Трава зелёная

— Как? А вот так! — и бью тростью ему по лбу.

— Ай! За что, барин?!

— Я как велел тебе меня величать?

— Э-э... Запамятовал я... Ай!!!

— Вспомнил? Или тебя ещё разок треснуть? Бог как раз Троицу любит...

— Понял, Леонид Иванович, всё понял!

— То-то же! — удовлетворённо усмехаюсь. — А теперь вставай. Нечего тут валяться, не на перине. Нам с тобой ещё разговоры разговаривать надо.

— Поговорим, чего же не поговорить, — морщась, ответил Сидор, поднимаясь с пола и почёсывая свой лоб. — Только я, Леонид Иванович, попросить хочу...

— Чего хочешь попросить? — спрашиваю у Артамонова, садясь на стул.

— Приёмчик свой хитрый мне покажите?

— Смотря, как договоримся... Если полюбовно, то не один такой приёмчик от меня узнаешь.

— Вы про деньги? — казак снова сел на лавку и испытующе уставился на меня.

— А что, у тебя имеется одна тысяча рублей?

— Нее, таких денег у меня нет. Зато есть персидский жеребец трёхлетка, — с гордостью заявляет Сидор.

— И на кой хрен мне сдался твой жеребец? — откровенно недоумеваю. Это что, вместо прибыли получить постоянную 'головную боль'? За скотиной нужной ухаживать, кормить, поить... Тем более я знаю цену здешним коняшкам. Белкин рассказывал, что комендант Боровска приобрёл своего жеребца за целых сорок рублей. А это, ой, как круто! Самые же дорогие экземпляры обходятся по цене хорошей шубы, максимум рублей четыреста. Но такое себе могут позволить очень богатые и знатные люди. И то цена до тысячи не дотягивает...

— Но вы же дворянин! — удивляется Артамонов моему ответу. — Нельзя дворянину без хорошего коня...

— Сидор, кто тебе сказал такую глупость? Плюнь этому человеку в морду. Я всю жизнь прожил без коня и ничего, жив-здоров.

— А на чём же вы ездили? — удивляется казак.

— В каретах я ездил, в экипажах, в дилижансах, в фургонах... По России вообще передвигался в крытом возке. А в него, как ты сам понимаешь, скакового жеребца запрягать нельзя. От тоски скотинка помрёт.

— Это — да, — загрустил казак. — И как быть?

— Давай, подумаем... Только ты сначала расскажи о себе...

По словам Сидора Артамонова выходило, что в их слободе проживают сорок три казака и выбранный ими же атаман. Это не считая жён и детей. Казаки относятся к иррегулярной коннице. Хотя здесь так не говорят. Зато говорят: конное ополчение. Никаких денег государство им не выплачивает, но и налогов не взымает. Обмундирование и снаряжение казаки покупают за свой счёт. У себя в слободе они занимаются ремёслами и огородничеством. Огороды, надо сказать, у казаков солидные. Если сажать картошку, то ею можно будет прокормить не только весь Боровск, но ещё останется на продажу и самогоноварение. Кроме ремёсел и огородничества казаки не забывают о воинской науке. Тут и ежегодные лагерные сборы, и просто тренировки: верховая езда, рубка лозы, стрельба из карабина или пистолета, уколы пикой в соломенные чучела... Всё правильно, призвать на военную службу могут в любой момент.

Последние боевые действия, в которых Боровские казаки принимали участие — это русско-турецкая война 1735-1739 годов. Если честно, то я про неё ничего не знаю. Сидор тоже не сильно меня просветил. Без карты все названные им географические объекты мне ни о чём не говорили. Одно было понятным, боевые действия велись в Крыму и в Молдавии. Хотя сам по себе рассказ оказался познавательным. По его словам выходило, что правительство России начало войну в ответ на татарские набеги, разорявшие русские земли. В первый год всё шло замечательно, победа следовала за победой. Однако затем произошла вспышка чумы, из-за которой русским войскам пришлось оставить завоёванные ранее города. А ещё казак восторженно отозвался о генерал-фельдмаршале Бурхарде Минихе. Якобы под его командованием русская армия наголову разбила турок в Молдавии и те были вынуждены бежать. А преследовала турок именно иррегулярная конница. Ну, да — преследовала... Грабила, скорее всего. Отступающие войска бросают всё тяжелое, что мешает бегству. Захвати шатёр или обоз какого-нибудь паши и озолотишься на всю жизнь. Вот откуда у Сидора персидский жеребец? Всяко его рожала не местная кобыла.

