— Я сначала посмотрю сама, — отозвалась дочь. — Нор, срезай рубашку! Я такое не отстираю, и руку ему лучше не двигать. Так, пока хватит, остальное срежешь потом. Давай немного перевернём. Рана с двух сторон, значит, сквозная. Уже хорошо: не нужно извлекать пулю. Знаешь, папа, не буду я к тебе никого вызывать. Сейчас промоем перекисью, а потом я запущу тебе заживление. Так, как было у Нора, у меня не получится, но дня через три будешь здоровым. А если тебя заберут в больницу, мне будет сложно лечить и такое лечение вызовет у врачей много вопросов. Хватит нам одного Виктора с его инфарктом. Подожди, волью побольше силы. Теперь я тебя усыплю. Только не сопротивляйся, а то ничего не получится... Кость не задета, — сказала она Нору. — Всё, что нужно, я сделала. Не будем его трогать, пусть лучше спит. Сейчас положим под плечо бинт, да и сверху тоже. Я думаю, к утру отцу станет гораздо лучше, и можно будет нормально перевязать.
— Я понимаю насчёт скорой, — согласился Нор, — но мы не сможем обратиться в полицию. Сразу же возникнет вопрос о нашем самолечении. А через два дня от дырки останется только шрам. Как ты думаешь, из-за чего в него стреляли?
— А мне и думать нечего, — сказала Ольга. — Я здесь давно, всякое было. Если это не личные разборки, значит, кто-то решил почистить заказник. А в таком случае инспектор мешает. Зверья много, а отца ранили ближе к вечеру. Рассчитали правильно. Даже если мы сейчас вызовем полицию, они не будут этим заниматься в ближайшие два дня, а потом станет поздно. И в лесхозе на его место никого нет. Хотя подожди... Когда его хотели увольнять, у них была какая-то кандидатура. Кажется, это тот тип, который приезжал с проверкой. Мы тогда были в школе, но отец говорил, что с ним на ножах. Ты знаешь отца, поэтому можешь представить, какой нужно быть сволочью, чтобы с ним не ужиться. Вспомнила фамилию — Скуратов. Отец говорил, что его вытурили из лесников за браконьерство.
— Нормальная версия. И твоему отцу отомстил, и заказник почистит, а если Егор будет долго болеть, назначат на его место, пусть даже временно. Потом твоему отцу останется охранять ёлки.
— Хрен у них это получится! — зло сказала Ольга. — Жаль, что в заказнике нет волков, но медведи не залегли в спячку, вот кого-нибудь из них и используем! Их всё равно отстреливают по лицензиям. Браконьеры приедут утром, вот я их и встречу. Поедешь завтра в школу один. Скажешь, что отец подвернул ногу, поэтому не смогла приехать. Он, если что, потом подтвердит.
— С ума сошла? — спросил Нор. — Девушка отправляется воевать с браконьерами, а её парень едет учиться. Может, поступим наоборот? Теперь у меня хватит сил. Или останешься дома и посидишь с отцом.
— Ладно, уговорил. Идём вдвоём, а перед этим позвоним Фроловым.
Утром так и сделали. Рана у отца уже начала затягиваться и не кровила. Он смог встать на ноги, но был слаб, поэтому помогли умыться, переодели, накормили и уложили в кровать.
— Ни о чём не думай, — сказала Ольга. — Нам твои браконьеры на один зуб. И обнаружим их издалека, и сумеем справиться. Лучше скажи, будут сегодня охотиться по лицензии или нет.
— Охота намечена на послезавтра, — ответил отец. — Нор, будьте поосторожней и не подставьтесь под пулю. И возьми на всякий случай карабин. Боюсь я, что сила сделала дочь излишне самоуверенной, так что ты за ней присмотри.
— Не беспокойтесь, Егор Николаевич, — успокоил его Нор. — Если браконьеров не больше десятка, я с ними и сам справлюсь, а если идти вдвоём, для нас там не будет опасности.
— Сейчас позвоню Олегу, чтобы предупредил о нас в школе, — сказала Ольга, — а на обратном пути заедут показать, чем занимались. Не будем терять время, иди за карабином.
