Зверь лютый. Книга 13. Рацухизация

О литье восковых свечек Фарадей:

"Свечи не всегда можно отливать в формы; восковые свечи вовсе нельзя отливать... Воск — вещество, не поддающееся отливке, хотя оно прекрасно горит и легко плавится в свече...

Восковые свечи делаются иначе: на раму навешиваются фитили с металлическими наконечниками, чтобы воск не целиком покрывал фитиль. Рама подвешивается так, чтобы она могла вращаться над котлом с растопленным воском. Рабочий зачерпывает ложкой воск из котла и, поворачивая раму, поливает фитили, один за другим; за это время воск на них успевает застыть, и рабочий их поливает вторично, и так далее, до требуемой толщины. Сняв свечи с рамы, их катают по гладкой каменной плите, верхушке придают надлежащую коническую форму, а нижний конец аккуратно обрезают".

Фарадею — верю. Очень. Но своим глазам — сильнее.

Восковые свечи делают в разных местах и эпохах по-разному. Можно — поливом, как у Фарадея, можно скатывать из вощины. Но литьё — лучше. Это, похоже, очередной русский "фигурный болт": формочку для отливки свечей в Европе придумают в 15 в., а в Новгороде "Иваново братство" ставит каждый Иванов день в Новгородскую Софию десятипудовую свечку. И такие многопудовые осветительные устройства — постоянный атрибут особо важных русских мероприятий.

"Поливом" полтора центнера на фитиле не построишь — только литьём. И катать такую дуру по каменной плите... замаешься. В европах — таких задач нет, цимуса — не ловят, кайфа — не гребут.

Эх, Фарадей-Фрадей... Я тебе как честному человеку доверял, а ты... До России — не доехал, про свечи — недопонял. Такие свечи и такая технология возможна только у нас — постоянный избыток воска.

* * *

Осенью, когда мы собрали свой и лесной воск, немножко поигрался в поливной технологии по Фарадею. Раму с котлом поставил. Обрезание нижних концов... Еврейские какие-то свечки... Но — сохранил. Остальное... Каменной плиты и хлопчатобумажных фитилей у меня нет. На плиту я наплевал, а фитили сделал пеньковыми. Предварительно выварив в поташе. Ну нету у меня ничего другого!

Зато какой цвет даёт...! Не с жёлтым, как соединения натрия, а с фиолетовым оттенком. Трансцендентальность так и прёт! В православной иконописи фиолетовый — передаёт особенность служения святого. Ныне покойного. Вот станет Никодимка святым... А у нас уже и цветовая гамма подобрана.

Тема рОзлива воска, при столкновении с реалом, утратила актуальность: пару сотен восковых свечей мы сделали, но основную часть воска в таких... замороженных брусках — отправили на продажу. А сами занялись свечным литьём. Макание... задалбывает. Сделал формочки. Ну, чего заливать будем?

Пробовал делать свечи из бараньего жира. Гадость редкостная: мажутся, воняют, слабенькие. Коптят... хоть граффити рисуй!

Недаром Свифт советовал лентяям развлекаться, расписывая на потолке узоры с помощью свечи.

У меня в покоях потолок...

— Ваня, на что тебе элефант?

— ??!!

— Ну вона же! В левом углу. А рядом буковицы какие-то... Вроде греческих... Это Трифена выводила? Ты, часом не знаешь — чего это значит? А то может, заклятие какое... Или — заговор...

Наложницы постоянно отвлекаются — не на меня смотрят, а потолком любуются! Какая тут может быть нормальная половая жизнь?! — Только с "элефантом".

Я перепробовал и другие... консистенции: говяжий, свиной, козлиный... Нет, человечий не пробовал. Хотя Прокуй своего толстячка-воздуходуя до слёз довёл. Каждый раз громко предлагал пустить парня на сало.

Пришлось сжалиться и забрать паренька. Нет, не на сало. Новое дело ему дал — несгораемые фитили делать. Берёшь пучок медной тонкой проволоки, сплетаешь из неё жгутик и получаешь кучку капиллярных трубок, "тонких как волос".

Откуда проволока? — Да оттуда же! От женщин!

