Падающий

— Серена, мы уходим, — ласково сказал я, прихватывая вещи со стула и протягивая ей. — Одевайся быстрее.

— Вадим, мы не сможем... — лихорадочно зашептала она, через голову снимая сорочку (я уставился на её тело во все глаза, внезапно зверея: они били её?! Эти амбалы, каждый из которых на голову выше неё, били хрупкую девушку?!). — Их много, Вадим... Я боюсь. Мы не сможем выйти, не сможем уйти... Не сможем... Они ждут на улице и в подъезде. Вадим, что нам делать?

— То, что я скажу. — Я потянул её в прихожую, мимоходом, но крепко поцеловав. — Где твоя обувка? И надень плащ.

— Вадим, ты меня не слышишь?! Они повсюду! Нам не пройти там!

— Любимая, а мы там и не пойдём. Доверься мне.

Мы крадучись вышли в коридор подъезда — длинный, словно бесконечный. Но где-то впереди — знал я — должна быть развилка. Огляделись — пока тихо. И — побежали к этой развилке. Серена мчалась рядом без вопросов. Я чувствовал её ладошку в своей ладони и собирался с мыслями, как бы объяснить происходящее, чтобы она поняла. И лишь через минуты две сообразил, что ничего объяснять не надо: сейчас она в таком состоянии, что воспринимает лишь приказы — с надеждой на спасение. Доверилась уверенному.

Поворот. Мы пробежали по три двери с обеих сторон коридора, прежде чем остановились отдышаться. Так подумала Серена. Но я, не отпуская её руки, встал перед следующей дверью. Девушка собиралась что-то спросить, но я, предупреждая, прижал палец к своим губам. Она кивнула. Чёрт... Мне повезло с моей девушкой.

Я прислушался к пространству за дверью. Двое. Один неподвижен, другой — ходит.

Мы перешли к другой двери. Пусто. Может, я прослушал не всю квартиру? Нет. Квартира пуста — точно.

— Стой здесь, — шёпотом велел Серене. Потом встревоженно взглянул на тот конец коридора, откуда мы пришли.

Серена послушно оглянулась. А я ударил ногой под дверной ручкой.

Дверь крякнула и чуть отворилась. Серена не закричала. Она стояла, смотрела на меня и машинально тёрла ссадину на скуле.

— Пошли.

Я снова взял её за руку и повёл в комнаты. Когда мы прошли одну, Серена спросила, прижимаясь ко мне:

— Мы отсидимся здесь? А потом?

Я отчётливо расслышал в её голосе: "Ну скажи мне, что всё будет в порядке! Заверь, что больше не будет побоев и безумного страха!"

— Нет. Сидеть здесь не будем.

Я подвёл её к окну. Да, здесь стена отвесная.

— Слава Богу, — вырвалось у меня.

Открыть окно — пара секунд. Серена следила за мной с явным недоумением. Даже выглянула, перегнувшись через подоконник.

— Ты хочешь попробовать спуститься по стене?

— Серена, доверься мне. Иди сюда.

Я встал на подоконник и протянул к ней руки. Мгновения она колебалась. Но потянулась в ответ. Я поставил её рядом.

— Так. Инструкции. — Я улыбнулся, и она улыбнулась, не сводя с меня глаз. — Сначала мы целуемся. — Она чуть не засмеялась, но охнула, и у меня в груди похолодело: нижняя губа разбита, закровоточила. — Потом...

— Что — потом? — с надеждой спросила она.

— Обнимаемся.

Мне снова удалось вызвать её робкую улыбку. Поцеловал тихонько, прикоснувшись губами к её дрожащему рту. Она прильнула ко мне, не столько желая поцелуя, сколько ища защиты... Когда её руки крепко обвили мою шею, я чуть приподнял её, прижимая к себе — так, чтобы она распласталась по мне, и шагнул из окна.

32.

Она зажмурилась и уткнулась лицом мне в шею.

— Не бойся...

Ветер свистел ледяным холодом по всем моим царапинам. Но я засмеялся от пронизывающего ощущения свободы и, подхватив Серену под зад, буквально посадил на себя. Так, что она невольно скрестила ноги за мной. Так, одну проблему решил: во время финишного падения тигр упадёт на все четыре лапы, как обычно, и непривычная тяжесть не будет мешать нормальному приземлению.