Они оделись потеплее и пошли не по дороге, а через лес.
— Оленей точно будут бить, — сказала Ольга, поэтому к ним и пойдём. Идти часа два, но, я думаю, что мы перехватим их раньше. Ты будешь высматривать людей, а я поищу медведя.
— Слушай, Оля, зачем тебе медведь? — спросил Нор. — Так вжилась в образ ведьмы? А почему их просто не подчинить? Узнаем, кто стрелял в Егора, а потом заставим кого-нибудь из них его пристрелить. Можно насмерть, а можно только ранить. К врачу попадёт не скоро, а может и окочуриться, если его подельники испугаются и сбегут. Но это уже будет не на нашей совести. Подчистишь им память перед уходом, заодно и потренируешься. Понятно, что никакой охоты после этого не будет. А твой медведь их на фиг порвёт, да ещё попробует человечины. Его нельзя после этого отпускать, значит, мне нужно убить, да ещё из их оружия, не оставив при этом следов. Зачем нам эти сложности?
— Убедил, — согласилась Ольга. — Я вчера испугалась за отца, а потом сильно разозлилась. Почему-то в голову запал медведь, поэтому больше не думала ни о чём другом. Твой вариант проще, хотя послушаем ещё, что они нам скажут.
К тому моменту, когда Ольга почувствовала людей, они прошли по лесу минут сорок.
— От трёх до пяти человек, — сказала она другу. — Они в двух километрах отсюда. Идут навстречу, так что минут через десять увидим.
Нор почувствовал браконьеров за пять минут до встречи.
— Моя чувствительность в три раза ниже твоей, — сказал он Ольге. — Для чего нам переться по этому бурелому? Давай подождём их здесь.
Вскоре из расположенного невдалеке ельника вышли трое мужчин, которых Ольга сразу же подчинила.
— Стоять! — скомандовала она, когда расстояние между ними сократилось до десяти шагов. — Кто стрелял в инспектора?
— Я, — ответил пожилой мужчина, стоявший ближе других.
— Хотел убить? — спросила Ольга.
— Целился в плечо. Нужно было надолго уложить в постель, а от убийства слишком много шума.
— Кто ты? Назовись!
— Алексей Николаевич Скуратов.
— Всё так, как мы и думали, — сказала Ольга Нору и опять обратилась к допрашиваемому: — Иди к тем деревьям. Пройдёшь двадцать шагов и остановись.
Дождавшись, пока Скуратов отойдёт, девушка приказала остальным прицелиться ему в спину.
— По моей команде стреляйте! — приказала она браконьерам. — Пли!
Два выстрела прозвучали одновременно, и Скуратов рухнул как подкошенный.
— Жив, — сказал Нор, осмотрев его магическим зрением, — но вряд ли надолго: ранения тяжёлые. Сама сотрёшь память?
— Скуратову уже стёрла, сейчас сотру этим. Всё, быстро уходим, они скоро очухаются.
Спрятавшись на краю поляны за кустами малины, они видели, как браконьеры нерешительно приблизились к лежавшему Скуратову, осмотрели его, а потом повернулись и со всех ног бросились прочь.
— Хорошо, что у них были винтовки, — сказала Ольга, когда возвращались домой. — Иначе его могли приписать отцу. Всем известно, что они враждовали. Мы, как лица заинтересованные, можем соврать о том, что отец был дома, а если проведут экспертизу пуль, легко определить, что стреляли не из нашего карабина.
— Там осталось достаточно следов, — сказал Нор. — Они наверняка побежали к машине, а помимо неё есть и прицеп. Не на руках же они собирались таскать туши. Поэтому, если не пойдёт дождь, даже без пуль на инспектора никто не подумает.
— Подожди, — остановилась Ольга. — Надо позвонить Сергею, а потом отцу. — Она достала телефон и набрали номер:
— Дядя Серёжа? Это Ольга, здравствуйте!
— Здравствуй, чудо в перьях, — отозвался он. — Ты насчёт самоубийц?
— Нет, мне пока не до них, — ответила девушка. — Рядом с вами никого нет?
— Я один, — сразу посерьёзнел он. — А что у вас опять случилось?