Что такое "скань" знаете? Вот как раз в этом 12 в. в дополнение к более старой зерни на "Святой Руси" хорошо пошла ажурная и рельефная скань с витой проволокой. "Воздуходуй" тяжело вздыхал, пыхтел, потел, но разобрал две покоцанные блямбы — колты покойной княгини "поротой литвы".

Понятно, что на свечки таких фитилей не напасёшься, но я разогнался сделать светильники.

Что тёр Аладдин, вызывая джинна? — Правильно — лампу. В лампе — резервуар с жидким маслом. Джинн был... маслянистый на ощупь. Поэтому постоянно соскальзывал. От своего очередного хозяина.

У меня джинна нет. Поэтому опускаю в резервуар фитиль из мха, зажигаю верхушку фитиля...

Пусть такую лампу враги мои... курят!

У писателя Белинского на рабочем столе стояла масляная лампа, но он ее никогда не зажигал, потому что не выносил запаха горелого масла. Работал всегда при двух свечах.

Я — очень солидарен с Белинским. Вне зависимости от его политических взглядов.

Лампа Аладдина годится для жилья злобного духа и совершенно не годится для освещения. Два плохо и одно хорошо: плохо светит, плохо пахнет и хорошо коптит.

Сходно устроена наша исконно-посконная лампадка. Чёрные лики православных икон — от копоти. Типа: измажем святого грязью — может, молитвы наши лучше понимать будет?

Тогда я построил скипидарный светильник.

Не в смысле: намажь задницу, а глаза сами светиться начнут:

"Он летел перегоняя

Мотоциклы и трамваи

Путь свой освещая

Фонарями".

Не надо так... эпически. В ту же "лампу Аладдина" вставили медный фитиль, залили скипидар и подожгли.

Мда... лучше. Но не очень.

Напрягаем "воздуходуя" и делаем фитиль широким. Как в керосиновой лампе 20 в.

Лучше... Но мало. Сворачиваем медный фитиль в трубочку, вставляем в железный держатель. Делаем по кругу кольцевую щель. И получаем "Астральную лампу" Арганда в варианте "горелка Дюма".

Фитиль по капиллярам тянет масло снизу, щель пропускает воздух сбоку. Воздух идёт к пламени и снаружи, как у свечки, и изнутри цилиндрического фитиля. Скачок освещённости против свечки — раз в 10. Будет. Когда у меня будет ламповое стекло, которое обеспечит нормальную стабильную тягу.

Откладываем на полочку... И делаем другой светильник — знакомую мне по первой жизни карбидную лампу.

Берём негашёную известь, укладываем её в тигель слоями с с древесным углём, ставим в печку, дуем-дуем... Получаем карбид. Такого... грязно-серо-коричневого цвета. Капаем на него водичкой, пошёл ацетилен. Поджигаем... Горит. И — воняет.

Он не сам воняет — это примеси воняют! Но отделить их я пока не могу. И мне очень не нравится температура прокаливания — 1900-1950®C. У меня так все печки погорят! Тигель, вон, пальчиком постучал — он и развалился.

Конструкцию с двумя бачками — один для воды, другой — для карбида, с дозирующим устройством между ними, форсункой и отражателем — убираем на полку.

И достаем оттуда взад — "Астральную лампу". Потому что верим Эдгару По:

"Блеск — вот главное заблуждение американской теории внутреннего убранства, заблуждение, которое легко объяснить уже описанным извращением вкуса... Мы разумеем, конечно, астральную лампу в собственном смысле — лампу Арганда с первоначальным простым матовым абажуром и смягченным, ровным, точно лунным светом. Абажур граненого стекла — это жалкое изобретение дьявола".

Вкуса у меня никакого нет. Поэтому и его извращение мне не грозит. На Руси про огранку стекла забыли ещё в начале 11 в. Только шлифовка. Поэтому никаких "жалких изобретений дьявола" прогрессировать не будем.

В тот момент у меня уже была поставлена стекловаренная печка. Я надеялся получить к концу лета приемлемое стекло для своих скипидарных светильников. А пока решил проверить их так.