В конце нашего разговора Сидор Артамонов согласился подписать со мной договор на пять лет. Жеребца я ему оставлял, не нужен мне жеребец. По крайней мере на нынешнем жизненном этапе. Да и куда его девать? В конюшню к Белкину? У него своих четыре животинки: один мерин и три лошадки. Правда, для верховой езды они не годятся, так как относятся к упряжной породе. Такие крестьянам очень нравятся. Сидор же на своём жеребце может заработать хорошие деньги. Если тот действительно происходит от персидской скаковой породы, то к нему на спаривание очередь из кобыл выстроиться. Три уже точно есть, это кобылки Белкина. Правда, они получат любовь нахаляву.

Чем же будет откупаться от меня Сидор Артамонов? Во-первых: к воеводе уже приходил казачий атаман. Казаки согласны одномоментно выплатить мне двести рублей. Уже хорошо. Во-вторых: Сидор будет учить меня верховой езде и сабельному бою. Заодно поучит детей Белкина этим наукам. Правда, тут пришлось хитрить, то есть строить разговор таким образом, будто бы Артамонов уговорил меня поучится русскому военному мастерству казаков, а не сам я того желаю. В-третьих: в течении пяти лет я могу использовать небольшой участок казачьего огорода для своих нужд. На это Сидор согласился нехотя. И то пришлось предварительно прочитать ему лекцию о разных полезных растениях. Рассказал про ту же картошку. Якобы у воинов Америки она считается вторым хлебом. Также пришлось поведать о том, кто вообще такие — индейцы. Казак изумился, когда я описал процедуру снятия скальпа. Ага, турки с татарами головы режут, а индейцы всего лишь снимают скальпы и оставляют своих противников умирать мучительной смертью. Кстати, именно Сидор зарядил мне палкой по ноге, зараза! И ведь оказался он возле той толпы мужиков совершенно случайно. Шёл на торг по своим делам, услышал истерику попа, поверил ей, воспылал ко мне лютой ненавистью и... Хорошо, что в свою слободу за помощью не побежал. Тогда бы точно убили. И так выпендривался, пока тростью пару раз по лбу не получил. Лоб — хоть и здоровенная кость, но имеются в ней места, где проходят нервные окончания. Вроде ткнёшь не сильно, а из глаз сразу искры летят и слёзы от боли наворачиваются. Я тоже заверил казака, что научу его кое-каким приёмам. А когда наступит лето, то могу и с казачатами позаниматься. Сейчас просто некогда, да и негде. Летом же любую полянку можно приспособить под спортзал. После того, как Сидор подписал со мной договор, его отпустили из темницы.

Вслед за казаком ко мне привели отца Димитрия. Попа даже не понадобилось запугивать. И так весь трясся. Дошло до дурня, в какой блудняк втравил свою паству. Деньги он предложил сразу. Правда, вылезла одна загвоздка... У отца Димитрия был припрятан целый кувшин старинных серебряных монет. Их количество, по его словам, превышало две тысячи. Только он не знал цену этой старине. На мои уточняющие вопросы поп ответил, что монеты напечатаны во времена правления царя Михаила Фёдоровича. На них, якобы, так и написано 'Великий князь Михаил Федорович всея Руси'. Ясно, первый русский царь из династии Романовых. Другую сторону монеты украшал всадник с копьём. Сразу стало понятно, деньги, спрятанные в кувшине, являлись не рублями, а копейками. Их общий вес, по словам отца Димитрия, составлял примерно три с половиной фунта. Благо, я местные меры весов уже зазубрил. Озвученную массу быстро перевёл на привычные мне граммы и вышло где-то кило четыреста. Здешний рубль весит 28 грамм. То есть получу я от силы рублей пятьдесят? Пля, мало!!! Неужели хитрый поп решил меня наколоть? А что, фраза: 'более двух тысяч монет' звучит солидно. На деле же...