— Отца вчера вечером подстрелили браконьеры. Прострелили навылет плечо, а у меня была альтернатива: вызывать скорую и ждать месяц, пока его вылечат медики, или лечить самой. Я выбрала второе, и он через два дня будет как новенький. Но у этого выбора есть один минус — мы не смогли обратиться к вам. Слишком много вопросов вызвала бы зарастающая на глазах дырка от пули. Но в отца стреляли не просто ради развлечения, поэтому мы с Нором сегодня не поехали в школу, а пошли разобраться с теми, кто в него стрелял и должен был приехать чистить заказник. Один из них ранен или убит, а двое других удрали.
— Твою мать! — не выдержал Сергей. — Ну почему вы не можете жить тихо? Вы где?
— Сейчас в лесу, а через полчаса будем дома.
— Вот сидите дома и ждите меня, сейчас приеду!
— Он не обрадовался, — сказал Нор. — Не привык пристраивать трупы, которые ты ему подбрасываешь.
— Мог бы обойтись без своих шуточек, — расстроенно сказала Ольга. — Между прочим, действовали по твоему плану. У меня был медведь. Двух убежавших засранцев ты спас, а у нас теперь проблемы. Это нам нужно? А ведь они не могли не знать о том, что Скуратов собирался стрелять в отца! А если бы у него дрогнула рука или просто попал не туда и убил? Не стоили они твоего снисхождения. Тебе не кажется странным, что у меня более правильное отношение к врагам? Это ведь тебя учили, что лучший враг — это враг мертвый! А ты почему-то стал проявлять мягкость. А ведь вначале готов был резать тех пьяниц, хотя они ничего не успели сделать, только скандалили. Что с тобой, Нор?
— Если ты изменилась, приняв мои воспоминания, почему не мог измениться я? — пожал он плечами. — Я и сейчас зарежу врага, и рука не дрогнет. Просто я не воспринимаю тех двоих как врагов. Жадные и трусливые люди. Но если за это убивать, нужно вырезать треть человечества. Смотри, стоит машина Сергея. Пошли быстрее.
Они вошли во двор с той стороны, где была разобрана часть забора, и поспешили в дом. Сергей был у отца в спальне.
— Вот они, убивцы! — повернулся он к вошедшим ребятам. — Быстро рассказывайте, что начудили! У меня очень мало времени.
— Рассказывай ты, — перевела стрелки на Нора Ольга. — Раз твоя идея...
Юноша сжато рассказал о том, как было дело.
— Значит, Скуратов! — сказал отец. — Было у меня такое подозрение, но не хотелось верить.
— Оставить без помощи тяжело раненного человека — это преступление, — сказал Сергей.
— Они были слишком напуганы, — сказала Ольга.
— Я не о них, я о вас говорю! — возразил Сергей. — Вы там не наследили?
— К убитому не подходили ближе тридцати шагов, — ответил Нор, — и ходили осторожно, а там мох, так что следов остаться не должно. А вот они ломились, как лоси, поэтому наверняка наследили. И машина должна была быть.
— Почему думаешь, что он убит? — спросил Егор.
— Обследовали магией. Ранения тяжёлые, а его бросили на холоде истекать кровью. Даже если бы сразу перебинтовали и понесли в машину, могли бы не довезти, а так...
— А что за план был у дочери?
— Хотела натравить на них медведя.
Отец с Сергеем изумлённо уставились на девушку.
— А что такого? — занервничала она. — Они будут в тебя стрелять, а я должна на это смотреть? А если бы у этой сволочи дрогнула рука? Ты у меня один, если не считать Нора. Не собираюсь я жалеть всякую сволочь!
— Ладно, давайте решать, что сейчас делать, — сказал Сергей. — Есть предложения?
— Отец подвернул ногу... — начала Ольга.
— А если проверят? — спросил Сергей.
— Наколдую ему вывих! — махнула рукой девушка. — Несколько минут работы. Мы остались дома, чтобы за ним ухаживать, ну и сачкануть от школы.
— Это правдоподобно, — согласился Сергей. — И что дальше?
