Противные мальчишки, лучше бы они, а не матушка, умерли. Тогда не было бы и мачехи, которая готовится подарить, вот уж подарочек, лучше не надо, еще одного принца королевскому дому.
На вопли и грохот в комнату заглянули отец и бабка, старая королева. Позади, в глубине коридора, показалась запыхавшаяся нянька с кувшином в руках.
Аристина бросилась к отцу — Папенька, я не могу их разнять, а нянюшек нет в комнате!
Король сделал знак всюду сопровождавшей его охране. Мальчиков растащили, при этом Рафаэль ухитрился двинуть напоследок Габриэлю ногой в живот, а Габриэль смачно плюнул в лицо брату.
Брезгливо скривившись, король Лионель оглядел сыновей. Наследники, нечисть их побери. Хороши. А все матушкино воспитание, твердит без конца старшему, что он пуп вселенной. И все ему можно, потатчица!
Хоть и матушка, а на-до-е-ла! Заставила взять вторую жену, опять из своего же рода, троюродную сестру покойной первой. А как хорошо жилось вдовцом — ни тебе сцен, ни ссор. Кстати, пока эта ревнивая сучка рожает, можно и поразвлечься. И Лионель, оглядев строй матушкиных фрейлин, поманил к себе новенькую — светленькую девочку.
Первый крик младенца мужеского пола прорезал ночную тишину дворца заполночь. Четвертый сын короля Ирденн пришел в мир накануне праздника Зимнего Солнцестояния. О своем первенце, убитом на Рикайне весной, король Лионель и не вспоминал. Зачем думать о плохом, так и седина с морщинами преждевременные появятся. Одеваясь и готовясь идти в покои супруги — поздравить роженицу и глянуть на младенца, он дольше обычного задержался перед зеркалом — хорош, ну что тут скажешь!
На Рикайне в это время было раннее утро. Королевское семейство Гарма собралось за завтраком. Всё, за исключением кронпринца, еще не вернувшегося из очередной поездки на орочью границу, и Вальди, утомленного вчерашним непрерывными танцами на балу в Академии.
Королева Ниалия даже не думала скрывать раздражения и недовольства старшей невесткой. Сумасбродка, захотела кольцо немыслимой стоимости. Лишь потому, что оно похоже на драгоценность из кофрета Туранских королей. Будто своей шкатулки мало. Вчера она выяснила размер суммы, изъятой из бюджета для удовлетворения прихоти невестки. Можно было разобрать и отправить в переплавку жутких эльфов в корыте, и разбить на освободившемся месте новый розарий. Никаких у туранки мыслей об общественном благе, все только для себя. Возмущение эгоизмом Лиары приглушало даже раздражение от проступка Лотти, склонившей вчера к совершенно неприличному для королевских особ времяпрепровождению и внука, и деда.
Лиара не обращала на свекровь внимания — побесится и перестанет. Кольцо уже доставлено во дворец, лежит в сейфе мужа, ждет своего часа. Краут наденет перстенек ей на пальчик перед большим зимним балом. И все послы, целуя руку кронпринцессы, будут видеть изысканную драгоценность. Пока же она, за отсутствием Вальдички, изливала материнские любовь и заботу на младшего сына, в свою очередь неодобрительно поглядывая на невестку, Шарлотту. Мальчик худенький, бледный, наверняка переутомляется на занятиях никому не нужной магией, да еще вчера получил от деда нагоняй из-за сумасбродства этой туранки. Себя, прожившую почти тридцать лет в Гарме, она уже туранкой не считала.
Младшая невестка также пребывала в задумчивости. Вчера, по возвращении с боев, она долго плакала. И рассказывала мужу, юному герцогу Бернхарду, о мальчике, который стал им с Эдвардом братом. О детстве, забавах, шалостях, дружбе. Негодовала, не понимая, почему Гер не сообщил ей и Эдди, что жив.
— Лотти, милая... Если все, что ты рассказала о нем, правда, значит, у него есть серьезная, очень серьезная причина поступать именно так. Ты своим вчерашним криком могла ему серьезно навредить. А то, что он сражается на ринге — значит, очень нуждается в деньгах. Ради забавы на такое не пойдешь.
