Котяра

16.00. — Ты точно решил? — Подруга, а выхода другого нет, они от нас не отстанут. Со свитка копий нет, Калерии я верю, книжка час назад сгорела , так что пусть браслет забирают, Он уже согласен. Будут жить и жить, обычные граждане, Он в голове блокировку поставил и тебе и мне, про попаданцев они ничего не узнают, а остальное... ну, без браслета не страшно.

Все, вон они, из переулка выезжает машина. Не забудь, держимся за него вместе, а теперь молчим и смотрим. Выходит Зина — Добрый день. — Да как сказать.... Вижу в машине блондинчика — Всё-таки и этого привезли? Седой сидит рядом с водителем — поворачивается назад, дал команду, двое вышли и встали метрах в десяти, но по фигурам вижу, что это для них не порог. — Присаживайтесь, седой показывает на задние сиденья. Уселись, тайком пожимаю Верке руку, у неё прямо капельки пота на лбу, а я с чего-то спокоен, как айсберг.

— Наш договор в силе? — Котов, я гарантирую, седой даже припустил "бархатца" в голос — артист, бля, так я тебе и поверил, ага. — Ладно, я вам верю, вот свиток, подаю ему. Зина смотрит на меня, одной рукой держится за руль, вторая на спинке сиденья — А браслет? — Здесь он, начинаю снимать, наступаю Верке на ногу — готовься. Кручу в руке — Эх, красивая вещь, даже отдавать жалко, а , Вера? Подержись хоть напоследок, берём пальцами , отдаю команду — Друг, начинай, мы готовы! Чую жжение в пальцах, сознание мутится , мутнеет в глазах, вижу как Зина протягивает руку к браслету — вспышка!

Темнота и откуда-то голос — Вася, Васяяяяя, ты чего? В нос шибает нашатырь, бррррр,вот что терпеть не могу, ещё с бокса, открываю глаза, выдавливаю — Хррр... хде я? — Да здесь ты, ну успокойся... Навожу резкость — это же тётя Оля, вахтёрша нашей общаги. — В Игарке? — ещё пытаюсь удостовериться. — А где же? В ней, в ней, на вот, водички попей, суёт стакан в руку. Глотаю, сам вижу краем глаза на столе телеграмму — Ёппп, получилось? Я же так и просил — Верни нас в начало, вот Он и исполнил, знать бы ещё кто этот ОН на самом деле. — Ну, тебе полегче? — Фуххх, тётя Оля, чё это меня так стукнуло? — Вася, так кого хочешь бахнет, кто и разрыв сердца от таких вестей получает, не дай Бог. Лететь тебе надо, сынок, дело то вон какое.... — Да понятно, что надо, заявление напишу — передадите, ладно? — Ты не беспокойся, ты пиши, а я сейчас невестке позвоню, чтобы с билетом помогла.

В ЭТОТ раз я соображаю получше — и правильно написал и собрался половчее, полтора часа и уже стою у машины, всё тот же Артур за рулём. — Здорово, брат, садись, с ветерком довезу, улыбается в усы. — Я тебе дам, с ветерком, джигит ! Осторожно вези, видишь, горе у человека. Васенька, тут мы тебе на скорую руку собрали, бери, пригодятся, подаёт пухлый конверт, всё, езжай, с Богом, перекрестила вослед.

Артур молча крутит баранку, подвозит прямо к вокзальчику, помогает с сумками — Давай, Вася, доброй дороги. Мы тут с пацанами малость собрали, тоже протягивает конверт и смотрит на меня чёрными глазами. Всё повторяется, и люди те же и намерения добрые. Знаю, что не вернусь, но улыбаюсь, жму руку, пока. Ещё бы и ему знать, что сержант Кашоков в 81м погибнет в Афгане, до последнего отстреливаясь в горящем БТРе.

14 июля 1974. Калинин. 6.40. Стою у ворот, проводил взглядом такси, нащупал знакомый крючок, вхожу. Попахивает горелым, тишина, прошёл к крыльцу, дёргаю — закрыто. Ну да, кто тут может быть? Помню, что мать хоронили во вторник, присел на ступеньки — покурить , что-ли? Я то тут, а Верка? — пробивает в мозг. Из-за забора выглядывает голова, смотрит на меня. — Привет, Галина, только после этого соображаю, что узнавать то её вроде как и ещё рано, но уже вылетело. — Вася? Сейчас ключ принесу, тётя Таня оставила, не знали, когда ты прилетишь.

Пока ходит — оглядываю развалины — мля, опять с нуля начинать? Грёбаные чекисты с вашими опытами. А как тот Василий? Хотя мир раздвоился, а сегодня и ещё раз, одно моё появление и готово! Философом тут станешь, а вон и Галка — Держи. Пацаны мои спят, что помочь, может, чаю с дороги? Киваю — давай, только чайник сюда, к тебе не пойду . А я щас скину сумки и потопаю к подруге, что тут тянуть, или да или нет, третьего не дано.

