Небо шамана. 2 часть

А пока мы всей эскадрильей летели штурмовать позиции немцев. Вся моя эскадрилья — это три машины, но нас вообще осталось всего шесть экипажей, хотя не потерявшая пока ни одного экипажа первая эскадрилья вылетела вчетвером без комэска, у них тоже много машин в ремонте. Цыганов слетал на нашем связном биплане в штаб фронта в Солодчу, это всего в тридцати километрах от нас, и поговорил с командармом и нам разрешили свободную охоту. Не откладывая, ближе к вечеру мы взлетели, немного распогодилось, а нам дали контакт с землёй, в смысле службы управления и наведения нашей и восьмой армии, которая по приказу Ставки стала развёртываться на всех фронтах. Вылетали мы не под полковыми позывными, а под своими "Цыган" и "Пастух". Быстро пришлось выучить их позывные и посмотреть по карте, где они находятся. Истребителям проще, они с ними с самого начала работают...

Но вот немцы нашего энтузиазма совершенно не оценили. Мы сделали два круга в зоне наших войск к западу и юго-западу от окружённой в Сталинграде группировки шестой общевойсковой и четвёртой танковой армий вермахта. Над нами всё также висят низкие тяжёлые облака, но я не чувствовал над ними и нами никого, так, что смысла лезть наверх я не видел. А вот Цыганов этого не знал и скомандовал подняться над облаками, ведь первый официальный вылет и хочется получить результат. Ну, подняться, так подняться. Стали пробивать многометровую, больше километра, толщу облаков. И когда, наконец, вырвались наверх, в лицо брызнуло уже даже подзабытое солнце, а под нами простирался во все стороны ровный клубящийся белопенный облачный ковёр, сквозь который мы вскарабкались сюда. А выше второй облачный слой, но не сплошной, а с большими прорехами. Местами из сплошного облачного слоя возвышались на высоту до километра и выше невиданные замки или горы с мохнатыми белыми просвеченными солнцем шпилями. От такой восхитительной красоты даже дыхание сбилось. А как красиво на фоне этих облачных мегалитов выглядит хищный жёсткий силуэт штурмовика с поблёскивающим плексигласом кабины... В высоте плывут перистые облака, но солнцу они не мешают и не мешают расцвечивать некоторые облачные горы разноцветными искрами, превращая эту красоту в какую-то сказочную забаву Богов.** Но вот то, ради чего мы сюда взобрались, здесь отсутствовало, никого кроме двух наших машин в этой божественной вышине не было. Да и не хотелось совершенно, чтобы они пачкали её своими крестами и пауками свастик. Мы прошли с севера на юг и повернули обратно. В принципе делать нам здесь нечего, наверно комэска как и меня удерживало здесь неосознанное желание дольше любоваться на эту красоту. Когда вдали на северо-востоке увидел маленькую чёрную точку, которая при приближении оказалась трёхмоторным немецким транспортником, в первые минуты даже не хотелось в это верить. При нашем приближении немец попытался спрятаться в облаках, но это ему не слишком помогло. Убежать от нас со своей скоростью не больше двух с половиной сотен километров в час у него никаких шансов, осталось только прятаться. Только он не учёл, что я его чувствую, и хоть никогда не стрелял по своим не очень чётким ощущениям, но специфические снаряды моих пушек, я надеюсь, помогут компенсировать мою неточность. Да и пробовать когда-то надо. Нырнули следом, хоть Цыганов предложил, попробовать его пасти сверху и снизу, ведь должен он высунуться, чтобы с местом определиться. Но ведь он это может сделать уже тогда, когда по счислению будет над своим аэродромом, а топлива у него гораздо больше, чем у нас и мы будем вынуждены его бросить. В эфире не поболтаешь, а я уже догоняю транспортник, и открыл огонь, не слишком сближаясь. Куда и как я его зацепил, не знаю, но почувствовал, что немец резко посыпался вниз, а метки аур разделились. Может с парашютами попрыгали... Цыганов уже слетел вниз и потом описывал, что пока он думал, остался я по его совету над облаками или просто ещё их не пробил, всего в полукилометре от него из облаков рухнули обломки горящего самолёта, а в эфире прозвучало неуверенное:

— Кажется, я его свалил, как узнать бы?

