— Понятно, благодарю, — кивнул я троице. — Посмотрю-причувствуюсь и навещу Индреля Венду. Он там? — махнул я лапой на довольно комично выглядящее жильё.

Комичность заключалась в том, что округлые, серо-зеленоватые, ворота в данмерском стиле были пришпандорены не к дому, а к зелёному невысокому холму практически в центре плантации. Ну и такой, хоббичий видок выходил, забавный.

— Там. Нажирается с горя. Хотя, ещё утро: должен быть в сознании, а может и со вчерашнего не проснулся, — задумчиво озвучил редгар.

Ну и отошёл я в сторонку, напряг 'виденье всего' и стал мысленно совещаться с мертвечиной.

— Так, ну что тут вампир — они не сомневаются. Но его никто не видел, — определил я. — Теоретически это может быть ещё какая-то гадость?

— Нет, — отрезал Анас. — Не встречал и не слышал о чём-то таком. Заметь, убивает медленно, уходят они сами... Нет, нет никого из чудовищ и даэдра любых типов, чтоб так себя вел.

— А конкурент с нанятым иллюзионистом... хотя нет, рабы мертвы. И даже если он работает 'под' вампира — растягивать на такой срок...

— Кстати, может. Правильная месть, разрушающая благосостояние и дело всей жизни, притом находясь вне подозрений, — мечтательно протянул некрохрыч. — Но очень вряд ли, Рарил, — подытожил он. — Такая вкусная месть — признак давней, на поколения, вражды. Великих Домов... Ну в общем — 'нет'. Столь маловероятно, что можно и не рассматривать как вариант.

— В принципе, и вампир может мстить, кстати.

— То же самое, Рарил: не та величина владелец огорода болотного тростника. И это не столь важно. А важно нам найти этого выкормыша Бала. И прикончить.

— Так, день у нас есть, — прикинул я. — Значит, узнаем про окрестные закутки и проверим их.

— Не думаю, что что-то там будет. Эти вояки торчат тут не первый месяц не из любви к морскому воздуху, — захихикала дохлятина. — Но да, до ночи делать больше нечего, — признал он. — А вероятность, что нас окружают дебилы — всегда отлична от нуля.

— И не говори, — согласился я.

Направился я к хоббичьей норе — отметиться перед заказчиком было надо, да и попытаться выяснить насчёт нор и закоулков. По дороге я натыкался на вяло и скорбно валяющихся в зарослях тростника аргониан. Очевидно, в преддверии смерти, о которой они знали, аргументов 'работать отсюда и до заката' Венду найти не смог. Так что скорбные граждане рабы скорбно предавались скорбному пинанию пинусов.

Постучал я в дверь вендова обиталища, на что видимые в 'вижу жизнь', расположенные неподалёку от входа тела даже не дёрнулись. И вошёл, обнаружив что тела — женские, раздетые, похмельные. И аргонианки. Не спали, подняли на меня мутные глаза и попробовали отвернуться.

— Где Венду? — полюбопытствовал я, на что ответом стало страдальческое зажмуривание. — Так, блин, проводите! Или хотя бы покажите, куда идти! — взывал я к профессиональной состоятельности обслуги.

Состоятельность, очевидно, пребывала там же, где недостающие детали туалета похотливых и похмельных аргонианских дев. Видимо, пофигизм прочих Изаур Венду наложился у этих двух горничных на ударные дозы хмельного и потрахушки. И сейчас им на всё похрен.

— А давай я их, — азартно закопошился Анас.

— Да ладно, не стоит вашей дохлости связываться, — отмахнулся я. — Сам справлюсь, — заключил я, пуская лёгкие, но ощутимые молнии в саботажниц.

И, невзирая на враньё о несостоятельности электротерапии — отлично сработало! В глазах ящерок появилась осмысленность, в движения — резвость. В общем, сразу бы так, довольно заключил я, топая за безуспешно пытающимися возместить руками и хвостами отсутствующие детали туалета аргонианками.

