Первые следы боя появились, когда они с Глушаковым свернули на восток и добрались до перекрестка. Дорога прямо вела к северному блокпосту и дальше в сторону Припяти. И, судя по царившему беспорядку, нападавшие пришли именно оттуда. От самого блокпоста мало что осталось — его разобрали на молекулы выстрелом из танка. Уцелевшие куски бетона были сдвинуты к обочине все тем же танком, пробившим проход на Нейтралку. Правда, далеко он не уехал — стоял на полпути между бывшим блокпостом и перекрестком. Кто-то зарядил по нему из ПТРК или гранатомета. Попал настолько удачно, что детонацией боеприпасов у танка сорвало башню. Так он и стоял посреди дороги, продолжая чадить, а куда улетела башня — бог весть. Остальной технике — а судя по следам была и такая, — пришлось объезжать "подбитыша", смяв забор вдоль от дороги.
Парни свернули направо.
На дороге между двумя ангарами шел бой. Взрывом гранаты разворотило и без того ущербное асфальтовое покрытие, очереди из автоматического оружия побили стены и остатки стекол в окошках. Под забором лежало мертвое тело в добротной экипировке. Его тоже прошило очередью. Несколько пуль попали в бронежилет, но одна угодила в горло, и парень изошел кровью. Еще одно аккуратное пулевое отверстие обозначилось на лбу, но эта рана почти не кровоточила. То есть, кто-то сделал контрольный выстрел уже в мертвеца. Чуть в стороне лежал еще один. Ему оторвало обе ноги взрывом и отбросило от образовавшейся воронки шагов на десять. Тоже покойник.
Макс не знал этих людей, не встречал их прежде. Поэтому не мог сказать, к какой стороне они относились — к нападавшей или к оборонявшейся...
— Я сейчас,— тихо сказал Санек, привлекая внимание Клинцова. Макс обернулся и увидел, как тот свернул в пролом в заборе и на ходу расстегивает ширинку.
— Нашел время,— проворчал он и снова обратился в слух.
Все еще постреливали. Причем стычки шли в разных местах. Одно где-то неподалеку, два других подальше. Слышались крики, но слов не разобрать, как и не понять, кто именно кричит.
И вдруг из-за поворота выскочил человек и встал, как вкопанный, заметив Макса. Это был мужик под тридцать, в армейской снаряге и со штурмовой винтовкой в руке. Правда, держал он ее небрежно, за цевье — так было легче передвигаться. Он смотрел на Макса, а тот — на эмблему на его рукаве. Все боялся ошибиться в сумерках. А визави медлить не стал, резко вскинул винтовку и...
... раздалась короткая очередь.
Макс вздрогнул от тройного выстрела, прогремевшего почти рядом с его ухом. Незнакомец упал.
— Ты...— стрелявший из-за спины Макса Санек хотел что-то сказать, но тут через забор перелетела граната и, упав на асфальт, подкатилась к ногам Клинцова. На этот раз Макс не растерялся, пинком отправил гранату вдоль по дороге, а сам, схватив Саню в охапку, затолкал его туда, откуда тот пришел, а потом, сделав ему подсечку, завалил на землю, подмяв под себя.
Прогремел взрыв, по забору из проржавевшей гофрированной жести застучали осколки. Их кинетики оказалось достаточно, чтобы прошить тонкую преграду в нескольких местах. К счастью, никого не задело. Макс тут же приподнялся и выпустил несколько очередей по забору, из-за которого, предположительно, прилетела граната. А потом снова распластался на Саньке, вдавив его в землю. Все ждал ответных выстрелов, но их не последовало.
Саня недовольно заворочался, сбросил с себя Клинцова, что-то бормоча про кабана. Макс не стал настаивать, поднялся на ноги, прислушался и лишь после этого вышел на дорогу, разглядывая человека, которого убил Глушаков.
— Ты чего не стрелял?— спросил подошедший Санек.
Макс присел над телом, приподнял безвольную руку трупа и указал на шеврон:
— Ты завалил Номада.
— Ну и что?— удивился Саня.— Он же в тебя целился!