Сидим, понемногу разговорились, кивает на завал — Что делать будешь? — Да разбирать, хрен ли думать. Похороны пройдут и вперёд, хоть отвлекусь. — Ну и верно, эти дурные мысли хуже всего. Слышим плач — О, мои очнулись. Ладно, побежала. Ага, давай, а я переоделся и пошёл. Стою на крыльце, одна мысль не даёт покоя — А коробочка на месте? Постоял, поглядел — А вот это точно потом.

Иду по знакомому адресу, солнышко поднялось, собачки погавкивают, вот и дом. Прошёл в калитку, поднялся на крыльцо, закрыто и замочек висит — ёппп, приплыли. И что делать? Спустился, присел на качели — Где она? — Сынок, ты к кому? — за забором стоит бабка в платочке. — Доброе утро, бабушка, а мне бы Веру, она здесь живёт? — А ты кто ей будешь? — Друг хороший. — Ну, если хороший.... Уехали они с Наташкой в деревню, ещё вчерась. Да не грусти, после обеда обычно вертаются, что передать? — Скажите, что Вася вернулся и очень её ждёт, она адрес знает. — Хорошо, сынок, я скажу. — Спасибо вам, повернулся и ,как на крыльях, выскочил за калитку.

Институт "Х". — Так, орлы, рассказывайте, как до жизни такой докатились? Ладно, молодой и ветреный Родионов, но от Михаила Демидовича такого не ожидал. — Товарищ полковник, мы же не знаем природы явления, вроде всё предусмотрели, но ... — Но не всё учли, я так и понял. Что произошло? — только вкратце, рапорты почитаю потом, воскресенье, всё-таки. — Они передали мне свиток, потом Котов снял с руки браслет и Ткачева взялась вроде как подержать на прощание, тут всё и произошло.

Переводит глаза на девушку — Зинаида, рассказывай дальше. — Я увидела, как у них начали мутнеть глаза, как у наркоманов, попыталась выхватить браслет, а они уже обмякли и падают на друг на друга, а в этот момент и свиток у товарища майора задымился. — Тааак, а браслет? — Я его чуть не уронила — горячий, но ожога нет. — Михаил, а ты? — А что я? Тут в руках бумага начинает дымиться, тлеть и рассыпается в труху, будто горелое из костра вынул. Пауза, босс закурил, смотрит в окно — И что с этими двумя? — А они очнулись минут через пять и ничего не могут понять — как будто их подменили. Мы сразу в больницу, вызвали специалистов — абсолютно здоровы, адекватны, только ничего не помнят про браслет, как будто его и не было. — Психиатр осматривал? — Даже два, и гипноз пробовали, ничего. Я дал команду оставить их в покое и возвращаться, браслет мы привезли. — Ага, на сувенир. Начальник Калининского управления уже звонил, и будем разбираться в другом кабинете, у Котова Грамота от Самого, показывает пальцем на портрет человека в очках. Чуете, каким скандалом пахнет? Все свободны, завтра рапорты мне до обеда, цацку оставьте, хоть память о приключении будет. Михаил, останься.

— Миша, дело закрываю, Это в архив, всем прочитай проповедь о молчании, хвастаться нечем. Там, показывает в потолок, мы объясним, что явление необъяснимое, одним больше, одним меньше. Родионов едет на полгодика в Якутию, будет изучать опыт местных шаманов, утихнет, вернём, помалкивать в его же интересах. Ясно? — Так точно. Я там нашему агенту сказал, чтобы приглядывал за этой парочкой, мало ли.... — Ты не окуел? За этот шухер ещё не ответили. Снять наблюдение, я сказал. Мы друзья, но не настолько, чтобы повторять. — Понял, снимем. — Вот и молодец. Всё, иди, отдыхай, выходной же, Нонне привет. 15.20. Открыл настежь окна, вытираю дома полы, слышу от калитки — Есть кто дома? Для этого голоса всегда есть, вылетаю на крыльцо — стоит кучерявая, в простеньком платьице — Ты? — А кого ты ждала? — подбегаю и сгребаю в охапку — Тише, медведь. Васенька, бабка только сказала и я бегом, захлюпала в шею. — Всё, Вера, не разводи сырость, у нас получилось! Прошли к дому — Ох, ни хрена, вот это вдарило.... — Да есть малость , обнялись и молчим. Целует меня в щёку — Ничего, всё сделаем, главное, что живы. ..................................................................... Всё, дорогие читатели, этот проект окончен, пусть ГГ живут дальше. Автор.