— Свалил! Он мимо меня ссыпался, а следом парашютистов три штуки. Земля! Пилотов поймаете? Это где-то километров пять на юго-запад от Бузиновки.

— Кто говорит? Роща-шесть.

* * *

Ответьте! — Прорезался в эфире голос поста службы наведения восьмой армии Хрюкина, у нашей армии циркулярный позывной "Сад", а Руденко, теперь в шутку садовником называют, как Хрюкина лесником.

— Роща-шесть! Это Цыган. Можете пометить на Пастуха одного толстого.

— Принято! Цыган! Удачи! — Звонко прозвучал в шлемофонах девичий голос.

Время у нас ещё было, и мы снова полезли вверх. Но теперь решили хитрее, не торчать у всех на виду, а идти на уровне верхнего края облаков, только выныривая, как это в море дельфины делают, и, глядя по сторонам. По времени нам осталось только раз пройти на юг и возвращаться. Маловато у нас горючего даже на малой экономичной скорости, для барражирования самолёты не приспособлены. Да и ноги в сапогах стало прихватывать не смотря на тёплые шерстяные портянки. Мы давно летаем в меховых комбинезонах, а вот унты пока не одеваем, на земле ещё неустойчивая и слякотная погода, хотя и прихватывает временами мороз, и унты с их войлочными подошвами можно очень легко в слякоти испортить, а в чём тогда зимой в морозы летать? Тем более, что обычно мы в высоту не лезем и в сапогах пока было нормально. Для того, чтобы не испортить унты, как это делают бомбардировщики, по земле ходят в резиновых калошах, ведь высотники и летом в меховых комбинезонах летают, на высоте не только кислорода мало, но и температура под минус сорок если к восьми и более тысячам подняться. Теперь с этой охотой нам тоже придётся унты обувать.

Уже собрались снижаться и уходить домой, как увидели слева на западе что-то непонятное. Не высовываясь, тихонько приблизились. Благо скорость у них оказалась даже меньше, чем у транспортника. А странность заключалась в том, что "лаптёжник" на буксире тащит за собой небольшой планер и нас не видит. Наверно сильно занят тяжёлым управлением, даже на земле буксировать — это нервное и тяжёлое занятие, что уж про воздушную буксировку говорить. До территории занятой немцами совсем недалеко, похоже они недавно взлетели из Гумрака или Питомника и только успели высоту набрать. Замешкались бы минут на пять или десять, и мы бы с ними разминулись, а так они нам попались. Цыганов пошёл сбоку на Юнкерс, а я решил отстрелить планеру хвост, чтобы он к своим не улетел. С отстрелянным хвостом, а точнее только рулями у пилота может быть шанс посадить машину, и если везут чего-нибудь или кого-нибудь, вдруг нашим пригодится...

Отрапортовали Роще, про сбитые самолёт и планер, и довольные полетели домой. А на земле Цыганов стал подшучивать, как оно мне показалось вкусное масло на хлебе истребителей? Это к нашим давним с ним разговорам. Совсем не понравилось. Мотаешься как дурень с балалайкой, а немцев нет и истреблять совершенно нечего... Но тем не менее про два самолёта и планер в штаб доложили, и оказывается с земли подтвердили, в том числе посадку повреждённого планера с ранеными. А ещё выловили стрелка "лаптёжника" выпрыгнувшего с парашютом. Погиб пилот или сумел скрыться, так и осталось неизвестным. А экипаж транспортника задержали в полном составе, они выпрыгнули из самолёта с полным салоном раненых. Ещё говорят, вякали что-то про то, что наши действия противоречат гуманизму. Правда, ответить на вопрос, как мы должны в небе отличать эвакуационные санитарные борты и кто даст гарантию, что, прикрываясь красным крестом, они не станут возить вместо раненых нужные им грузы? И отчего они тогда не вспоминают, как их лётчики прицельно наши госпиталя и санитарные колонны, не смотря на красные кресты, бомбили в прошлом году? Так, что не им про гуманизм и правила вякать! А налаженное взаимодействие с землёй очень понравилось...

