— Пусть нам пришлось отступить, но стоявшая перед нами цель достигнута, — лорд Хираока кивнул вошедшим командирам и распечатал только что доставленный курьером свиток. — Более того — это отступление было последним. Мы выиграли время, и через пять-шесть дней сможем собрать все силы в единый кулак и разгромить вторгшуюся армию. Впрочем, возможно, что еще раньше врагам придется отступить — нападения на обозы и удары по тылам никто не прекращал, конвои перехватываются, а значит, враг голодает и мерзнет... Так давайте же проявим немного человечности и поможем ему хотя бы согреться!
По палатке прокатились негромкие смешки — шутка пришлась по вкусу, но гораздо важнее была новость, которую ждали с самого начала войны все — от простого солдата до самого лорда Хираоки. Отступлений больше не будет...
Пятнадцатое декабря пятьсот девятого года
Измотанная долгим переходом и постоянными стычками армия Боско все еще была достаточно сильна, чтобы разгромить выставленные против нее фиорские войска. Генералы нервничали — зимняя кампания была сложна и сама по себе, даже если бы не было постоянных налетов и князя, считавшего, что лучшая мотивация — публичная казнь. Кроме того, согласно планам, сегодня армия должна была стоять у стен Крокаса, а не в сотне миль от Харгеона... Тем не менее, исход войны, по плану Командующего Элигора, должен был решиться здесь — он рассчитывал дать генеральное сражение.
И дело было даже не в князе — при всей своей жестокости он был справедлив — а в тающих припасах. Добыть что-то на месте было невозможно, а отправленные из Боско конвои никогда не доходили без потерь...
— Они планируют генеральное сражение, — Хираока подался вперед, — что совершенно не нужно нам. Сейчас наша задача — не победить их, а заставить двигаться туда, где наша победа станет неизбежной. Сейчас мы сохраняем армию — они же лишь теряют солдат, так пусть же сегодня им придется больше хоронить, чем сражаться! Выступаем!
Коротко поклонившись, генералы покинули палатку, Хираока тщательно запер ларец с картами и бумагами, подозвал оруженосца и принялся снаряжаться. Сейчас, оставив в стороне все остальное, он думал лишь о предстоящей битве... Битве, где поражение было победой, а гибель — поражением.
В последний раз изучив вражеские позиции, Элигор опустил подзорную трубу и коротко кивнул трубачу. Над полем боя прокатилась звонкая трель сигнала, и рейтары, вскинув пистолеты, галопом помчались в атаку. Их встретил нестройный мушкетный залп, не нанесший большого вреда, ряды сомкнулись, закрывая разрывы... И в тот момент, когда первый ряд притормозил, готовясь разрядить пистолеты во врага, земля под копытами коней превратилась в море огня. Шесть тысяч кавалеристов погибли мгновенно и в одно мгновение, а фиорские драгуны, вырвавшиеся из-за строя пехоты, уже нацелились во фланг пехоте Боско.
Их встретил шквал магии, мушкетные залпы и выставленные пики — но драгуны рассыпались, укрываясь за магическими щитами и уворачиваясь, снова сбили строй, дали залп из пистолетов, второй — и с поднятыми мечами врезались в пехоту. Кого-то встретили пики, кого-то — успевшие перезарядить оружие мушкетеры — но слишком многие смогли ударить. И даже если этот удар стал последним в их жизни — дело было сделано. Строй пехоты сломан, маги не могли атаковать, не рискуя попасть по своим же, для пик не хватало места — а фиорские драгуны недаром считались одними из лучших воинов Ишгала. Когда — после полутора часов бешеной рубки — пехотинцы все же заставили драгунов отступить, на поле боя осталось почти три тысячи солдат и всего две сотни драгунов...
Тем временем тяжелая конница снова таранным ударом ворвалась в порядки фиорской пехоты, сломав строй и почти без потерь убив больше тысячи человек и выбив пехоту с поля боя.