— По нашей дороге ездят или Фроловы, или охотники. Утром кто-то проехал. Мы их не видели, но услышали машину. А отец сказал, что на сегодня охота не запланирована. Вот и решили пробежаться посмотреть, кто безобразничает в заказнике. Отец ночью плохо спал и после завтрака задремал, мы этим и воспользовались. Прошли километра четыре и услышали выстрелы, а после них увидели двух бегущих в панике охотников. Позвонили вам и вернулись...
— Годится только как черновой вариант, — сказал Сергей. — Сейчас осмотрю дорогу и проедем на моей машине до того места, откуда они с неё съехали. Если получится, поедем дальше, а потом дойдём до вашего Скуратова. Живого отнесём к машине, а если мертв, вызовем следственно-оперативную группу. А пока будем ждать, отшлифуем твою версию. Всё ясно? Тогда оставляйте здесь своё оружие и шагом марш в машину. Да, возьми эту бумагу. В ней два наших самоубийцы, которые пока задержались в этом мире. Та дура, о которой я говорил, и ещё один тип.
Они вышли за калитку и по съезду дошли до дороги.
— Совсем недавно здесь кто-то проехал со стороны Фроловых, — сказал Сергей. — Вот эти следы отличаются характером и протекторами. Видите, как вихляют? Наверняка это прицеп. Садимся в машину и едем так, чтобы их не попортить.
Ехали всего несколько минут.
— Здесь они поехали в лес, — сказал Сергей, сам сворачивая с дороги. — Много открытых мест и можно довольно далеко проехать, боюсь только, что не на моей машине. Ладно, проедем, сколько сможем.
Проехать он смог до того места, где, по-видимому, стояла машина браконьеров. Дальше пошли пешком. Место трагедии располагалось в километре от этой стоянки.
— Да, мёртв, — констатировал Сергей, нагнувшись над телом. — Я вызываю наших ребят, а мы с вами подождём их в машине. Заодно обдумаем, что будем говорить.
— Внук Третьякова на детской площадке, — передали по рации. — С ним только няня. Людей поблизости нет, только старик на лавочке. Можете начинать работать.
— Идите, — приказал Михеев. — Баранов, если с мальчишкой что-нибудь случится, тебя сегодня же закопают. Понял? Вот и прекрасно. С девчонкой поосторожнее.
Два работника СБ выбрались из машины и пошли через двор с таким расчётом, чтобы пройти рядом с детской площадкой. Когда они были в нескольких шагах от девушки и пятилетнего мальчишки, оба начали работать. Баранов рванулся к девушке, и та стала падать на асфальт, а его напарник шагнул к мальчику. Сидевший на скамейке старик отложил газету и два раза почти бесшумно выстрелил из пистолета, после чего необычно быстро для своего возраста вскочил, добежал до ребёнка и, не обращая внимания на распростёртые на площадке тела, побежал к дому. Двое мужчин, пытавшихся схватить его у подъезда, упали мёртвыми.
— Просрали простое дело и потеряли четверых! — зло сказал Лобанов своему заму. — Это треть наших оперативников! А сейчас там половина городской полиции! Сами пойдёте к шефу?
— Нас переиграли, — пожал плечами Михеев. — Кто же знал, что они так прикрыли все ключевые фигуры? С Лыткиным не было никаких проблем, а тут даже мальчишку опекали двое, и один из них снайпер. И действовали предельно жёстко. Нам теперь лучше вообще не соваться к Третьякову. А вот Рогов на днях должен вернуться. Я думаю, что будет нетрудно перехватить его по дороге из аэропорта. Там только два рейса... Они наглеют, почему мы должны церемониться?
— Когда он должен прилететь?
— По сведениям, которые получили через секретаря, прилетит завтра или в крайнем случае послезавтра. Надо только пополнить группу.
— Дам двоих, — сердито сказал Лобанов, — но это последние. И постарайтесь справиться, иначе сами поедете на Алтай искать этот "найт".
— Постарайтесь вести себя тише, — сказал молодёжи Сергей. — О трупах в ближайшее время не звоните, на меня и так уже косятся. Ребят вроде убедили, но только потому, что они мне верят. Но если будете втягивать меня в свои авантюры, это доверие быстро исчезнет. Задерживаться не могу, поэтому к вам заезжать не буду. Уматывайте.