— Берни, что же теперь делать, как ему помочь? Я расскажу Эду, ты даже не можешь представить, как он переживал, считая, что Гер погиб.
Король Лауф счел за благо как можно быстрее покинуть столовую — от одних взглядов на кислые лица королевских дам могло случиться несварение. И ему тоже следовало поразмыслить в тишине кабинета, пока не начался обычный королевский рабочий день. У королей не бывает выходных, даже канун праздника — служение отчизне.
Вчера повел себя не так, как следовало бы умудренному опытом правителю. Сорвался, рявкнул на весь зал приказ задержать мальчишку. Он пошел на бои, удивленный слухами о человеке, похожем на недавно умершего друга. Проститься с королем Генрихом Лауф ездил тайно, накануне похорон. Постоял у гроба, подивился переменам во внешности всегда подтянутого, прекрасного мужчины, и утвердился во мнении, что со смертью короля дело нечисто. И с этой историей с поспешной женитьбой, и с гибелью любимой женщины и ее сына, так похожего на Генриха. Донесения о казнях главарей антимонархического заговора подтвердили его догадки. Вот поэтому-то, узнав Гера в первое же мгновение — но как мальчик возмужал за прошедшие годы! — и захотел узнать все из первых рук, а что Гер может быть ценным источником информации, не сомневался. Упустил, даже не туза, джокера!
Главный королевский маг, вместо сочувствия лучился восхищением, — сколько вы говорите, мальчику? Семнадцать-восемнадцать! Ах, как жаль, что вы, Ваше Величество, не соизволили меня пригласить с собой. А ведь открывал портал без артефакта, сам. Блестящая лорийская школа! И ушел вторым прыжком в Лорию? Не факт, что там же и живет, но искать надо начинать оттуда. И без эльфов не обошлось. Как это, причем эльфы? А маги кого видели? Сильвана! Нет, сильваны не сказка и не легенда. Они все в услужении у эльфов. Свободных, диких, не осталось. По-крайней мере, так сами длинноухие утверждают.
Если на северо-западе, в Гарме, еще только светало, на юго-востоке, в Туране, солнце взошло час назад. Гердер, сидя боком на постели жены, уговаривал Ксю съесть ложечку ее любимой овсяной каши, но королева, плотно сжав губы, смотрела на любимого супруга с негодованием.
— Милая, но ты же сама захотела кашки!
— Это было полчаса назад, а сейчас я хочу мяса, жареного!
Король тяжело вздохнул. Потянулся за сонеткой.
— Мяса жареного, срочно!
— Как прикажете приготовить?
— Попросите инора Ямми — все возможные варианты! И принесите успокоительный чай!
Завтракать Ксении было предписано лежа, но королева вообще отказывалась есть что-либо...
— Мне не нужно успокоительное!
— Дорогая, чай — для меня.
Завтра открывать бал будут Роберт и Каролина. Ксении нынче не до танцев. Карл в начале декабря предупредил, что хотя беременность и развивается нормально, поберечься все же следует, будущая мама, увы, уже немолода. Мальчик, третий сын, должен родиться в конце мая! Богиня благословила их брак в очередной раз, значит, он выполнил ее просьбу, и она не сердится.
Стук в дверь — горничная, — Ваше Величество, к Вам со срочным донесением лорд Айсигланц, лично.
Граф Айсигланц, по прозвищу "Гномий Сейф", трудился на посту шефа внешней разведки почти три десятка лет, и ему прощались многие вольности, даже то, что он осмелился потревожить короля во время общения с женой. Как и то, что в донесениях и шифровках этого ведомства король Гердер проходил под псевдонимом "Красавчик".
— Ваше величество! Вчера в Гаэрре, во время запрещенных боев без правил, видели Гера. Там был наш человек, ранее он участвовал в поисках пропавшего баронета, он его опознал со всей уверенностью.
— А как наш человек оказалса там, в этой клоаке? — Гердера, как всегда, интересовали мельчайшие подробности.