Через полминуты меня подвели по типично данмерскому, а не хоббичьему (чего подсознательно ожидалось) коридору до двери. Одна из аргонианок умирающе пискнула, что господин Индрель за дверью, и присоединилась к обессиленно сползающей по стеночке товарке.

Электричество кончилось, мудро заключил я. Подумал, не оживить ли страдающих дам новой порцией живительного потока заряженных частиц... Но решил побыть сквалыжником: на каждую похотливую деву разности потенциала не напасёсси!

И ввалился в спальню кабинет, сотрясаемый совершенно потрясающем храпом. Храп потрясал своей громкостью, наполненностью перегаром, и... миниатюрностью своего издавателя. Даже скрюченный в разворошенной койке данмер в замызганной ночной рубашке и не менее замызганном ночном колпаке набекрень был метра полтора в вышину. Это я, скорее, накидываю, потому что понять точные габариты скрюченный фигурки было сложно.

— И как ты, дружок, до Гильдии-то добрался, — задумчиво оглядел я россыпи бутылок, под которым не было видно пола.

— Алхимия, Рарил, — прошелестел на ухо Анас. — Без неё этот коротышка давно бы сдох: даже наше здоровье ТАКОГО, — окинул он руками легионы пустых бутылок, — не выдержит.

— И ты знаешь, Анас, — оценил я общую композицию. — Я уже точно уверен, что это какой-то молодой вампир. Мстить — этому...

— Это ты молодой и глупый. Вообще вероятность серьёзной мести невелика, это да. Но внешний вид, отсутствие или присутствие магических сил — совершенно не показатель, — занудствовал некрохрыч.

— Угу-угу, — ответил я его занудной дохлости. — Па-а-а-адьём! — рявкнул я. — Господин Венду, вас ждут великие дела!!!

— О-о-ой, как плохо-то, — раздалось от закопошившегося на койке коротышки. — Где это... а, во... — после этого коротышка забулькал склянкой, судя по стеклу и объёму — алхимическому, а не естественному похмелятору. — А вы кто? И что делаете у меня? — явно начал приходить он в себя. — И нет у меня никаких дел! Ни великих ни малых, всё плохо... — пригорюнился он.

— Рарил Фир, маг Гильдии, — бросил я, прикидывая, куда бы мне изящно присесть.

Но, к сожалению, досуг коротышки оставлял мне в качестве посадочного места только бутылки. И как-то садиться на бутылку я находил излишним, невзирая на изящность.

— Будьте любезны, своими словами, кратко, что у вас тут творится. Как вы изволите надираться с служанками...

— Рабынями, — буркнул Венду.

— Похер, уважаемый, — отмахнулся я. — Так вот, как вы трахаетесь и надираетесь — неинтересно, это и так видно. А вот всё интересное, что вы сможете вспомнить о пропаже рабов — будьте любезны рассказать.

— Ээээ... ыыы... Пить будете?

— Нет.

— Мммм... слушайте.

И булькая пойлом попеременно с алхимией (Анас довольно ядовито прошипел, что поведение Венду очень напоминало Рарила последние годы), коротышка озвучил... ну даже несколько чрезмерно подробно, что тут и как.

Для начала он объяснил, как вышел столь изящный финт ушами с Хаалу: он оказался сынулькой одной из старейшин. И тут раскрывалась довольно занятная, связанная с природой данмеров и 'домо-родовой' организацией картина. А именно, до определенного, весьма почтенного по моим меркам, времени, данмер — онжедеть. До шестидесяти лет, на минуточку.

Понятно, что это в условно-благополучной и благополучной без условностей семье-роду. А вот после происходит некое переформатирование отношений, чуть ли не природное. Биологические инстинкты засыпают, а просыпаются социальные.

И вот Венду сказал что хочет жить своим умом, ни от чего и ни от кого не зависеть. На что его маман и устроила ему такую своеобразную протекцию-подарок, в виде земли, окружённой землями Хаалу, но не земли Хаалу.

Ну а когда сынулька, уязвлённый в самое рабовладение, припёрся со своими 'спасите-помогите', его послали в дали дальние, егойная маман — тоже. Она — особо далеко, плакался коротышка.

