наряд не могу отправить, начальство не позволяет! Я бы показал настоящую дисциплину!
Сорвался мужик, как есть говорю. И в чём-то я его могу понять. Эти его слова... не то, чтобы они были ложью. Про червей он, конечно, перегнул, но... Это просто взгляд со стороны. Да, предвзятый, но в нём было много правды, моё поведение и отношение к людям не вписывалось в привычные им рамки, я был слишком чужд им, слишком выделялся. Культура, поведение, язык — этого хватит для непонимания, а позже и для агрессии.
— А? — не понял он, когда я просто взял лезвие его катаны прямо посреди удара.
Не понял или просто не поверил в то, что произошло, и бросился вперёд, пытаясь продавить меня силой, натыкаясь, соответственно, своей челюстью на мой кулак.
