— Никогда не позволяй сказать, что я упустил возможность быть полезным своему любимому шурину, — добродетельно сказал Уилсон.
— Просто убедись, что оно не просочится, пока президент не подпишет его!
— Этого не произойдет.
— Хорошо, — кивнул Дворак, затем проверил время и поднялся со стула.
— Что ж, ты удачно выбрал время, — сказал он. — Моргэйна и Мейгрид обе приезжают домой на день рождения своей мамы. Они тоже приезжают достаточно рано, чтобы переночевать, а я сажусь на шестичасовой рейс обратно в Гринсборо, чтобы успеть домой и приготовить ужин. — Он поморщился. — Я провожу слишком много ночей прямо здесь, на "Бастионе", и Шарон в последнее время доставляет мне из-за этого неприятности. Она любит напоминать, что для жителя Звездной страны при шестидесятикратной гравитации полет занимает всего около получаса.
— И она считает, что тебе следует закрыть магазин на полчаса раньше — ну, я не знаю, всего на час или два позже всех остальных? — просто чтобы ты мог вернуться домой, поспать в своей постели и немного расслабиться. — Уилсон покачал головой. — Черт. Я знал, что она была неразумна, но это...!
— Хорошо-хорошо! — Дворак взмахнул обеими руками в воздухе. — Я знаю. И действительно стараюсь. Я вроде как подозреваю, что она заставила девочек прийти домой пораньше только для того, чтобы они могли посмотреть на меня своими большими карими глазами и заставить меня вернуться домой. А Мэйлэчей дома в отпуске до конца недели. Уверен, что все трое тоже будут рады тебя видеть. Это убедит их в том, что космические эльфы все-таки не украли тебя.
— Дэйв, близняшкам сейчас по двадцать два, а Мэйлэчей через восемь месяцев станет офицером! Ну, ладно, третьим лейтенантом — скорее личинкой, чем настоящим офицером, но принцип тот же. Почему-то я почти уверен, что никто из них больше не верит в космических эльфов!
— Нет, но они так давно тебя не видели, что тоже не уверены, что дальше верят в дядю Роба, — парировал Дворак.
— Ой. — Уилсон покачал головой. — Замечание принято, — признал он, и Дворак фыркнул.
— Да ладно тебе. До терминала шаттлов десять минут ходьбы, и мы должны собрать мою охрану. — Он поморщился. — Им почему-то не нравится, что я разгуливаю в одиночестве.
. II .
АВРОРА, МИННЕСОТА,
СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ
— Нет, вы близоруки, — сказал Саймон Дуглас, глава отдела стратегического планирования, на собрании управления планирования и развития (УПР) Авроры. — Разве вы не видели смету? — спросил он.
— Да видела я цифры! — сказала Сьюзан Клиффорд, руководитель отдела инноваций в области зонирования и сохранения исторических памятников. — Но почему мы должны строить еще одну так близко? Мы уже стерли с лица земли большую часть первоначального центра города! Если вы построите и это, мы с таким же успехом можем просто притвориться, что старой Авроры никогда не существовало!
Мэр Льюис Фреймарк вздохнул и украдкой взглянул на свои часы. Клиффорд была одним из тех людей, которые всегда говорили восклицаниями, независимо от темы. Однако на этот раз он понимал ее разочарование и видел, что у нее действительно были причины для расстройства. — Это "здание", о котором они говорили, было третьей жилой башней в центре города — да, теперь там действительно был центр города — Аврора. До сих пор они строили только "маленькие" дома, причем самый высокий из них был "всего" около полутора тысяч футов высотой. Они могли бы построить дома и повыше... но у людей все еще было врожденное недоверие к технологиям, и многие люди не хотели жить так высоко. Был ли это страх перед пожаром, поломкой лифта или "О Боже, что, если он упадет!", он не смог добиться согласия от полиции ни на что более высокое.