Ну это занятно, а по делу выходила такая картина, что никаких злобных врагов у Венду не было и быть не могло — молодой парень, последние десять лет предающийся всяческим излишествам на своей плантации. Я бы подумал, что может, злобные и затерроризированные рабы злостно мстят Педре... Вот только их прекрасно видимое поведение и общая картина указывала, что ни хрена: у парня не было никаких кровавых надсмотрщиков, сам он предавался ударному гедонизму, а охрану от вварденфелльских реалий обеспечивала нанятая тройка из Гильдии Бойцов.

С ними тоже вышло занятно: рабский падёж, вроде как, их косяк. Но, по факту, их нанимали для охраны от зверья и неразумных даэдра. В общем — неоднозначная ситуация, на которую Гильдия прислала (бесплатно) поисково-охотничью группу, ни хрена не нашли. И стали охранять от того, на что наняли, бесплатно. Стараясь охотника на рабов отловить, но, как понятно, не преуспев.

Тут, как я понимаю, сработала как репутация, так и бюрократия Гильдии: держать троицу охранников было выгоднее и спокойнее, нежели поднимать алярм и привлекать уже с подачи самой Гильдией Бойцов конкурирующие, в той или иной мере, организации.

Из всех подходящих для упырюги мест, кроме дома Венду и рабских хижин есть гробница в округе. И дом, и хижины, перетрахнули неоднократно и пристрастно, никаких гадов и следов гадов не обнаружив. Грабницу не перетрахнули, а затрахали, чуть ли не до появления гневных призраков, как понятно.

После чего расследовательная группа боевитых гильдийцев срулила и сложилась текущая ситуёвина. Рабы в ночи глухой, незаметно для охраны и своих товарищей сваливают в ночь глухую. Их не видно, а судя по словам бойцовских магов, свалившие — трупы.

В общем, делать мне было нечего, побегал по дому-гробнице-хижинам. Как понятно, ни я, ни Анас нихрена не обнаружили. После чего я занял выжидающую позицию в сени болотного тростника, неподалёку от рабских хижин.

Потому что ежели упырь иллюзит рабов в мозг, виденье магии не только сможет это установить. Я увижу, где этот колдующий паразит, ну а дальше — дело техники. Или я его огненной стрелкой распылю в прах, либо с отважным визгом порву свиток вмешательства Альмсиви, ну и побегу к бабушке Танусее жаловаться на лютого упыря мне не по силам. Самое забавное, что когда я озвучил подобный план, Анас, после одобрительного кивка, выдал такую сентенцию:

— Старуха права — у тебя все замашки боевого мага, — важно озвучила мертвечина после моих рассуждений о ретираде.

— Это потому, что я собираюсь убегать? — не без иронии полюбопытствовал я.

— Именно. Готовишься, просчитываешь путь отступления. Не считаешь себя непобедимым. Я вот, как это ни прискорбно признавать, в твои годы... да и гораздо позже — о таком даже не задумывался, — признался Анас.

— Боевой-шмоевой, — разворчался я. — Не хочу строем ходить!

— И правильно. Но потенциал — есть!

В общем, засели мы, я валялся, а Анас трындел об упырях. То есть, я их свойства знал, да и соответствовали они в общих чертах легендам первого Мира. Но вот были нюансы, с этой самой Порфириновой Гемофилией, натуральной болезнью, поддающейся магическому и алхимическому исцелению.

— Насчёт немагических лекарств не уверен, Рарил, — вещал Анас. — Их на Нирне, считай, нет.

— Это понятно, — ответил я. — А Молаг Бал — создатель этой хвори?

— Он говорит так. Легенды говорят так. Аэдра и даэдраические принцы говорят так. Ну и связь между вампирами и Балом точно есть, — перечислил данные Анас.

— Ну в общем — понятно. А какие симптомы?

И начал выдавать Анас данные: дерганые, резкие движения, повышенная температура тела (видимо, вследствие перестройки организма), ярчайший, неестественный румянец. И через несколько дней — в зависимости от магической силы, силы воли и прочего подобного — перед заражённым встаёт выбор.