Несомненно, это была победа — и все же Элигор был не рад. Он выиграл сражение — но при этом потерял едва ли не вчетверо больше бойцов, чем противник, очередной конвой с припасам и был разграблен, а отставший от армии пехотный полк так и не давал о себе знать — скорее всего, был попросту уничтожен.
— Еще одна такая победа, — пробормотал он, глядя куда-то в пустоту, — и мы останемся без армии....
— Пусть нам пришлось отступить, но стоявшая перед нами цель достигнута, — лорд Хираока кивнул вошедшим командирам и распечатал только что доставленный курьером свиток. — Более того — это отступление было последним. Мы выиграли время, и через пять-шесть дней сможем собрать все силы в единый кулак и разгромить вторгшуюся армию. Впрочем, возможно, что еще раньше врагам придется отступить — нападения на обозы и удары по тылам никто не прекращал, конвои перехватываются, а значит, враг голодает и мерзнет... Так давайте же проявим немного человечности и поможем ему хотя бы согреться!
По палатке прокатились негромкие смешки — шутка пришлась по вкусу, но гораздо важнее была новость, которую ждали с самого начала войны все — от простого солдата до самого лорда Хираоки. Отступлений больше не будет...
Пятнадцатое декабря пятьсот девятого года
Армия вторжения таяла — медленно, но неотвратимо. Затянувшееся отступление фиорцев стало чем-то настолько привычным, что Элигор, получив донесение о том, что вражеские войска готовятся к бою, не придал этому особого значения. За две недели изменилось немногое, и фиорцы, скорее всего, опять попытаются укусить побольнее и сбежать, оставив за собой летучие отряды. Опять. Опять и снова — неужели ему придется осадить столицу, чтобы вызвать их на бой? Наверное, иначе никак...
Командующий ожидал повторения предыдущих сражений, и даже избранное врагом место — невысокие лесистые холмы, на севере постепенно переходившие в предгорья — убеждала в этом. Здесь будет очень легко скрыться после очередного поражения... И ничуть не сложнее скрыться перед боем.
Штаб занял вершину одного из холмов, войска начали строиться, а маги тем временем обшаривали каждую пядь земли в поисках ловушек. С фиорской стороны по ним время от времени стреляли самые меткие мушкетеры, но большого вреда не причиняли — кто умел маскироваться, кто защищался барьерами, а прочие передвигались почти исключительно ползком или, согнувшись в три погибели, перебегали с места на место.
— Ловушек нет, — сообщил, наконец, подскочивший ординарец, Элигор кивнул и приказал:
— Начинаем. И надейтесь на то, что сегодня это закончится...
Слова оказались пророческими — едва только рейтары вырвались на расстояние выстрела, грянул залп... Но на сей раз огонь велся отовсюду. Казалось, из-под каждого куста, из каждой ямки летит свинец, снося людей, лошадей... И рейтары дрогнули. Так и не сделав ни единого выстрела, они бросились врассыпную, пытась спаститьсь от свинцового ливня — и падали один за другим.
Пропел горн, посылая в бой тяжелую конницу — но в небе вспыхнул бледно-синим светом рунный круг, и на закованных в латы всадников обрушились молнии, а фиорская пехота двинулась вперед — и к строю присоединялись все новые и новые мушкетеры, появлявшиеся из-за холмов, выбегавшие из леса, выбиравшиеся из кустарника.Снова зазвучал горн — на этот раз тревожно, возвещая появление вражеских драгун, что вырвались из леса и россыпью, не сбивая строй, врезались в левый фланг...
На несколько мгновений Элигор зажмурился, стараясь отстраниться от ужасной действительности. Ловушек не было — все поле боя было одной огромной ловушкой — и он в нее попался. Он недооценил силы противника, не обратил внимание на хитрость — и теперь ему навязали генеральное сражение, к которому он не был готов.
Но когда он ооткрыл глаза, его подчиненные не увидели ничего, кроме полного спокойствия, а раздавшиеся команды были, как и всегда, предельно лаконичны и четки. Шансов одержать победу уже не было, но оставалась возможность спасти войска, превратив бегство в отступление...
Когда вражеские горнисты затрубили отступление, лорд Хираока усмехнулся под забралом. Наконец-то отступление закончилось... Впрочем, все еще может измениться — недаром же отец запретил отзывать отряды рейдеров. Военное счастье переменчиво — но все же сегодня оно отвернулось от Боско. И, как надеялся Хираока, — теперь уже окончательно.
— Лорд Хираока, враг отступает! — выпалил подскакавший адъютант. — Какие будут приказания?
— Продолжать преследование, пока это возможно, — распорядился командующий. — Не давать ни секунды передышки, если местность и состояние солдат позволит — не останавливаться даже на ночь.
Адьютант умчался, а Хираока, подняв подзорную трубу, принялся изучать поле боя. Враг отступал в порядке, не обратившись в бегство — но сохранять порядок явственно становилось все сложнее. Арьергард постепенно таял, авангард, слишком вырвавшийся вперед, терроризировали рейдеры, потянулся назад ручеек пленных... Убрав трубу, он кивнул спутникам и тронул поводья. Химера сердито тряхнула рогатой головой и тронулась, а вслед за командиром и свита направила коней вслед наступающему войску.
— Отправьте в столицу донесение., — приказал Хираока нагнавшему его магу, — и сообщите, что мы продолжаем наступление и нам нужно подкрепление.
Барон Хираока, пренебрегший этикетом и просто ворвавшийся в королевский кабинет, на несколько секунд заставил Ваалора напрячься — пока тот не разглядел выражения лица гостя.
— Ваше величество, мы победили! — с порога заявил барон. — Враг отступает, теряя людей и бросив артиллерию!
— Я не сомневался в вашем искусстве, барон, — Ваалор облегченно выдохнул. — Полагаю, говорить о победе еще рано?
— Полагаю, уже можно, хотя назвать вам точный срок не рискнул бы. До солнцеворота мы так или иначе изгоним врага, но продолжать ли нам преследование на их территории?
— Нам стоит готовиться к этому, но не стоит спешить, — Ваалор отложил очередной документ. — Тем более, что наш молчаливый друг представил мне весьма любопытные сведения... Возможно, война закончится гораздо раньше, чем мы ожидаем, и так, как никто и не ожидал. Впрочем, сам он признает, что эти сведения довольно сомнительны, так что их стоит лишь держать в уме, как некоторую неопределенную возможность, не более.
И король снова углубился в бумаги, весьма прозрачно намекая, что аудиенция окончена.
Армия остановилась глубокой ночью — и то только потому, что ни люди, ни кони двигаться уже не могли., не то Элигор шел бы и дальше. Армия и так проделала марш куда больше уставного дневного перехода, но этого было мало... Безумно мало — будь у него такая возможность, Элигор приказал бы не останавливаться до самой границы. Если утром еще была надежда перейти в наступление, то сейчас и надежда на спасение стала таять...
Фиорская армия не отставала весь день, и даже сейчас, поздно ночью, все еще вспыхивали стычки. Пока что порядок удавалось сохранить, но чутье старого вояки подсказывало Элигору, что еще немного — и армия начнет разбегаться. И станет легкой добычей фиорцев, но разве дезертиров могут беспокоить подобные пустяки?.. Оставалось лишь одно — не останавливаться. Идти и идти, пока солдаты не начнут валиться с ног, пока у них остаются силы на что-то большее, чем наспех проглотить паек и заснуть. Тогда — может быть — они и смогут уйти. Только может быть...
Двадцатое декабря пятьсот девятого года
Во всем Фиоре только пять человек могли помешать королевской трапезе — и вошедший в зал неприметный человек со свитком в руке был одним из них.
— Неужели ваши известия настолько не терпят отлагательств? — раздраженно осведомился Ваалор. — Впрочем, неважно. Присоединяйтесь к трапезе...
— Ваше величество, вы весьма щедры к скромному труженику... — произнес мастер лазутчиков, усаживаясь за стол. — Тем более...
— ...Что принесенные вами вести заслуживают куда больше награды, — Король бегло просмотрел свиток, свернул его и спрятал. — Я этим займусь , но позже... Господа, сразу по окончании трапезы собирается совет.
Кивнув советникам, король извлек из кармана тот самый свиток и бросил его на стол.
— В Боско начался мятеж, — сообщил он. — Семь княжеств северного берега недолго мирились с участью провинций... Как и ожидалось. Совершенно очевидно, что армию вторжения незамедлительно отзовут, поэтому перед нами стоит вопрос: следует ли нам препятствовать этому? Князья Семиградья никогда не были нам друзьями, но как враги Боско они могут быть весьма полезны. В тоже время, заключив перемирие и позволив армии уйти, мы сохраним силы, которые, вполне возможно, вскоре нам понадобятся...
— Отпустить армию было бы разумным поступком, — первым высказался епископ. — Многие жизни будут спасены перемирием, и я считаю, что следует его заключить.
— Тайвин подавит мятеж и не замедлит отблагодарить нас, — мастер лазутчиков покачал головой. — И как эта благодарность будет выражена и какие масштабы приобретет — объяснять не требуется. С другой стороны, если армия так и не вернется, шансы Тайвина уменьшатся почти на треть...
— ...А мы ведь можем и помочь семерым князьям, — подхватил мысль Хираока. — Ваше величество, я считаю, что нам следует продолжать войну и не дать армиии Элигора уйти. Если же он сам запросит перемирия — требовать сдачи в плен всей армии без всяких условий.
— Быть посему, — Ваалор встал. — Стоит думать не только о том, как завершить идущую войну, но и о том, как предотвратить следующую. Барон Хираока, отдайте армии соответствующий приказ.
Выслушав мага, лорд Хираока неопределенно хмыкнул, поднял подзорную трубу, несколько секунд полюбовался на парламентера под белым флаго и снова хмыкнул — на сей раз саркастически.
— Очень своевременное сообщение, — заметил он, опуская трубу. — Что ж, послушаем нашего оппонента...
Он послал коня вперед, проехал сквозь строй и остановился перед ни, внимательно глядя на приближающегося усталого седого человека в красном мундире.
— Командующий Элигор, я полагаю?
— Лорд Хираока, надеюсь вы простите мне пренебрежение формальностями, — заговорил Элигор. — В силу определенных обстоятельств наше присутствие требуется в Боско, поэтому я явился к вам с предложением заключить перемирие, чтобы мы могли свободно покинуть Фиор.
— Командующий Элигор... — протянул Хираока. — Я согласен опустить оружие только после вашей безоговорочной капитуляции, и никак иначе. Если вас это не устраивает — вы можете продолжать бессмысленно разменивать человеческие жизни на мили.
— Вынужден отклонить ваше любезное предложение, лорд Хираока, — Элигор кивнул своему спутнику и развернул коня. — Вы слишком торопитесь — война еще не проиграна...
Едва белый флаг исчез за спинами вражеских солдат, Хираока распорядился:
— Продолжать атаку, — и, развернув коня, отправился в обоз — его химера, скорее всего, уже получила новые подковы и при этом возможно даже не попыталась в очередной раз поднять на рога кузнеца или подмастерье.
Тонкая пачка бумаги в руке Тайвина вспыхнула темно-пурпурным огнем.
— Вон!.. — проскрежетал он, и лорд-канцлер шарахнулся прочь, захлопнул дверь, отбежал на десяток шагов и только тогда перевел дух. Пронесло — а ведь князь не видел ничего дурного в том, чтобы убить вестника за дурные вести, им принесенные... А уж если новость о мятеже не дурная, то какая же заслуживает подобного названия больше? Тем более — о таком мятеже.