Серена притихла, и я на свободе мог слегка поразмыслить над второй, не менее интересной, хоть и не настолько актуальной проблемой.

Итак, меня спровоцировали испугом и болью моей девушки, специально пришли к ней, избили её, чтобы я открылся. Чтобы я выказал свои странные способности. Кто же они, чёрт бы их... С самого начала они всё хотели убедиться, что у меня огромный потенциал — знать бы ещё, с чего они это решили, что у меня есть... А у меня точно есть... И не просто потенциал, но способности. Но они не мои! Это способности Дэнила!.. Значит... Значит, у меня есть какая-то связь и с Диланом, и с Дэнилом.

Паутина. Я чувствовал себя мухой, запутавшейся в паутине предположений.

Ну и — ну их на фиг!

Приближается земля Нижнего уровня, и тигру пора приготовиться.

— Серена. Прижмись ко мне сильнее. Вожмись в меня. И не поднимай головы, что бы ни случилось.

Она влипла в меня всем телом, и губы мои дрогнули почти в улыбке: мне повезло с моей девушкой. На всякий случай, правда, я всё равно прижал её голову к себе.

Моё тело предупреждающе выгнуло перед прыжком на мягкие лапы. Воздух словно затвердел — я упал, опираясь на пальцы рук и ноги, невольно выгибаясь сам, чтобы не ударило Серену. И только сейчас услышал её: "Господи, господи..."

Крепко обняв её, я встал.

— Можешь приземляться.

От напряжения она закоченела, пришлось подержать её на весу, пока ноги не встали твёрдо на дорогу.

Вот теперь мы огляделись.

— Вадим, где мы?

— Нижний уровень. Не бойся.

— Я не боюсь. Но вот ты мёрзнешь в одной футболке. Да и не пойдёшь же ты в таком виде по улицам!

Я только усмехнулся. Да, Серена практична: не задаёт глупых вопросов, почему мы прыгнули с такой высоты и не разбились. Такие вопросы подождут. И — права. Идти по Нижнему в джинсах и в футболке, перечёркнутой наплечной сбруей на спине и на груди, — чревато не самым лучшим приключением. Особенно если хочешь идти, не привлекая внимания.

Поколебавшись, Серена предложила:

— Снимай, а я надену на себя. Под плащом никто не разглядит.

Что мы и провернули. Пока возились с экипировкой, я спросил Серену, спрашивали ли её эти типы о чём-нибудь, связанном со мной. Шмыгнув, она покивала, а потом задрала нос и заносчиво сказала:

— Они спрашивали, изменился ли ты в последнее время. Я ответила, что секс с тобой в последнее время стал возносить меня к небесам!

И заплакала.

Снова обняв её, я промолчал. Как утешать плачущих женщин — не знаю. Говорят, чаще обнимать надо. Так они чувствуют себя защищённей. Но это я вспомнил потом. А сейчас она плакала и выглядела слишком одинокой, в то время как я — рядом. И я обнял.

Серена вздохнула и спросила:

— Нам есть куда идти? Ты замёрзнешь.

— Есть. И не думай, что мы народ пропащий. Мы народ богатый. Если только никто не догадался прикрыть мой кредит.

Мельком я подумал, что Лэндон должен привезти Дилана к доктору Арнольду, а уж от него — к профессору. Я не знаю, где мы находимся на Нижнем, так смысл ехать к доктору? Лучше сразу к Легатте. Тем более адреса доктора я не знаю, помню путь в его кабинет чисто визуально. Адрес же профессора заучен наизусть.

— Мы возьмём такси? — спросила Серена.

— Или такси, или попутку — что поймаем, — ответил я, слегка ухмыльнувшись и лишь потом обеспокоившись, как воспримет она последние слова: в них я вложил несколько иной смысл, нежели тот, к которому она привыкла.

Ибо машину ловить я намерен на полном серьёзе. Я же не знаю, как здесь, на Нижнем, с такси.

Мы огляделись. Здесь не так, как под моими окнами переулок, который подпирают два дома-квартала. Здесь — небольшая площадь, заставленная трейлерами, тесно уткнувшимися друг в дружку. В ночной густой темноте — настоящий посёлок. Легковые машины здесь вряд ли обитают, а их обладатели вряд ли сюда заезжают. Благоразумно с их стороны... Надо выбираться на дорогу.

