Вместо планировавшихся шестидесяти миллионов пудов, немцы вывезли с Украины всего шесть.
Даже, разогнав штыками УЦР — скомпрометировавшею себя дикой, даже по меркам дореволюционной России коррупцией и полной функциональной бесполезностью и, назначив в гаулейтеры бывшего царского генерала Скоропадского, немцы не смогли изъять достаточного количества продовольствия — экономически оправдывающего само пребывание их войск на этой территории. Им практически всё приходилось делать самим — центральная власть на территории объявленной Верховной Радой "украинской", практически отсутствовала.
Из-за, всё увеличивающегося и увеличивающегося количества местных "батек" с отрядами побратимов из местных селюков, вернувшихся в свои хутора с оружием — делать "всё" самим, немцам удавалось очень и очень плохо... Вооружённым до зубов селюкам, очень не нравилась "продразвёрстка" — которой их обложили "спасители" от многовекового гнёта колонизаторов-москалей. Не нравилось и восстановление помещичьих хозяйств, проходившие иногда с массовым расстрелом — уже считавших панскую землю своей собственностью, сельчан...
А, всё же "изъятое" продовольствие, было невозможно вывести — едва восстановленная железная дорога, работала кое-как.
К тому же, заблаговременно оставленные на оккупированной территории "партизаны" — отдельные отряды нашего "спецназа", чинили на железной дороге всяческие мелкие пакости: издали постреливали по паровозам бронебойными пулями из "Буров", минировали по ночам полотно или обстреливали ж/д станции из миномётов...
Авиация — действующая из-под Смоленска, снабжала партизан всем необходим, подбрасывала подкрепления и вывозила раненых и, по их наводке, совершала налёты на места скопления эшелонов с зерном...
Глава 26. Крым — наш!
"...Мне не интересно, что подумают обо мне потомки. В Николаеве должны работать школы, театры и больницы. Всех большевиков, уголовников и анархистов казнить немедленно. Всех саботажников, что не хотят работать в общественных учреждениях, убеждать жалованием. Жалование выплачивать из моего личного резерва... большевиков расстреливать с особой тщательностью..."
Генерал А. Я. Слащев-Крымский, 9 августа 1919 года...
"От расстрелов идёт дым, То Слащёв спасает Крым!"
Частушка, написанная неизвестным обывателем в Крыму.
Однако, на Юге железная дорога — от Одессы и до самого Ростова, досталась немцам практически целой — не считая небольшого перегона, который успела разрушить "Червяком" местная "Завеса". С парком паровозов, вагонов с целыми железнодорожными станциями и линиями телеграфной и телефонной связи.
Почему?
Я уже говорил, что чем южнее — тем, наши силы были слабее. Основные, самые боеспособные части нашего "военного сектора" — прикрывали Москву и Петроград. Не считаться с мнением руководства большевиков и старых русских генштабистов мы не могли — а, те мандражировали от потенциальной возможности немцев наступления вглубь центральной России.
В районе Одессы, в составе "Завесы" находился всего-навсего один боевой железнодорожный батальон — лёгкий бронепоезд типа "Хунхуз" со стрелковым и ремонтным батальонами, две авиабригады неполного состава, остатки какой-то кавалерийской дивизии Императорской Армии с нашей бронекавалерийской бригадой при ней, ударно-штурмовая бригада с "примкнувшими" к ней пехотными подразделениями, тоже — "старой" армии... Ну, что-то там ещё, уже не помню.
Эта "Завеса", была донельзя сильно разбавлена местным "контингентом", а "контингент" в Одессе — сами знаете, какой!
Что там произошло — до сих пор покрыто мраком тайны и можно только гадать да, озвучивать всякие версии соответственно слухам.
По одной версии — на пути "Завесы" оказался спиртовый завод... Частенько происходящее событие в тех краях! Бойцы заглянули пропустить "по маленькой", да на недельку там и, "зависли"... Подоспевшие на "банкет" непьющие на работе немцы, их всех там застукали, повязали и "уволили" по соответствующей статье.
По другой версии, бойцов "Завесы" споил — с помощью того же спиртозавода, отряд черноморских моряков-анархистов. При этом, некоторые историки делают предположение, что этими "моряками" вполне могли оказаться переодетые немцы или австрийцы. Некоторые последующие события в Крыму, это предположение подтверждают косвенным образом.
Есть версия и о том, что генерал Дроздовский — идя с Румынского Фронта на Дон с сильным и крепко сколоченным отрядом, как-то вкрался в доверии командованию "Завесы" и обезоружил их. В пользу этой версии, говорит наличии у Дроздовского значительного количества техники — бронемашин, грузовых и легковых автомобилей и самолётов. Только вот, их происхождение неясно: возможно, это всё захваченное с Румынского Фронта.
Сами же немецкие генералы, в своих мемуарах хором пишут, что это мы всё сделали специально — чтоб их в ловушку заманить. Не, ну вы видали...
Врут, кайзеровские недобитки!
Как бы там не было, но австро-германские войска на Юге стремительно продвигались вперёд. Без особых проблем, ими были заняты Одесса, Николаев, Херсон, Мариуполь, Луганск, Ростов...
Генерал Краснов — лидер восставших против уравнивания с иногородними казаков, терпя поражения с двух сторон (с Юга его подпирали шахтёры Донбасса по началом Ворошилова), обратился к немецкому командованию за помощью — соблазняя огромным количеством хлеба. К оккупировавшим Донскую Область немцам, вскоре с аналогичной просьбой обратились кубанцы из соответствующей Рады — и, так далее...
В "новой" истории — без Брестского мира, германские войска, дошли до Царицына на Волге, Майкопа и Сухуми на Кавказе. Правда, турки — так и, не взяли Апшеронский полуостров в Закавказье и Баку.
Действительно, с Дона и Кубани немцам удалось вывести значительное количество зерна и лошадей. Но, вот с нефтью им не обломилось — грозненские и майкопские промыслы были перед их приходом сожжены.
А, вот при попытке с ходу ворваться в Крым, германцев ждала неприятная неожиданность: на Перекопе сидел...
ЧЕХОСЛОВАЦКИЙ КОРПУС!!!
Правда, не "белый" — как в реальной истории, а — "красный". И, не "чехословацкий", а — "Славянский".
"Новая" история, всё больше и больше стала отклоняться от "реала"...
К созданию "Славянского Корпуса" — идее Генши, я лично приложил руку, а Спец был его "крёстным отцом" и направляющей силой!
"Отец" чехословацкой нации профессор Томаш Масарик — будущий президент Чехословакии, провёл у меня в Солнечногорске целый год под пристальным наблюдением самого Мозгаклюя и, чуть ли не с рук у меня не ел. Военное же руководство корпуса (что в самом начале — русское, что с семнадцатого года — своё, было с самого основания под влиянием нашего "Военного Сектора".
Дело было под особым контролем у "ЦИБа", поэтому со всяким "представителем" союзников, пытавшимся добраться до места дислокации корпуса — чтоб установить там "контакт", по дороге происходили всякие нехорошие "вещи", списываемые обычно на революционный беспредел в России — когда, из-за целых штанов, например, могли сделать дырявой голову...
"Славянский Корпус" из славян, эмигрировавших по идеологическим мотивам из Двуединой Империи, начал создаваться сразу после начала Великой Войны и, отдельные его части, успели повоевать против бывших соотечественников на полях Галиции. Вскоре, в него стали принимать добровольцев из пленных и перебежчиков из австро-венгерской армии.
В "новой" истории, "Славянский Корпус" начали всерьёз формировать в Крыму — готовясь к Дарданелльской десантной операции Российского Императорского Черноморского Флота. "Десант", год из года всё откладывался и откладывался, а "Славянский Корпус" всё рос и рос...
Чтоб, ещё больше способствовать его росту я, в лагерях для военнопленных австро-венгерской армии славянской национальности подконтрольных "Корпорации USSR", несколько видоизменил "режим" и усилил агитацию — в результате чего, многие "славяне" предпочли мягкий крымский климат суровому нижегородскому...
Таким образом, в "Славянском Корпусе" образовались не только части из чехов или словаков — но, даже батальоны или полки хорватов, словенцев, боснийцев и других народностей будущей Югославии.
Сам "Корпус" стал несколько многочисленнее своего "реального" прототипа — шестьдесят пять тысяч против пятидесяти и, гораздо лучше вооружённым всеми видами наших корпоративных "вундерваффлей". Была у "славян" и, своя корпусная авиабригада и своя кавалерийская дивизия с броневиками... И, "прикомандированная" к ним наша ударно-штурмовая бригада.
Целая маленькая армия!
Не хватало только серьёзной тяжёлой артиллерии — но, это общая беда всей российской армии.
Ясное дело, попади добровольцы "Корпуса" в руки австрийцев — их ждала бы лютая смерть за измену своей Австро-Венгерской Родине и, поэтому — на Перекопе и Чонгаре они стояли насмерть! Помогал славянам "стоять насмерть" Черноморский Флот своими хоть и недисциплинированными — но, горячими в контратаках и рукопашной, отрядами моряков и тяжёлой морской и "крепостной" артиллерией: из севастопольского арсеналы были взяты устаревшие корабельные пушки и, по ударно построенной ветке железной дороги "Джанкой-Перекоп", переброшены на Перешеек.
Красным Черноморским Флотом в этот период — после бегства Колчака за кордон, командовал адмирал Щастный[68] Алексей Михайлович. Хотя, у него были серьёзные тёрки с местным Военно-Революционным Комитетом и Севастопольским Советом, сильно мешающих нашему взаимодействию...
В Крыму находились и, некоторые "особые" части нашего "военного сектора". В частности, здесь — после отхода с Карпат, дислоцировались почти все наши корейские горно-стрелковые батальоны.
Общее командование всей военной группировкой в Крыму осуществлял генерал-майор Слащёв.
Почти по всей России зимой-весной восемнадцатого года шли погромы, убийства, бесчинства...