— Не факт,— покачал головой Клинцов.— Возможно, он просто хотел взять меня под прицел — это нормальная реакция в подобной ситуации. Поди разбери, кто перед тобой?
— Сам виноват — не хрен оружием размахивать.
— А если он свой?
После того как Номады гоняли Клинцова по заброшенной деревне, а потом пытались раздавить танком, Макс в этом сомневался, но и полной уверенности не было. Он так и не разобрался в хитросплетениях местной политики. В Игре Номады были "своими", а здесь... Они могли иметь претензии к Максу лично, но при этом выступать на "правильной" стороне. Но и Санек был по-своему прав. И тот, понимая это, продолжал отстаивать свое мнение:
— У него на лбу не написано. А если бы он выстрелил первым?
— Ладно, проехали.
Макс осторожно добрался до поворота, выглянул за угол, убедившись в безопасности, свернул.
Бросивший гранату лежал под забором. Одна из пуль, выпущенных Клинцовым, все-таки достигла своей цели, причем завалила человека наповал. И он тоже был Номадом.
— Один-один,— буркнул Санек.
И все же Максу было не по себе. Что если он все неправильно понял, и Номады вместе с защитниками Нейтралки отражали атаку военных — а может, и Храмовников,— а они с Саней завалили сейчас двоих союзников? Или нет? Проведя пару дней на Промке, Макс не видел здесь ни одного Номада, несмотря на близость их базы. Да и Полковник, кажется, что-то рассказывал о том, что Номады сотрудничают с официалами и не испытывают никакого респекта к остальным обитателям Зоны Отчуждения.
Макс уже ни в чем не был уверен.
Стихшая было стрельба, возобновилась с новой силой. Причем один из очагов находился где-то неподалеку. Но к этому добавилось еще кое-что. Услышав приглушенное, но нарастающее жужжание, Клинцов задрал голову. В сгущающихся сумерках все еще можно было разглядеть приближающийся из глубины Промки квадрокоптер. Вначале он летел медленно, как будто высматривал цель, пару раз зависал над ангарами, делал круги, но потом продолжал движение. И вот он, застыв снова, покрутился на месте, а потом резко ускорился. И уже не было никаких сомнений в том, куда он направляется.
— Уходим!— сказал Макс и трусцой припустил по дороге, ведущей к центру Нейтралки.
Повсюду были следы недавних боев. Время от времени встречались тела убитых и добитых раненых — ни живой души. Причем, среди покойников все чаще встречались Номады, и Макс все больше склонялся к мысли, что именно они атаковали Нейтралку. Зачем? Этого он не знал.
В отличие от передвигавшихся пешком ребят, для дрона не существовало преград, поэтому он нагнал их очень быстро. Залетев чуть вперед, он завис на месте, и Макс удачно заметил, как что-то отделилось от него и полетело вниз.
— В укрытие!— крикнул он и, схватив Саньку за рукав, потащил его в распахнутые ворота какого-то ангара. Далеко забегать не стал, сразу же свернул за угол. И в этот момент раздался взрыв сброшенного коптером снаряда. Хорошо так рвануло, похоже, на заряд для 82-мм миномета. Ударило осколками по стенам и резким хлопком — по ушам. Лишь после этого Макс отделился от стены и ринулся вглубь ангара, заметив выход с противоположной стороны.
И снова, как совсем недавно откуда-то из-за станка непонятного предназначения показался сначала ствол автомата, а потом и корпус его владельца, взявшего Макса на прицел. На этот раз и Санька не успел бы его спасти, так как пока еще не заметил опасности.
— Не стреляй!— глухо крикнул кто-то из другого угла, и его голос показался Максу знакомым.— Это свои.
Свои?
Клинцов уже и сам не знал кто здесь свои, а кто — чужие. Но, в отличие от Глушакова, поднимать оружие не стал. Зато Санька воткнул приклад М4 в плечо и направил его на выглядывавшего из-за станка человека. Но Макс, вспомнив, кому принадлежал знакомый голос, схватился за ствол рукой и отвел его в сторону.