— Стрелять из пистолета умеешь?

— В боевиках видела. Покажи — выучусь сразу. Я в технике быстро разбираюсь.

Чуть не поцеловал — с трудом удержался. Отдал ей один "Скорпион", почти на ощупь показал, где что. Она повторила за мной инструкции и кивнула. Молодец.

Взявшись за руки, мы вдоль стены пошли направо. В этом направлении я решился идти именно потому, что стена дома на Среднем выводила на дорогу-серпантин.

Кажется, в импровизированном трейлерном посёлке мы никого не потревожили, поскольку без препятствий добрались до угла дома. Дорога за углом не ахти какая широкая. С другой стороны её теснит следующий дом. Как я и предполагал, ближе к посёлку освещения тоже нет. Чуть далее, по обеим сторонам от выхода с площади, далековато отсюда, фонари ещё горят, пусть и редкие. Что оказалось хуже отсутствующего освещения — машин здесь нет. То ли район похуже моего, где обычно приземляюсь, то ли что ещё, но дорога отличалась какой-то холодной пустынностью.

— Некоторое время нам придётся идти пешком, — предупредил я.

— Ага, — сказала Серена и погладила ствол "Скорпиона". — Вадим, я в плаще, а под ним — джемпер. Может, плащ — тебе?

— Спасибо, милая. Только вот незадача — в плечах у нас небольшая разница. Ничего, потерплю. Думаю, в течение часа мы будем на месте. Не успею замёрзнуть.

Она крепче сжала мою ладонь, и мы вышли на обочину тихой дороги, в тень дома напротив... Если бы не холод, я бы наслаждался ночной прогулкой. Глуховатый шаг. Сумрак, подчёркнутый далёкими фонарями. Одни в пустынном мире.

... Под колени врезали внезапно и сильно. Набок рухнул так неожиданно, что Серена не успела разжать пальцы и невольно нагнулась вслед за мной.

— Вадим, что случилось?! — шёпот как крик.

Ответить не мог: рот перекосило, лицевые мышцы закаменели. Весь будто схваченный и зажатый судорогой, я лежал и ничего не понимал сам. Что происходит... Боль, жестокая и доселе невообразимая, что такая может быть на свете, разодрала меня от головы до ног. Я замычал и обнаружил, что связки тоже скованы — говорить не могу. Потом — меня деловито стали перемалывать в мясорубке, дробя в костную муку и в самый настоящий фарш, одновременно сжигая в слепящем ядерном взрыве...

Очнулся я, больной и изломанный, спиной прижатый к стене дома, с маленькой, но железной ладонью на моих губах. Шевельнулся. Вроде получается. Медленно, осторожно, боясь боли, поднял руку, погладил ладонь Серены.

— Тс...

Ладонь исчезла. Я завозился на месте, стараясь сесть удобнее. Раздирающая боль откатила — эхом осталась в измученных судорогами мышцах. И вдруг — ужас ледяной волной по телу: я без оружия! Зашарил лихорадочно вокруг себя: шершавый асфальт, камешки. Что-то резануло по пальцу. Стекло... Маленькая ладонь поймала ищущую руку.

— Тихо...

Моя железная леди выдержала несколько секунд, прежде чем я перестал дёргаться, и отпустила. В грудь что-то ткнулось — и я вспотел от облегчения. Оружие. Ещё через секунды я полностью пришёл в себя, чтобы вспомнить о двух пистолетах в ботинках.

Мы сидели у дома, как я и сообразил, более-менее придя в сознание. Я — прислонившись к стене, Серена рядом — на коленях. Всё внимание — дороге. И её, и двух "Скорпионов" в её руках. Я медленно, пока ещё страшась резких движений, повернул голову. Мгновением позже я подтянул ноги, чтобы вытащить из левого ботинка оружие.

Неопределённые тёмные силуэты, сторожась, но не прерывая движения, крались к нам. Какое крались... Они походили на шакалов, которые приближались к раненной кем-то дичи, примеряясь к обстановке: сдастся ли жертва без сопротивления, или придётся повозиться с нею, успокаивая? То бишь догрызая беспомощную?..