— Нет, отец Дмитрий, так дело не пойдёт, — отвечаю после мысленных подсчётов. — Ты мне должен как минимум двадцать таких кувшинов. Тогда между нами наступят любовь и взаимопонимание.

— Двадцать?! — поп выпучился на меня безумным взглядом.

— Именно — двадцать! А ты как хотел? Могу по весу принять у тебя серебряные изделия. Меняю твою свободу на два пуда серебра.

Зачем мне понадобилось серебро, а не 'живые' деньги? Во-первых: я чётко понимаю, что одну тысячу рублей от попа всяко не получу. Нет у него в наличие такой суммы. На весь Боровск, дай Бог, если наберётся тысяч десять... Сам воевода говорил мне об этом. Зато серебряные изделия тоже имеют цену. Причём не малую. В крайнем случае их можно переплавить. Серебро, например, хорошо подойдёт для изготовления зеркал, а они, ой, как недешёвы! К тому же здесь их делают, применяя сплав ртути и олова. Ядовитый сплав! Даже Шварц об этом не подозревает. Хотя именно он продемонстрировал мне технологию по изготовлению зеркал. Правда, его зеркало вышло небольшим, величиной где-то с ладошку. Я тут большие зеркала вообще не встречал. Ну, и на крайний случай, можно попытаться изготовить фальшивые рубли. Было бы из чего. В целом, конечно, я против криминала. Только жизнь такая непредсказуемая штука... Сюда я тоже попал не по своей воле.

Кочевряжился отец Димитрий не долго. Скорее для порядка, дабы показать, что сдался не сразу. Меня его лицедейство ни грамма не тронуло. Чтобы прекратить комедию, я припугнул его казаками. Очень уж они злы на него. Тогда батюшка быстро исправился и по секрету мне поведал, что в состоянии собрать два пуда серебряных изделий. Это хорошо. Но отпускать его из темницы я пока не стал. Вместе пойдём собирать. А то отпустишь батюшку и... ищи ветра в поле. Деньги-то у него имеются. Легко может податься в бега. Тем более местный люд активно точит свои зубки на этого баламута...

Больше всех мне понравился разговор с купцом Иваном Меренковым. Привели его после батюшки. Тот, недолго думая, предложил мне единовременную выплату в размере ста рублей. Типа моральная компенсация. Остальную сумму он отдаст в течении пяти лет. Меня такая схема вполне устраивала. Но на совместный бизнес я Меренкову всё же намекнул... Он торговал древесиной. География торговой деятельности простиралась от Калуги до Москвы. Скромно в общем. Я полюбопытствовал, не желает ли уважаемый купец прокатиться до Астрахани? Помню ещё по школьной программе, что с древесиной в Астрахани большой напряг. Зато там есть ценные породы рыбы, соль и нефть. Правда, про нефть меня уже здесь просветили. Не больно-то я ей интересовался в своём времени. Теперь понимаю, зря! На нефть у меня имеются большие планы. На соль, кстати, тоже. Соляная кислота, металлический натрий, хлор и сода — это всё соль. Да и от солёной рыбы глупо отказываться.

Так вот, Иван Меренков ответил, что он не против прокатиться до Астрахани, но на чём? Основной его товар — древесина, а её на телегах не повезёшь... Нее, повезти-то, конечно, можно, только овчинка не будет стоить выделки. Объёмы нужны. Как минимум две тысячи пудов. На такую цифру никаких лошадок и телег не напасёшься. Тут судно речное потребно. Жаль, что у купца нет такого судна. Его надо или покупать, или брать в аренду, или строить. Немного подумав, мы пришли к выводу, что лучше построить, так как в Боровске подходящие суда отсутствуют. Конечно, можно расширить район поиска. На Оке всяко что-нибудь найдётся. Но зачем лишние хлопоты, если имеется возможность построить самим? Древесина нужного качества есть, мастера тоже. Я сразу заинтересовался мастерами... Оказывается, это плотники Ефимов и Помухин, которые тоже являлись участниками нападения на мою персону. Сейчас они ждали своей очереди для приватной беседы. Я велел привести обоих.