Однако даже на высоте полутора тысяч футов они были великолепны — в каждом было около сотни пригодных для жилья этажей и где-то около двух миллионов квадратных футов жилой площади. Почти восемьсот семей проживали в каждой из двух предыдущих башен, в которых также было несколько этажей "местных" магазинов, бутиков и ресторанов. Трудно было поверить, что всего пятнадцать лет назад он убил бы — буквально убил, — чтобы иметь хоть малую толику этого пространства, чтобы приютить свою семью. И теперь они беспокоились о том, чтобы сохранить местный облик города. Как изменились времена!
Фреймарку особенно понравились рестораны, и он одобрил бы третью башню исключительно из-за того, что она привлекла бы больше посетителей в Аврору. На раннем этапе реконструкции инженеры космических станций "Инвиктус" и "Провокатио" установили в атмосфере очистители и принтеры, и Аврора, запертая в очередной жестокой зиме, стала одним из первых городов, получивших их. Это было в лучшем случае сомнительное различие, поскольку переработчики могли производить питательную — если не аппетитную — пищу из всевозможных биологических отходов. Хотя это было основным фактором снижения смертности от голода во всем мире и помогло Авроре пережить зиму, употребление в пищу того, что вы только что смыли несколько часов назад, привело к такому уровню голода, которого, как он надеялся, больше никогда не будет. Когда-либо.
Новое, улучшенное оборудование, появившееся после той первой, ужасной зимы, было значительно более производительным, и инженеры действительно учли человеческий вкусовой рецептор, который первоначальные переработчики ... упускали. Несколько человек, попробовавших их продукцию, клялись ему, что она действительно была вкусной, но он был готов принять это на веру, не подвергая испытанию.
Начальник отдела транспорта и мобильности прочистил горло. — Мы присмотрели для нее несколько мест, но просто имеет смысл поместить ее туда. До тех пор, пока мы не сможем наладить большую сеть общественного транспорта, многим людям все равно придется ходить пешком, чтобы добраться до работы, магазина или получить нейронное образование.
— Но там есть историческая отметка, где Джон Дэвидсон застрелил своего лося в 1897 году! — заскулила Клиффорд. — Это важная часть нашей истории! Вот что заставило его принять решение поселиться здесь!
— Давайте посмотрим правде в глаза, — сказал Фреймарк, начиная нервничать. — Мы поговорили с остальными мэрами, и становится все более вероятным, что Аврора станет новой столицей штата. Мы восстановили достаточно, чтобы это было необходимо штату, и Аврора продвинулась дальше всех в восстановлении. У нас лучшая площадка для посадки шаттлов — ради этого были сровнены с землей старая школа на юго-востоке города и около двух квадратных миль леса, несмотря на протесты Клиффорд — и лучшая транспортная сеть. Мы расположены не в центре, это правда, но у нас также нет той беспорядочной массы металлолома, которая есть в городах-близнецах. Мы можем перенести столицу обратно... когда-нибудь ... но пока мы — лучший кандидат. Нам нужно будет рассмотреть, где мы хотим разместить объекты для новой столицы штата, на нашей следующей встрече.
— Больше строительства! — взвыла Клиффорд.
— Да, больше строительства, — подтвердил Фреймарк. — И нам это тоже нужно как можно скорее. Нам также нужно будет снова расширить космодром и продолжить работу над транспортной сетью.
Дженис Уэстфилд, глава офиса Да!, с улыбкой оторвалась от своих записей. — Значит, мы собираемся назвать это космопортом?
Фреймарк кивнул. — Так и есть. Это не похоже на большой охват или что-то в этом роде. Половина "Старлендеров", которые приземляются на поле, по пути сюда выходят из атмосферы. Называть это космопортом — значит смотреть в будущее. Наше будущее — в звездах, и нам нужно установить с ними связь. Став первыми, у кого появился настоящий космодром, мы ставим перед собой задачу обслуживать космическую промышленность и поддерживать актуальность нашего города в будущем.