— Именно выбор? — заинтересовался я.

— Именно. Итог заболевания не только физический, но и мистический, а, точнее, теологический: вампир — именно птенец Молаг Бала. Это может быть только осознанным, принятым решением, Рарил.

— Под угрозой смерти.

— Лечись. Или умирай. Или вставай в бессмертные ряды паствы Отца Вампиров.

И продолжил Анас вещать насчёт упырей, как они развиваются, особенности. О том, что в его время было два клана на Вварденфелле, а сейчас аж три, причём почти легальных. Но... была очень неправильная, прямо режущая по живому несостыковка.

— А теперь смотри, Анас. Магнус — губителен для вампиров. Даже для высших, владык крови или как там этих комаров-переростков.

— Так, — важно кивнул некрохрыч.

— Херня! — важно озвучил я. — Какая магия губительна для вампиров, Анас?

— Огненная, из разрушения. Восстановление — попытка сделать мёртвое живым — убивает мёртвое...

— Магнус — магия. Просто магия, дыра в Обливион, которую зрение воспринимает как звезду.

— Всеизвестный... — задумчиво начал Анас и замолчал.

— Во-во. Ни хрена это не провал в Обливион и не 'чистая' магия, Анас.

— Но и не плазменный шар! Это точно!

— Он, Анас, — довольно откинулся я на тросник, решивший эту головоломку. — Просто... изнутри, — оскалился я.

— Это... — после чего Анас начал летать, ругаться, загибать костяшки. — Возможно, — растерянно признал он через полчаса. — И укладывается в безумную картину мира твоего плана. Но... хотя, если мы в центре...

— Угу, — покивал я. — Нам насрать на массу вовне — гравитационное воздействие равномерно. Размеры звезды ты представляешь — там и десяток Нирнов спрятать можно.

— Планеты, Рарил! Планеты-планы Аэдра... или врата на их планы, — уже тише продолжил Анас. — Вот же безумный даэдраический выверт!

— В общем. На твоих вампиров...

— Не моих, а молаговых!

— Хер с ними. Не действует 'свет обливиона'. Они иммунны к куче магий, сами могут магичить. На них действует огонь, тепло, ультрафиолет или что-то такое солнца, Анас. Как и в наших легендах. А вот теперь можешь ржать, как грозился, — ехидно оскалился ни разу не злопамятный я и вообще — чудо, а не данмер.

— Не буду я ржать, безумный даэдра, — буркнул Анас. — Буду думать.

Вооот, довольно развалился я. А то в нашем дуэте позиции лидера переходили к Анасу. Именно в моей оценочной шкале, что... ну, некомфортно. Нужен паритет или моё лидерство, хотя паритет, по уму — самое то. Он, всё-таки — умнейшая дохлятина, не даром двоедушник такого замечательного меня!

Вот за беседами и размышлениями прошёл день. Вообще — неплохо посидели, поболтали, как со старым приятелем и приятным собеседником. Как я, так и дохлятине вроде 'зашло'. Но вот Магнус, 'дыра в небесном своде', шмякнулся за горизонт. А в небе, помимо 'дыр-звёзд', появились всякие там луны.

Но мне было не до астрологических и астрономических изысканий. Я вращал своим душевным пырилом, активировав 'видеть магию' на полную катушку. И через час после заката увидел некую упорядоченную дымку.

— Попался, — отмыслил я. — Вижу, Анас.

— Неплохо. И огонь, Рарил! БОЛЬШЕ ОГНЯ! — замогильно провыл Анас, и продолжил деловым тоном. — Жалко, мертвецов нет.

— Да, те огненные духи были бы очень кстати, — согласился я. — И вот тоже не помешает поработать над вместилищем, учитывая тип призыва — нахрена им сгорающая мёртвая плоть? Что-то другое надо.

— Надо, — признал Анас. — Куда?

Я тыкнул, куда воевать, и почесал в направлении обливионского воздействия, этаким полуразмытым конусом охватывающего часть плантации, на которой находились рабские хижины.