Правоохранительные органы в стране, были уничтожены либералами непосредственно сразу после Февральского переворота. При известии об Октябрьском Перевороте же, маргинальные элементы повсеместно объявляли себя "большевиками" и, принялись устанавливать "Советскую Власть" по своему хотению и разумению и, для своей же меркантильной пользы. Примерно такое же, было в наши "лихие девяностые" — когда, мэрами и губернаторами, демократическим путём выбирали лиц с богатым уголовным прошлым или их ставленников.
Такое явление, наиболее широко было распространено в Сибири — из-за высокой концентрации там экс-каторжников и прочих урок.
Таких "здесь", более-менее быстро придавили — по мере восстановления государственного управления в стране. Последних — наиболее "мудрых", в полной мере усвоивших "верное" учение и свободно владеющих марксисткой риторикой — дорасстреливали уже во время "Великой Чистки" в двадцать втором году.
Однако, во многих районах — волей случая или усилиями местных "истинных" большевиков, был сразу же был установлен сравнительно относительный порядок. То же самое, можно сказать и про Крым — благодаря нахождению в нём "Славянского Корпуса" и, главное — генерала Якова Александровича Слащёва.
В "той" истории, Слащёва прозвали "вешателем" и спасителем Крыма, присвоив ему титул "Слащёв-Крымский"... В нашей "альтернативке", Яков Александрович титула не дождался, а вот прозвище после крымской эпопеи у него осталось прежним: "Вешатель"...
"Братишки-черноморцы" побузили немного — пристрелив да замучив до смерти наиболее докучавших им, или просто — не в добрый час под руку подвернувшихся, офицеров и успокоились под наведёнными дулами пулемётов "славян" и "Особого" батальона корейцев.
После нескольких случаев перестрелок со смертельными случаями и угрозой лишения продовольственного снабжения, были проведены переговоры и, теперь, порядок в Севастополе и других городах Крыма, обеспечивали совместные патрули.
Если приспичило кого-то расстрелять — то, только через суд... У нас, слава Богу, не Гуляй-Поле!
Слащёв, практически СРАЗУ ЖЕ (!!!) установил в Крыму военную диктатуру, а сам стал не дать, ни взять — крымским "Пиночетом"!
Деятельность всех органов местной власти, была сведена до минимума... Всем Крымом, фактически управлял сам Слащёв из своего штабного вагона, чаще всего стоящего в Джанкое.
Он, объявил Крым на осадном положении и, первым делом, издал три указа: первый — об обязательной сдачи всеми огнестрельного оружия. Второй — об бесперебойной работе всех учреждений, необходимых для нормального функционирования гражданской жизни — школ, больниц, театров, магазинов... Третий указ — об введении комендантского часа с десяти вечера и до шести часов.
Всех нарушителей ждало наказание, вплоть до повешения по приговору Особого Военного Трибунала — прямо на перроне, рядом со штабным вагоном — в котором сам Слащёв жил, прямо-таки — в спартанских условиях. Об каждом таком "преступлении и наказании" публиковались "коммюнике" в местной прессе, а тела повешенных не убирались по три дня — для устрашения.
Слащёвым была объявлена всеобщая мобилизация всего мужского населения полуострова с восемнадцати до сорока пяти лет. Кого-то направляли в маршевые батальоны, кого-то в трудовые команды... Не явившихся на регистрацию или дезертиров, вешали. Как-то раз, когда до "электората" ещё не дошло — что шутки уже кончились, было повешено сразу сорок человек.
Всех уголовников, всех пойманных "за руку" грабителей, мародёров, карманников и, прочую публику, ждало одно наказание — повешение по приговору Трибунала.
"На орехи" доставалось всем: и, гиперактивным — не вкурившим тему местным большевикам (кстати, очень часто — в первую очередь!), и "идейным" анархистам из Черноморского Флота, и безыдейным бандитам и обнаглевшим спекулянтам... Бывало и, собственных же офицеров "генерал Яша" вешал, не задумываясь!
За Турецким Валом, царил "железный порядок" — какого немецкие оккупационные войска не смогли навести севернее него: подчинённая Слащёву губернская ЧК, крутила "мясорубку" репрессий круглосуточно!
В Крыму, несмотря на блокаду и разразившийся зимой страшный голод, работали электростанции, по расписанию ходили поезда, дворники в городах и посёлках убирали мусор на улицах, а дети ходили в школу... Может, поэтому Слащёв пользовался уважение всех без исключением слоёв населения на полуострове. Он был одинаково справедлив ко всем — что¸ тоже немаловажно. На его виселицах можно было встретить висящего большевика из рабочих, анархиста из матросов или солдата из крестьян, "сушившегося" бок о бок с офицером из помещиков, спекулянтом из евреев-сионистов или кадетом из разночинцев-интеллигентов.
Равноправие возведённое в абсолют и доведённое до абсурда!
Не могла не импонировать народу, слащёвская честность, скромность в быту, прямота поступков и, личное — до полной отмороженности, бесстрашие!
Он, мог вдвоём с шофёром или втроём — со своим ординарцем, в роли которого выступала его вторая жена, появиться среди бастующих рабочих, спокойно поговорить с ними и, погасив стачку — так же спокойно удалиться, увезя с собой наиболее упёртых... На пустующее место возле своего штабного вагона.