— Отлично! — Уэстфилд теперь прямо-таки сияла, и Фреймарк улыбнулся в ответ. Лично ему название ее офиса показалось немного ироничным. Он унаследовал офис Да! — импорт из Детройта — вместе со своей должностью мэра, когда была принята новая городская хартия. В то время он думал, что это глупое, жизнерадостное название, тем более что его официальной целью была "поддержка эффективной и рентабельной деятельности УПР, включая управление операционным бюджетом департамента, грантами и контрактами; его партнерскими отношениями с ключевыми поставщиками, фондами и университетскими партнерами, а также масштабные общественные коммуникации, встречи и семинары". Другими словами, это были городские прилавки с фасолью. К счастью, Уэстфилд была увлеченной и услужливой продавщицей фасоли. Ее предшественница такой не была.
— Что, если мы не хотим иметь отношения к движению вперед? — спросил Фред Новак, глава отдела общегородских инициатив.
— Тогда вы занимаетесь не тем бизнесом или не в том городе, — ответил Фреймарк, обводя взглядом стол, чтобы привлечь внимание всех присутствующих. — Мы стоим на перепутье — не только для Авроры, но и для человечества в целом — и нам нужно определить, куда мы собираемся двигаться как раса. Я хочу, чтобы мои дети забрали своих детей — и нашу расу — к звездам, и я собираюсь им помочь. Мы должны быть готовы к появлению инопланетян, когда они вернутся, потому что они будут готовы к нам. — Он поднял руку, когда увидел, что Клиффорд открыла рот, чтобы пожаловаться.
— Я не говорю, что нам нужно полностью порвать со всей нашей историей и традициями. Кто-то однажды сказал, что те, кто забывает ошибки истории, обречены повторять их, или что-то в этом роде, и я не хочу, чтобы это произошло здесь. — Он кивнул Клиффорд. — Ваш маркер — важная часть истории Авроры ... однако абсолютно ли необходимо, чтобы он оставался именно там, где находится сейчас?
— Что вы имеете в виду? — спросила Клиффорд. По тону ее голоса Фреймарк понял, что она что-то заподозрила и почувствовала ловушку — и, судя по предыдущим встречам, она, вероятно, была права, поступив так.
— Я спрашиваю, находится ли маркер именно там, где он застрелил лося, или это просто в непосредственной близости? Джон Дэвидсон отметил точное место, где это произошло?
— Ну что ж ... нет, — уклонилась она, видя, к чему клонится разговор, — но мы знаем, что это было близко к этому!
— Что ж, тогда это прекрасно, — сказал Фреймарк, блаженно улыбаясь. — Мы можем переместить маркер на два квартала восточнее, чтобы разместить новую башню, и можем изменить формулировку на "Только к западу от этого маркера"... Это будет работать идеально и по-прежнему позволит построить башню. Кто за? — Большинство присутствующих в зале подняли руки.
— Кто против? — спросил он. Поднялась рука Клиффорд, как и главы западного дизайнерского региона, которая хотела, чтобы башня находилась в ее регионе.
— Хорошо, — сказал Фреймарк, отвечая на продолжающиеся возражения Клиффорд. — Извините, я опаздываю на другую встречу, поэтому не могу продолжать дебаты. Предложение о размещении новой башни одобрено, и заседание объявляется закрытым. Мы снова встретимся здесь в понедельник, чтобы обсудить планы строительства нового космодрома "Аврора" и капитальных сооружений. Всем хорошего дня!
Прежде чем кто-либо успел перехватить его, он встал и направился к двери, игнорируя продолжающиеся мольбы Клиффорд быть услышанной.
Фреймарк вбежал в региональный медицинский центр "Аврора", спросил дорогу и помчался в указанную палату, всю дорогу поглядывая на часы. — Я не опоздал, не так ли? — спросил он, врываясь в палату.
Он немедленно остановился, став мишенью для трех весьма неодобрительных взглядов.