— Он следил за перемещениями принцессы Лотти и герцога Шандора в Гаэрре. Осуществлял негласное наблюдение и скрытую охрану.
— Лотти? На боях без правил? Но там же мужчины дерутся обнаженными!
— Не совсем так, ваше Величество. Но почти. Но суть не в этом. Принцесса также узнала баронета. И еще. Там же был и король Лауф. Это выяснилось во время начавшихся в зале беспорядков. Облава, устроенная по приказу полиции. Но еще интереснее, перед началом облавы Лауф приказал задержать баронета Хэмптона. Ее высочество Шарлотта, его светлость Герцог и король ушли порталом. Портал — артефакт был активирован принцессой, гармцы уходили, для скорости перекинувшись в котов. Так что, предполагаю, все случившееся было для них неожиданным.
— А баронет?
— Он же отчасти давку и спровоцировал — швырнул в толпу монеты. А потом открыл портал, безартефактный, чистый, сам, и ушел. За ним последовали пять боевых магов, но, по донесению нашего агента из гаэррского дворца, вернулись они одни и день закончили на приеме у целителя.
— Спасибо, Айсигланц.
— Может быть, возобновить поиски?
— Пока не нужно. Наверняка в повседневной жизни он под иллюзией. А его иллюзии увидеть не дано даже мне. Да-да, Айсигланц, мальчик будущий великий маг. Лучше тщательно собирайте все, даже кажущиеся самыми невероятными, сведения о применении магии. Слухи, легенды, домыслы. Ну, вроде — гора с места сдвинулась, подснежники зимой расцвели — все, не укладывающиеся в обычные рамки. Должен же он где-то проколоться.
Балбес малолетний! Так подставиться. Решил, что никто не увидит и не узнает. Ведь дойдет до ирденнцев слух, что он жив, рано или поздно, но дойдет. Ясно же, что пошел на бои из-за денег. Сам, или заставили, шантажем или угрозами? Богиня, хоть ты вразуми, чтобы связался со мной. Чего он опасается и боится, почему не дает о себе знать? И где Кира? И где тот, кто похитил их? Приезд в Туран брата, полуорка, был камешком, обрушившим лавину воспоминаний. Мама и какой-то родственник, костяные мыши, знакомый голос. Поговорить бы с матушкой, но как, даже теперь — редкие письма. А увидеться хотелось, хотелось показать ей, чего достиг — процветающее королевство, сокрушенные враги-заговорщики, счастливая семья, прекрасные сыновья и дочь! Не чета ее любимцу, делающему ошибку за ошибкой!
Гер чуть не проспал — сегодня с утра он должен явиться в Академию и, отсчитав сорок золотых монет казначею, подтвердить намерение обучаться дальше. Все зачеты и лабораторные были успешно сданы, оставалась лишь пара экзаменов после празднования дней богини. Если и там он ответит столь же блестяще, будет зачислен на первый курс на бесплатное обучение.
Кира ожидала его пробуждения. Сидела в комнате, перед ней на столе лежали замшевые мешочки.
— Гер! Что это? И где твоя одежда?
Одежда осталась на старых складах, там, где он разоблачался перед боем. Благо, успел кинуть на новые штаны и рубаху очищающее заклинание. Так, на всякий случай. По следам ауры его не найти. А вот сжечь мешочки забыл. На магические метки — следилки проверил, и мешки, и деньги, а сжечь забыл. Растяпа!
— Мама, их надо уничтожить, срочно. Деньги высыпи.
Как ни странно, мать послушалась, сразу, без выяснения причин. Мешочки вспыхнули и рассыпались горкой пепла.
— А теперь, Гер, рассказывай.
Как ни сдерживала себя Кира, но к концу рассказа ее била крупная дрожь.
Мам, — Гер, замотанный в простыню, подошел и обнял мать за плечи.— Нас никто не найдет, никогда. Не совладать никому на Рикайне с моими иллюзиями. Если сами не покажемся, не найдут. Деньги я заработал честно! Здесь даже меньше обещанного.
— Да, — всхлипнула Кира, — там 43 кийта.