Технология "выколотки" здесь известна, точильный станок под шлифовальный переделать — особого ума не надо. Через неделю "воздуходуй" порадовал меня четырьмя экземплярами "астральной лампы" с параболическими отражателями.

Надо ж проверить! В условия, максимально приближённых... На поварне. Заправили, притащили, расставили по углам, запалили... Позвали Домну.

Сначала она перепугалась:

— Ой, горим, никак?! Пожар?

— Не пожар, а улучшенное освещение. Теперь люди будут видеть — чего они в рот кладут.

Тут она посуровела. Осмотрелась внимательно. Выразилась. Негромко и нецензурно. И заорала:

— Вы... мать... растудыть... кракозяблы... безрукие... многожрущие — малотрудящиеся...!

Воспроизвести дословно не берусь. Тут Гомер нужен. С его "шлемоблещущими" греками.

Я сперва удивился: чего это она так на меня? Потом понял: не на меня. Домна устроила тотальный аврал всей своей кухонной команде. Я про старые очки рассказывал? — Ну, вот где-то так. Многое стало видно.

Странно: я же сделал как лучше! А она обиделась и разозлилась.

— Домнушка, да что ж ты так рычать начала! Я ж просто свету добавил...

— Иди ты... к себе в опочивальню. И свети там сколь хочешь. Пущай Гапка твоя краснеет. Вот же стыдобища кака настала... недоглядела-недопроверила... Стыдно-то перед людьми — выходит, я всех вот в таком сраче кормила-угощала...

Я понимаю, что она злится на себя, но достанется всем. Начал, было, развлекать: показывать, как эта лампа работает.

— Тут вот пипочка, сюда сдвинул — заслонка пошла, воздух перекрыла, огонь угас. Ну-ка попробуй.

Мда... Хороший у меня кафтан был. Сгорел.

Домна с непривычки дёрнула задвижку чересчур сильно, её заклинило, она рванула...

"Сыр выпал — с ним была плутовка такова".

Скипидар — не сыр. А лампа — не свеча. Фарадей об этом много говорит: упавшая свеча обычно гаснет. От неё что-то может загореться — занавески, скатерть... Но сама свеча в горизонтальном состоянии — гаснет. Потому что свеча — заводик по производству горючего. Оно — только в чашечке свечи. А в лампе горючее — в её бачке.

Домна своротила конструкцию и выронила лампу. Скипидар вылился на пол и вспыхнул. Девка, стоявшая рядом с ведром грязной воды, немедленно завизжала и плесканула. Заливать горящее масло водой... Тут уже все завизжали!

Но я же — попадун! Я же всё знаю-умею! Я же... Короче: я так уже горел в первой жизни. Что нас и спасло. Конечно, правильнее было бы поставить аргоновую систему пожаротушения вытесняющего действия. Но — нету. А вот кафтанчик... был. Ну и фиг с ним.

Потом отпаивали Домну, она держалась за сердце и томным голосом выговаривала мне. Обвиняя в попытке сжечь поварню, усадьбу, всю вотчину... И её, бедную, в пламени диавольском.

— Ты, Ваня, прости дуру старую, но эту твою машину пламенную... я в руки не возьму. И другие... не знаю — может из молодых кто... Не, Ваня, мы уж по старине, со свечкой.

Хреново. Но — не ново. В начале тридцатых в ходе индустриализации была постоянная проблема: пришедшие на завод крестьяне либо прилагали, к рычагам и рукояткам станков, слишком мало усилий — и ничего не происходило. Либо слишком много — и рукоятки ломались.

Сходную картинку я наблюдал и в 21 в. при сборке-разборке промышленных серверов: вроде бы дожал банк памяти. Но не запирается. А нажмёшь сильнее... материнка хрупнула.

Понятно, что всё — решаемо. Но — рискуемо.

Опыт с печной задвижкой показал: все всё поняли. Но не всем это помогло. Если Домна, чисто по ошибке, от непривычности, отвлекаясь на что-нибудь... упустит светильник...

"Два чувства дивно близки нам

В них обретает сердце пищу:

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам".

"Пищи для сердца" будет вдоволь. Аж не проглотить. Даже без "отеческих гробов".