— Нет, — ответила его жена, Дженис Фреймарк, с тем особым презрением, которое жена испытывает к мужу, который допустил ошибку и оказался не там, где он должен был быть, когда он должен был быть там. — Ты еще не опоздал, хотя и очень близко подошел к этому.
— Я рада, что ты сделал это, — добавила ее дочь Камила Родригес, более склонная к прощению. Она согнулась пополам, когда у нее начались схватки, и ее муж, Мигель Родригес, взял ее за руку, слегка поморщившись от давления, которое она оказала.
Дверь открылась, и внутрь вкатился робот. — Мне жаль сообщать вам, но доктор немного опоздает, — сказал робот.
— Видишь? — сказал Фреймарк, улыбаясь. — Я не опоздал...
— Она сожалеет о неудобствах, вызванных дополнительными тридцатью секундами, — добавил робот.
Дженис нахмурилась, и Фреймарк нашел для своего взора приятный кусочек пола.
Почти ровно через тридцать секунд прибыла доктор с другим роботом на буксире. В то время как туловище первого было гуманоидной формы, поднимавшееся из цилиндрической колонны на шаровом основании, этот был большим и массивным — он едва пролезал в дверь — с гусеничными колесами и множеством придатков. Он подкатился к краю кровати и вытащил стремена, которые были неотъемлемой частью кровати, затем взял провода от мониторов Камилы и подключил их к портам на своей стороне.
— Привет, — сказала высокая светловолосая женщина, вошедшая вслед за ним в дверь. Она вымыла руки в раковине и натянула перчатки, двигаясь так, словно знала, что делает, и излучала уверенность. — Я доктор Фрейтаг. Сегодня я буду наблюдать за операцией.
— Наблюдать? — спросил Фреймарк. — Э-э-э ... разве мы не идем в операционную?
— Камила обсудила бы это с тобой, если бы ты пришел вовремя, — сказала Дженис все тем же тоном. — Робот проведет операцию; врач здесь на случай каких-либо непредвиденных проблем.
— Верно, — согласилась доктор. — Медицинские роботы были адаптированы для использования человеком, и они невероятно эффективны. Тем не менее, нам нравится быть здесь, на всякий случай. Может наступить время, когда мы будем не нужны... но это время еще не пришло. — Она улыбнулась. — Я здесь еще и потому, что они пока не очень хорошие собеседники, а большинству людей нравится человеческое общение. — Она подмигнула и раздала маски. — Пожалуйста, наденьте это.
— Хорошо, — сказала доктор, надевая свою собственную маску и вставая рядом с роботом. — Все хотят посмотреть, или вы хотели бы экран конфиденциальности?
— Ну... — начал Фреймарк.
— Я хочу посмотреть, — сказала Камила. Ее тон положил конец всем дискуссиям.
— Тогда давайте начнем, — сказала доктор.
Робот закатал халат Камилы, и Фреймарк подошел и встал вместе со своей женой у изголовья Камилы. Он довольно давно не видел эту часть своей дочери, и — несмотря на обстоятельства — ему было несколько неловко смотреть на это сейчас, особенно под таким углом.
Придаток робота прошел по беременному животу Камилы, который был больше, чем он помнил по Дженис, когда та бывала в положении, и из него брызнул тонкий туман. — Это наноспрей с антибиотиком, — сказала доктор. — Он создает антисептическую зону для работы. — Распылитель сделал второй заход. — А это местный анестетик, который более эффективен, чем все, что было в нашей фармакопее до прибытия шонгейри. Он также придает коже эластичность и поможет сохранить ее в течение следующих нескольких минут.
Фреймарк хотел задать несколько вопросов и открыл было рот, чтобы сделать это, но взгляд жены заставил его снова закрыть его. Весь процесс казался — по крайней мере, до этого момента — таким, как будто врач считал это тривиальной процедурой. Но это было не тривиально — люди умирали при родах! Не так ли?