— Михалыч, ты?— крикнул он в сумерки ангара.
— Кому Михалыч, а для кого и дядя Жора.
Так и есть, бармен собственной персоной. Он вышел в просвет, хромая и подволакивая ногу. Вместо диковинного снаряжения на нем снова были знакомая клетчатая рубаха и безрукавка. И когда это он все успевает: и в Чернобыль сгонять, и назад вернуться? В одной руке он держал навороченную винтовку неизвестной модификации, в другой — алюминиевый кейс. Сделав несколько шагов, он привалился к опоре, болезненно поморщившись.
— Здрасте, дядь Жор!— появился Санек, опустивший винтовку на плечо.
— И ты здесь?— хмыкнул Михалыч.— Вместе, значит, как шерочка с машерочкой.
— Зацепили?— поинтересовался Макс, пропустив мимо ушей его сарказм.
— Да, в ногу, на вылет,— снова поморщился бармен.
— Кто?— спросил Клинцов.
— Номады, будь они не ладны,— скрипнул зубами бармен.
— Почему?
Дядя Жора прищурился и выдал:
— А это вам лучше знать.
— То есть?— не понял Макс.
— То и есть. За вами они сюда пришли. За тобой, за ним,— кивнул бармен на Саньку,— за остальными вашими друзьями-приятелями. Думали, что вы на Нейтралке ошиваетесь.
— За нами?— удивился Клинцов, а Саня его поддержал:
— Зачем мы им?
— Вот и меня интересует этот вопрос,— не стал скрывать дядя Жора.— Ворвались, как басурманы какие-то... Нет, что это рано или поздно случится, я давно подозревал. Но чтобы начать бойню из-за каких-то мальчишек...
— Это они вам сказали?
— А то! Сначала перебили почти всех, а потом загнали уцелевших в гостиницу и пошли на переговоры. Когда узнали, что вас здесь нет, решили добить остальных. Мы им здесь, как кость в горле. Жизненного пространства им, видите ли, не хватает. Но мы и сами с усами: пошли на прорыв и вырвались-таки из западни. Положили ихних немало, но и наших знатно покосило. Вот, вдвоем мы с Костей остались, а где прочие — бог весть.
Стрельба в Промке не стихала, а значит, кто-то еще уцелел и огрызался.
— Так, может, расскажете дяде Жоре, зачем вы понадобились Номадам?
— Знать бы...— пробормотал Макс, а Санек лишь плечами дернул.
То, что Филипп Мур охотился за парнями из другого мира и, в частности, за Максом, Клинцов мог еще понять. Но зачем они понадобились Номадам? Да еще так, что ради них пришлось нарушить хрупкое равновесие в Зоне Отчуждения? Разве что Номады окончательно снюхались с официалами и теперь выполняли заказ непосредственно американца или тех, кто за ним стоял? Ведь говорил же Полковник о каком-то "Ковчеге", как и о том, что люди за ним стоят серьезные, мирового масштаба.
Надо же было впутаться в такую передрягу...
— И что теперь делать будем?
Выражение лица дяди Жоры не понравилось Максу. Доверия у Клинцова к нему не было. Делец, что с него взять? Почувствовав выгоду, он мог сдать его с Саней на раз — Макс в этом не сомневался. Но и Михалыч был не пальцем делан, быстро сообразил, к чему все идет, поэтому примирительно сказал:
— Успокойся, парень, мы с тобой на одной стороне. А к Номадам у меня теперь свои счеты есть, так что...
Договорить он не успел, так как у ворот прозвучали выстрелы. Это напарник бармена, Костя, который, пока шла беседа, не забывал о безопасности, несмотря на то, что едва стоял на ногах. Он доковылял до ворот и приглядывал за территорией. И, судя по его увлеченной работе с автоматом, не зря он это сделал. Похоже, подтянулись Номады и решили взять ангар штурмом.
Стало не до разговоров. Михалыч дернулся было на помощь Косте, но тут же споткнулся и едва не упал. Выронив винтовку, он схватился за перетянутую жгутом ногу и шипя от боли, доковылял до ближайшего станка, где и присел на перевернутое жестяное ведро.