Владимир Ефимов и Сергей Помухин оказались полной противоположностью друг другу. Ефимов высокий, широкоплечий и спокойный, как удав. Помухин наоборот, маленький, худой, непоседливый, вечно всё переспрашивающий... Как бы то ни было, но по словам того же Меренкова выходило, что оба плотника в своём деле являлись мастерами. Им что дом срубить, что церковь, что речное судно — всё едино. Сделают на совесть. Такие люди мне были нужны. Поэтому их сумма денежной компенсации составила всего двадцать рублей с носа. Плюс к этому договор на пять лет. Со своей же стороны я пообещал, что без прибытка плотники не останутся. Заодно многому научатся. Но сперва нужно хорошо зарекомендовать себя. Первым делом я планировал мебельную мануфактуру, затем лодку для Тараса Васильева и дощаник (грузовое судно) для купца Меренкова. Кстати, именно авторитет Меренкова позволил мне достаточно быстро договориться с плотниками о дальнейшем сотрудничестве. Уходили они из темницы втроём, предварительно подписав со мной договора. На этом моё посещение темницы закончилось. Вымотался жутко. Голова просто опухла от новой информации. С остальными разберусь завтра...

ГЛАВА 26.

УРОКИ ОБЖ.

Когда я вышел из темницы, на улице уже вечерело. Погода стояла пасмурная, но абсолютно безветренная, от чего казалось, что Боровск погрузился в мир безмятежной неги. Даже снег падал, будто нехотя. Мне тоже передалось настроение природы. Не торопясь шагая домой, я погрузился в размышления и принялся раскладывать по полочкам информацию, накопившуюся за день... Моё настроение невольно поднялось! И виной тому были совсем не деньги, которые с завтрашнего дня мне начнут выплачивать. Хотя этот момент тоже добавлял радости. Во-первых: я вспомнил о землебитном строительстве. И вспомнил как раз в тему. Освобождая место под фундамент, мы выкопали достаточно много грунта. Всё сплошной суглинок. Сейчас он лежит возле коровника большой кучей и мешается. Нечего ему валяться без дела. Пора начинать выделывать из него землебитные блоки. Тем более землеройные работы закончатся не скоро и количество материала будет только расти. Его хватит и на помещения для домашней скотины, и для нового уличного туалета, и для погреба... то есть, ледника, который я хочу вырыть. А тот, что сейчас имеется у Белкиных, никаких положительных реакций, кроме клаустрофобии, не вызывает. Стенки нового ледника будем обкладывать землебитными блоками. Заодно поучу Прохора и Иванушек, как нужно правильно вести кирпичную кладку. Правда, Звонарь и Скунс ближе к лету переберутся на мебельную мануфактуру. Останутся лишь Сморчок и Тюлень. Но ничего, лишних знаний не бывает. Думаю, вместо них ещё кого-нибудь найдём. Тех же братьев Саниных, например. Раз занимаются производством кирпича, то технологию кирпичной кладки стен тоже должны знать. Жаль, что до них сегодня очередь не дошла, пробил бы тему. Ничего, завтра время будет.

Во-вторых: общаясь с Меренковым, я понял, что без пользы сжигаю дрова возле свежезалитого фундамента. Почему без пользы? Потому, что в моём времени был такой материал, как термодревесина. Получали её путём термической обработки пиломатериалов. Оказывается, здесь делают нечто похожее... В кипящее льняное масло кладут дощечку и варят... В основном этим занимаются иконописцы. На сваренных в масле дощечках потом пишут иконы. Храниться такие иконы могут не одну сотню лет... А что мне мешает делать подобные дощечки? Залил в котёл масло, побросал туда деревяшек и вари, сколько влезет. Всё равно костры горят круглыми сутками! Мне, конечно, иконы не нужны. Зато можно сделать 'вечный' паркет, 'вечную' мебель, или просто продать готовый материал. Цена ему не маленькая, а спрос большой. Меренков сам мне говорил: