— Спасибо, офицер связи.
Роди развернул потрепанный флиттер и взял курс на Луну.
Фрагменты человечества. Реликвии забытых битв, несостоявшиеся атаки...
Это была самая экстравагантная миссия из всех.
Когда-то система представляла собой впечатляющую двойную пару, украшавшую какую-то затерянную в небе галактику. Затем одна из звезд пережила взрыв сверхновой, ненадолго и великолепно затмивший ее родительскую галактику. Взрыв уничтожил все планеты и повредил звезду-компаньона. После этого оставшаяся нейтронная звезда медленно остыла, сбиваясь при вращении, словно какой-то гигант, шевелящийся во сне, в то время как ее звезда-компаньон проливала свое жизненное водородное топливо на сморщенную плоть нейтронной звезды. Медленно вокруг нейтронной звезды образовалось кольцо газа компаньона, и возник странный, призрачный набор вторичных планет системы.
Затем сюда прибыли люди.
Люди парили над системой, исследуя ее. Они поселились на самой большой планете в дымовом кольце. Они запустили микроскопические червоточины в остывающий труп нейтронной звезды, и через червоточины они запустили устройства и аналоги людей, сделанные достаточно прочными, чтобы выжить в невероятно суровых условиях нейтронной звезды.
Устройства и аналоги людей были крошечными, как игрушки, украшенные драгоценными камнями.
Люди-аналоги и их устройства устремились к магнитному полюсу нейтронной звезды, и установили там огромные машины: разрывные двигатели, возможно, приводимые в действие огромными запасами энергии самой нейтронной звезды.
Сначала медленно, затем с возрастающим ускорением нейтронная звезда — увлекая за собой сопутствующего компаньона, кольцо и планеты — была вытеснена из своей родительской галактики и брошена в космос как снаряд звездной массы, выпущенный почти со скоростью света.
— Снаряд, — сказал я. — Да. Подходящий термин.
Снаряд, направленный в самое сердце проекта ксили.
— Но, — сказала Ева, — когда был произведен единственный мощный выстрел, мало кто подумал о тех, кто остался внутри звезды, их полезность закончилась... (См. "ПОТОК")
ГЕРОЙ
193 474 год н.э.
Когда Тея надела костюм героя, плавание с размахиванием руками стало необычным.
Затаив дыхание, она пронеслась от опушки лиственного леса на поверхности корки вниз, сквозь вихревые линии мантии, пока, казалось, не смогла погрузиться глубоко в синевато-фиолетовое сердце самого квантового моря!
Такой ли была жизнь до войн ядра? О, как бы она хотела родиться в эпоху своих бабушки и дедушки — до войн — вместо этих унылых, голодных времен.
Она повернула лицо к южному полюсу, к тому месту, где все линии вихря сходились в розовой, туманной бесконечности. Она неслась по воздуху, топя в движении свою тоску и сомнения...
Но что-то мешало.
Конечно, все слышали об этом герое. Миф о герое был почему-то более ярким для Теи, чем, скажем, легенды о ур-людях, которые (как говорили) пришли из-за пределов Звезды, чтобы создать людей для жизни здесь, в мантии, — и которые затем, после войн ядра, покинули их. Возможно, это было потому, что герой принадлежал к ее собственному миру, а не к какому-то туманному, отдаленному прошлому.
Даже когда она стала старше — и начала понимать, насколько скучным и бесперспективным на самом деле был мир ее родителей, — Тея страстно желала, чтобы герой в своем серебряном костюме проплыл по небу и забрал ее из бесконечной, изнуряющей бедности этой жизни, состоящей из охоты и сбора мусора на опушке коркового леса.
Но к тому времени, когда ей исполнилось пятнадцать, она начала сомневаться в том, что герой действительно существовал: в борьбе за выживание среди бесконечных обломков войн ядра герой был слишком удобным, исполняющим желания мифом, чтобы заслуживать доверия.
Она, конечно, никогда не ожидала встретить его.
— Тея! Тея!
Уютно устроившись в своем коконе из сплетенной паутины, Тея держала свои наглазники закрытыми. Ее сестре Лур было восемнадцать — на три года старше Теи, — и все же, кисло подумала Тея, у нее все еще был тонкий, скрипучий голос подростка. Совсем как у ребенка, особенно когда она была напугана...
Напугана.
Эта мысль заставила Тею проснуться. Она попыталась высвободить руки из липкой паутины кокона и подставила лицо прохладному воздуху. Она тряхнула головой, чтобы прогнать затуманенный воздух из своих сонных наглазников.
Тея бросала быстрые, проницательные взгляды на предательское небо. Лур все еще звала ее по имени. Значит, опасность приближалась. Но откуда?
Миром Теи была мантия Звезды, огромная пещера желто-белого воздуха, ограниченная сверху наружной коркой, а снизу квантовым морем. Видимая поверхность корки представляла собой богатый матовый потолок, с фиолетовыми прожилками криптоновой травы и изящными изгибами стволов деревьев. Далеко под Теей море образовывало дно мира, окутанное туманом и расплывчатое. Повсюду вокруг нее, заполняя воздух между коркой и морем, вихревые линии представляли собой электрически-голубую клетку. Линии заполняли пространство шестиугольными массивами, расположенными на расстоянии примерно десяти человеческих ростов друг от друга; они огибали Звезду с дальнего восходящего потока — с севера — и описывали дугу мимо нее, подобно траекториям огромных грациозных животных, сходясь, наконец, в мягком красном пятне, которое было южным полюсом, удаленным на миллионы световых лет.
Народ Теи жил на дальней от корки, покрытой листвой опушке коркового леса. Их коконы были подвешены к верхним ветвям деревьев, мягкие формы среди блестящих, непрозрачных для нейтрино листьев; и когда люди появились, они выглядели — подумала Тея с презрением, удивившим ее саму, — как причудливые животные: метаморфные лесные существа, совсем не похожие на людей. Но крики детей, испуганные, сердитые возгласы взрослых были слишком человеческими... Маленькое стадо воздушных свиней племени тоже визжало в унисон, билось в свободной сети, которая связывала их вместе, и окрашивало воздух в зеленый цвет своими реактивными выхлопами.
Но в чем заключалась опасность?
Она поднесла пальцы к лицу, пытаясь оценить расстояние и рисунок вихревых линий. Они дрейфовали, становились нестабильными?
Уже дважды за короткую жизнь Теи на Звезду обрушивались сбои — звездотрясения. Во время сбоя вихревые линии скользили по воздуху, бесконечные и смертоносные, прорезая мягкую материю коркового леса — и людей, и их имущество, — как будто они были не более важны, чем испорченное мясо воздушной свиньи...
Но сегодня линии квантованного вращения выглядели стабильными: лишь регулярные циклы группирования, которые люди использовали для подсчета своего времени, омрачали величественный прогресс линий.
Тогда что? Возможно, паук-прядильщик? Но пауки жили на открытом воздухе, сплетая свою паутину поперек вихревых линий; они не рискнули бы отправиться в лес.
Теперь она увидела Лур; ее сестра пыталась подплыть к ней, очевидно, в панике, ее конечности были не скоординированы, она металась по магполю (магнитному полю). Лур указывала мимо Теи, все еще что-то крича...
За спиной Теи послышалось дуновение воздуха. Слабая тень.
Она повернула голову вправо, почувствовав, как край кокона царапает ее обнаженную кожу.
Скат, находившийся не более чем в двух человеческих ростах от нее, мягко скользнул к ней.
Тея замерла. Скаты были одними из самых смертоносных хищников леса. Она никак не могла вовремя выбраться из кокона и убежать — ее единственной надеждой было оставаться неподвижной и молиться, чтобы скат не заметил, что она здесь...
Скат представлял собой полупрозрачное облако в человеческий рост в поперечнике. Он был построен вокруг тонкого цилиндрического позвоночника, а шесть крошечных сферических глаз окружали детскую пасть, вписанную в набросок морды. Плавники представляли собой шесть широких тонких пластин, равномерно расположенных по всему телу; плавники колыхались при движении ската, вокруг их передних краев искрился электронный газ. Мякоть была почти прозрачной, и Тея могла видеть темные фрагменты какой-то пищи, проходящие по цилиндрической кишке ската.
Скат оказался на расстоянии вытянутой руки от нее. Он замедлился. Она задержала дыхание и усилием воли заставила свои конечности успокоиться.
Я еще могу пережить это...
Затем — с ужасающей, останавливающей сердце медлительностью — скат повернул шестиугольник своих глаз к ней, безошибочно фиксируясь на ее лице.
Она закрыла глаза. Возможно, если бы она не сопротивлялась, это было бы быстрее...
Затем он приблизился.
Была сине-белая вспышка: столб электронного света, который проник даже сквозь ее закрытые наглазники и прорвался сквозь надвигающуюся серебристо-серую тень ската.
Она вскрикнула. Это был первый звук, который она издала с тех пор, как очнулась в этом кошмаре, смутно осознала она.
Она открыла глаза. Скат оторвался от нее и закрутился в воздухе. Она увидела, что на ската напали, не веря своим глазам: луч электронного света пронесся по воздуху и наискось вонзился в туманную структуру ската, превратив широкие плавники в грубо разорванные клочья. Скат издал высокий, тонкий вой; он попытался повернуть голову, чтобы вонзиться в этого демона света...
Нет, теперь Тея увидела; это была не вспышка света, не демон: это был человек, мужчина, который обхватил руками тонкое туловище ската и сжимал его, выдавливая жизнь из существа прямо у нее на глазах.
Она зависла в своем коконе, даже ее страх растворился в удивлении. Это был мужчина, верно, но не похожий ни на одного мужчину, которого она видела раньше. Вместо веревок и пончо из кожи воздушной свиньи на этом незнакомце был облегающий костюм из какой-то эластичной серебристо-черной субстанции, которая потрескивала электронным газом при движении. Даже его голова была закрыта прозрачной пластиной перед лицом. За поясом у него был заткнут клинок — узкий меч из того же блестящего материала, что и костюм.
Скат перестал вырываться. Из его разинутой пасти посыпались кусочки полупереваренной пищи, а глазные стебельки свернулись к центру морды.
Мужчина оттолкнул труп от себя. На мгновение его плечи, казалось, ссутулились, как будто он устал; руками в перчатках он отряхнул свой костюм, стряхивая прилипшие к нему кусочки плоти ската.
Тея смотрела, все еще находясь в своем коконе, не в силах отвести глаз от его мерцающих движений.
Теперь мужчина повернулся к Тее. Одним легким движением ног он подплыл к ней. Костюм был из какого-то черного материала, инкрустированного серебристыми завитками и нитями. Если не считать большого шва спереди на груди, костюм был цельным, как скорлупа яиц паука. За наполовину отражающей пластиной шлема она могла видеть лицо — удивительно худое, с двумя темными наглазниками. Когда он заговорил, его голос был резким, но звучал так естественно, как будто он был одним из ее соплеменников.
— С тобой все в порядке? Тебе больно?
Прежде чем Тея успела ответить, Лур неуклюже спустилась с неба, ее маленькие груди тряслись. Лур схватила кокон Теи и прижалась к нему, уткнувшись лицом в шею Теи, всхлипывая.
Тея увидела, как затененный взгляд незнакомца скользнул по телу Лур с аналитическим интересом.
Тея обхватила плечи Лур руками. Она не сводила глаз с лица мужчины. — Ты настоящий? Я имею в виду — ты это он? Герой?
Было ли это возможно?
Он посмотрел на нее и слабо улыбнулся, его лицо было неразличимо в тени костюма.
Она попыталась проанализировать свои чувства. В детстве, когда она представляла себе этот невозможный момент — фактическое прибытие героя из ниоткуда, чтобы помочь ей, — она всегда представляла себе чувство безопасности: что она сможет погрузиться в массивное, успокаивающее присутствие героя.
Но все было не так. С наполовину закрытым маской лицом герой совсем не успокаивал. На самом деле он едва ли походил на человека, поняла она.
За полупрозрачным стеклом глаза героя расчетливо вернулись к Лур.
Ее отец плакал.
Худое, усталое лицо Веса под копной преждевременно пожелтевших волос было искажено страданием. — Я не мог до тебя дозваться. Я мог видеть, что происходит, но...
Смущенная, она подчинилась его объятиям. Она поняла, что тонкий голос Веса со словами самооправдания имел отношение не столько к ее безопасности, сколько к преодолению его собственного шока и стыда.
Как только смогла, она вырвалась из цепких объятий своего отца.
Ее люди столпились вокруг героя.
Герой провел большим пальцем в перчатке по шву на нагрудной панели костюма; костюм раскрылся. Он снял его целиком, как будто сбрасывал слой кожи. Под костюмом на нем были только серые трусы, и его кожа была довольно желтоватой. Он был намного худее, чем казался под костюмом, хотя его мышцы были твердыми узлами.
Тея почувствовала отвращение. Значит, просто мужчина. И это все, что нужно? И к тому же старик с пожелтевшими прядями волос и впалым морщинистым лицом — старше, чем кто-либо в ее племени, поняла она.
Он передал костюм Весу. Отец Теи взял неуклюжую вещь и аккуратно привязал ее к ветке дерева. Подвешенный там, с болтающимися пустыми конечностями и впалой и вздымающейся грудью, костюм выглядел еще более гротескно и угрожающе — как костлявый человек, подумала она.
Вес — и Лур, и некоторые другие — снова собрались вокруг героя, поднося ему еду. А также кое-что из их основного блюда, самые свежие куски воздушной свиньи.
Герой, ухмыляясь, запихнул еду в свой сморщенный рот.
Позже герой надел свой костюм и отправился в лес, к корневому потолку, один. Когда он вернулся, то тащил за собой огромную воздушную свинью.
Люди — среди них Лур и Вес — снова собрались вокруг, похлопывая жирную воздушную свинью. Тело воздушной свиньи представляло собой грубый цилиндр; теперь, от ужаса, ее шесть глазных стебельков были полностью вытянуты, а огромная, разгоряченная пасть плотно сжата. Воздух вокруг нее затуманили бесполезные реактивные выхлопы.
Команде мужчин и женщин потребовалось бы несколько дней, чтобы получить шанс вернуться с таким уловом.
Даже сквозь лицевой щиток Тея могла видеть ухмылку героя, когда люди восхваляли его.
Взмахами руки она отплыла в сторону от маленького лагеря и примостилась на тонких внешних ветвях леса. Она прижалась к ветке, чувствуя, как холодная древесина гладит ее кожу, и принялась грызть молодые листочки, которые росли за широкими зрелыми наружными чашечками.
Затем она свернулась калачиком на ветке, сунула в рот побольше мягких листьев и попыталась уснуть.
Тихий стон разбудил ее.
Запах растущей листвы бил ей в ноздри. В сонном тумане она высунула голову из ветвей на воздух.
Далеко внизу под ней было какое-то движение, на фоне темно-фиолетового квантового моря вырисовывался силуэт. Это были герой и ее сестра Лур; они лениво кружились по спирали вокруг вихревых линий. На герое был его блестящий костюм, но он был расстегнут до талии. Лур обхватила ногами его бедра. Она выгнулась от него, закрыв глаза. Кожа героя выглядела старой, испорченной на фоне плоти Лур.