Макс медлить не стал, сначала сунулся к воротам, но плотный огонь снаружи заставил его пригнуться и вильнуть влево. Костю тоже хорошо прижали, и он не мог даже высунуться из-за угла, стоял, прижавшись спиной к металлическому шкафу, и скрипел от беспомощности зубами.
Разглядев в сумерках лестницу, ведущую на галерею под самой крышей, Клинцов решил, что лучше места не придумаешь. Из небольших, похожих на бойницы окон можно было контролировать весь внутренний двор, а проходящие под ними двутавровые балки служили прекрасной защитой от пуль.
Макс взбежал по лестнице, быстро добрался до ближайшего окна, коротко выглянул, успев срисовать пару человек, не дававших Косте высунуть носа. В сгущавшейся темноте их выдавали дульные вспышки автоматического оружия. Еще он заметил тени,кравшиеся к ангару, чтобы потом вдоль стены добраться до ворот. Открыв огонь, Клинцов утратит эффект неожиданности, поэтому из двух целей ему приходилось выбирать одну — большего он попросту не успеет. Либо гасить стрелков, сняв напряжение у ворот, но в этом случае вторая группа успеет добраться до ангара, и Макс потеряет их из виду; либо начать именно с них, однако это было опасно, да и не решало главной проблемы.
И все же Макс выбрал второй вариант: если Номады доберутся до ангара, не факт, что они сунуться в ворота — могли и обойти с флангов, стреляя через окна. Приготовив винтовку, Макс сделал пару резких вдохов-выдохов и, высунувшись в окошко-бойницу с оружием, несколькими короткими очередями ударил по крадущимся теням — сначала выстрелил в тех, что справа, а потом, сменив позицию, расправился с теми, что слева.
Попал или нет, он не знал, так как его заметила и тут же открыла по нему огонь группа прикрытия противника. По стенам ангара застучали пули, заставив Макса присесть за стальную балку. Прилетало и по ней, пронзая стену, но пробить не хватало сил. Некоторые пули залетали в окно и лупили уже по крыше и висевшей под потолком кран-балке. Снизу заговорил автомат Кости, да и из глубины ангара кто-то постреливал — то ли Михалыч, то ли Санек. Клинцов тоже не стал отсиживаться, на присядках пробрался по галерее к другому окошку и уже из него выстрелил длинной очередью по вспышкам у забора. Именно благодаря им он заметил выпрямившегося во весь рост человека с трубой на плече. Сомнений в том, что это, не возникало, а времени на принятие решения оставались доли секунды. Задерживаться на месте было смерти подобно, а убежать — не успеет. И Макс принял единственно верное решение: он подскочил к перилам и прыгнул вниз. Взрыв прогремел, когда он еще находился в воздухе, яркая вспышка осветила весь ангар изнутри, взрывная волна прокатилась над головой, где-то там же пролетел рой осколков. Макс рухнул в проход между станков, смягчил, насколько это было возможно, падение перекатом, но все же ушибся и не смог подняться сразу. В ушах звенело, кто-то тормошил его за плечо и что-то орал, но Макс не мог разобрать слов. Его схватили и потащили в сторону, а он все никак не мог сообразить, задело его взрывом или нет? Вроде острой боли не было, но это еще ни о чем не говорило...
Склонившись над Максом, Саня тоже пытался понять, как его приятель перенес выстрел из гранатомета? Вроде жив, да и серьезных ран не видно. Он спрашивал Макса, как тот себя чувствует, но тот как-то странно посматривал по сторонам, вращая глазами, и тот и дело открывал рот, из которого не доносилось ни слова.
И тут Санек услышал звук, не предвещавший ничего хорошего — стрекот вертолетного двигателя. И он быстро приближался. В дурном предчувствии он схватил Макса за лямки разгрузки и потащил в укрытие. Его опасения подтверждало и поведение Михалыча — бармен, до этого момента вольготно сидевший за массивным станком, начал перебираться подальше от открытого пространства.