— Давно? — прошелестел я.

— Только оттащила — и...

Я приподнял плечо. Мышцы двигались нормально, разве что ощущения — как после излишних тренировок. Ноет чуть-чуть. Подтянул вторую ногу. Оттолкнулся пятой точкой — и тяжёлой волной перетёк-встал на ноги. Серена не шевельнулась. Тени нерешительно остановились. Прикинув, сколько магазинов осталось в подсумке, я успокоился: достаточно, чтобы перебить этих крыс. Ещё и останется. Ещё прикинул, произведёт ли впечатление на тени, если я демонстративно вставлю магазин в один из "Скорпионов". Тишина-то какая. Пристук защёлки будет слышен далеко.

От эксперимента отказался. Тени снова пришли в движение. Они уже перешли дорогу. Нас разделяло метров семь. Я уже начал различать объёмность недавних теней, когда, видимо, и самые шустрые из них разглядели в моих руках оружие. Ближайшие к нам остановились, задние всё ещё шли — странно горбатые и скрюченные.

У этих выродков начисто отсутствовало чувство самосохранения. Я-то думал, зрелище оружия в руках двоих их остановит. Фиг! Первые ринулись на нас так, словно им предложили дармовую жратву. Мы скосили их мгновенно, однако бегущие за ними и не думали остановиться, опомнившись. Они легко перепрыгивали через застывшие и корчащиеся тела и рвались только к нам. И — тишина с их стороны. Только топот босых ног и падение тел — под грохот оружия. В редкие паузы я не слышал ни стона, ни вскрика.

И они ведь умудрились проскочить границу из падающих тел и очутиться в такой близи, что их можно было резать как овец на заклание. Что-то страшное было в этом безумном беге к нам. Что-то не похожее на простой грабёж прохожих, нечаянно вошедших в зону, где живут опасные преступники. Мельком я заметил брошенный искоса на меня взгляд Серены. Неужели она почувствовала то же, что и я? Ту же странную обречённость вкупе с бескомпромиссной яростью бешеных собак?

И сколько же их... Они выскакивали будто из-под земли, и отстрел казался бесполезным перед бесконечно наваливающейся на нас толпой теней. Я успел дважды перезарядить пистолеты — и вынуть на всякий случай "скорп" из второго ботинка.

Сколько бы их ни было, но шеренги теней стали редеть.

До полной победы я не дожил. Мне снова врезали — на этот раз по затылку. В последний миг сообразив, что опять начинается та же мясорубка, я бросил оружие под ноги Серене — с последней же ясной мыслью: "Слава Богу, успел магазины..." И меня снова швырнули в эпицентр ядерного взрыва, в один момент спалив дотла и превратив в идеальную боль, боль, боль!..

... Очухался. Глаз открыть не могу. Плохо. Тяжело. По телу будто танк прокатил. Ни единой целой косточки. Первое впечатление — оглох. Второе, что на том свете. В аду. Серой пахнет. Дымом. Сгоревшим воздухом. И влажным. От крови.

— Вадим? — женский голос. Кто это? Голос жёсткий, незнакомый.

— Да... — Сип вместо голоса.

Разлепил веки. Сначала ничего не понял. Раздражающе пропесоченные глаза видели — мозги не понимали данной им информации... Дошло. Я — снова на боку. Серена стоит надо мной, расставив ноги по обе стороны моего тела. Хриплое дыхание в тишине.

— Вадим. Ты как...

Я упёрся руками в асфальт, пополз, нисколько не стесняясь раскоряченной позы, из-под Серены. Руки пару раз подламывались. Чуть нос не разбил, тычась физиономией в землю... Вылез, развернулся — сел с облегчением, прислонившись к стене.

— Ты упал, а у меня сначала в одном... — странным, чужим голосом сказала Серена и оборвала собственную фразу.

Опираясь на стену, я встал. Серена неподвижно смотрела на тела, валявшиеся буквально метрах в двух. Я, глубоко вздохнув, шагнул и присел перед одним. Перевернул. Кажется, мы недалеко от того места в метро. И, кажется, теперь понятно, почему Дэнил перестрелял тех, из гарнизона... Не лица — изуродованные морды...