Командир в штабе рассказал, что уже приезжали начальник штаба и комиссар из двести сорок пятого штурмового полка нашей двести девяносто первой смешанной авиадивизии, с целью подхватить опыт и тоже выделить из полка группу охотников. В двух других штурмовых полках желающих вроде бы нет пока, но если мы покажем убедительные результаты, то им могут и приказать. Подгорный больше всех недоволен сложившейся ситуацией и бурчит, что его просто возят и морозят без толка и смысла. И мои попытки ему объяснить, что охотник ведь в лесу не пуляет всё время, а тяжёлое ружьё носит и терпит, потому, что всему своё время, и когда приходит время от безотказности и качества работы оружия для охотника зависит многое, если даже не всё. А то, что он такой торопыга говорит всего-лишь о том, что он ещё молодой и глупый. Конечно, он после этого надулся, но я этого и ждал, а он вскоре пришёл и сказал, что был не прав и всё понял...

Назавтра летели уже утеплённые в унтах. Даже взяли в пары, я Гордеева, а Цыганов Польчикова, хотя по эскадрильному раскладу должно было быть наоборот. В общем, настроились, подготовились, а вышел пшик. Бомб мы не брали, взяли только маленькие эРэСы, которые на обратном пути запулили по позициям немцев в кольце и потом от души прошлись из пушек и пулемётов. Ну, хоть так душу отвести после двух с лишним часов бессмысленного прочёсывания пустого неба. И когда мы злые и уставшие ужинали, пришедший на ужин начштаба сообщил, что кажется немцы перешли на ночные полёты, служба слухачей и ВНОС отметила появившиеся с темнотой шумы моторов похожие на звук немецких транспортных самолётов. Меня темнота совершенно не пугает и я почти уверен, что найду немцев, если они там будут. Но тут оказалось, что с утра вылет на обнаруженную площадку, которую немцы обустроили для приёма самолётов. Вылет всем полком с утра, а если мы сейчас вылетим, то утром будем квёлые, а в полку каждая машина на вес золота. Цыганов видимо вспомнил, как я ночью шлялся, и сам предложил мне слетать одному или взять кого-нибудь одного. Гордеев и Польчиков подкинули монетку и выпало лететь с Серёгой. Сергей не крупный, наверно моего роста и худой, а вот его стрелок Олег Михайлов в габаритах нашему Цыганову не уступит. Позывной у Сергея "Казак", когда придумывали, вспомнили, как он верхом на мне однажды с вылета вернулся. Наездник как-то длинно, стал "Казак", что говорят, и значило на каком-то языке "всадник". У него передающей рации нет, только приёмник, обговариваем взаимодействие в воздухе. С нами рвётся Морозов, но командир пристегнул его к проработке завтрашнего вылета. Хотеть — это здорово, вот только летает Владилен средненько, хотя уже уверенно, но для истребительных задач Гордеев и Польчиков ему сто очков вперёд дадут. Не очень понимаю эту фразу, но так говорят. Вроде бы это про фору в счёте во время игры, но звучит всё равно странно.

Вылетели в ночь, я включил хвостовой навигационный огонь (АНО), есть в основании оперенья, словно торчащий острый конец фюзеляжа под плафоном белый огонь, но взяли у техников синюю лампочку для подсветки кабины и поменяли. Сергею хватит, а синий видно не так далеко, как белый. Не стоит считать немцев дураками и если они отправили свои транспортники, то с очень большой вероятностью в небе есть их ночные истребители. А у нас патрубки короткие и из них факелы ночью, когда газ даёшь, никакой АНО не нужен. Идём под облаками. Иногда их цепляем, я на всякий случай имею ввиду, что Серёга в них спрячется, если прижмут, хотя Польчиков прятаться, и убегать не будет, значит вместе спрячемся...