— А должны были 500 зубиков. Ну лучше это, чем ничего. Кольцо выкупать подожди до после праздников. Пусть с поисками угомонятся. Ну все, я в Академию. Ма-ам, не плачь.
— А где ты слезы видишь?
Действительно, слез у Киры не было. Она разучилась плакать. Совсем. Иногда ей снилось ночами, рыдает в подушку, в ужасе просыпаясь — разбужу Гера! — видела, что и глаза и подушка — сухие.
Глава 7`Драконье колечко
"Я счастлива, я спокойна, мне хорошо. Есть дом, работа, сын рядом и учится. Скоро родится дочь. Спасибо тебе, богиня пресветлая, дай мне сил встретить все трудности нового дня. Благодарю тебя, что все мы живы и здоровы. Дай счастья моим детям". Так каждое утро молилась Кира, аккуратно, бочком, сползая с кровати. Предместье просыпалось рано, одновременно с рынком. Уже прогрохотали по улице подводы с ближайших ферм. Там вставали еще раньше, чтобы успеть сдать молоко утренней дойки перекупщикам. Через три часа она откроет лечебницу, если не будет срочных утренних вызовов. И еще раз повторив знак благодарности богине, и проверив, как там ее девочка, Кира привычно занялась домашними делами.
Нищета, страшная зубастая тварь, караулила забывших о том, что работать надо и в праздники, и когда невмоготу, и когда душа от боли на кусочки. Зазеваешься — вмиг сожрет и косточки не выплюнет. Гер отогнал ее, но на какой срок? Чем обернется его лихое безрассудство? Дай богиня, Гердер и Лауф посчитают, что скрываемся в Лории, и ирденнские ищейки не узнают, что живы.
Рожать Кире выходило в середине января. Все зимние праздники Гер просидел дома, готовясь к экзаменам и помогая матери. Кира работала каждый день — народу на прием приходило много. За месяц до праздников толпами шли почтенные иноры — за магическими отварами, каждая рачительная гармская хозяйка откармливала поросеночка или гуся к праздничному столу сама, дома. Кире не нравился этот обычай, но животное все равно ждал нож, а отвары не приносили никаких мучений — просто животинка начинала есть непрерывно, а дополнительное обездвиживание усиливало эффект. Сейчас, когда праздничные дни были в самом разгаре — случаи все были острые. Собаки, наглотавшиеся разгрызенных гусиных костей, коты с непроходимостью кишечника, лошади, за которыми недоглядели хозяева — праздники и погода необычная, а самое чудесное — вызовы на все фермы — ну почему скотина предпочитает производить на свет потомство в самый разгар праздников, да ночью? Фермерам не хотелось отказывать, и Кира, взгромоздившись на Зайку, неспешным шагом отправлялась в сопровождении Сульяра по заснеженному тракту и узеньким дорожкам к притулившимся у подножий холмов фермерским домам.
Прошло всего полгода со смерти Генри, а она уже может улыбаться и даже смеется шуткам Гера, и радуется снегу, и праздничным дням. Девочка давно уже разговаривала с ней, а она, пользуясь моментами спокойной поездки, показывала ей картинки — заснеженные поля, посвистывающие стайки дроздов-деряб, которым, казалось, снег нипочем. Они весело склевывали ягоды омелы. А сама омела зеленела среди крон облетевших дубов по обе стороны тракта. Снег в Гарме был редкостью, и то, что он укрыл землю к дням богини, почитали благословением и хорошей приметой — к большому урожаю.
Кира:
Семейный праздник — самую темную ночь — мы встретили впятером — я, Гер и Анри, Сульяр и Наль. Девчонке не терпелось увидеть мир своими глазами, а не в картинках, показываемых матерью. И в кого только упрямая такая? Уговаривала, подожди еще чуток, рано. В ответ получала недовольный пинок ножкой. Ой, вот она, прям видна вся, и стопа, и пяточка. Гер с удивлением смотрел на мой прыгающий живот, — Ну-ка, сестричка, потише! — Он ее тоже слышал, и это было удивительно!