Мало сделать вундервафлю. Надо научить туземцев ею пользоваться. Хорошо бы — безопасно для себя и окружающих.

"Скипидарки" мои получили со временем и доброе стекло, и качественные отражатели. Часть из них были оснащены системами принудительной подачи масла, усиления тяги. Делали особенные — сдвоенные установки для сигнальщиков для передачи в ночное время. Более простые и маленькие светильники наполнили моё жилище, распространились по заведениям казённым, по домам ближников моих, просто людей богатых.

Всеволжск — первый город в мире, где было заведено постоянное уличное освещение. Многие гости такому нововведению весьма удивлялись и за расточительство меня ругали. Я же невнятно намекал на несметность казны моей. А всего-то делов — скипидару у меня много.

Домна несколько успокоилась, мы сидели у неё в закутке и болтали о всяких кухонных разностях. Я пытался как-то загладить свою вину: сунулся к серьёзной женщине с какой-то фигнёй огнеопасной.

Кстати, если кто подзабыл — это я поташ делаю. О чём Домне и рассказываю. Так просто, к слову пришлось.

Я так понимаю, что понятие "разрыхлитель теста" всем известно? Ну, тогда про дунганскую лапшу и вообще, вытяжное тесто — рассказывать не буду.

В этой связи, чисто для разговору, упоминаем уксус. И тут Домна, среди прочих своих трудностей и повседневных проблем на ниве общественного питания, вспоминает:

— Уксуса этого собралось... Ну девать некуда!

— Что, вот так прям — и некуда девать?

— Да что я тебе, врать что ль буду?! Бочка полная, под крышку плещется!

— Э-э... А давай я тебе помогу! Завтра пришлю человечка — он всё вычерпает. При условии, что быстренько ещё бочку сделаешь. Такого... едучего.

— Да на что тебе столько?! Мариновать всякое — время давно прошло...

— Есть у меня идейка. У тебя сало от баранов осталось?

Слышал я про одного гея... Не! Не то, что вы подумали! Он же был гей только на половину! На первую. Звали его Гей-Люсак. Какой он был "гей" — не знаю. Но "люсак" у него работал. От чего и имеем метод его имени.

Сначала берём баранье сало — в нём того, что нам нужно — больше всего, процентов 30%. Доливаем седьмую часть по весу воды. Разогреваем до кипения. Вонища...! Затыкаем нос и греем. Добавляем процеженного известкового молока. По чуть-чуть. Чтобы всё время кипело. "Всё время" — 6-8 часов. Жарища... Потеем.

Капелек жира в чане уже не видно. А посветить? — И правда. Тогда ждём отстоя пива. Виноват — мыла. Эта гадость, которая по поверхности плавает, так и называется — известковое мыло. Накипь эту снимаем, остаток — глицерин... оставляем.

Известковое мыло измельчаем и промываем.

Дальше должна быть серная кислота. Которой у меня... полкило. В виде каких-то сульфидов чего-то. Местные называют её сернистая... чего-то там. И применяют для выделки кож. Мы с Ноготком как-то её для выделки душ применяли. Душа была... самой Великой Княгини! Тот эксперимент — удался. Душа — выделалась, сама княгиня — выделываться перестала.

Для выделки княгининской души — и чуть-чуть хватило. А для сколько-нибудь промышленных объёмов... пробуем уксус.

Кислоты нужно по весу в два раза больше, чем известкового мыла, процесс идет опять-таки в кипящем чане, при помешивании, 3-4 часа. Опять: "ждите отстоя". В результате содержимое раскладывается на три фракции — снизу немного гипса, в середине вода с гипсом, а сверху — получаем... стеарин!

Или кто-то думал, что я запросто так... вот в этом во всём... в сале и уксусе, в запахе и в жаре... Нет, не просто! Но — не сразу.

Снова снятую накипь прессуем в мешках из мешковины. Чтобы выжать темную олеиновую кислоту. Получаются отжатые бруски стеарина. Из него уже можно делать свечи. Которые получаем не маканием, как сальные, не поливанием, как восковые, а нормальной заливкой в форму с вставленным фитилем. Фитили — предварительно провариваем 2-4 часа в смеси из поташа и жженой извести.