На подходе молчим, немцы наши переговоры прослушивают и своим лётчикам передают. Над Карповкой повернули, немцы нас хотели в прожектора поймать, но не успели, мы уже отвернули в сторону Морозовской. Идём, я прислушиваюсь к небу. Тишина и пустота. "Роща" переговаривается с кем-то, но квадрат гораздо южнее и западнее. Ночь совсем тёмная, сквозь облака не пробивается ни свет луны, ни свет звёзд, даже светлый фон заснеженной земли света не добавляет, а мы в этой темноте висим и словно даже не движемся. Прошли туда и обратно, не по прямой, а по дуге. В эфире тишина, но могу представить, как сейчас чертыхаются трое в наших двух машинах. Но на охоте или рыбалке так и бывает, приходишь и ждёшь, час ждёшь, два, три, сутки и может потом, без результата и добычи уходишь. Иначе с чего бы все рыбаки и охотники хвастались своей удачей, если бы за неё не было заплачено часами и днями пустого ожидания. Патрулируем уже час, ещё час и домой, а если двигателям дать газа, то даже меньше, расход подпрыгнет...

А вот и долгожданная добыча! Моргаю огнём, Сергей наверно не понимает, что я вижу, как он качнул крыльями, выключаю АНО и подаю машину вверх, как раз успею высоту набрать, когда сблизимся. Говорю Подгорному, чтобы выстрелил короткую очередь только не в Польчикова, чтобы оружие проверить, сам делаю то же самое. В принципе у нас пушки и пулемёты надёжные, но могут замёрзнуть? Могут! Так, что проверить не помешает. В облаках ничего не видно, но я уже отчётливо ощущаю чуть в стороне от нашего курса приближающиеся живые объекты. Во как назвал, это суметь надо! Потому, что не хочу немцев людьми называть, звание человека им ещё заслужить надо, а я их людьми давно не считаю. Инструктирую Подгорного, чтобы палил и патронов не жалел, это ночной бой, здесь цель не всегда разглядеть можно, а так глядишь зацепит и подсветка пойдёт, только пусть постарается направление на Польчикова удерживать в памяти. Если есть возможность целиться, пусть бьёт в моторную гондолу крыла или сносит хвостовое оперение, бить по кабине и фюзеляжу смысла никакого, а без крыла или хвоста никуда он не полетит. А гружённый просто обязан крыло при попадании обломить, это не из пулемёта дырки делать, фугасные взрывы вполне силовые балки крыла перебьют. При стрельбе чтобы глаза прищуривал, так вроде видно хуже, зато при яркой вспышке зрение быстрее восстановится. Меня отвлекать, только если нас атаковать будут. Ну, всё, сейчас мы их должны увидеть, совсем немного осталось...

Ох! Ёлки-палки! Сейчас облака совсем не так, как днём были. Они разошлись, нижний край так и висит на высоте меньше полукилометра, а вот верхний поднялся и между ними среди редких полос тумана строем в две колонны штук пятнадцать толстых трёхмоторных Ю-52 со всеми навигационными огнями, как на параде, честное слово! "Сергей! Я сейчас первую колонну обстреляю и ко второй проскочу, у тебя вся левая колонна, стреляй кого хочешь! Готовься!"

— Казак! Это Пастух! Сейчас к тебе подарки падать начнут, не дай уйти подранкам! Роща! Роща! Я Пастух! В квадрате, да хрен его знает каком, к востоку от Лапичева группа транспортных Юнкерсов полтора десятка двумя колоннами на восток, буду ронять, постараюсь всех, считайте там внизу! Всё! Работаю!

— Давай Пастушок! Роща-восемь, помощь подойдёт минут через двадцать!

— Не нужна помощь, у меня внизу напарник кого надо встретит, ну, поехали!...

Выскочил сбоку, меня явно не заметили и не ждали, из пушек снёс двоих на своём пути и проскочил над вывалившимися из строя машинами к правой колонне. Сзади затрясся пулемёт Подгорного, а я закладывая вираж стал крушить девять штук в правой колонне. Удобно, когда одно попадание и самолёт как минимум без хвоста сыплется вниз, а то и просто разваливается на части. Но реакция у немчиков неплохая, сыпанули в разные стороны и почти все вниз, вверх полез только один и не надолго, это я его из пулемётов зацепил в хвост и может у него так управление перекосило. Какой лётчик на тяжёлой машине станет пытаться вверх уйти, не истребитель ведь. Когда он завис в верхней точке странной горки, прилетел мой снаряд в основание крыла, и он посыпался вниз. Трое точно успели в облака шмыгнуть. Всё, тут уже нет никого, надо вниз идти. Вернее в облаках хитрых ловить...