— Я настоящий, Майкл. По крайней мере, по духу. Проекция в реальном времени.
— Хотя, полагаю, ты не на самом Марсе.
Гарри выглядел обиженным. — Как я мог? Я не на планете, но близко. Послушай, я не могу подвергать себя личной опасности. Ты знаешь ситуацию. В нашем новом сплоченном межпланетном правительстве есть целые слои, которые поднимут восстание или потерпят крах из-за некомпетентности, если я поставлю под угрозу свою собственную безопасность. Но ты попросил меня прийти, поэтому я здесь. Ты все еще мой сын, Майкл. Кроме того, мне приятно, что меня видят. Чтобы показать жителям Марса, что в этот ужасный час Земля прямо за ними.
Джек Грантт повернулся к нему лицом. — Правда, Гарри? До меня доходили слухи об обратном. Кажется, люди Земли не в восторге от идеи, что десять миллионов оборванных марсиан свалятся на них с неба. Сопротивляются до такой степени, что оказывают давление на правительство, на тебя, чтобы замедлить спасательные работы...
Гарри щелкнул пальцами.
Мгновенно все звуки вокруг Пула стихли: бормотание измученных спасателей поблизости, даже стоны конструкции большого купола, башен и крыши.
— Если ты собираешься разбрасываться подобными обвинениями, — неожиданно властно сказал Гарри, — то делай это наедине.
Грантт сказал: — Очень хорошо. Но где же правда? На Земле раньше были миллиарды. Наверняка найдется место еще для нескольких миллионов.
— Да, — напряженно сказал Гарри. — Да, это рациональная точка зрения. Но первое, что я усвоил в политике, и быстро, это то, что людьми движет не рациональность. Это первичные эмоции: это страх, это родство. Приоритеты смещаются на семью и на самого себя. — видишь? Прямо сейчас на Земле нам, управляющим, приходится прокладывать себе путь через когнитивное минное поле, потому что, честно говоря, мы имеем дело с населением, которое напугано. Люди боятся, что в следующий раз ксили придут за Землей, и приоритетом должно быть создание защитных сооружений для родной планеты, а не укрывательство мигрантов. Мы должны действовать осторожно. Мы должны призывать к сочувствию марсианам, не провоцируя сопротивления оказанию им помощи.
Грантт нахмурился. — И результатом всего этого является то, что вы создали эту... эту воронку пути эвакуации с планеты. Теперь, когда мы лишились лифта, единственный выход — встать в очередь, чтобы добраться до орбиты на флиттере, затем проковылять по Солнечной системе на какой-нибудь самодвижущейся барже, а потом нас бросят в загоны на Луне. Загоны. И не вешай мне лапшу на уши насчет адаптации к высокой гравитации и пребывания на карантине. От старта стоя до содержания мигрантов в загонах за десять дней: довольно впечатляюще, Гарри.
Гарри ответил, разводя руками: — Я понимаю, Джек. Серьезно. Но что еще мы можем сделать? Ты говоришь о "воронке". Ты не хуже меня знаешь, что наши межпланетные транспортные системы просто не предназначены для перевозки миллионов людей между мирами всего за недели или месяцы...
Гарри, по сути, сам был инженером. Итак, Пул знал, что его отец был достаточно честен. Но...
— Но, — сказал Пул, — есть и другие способы сделать это. Мы Пулы, Гарри. Мы находим другие способы. Вот почему я пригласил тебя сюда. Во всяком случае, это одна причина.
Гарри нахмурился, настороженный. — О чем ты говоришь?
— Помнишь наши ВЕС-корабли класса "Коши"? Те обсуждения концепций, прежде чем мы отвлеклись на червоточины и пришельцев из другого измерения? Пробные образцы, которые мы построили?
В течение многих лет Пул экспериментировал с вариантами своего базового дизайна "Крабов-отшельников", все они придерживались основных принципов: хребет с жилым куполом на одном конце и ВЕС-двигатель с реактивной массой на другом, но изменяя размер для более амбициозных миссий. Класс "Коши" был кораблем, предназначенным для первопроходческих межзвездных путешествий с небольшими экипажами, миссий продолжительностью в много лет — и все это было построено вокруг жилого купола диаметром в четыреста метров, в четыре раза превышающего ширину купола старого "Краба".
— Самое готовое испытательное судно в этом классе называется "Николя Карно". Итак, как только Марс подвергся нападению и последствия стали очевидны, я позвонил нашим коллегам на верфи Ио, чтобы они оснастили "Карно" и доставили его сюда. И внесли кое-какие изменения по пути... — Он постучал по своему уху. — "Карно", вы это слышите?
Задержка была короткой. — Громко и отчетливо, мистер Пул. На высокой орбите — очень высокой, учитывая эту Клетку и все такое. Ждал вашего звонка.
— Модификации? — с беспокойством спросил Гарри.
— Надеюсь, простые, но эффективные. Джек, можно мне воспользоваться твоим умным экраном?
Пулу потребовалось несколько секунд, чтобы настроить дисплей так, как он хотел. Он установил его парящим в воздухе перед ними: "Карно" на переднем плане, ослепительная игрушка, раненая планета позади нее. Этот большой жилой купол был сияющей чашей света, полной сложностей.
— Это запись. Вот конфигурация, в которой он путешествовал с Ио, — сказал Пул. — А вот маневр, который он выполнил ранее.
Жилой купол отделился с чем-то вроде вспышки в верхней части хребта. Затем купол развернулся, очевидно, под действием собственной двигательной установки, и начал опускаться к планете.
— Режим аварийного отсоединения купола — это, конечно, то, что спасло меня, когда я протаранил "Крабом-отшельником" летящий к Земле зонд. "Карно" — это аппарат, предназначенный для глубокого космоса, а не для посадки на поверхность планеты. Но, как ты знаешь, мы уже спроектировали наши жилые купола таким образом, чтобы выдерживать нагрузку в течение длительных периодов высокой тяги: годы при многократном тяготении, если это необходимо. Итак, объединяя эти две конструктивные особенности... Жилой купол не будет входить в атмосферу принудительно; он опустится под действием собственного двигателя...
— Подожди. Вход в атмосферу, — повторил Грантт. — Я правильно понял? Ты собираешься посадить целый жилой купол? Какой, ты сказал, он — четыреста метров в ширину?
— Такова идея. И в этом случае он приземлится прямо рядом с Сидонией. Джек, нам может понадобиться небольшая помощь с логистикой. Но полагаю, что при площади в сто двадцать тысяч квадратных метров мы могли бы вместить — сколько, пятьдесят тысяч человек? — на корабль. Вместе с воздухом, едой и другими припасами, которые им понадобятся.
Грантт ухмыльнулся. — А потом отправимся в космос. До Земли всего несколько дней полета на ВЕС-корабле. Мы марсиане. Мы можем справиться с небольшой теснотой.
— Я обсудил цифры с Мириам Берг из Галлии-три. Как только этот пробный полет завершится — смотрите, нам предстоит адаптировать еще четыре тестовых экземпляра корабля этого класса. Но если бы нам пришлось таким образом эвакуировать все население Марса, вы говорите о двух сотнях рейсов, каждый примерно по пять дней туда и обратно — операция займет у нас, скажем, восемь-девять месяцев. Конечно, мы можем найти способы ускорить ее, но...
— Но это в пределах нашего прогнозируемого срока в год для завершения эвакуации. Лета, это сложно. Но, безусловно, это лучше, чем все, что мы пробовали наметить с тем, что было раньше. — Грантт повернулся к Пулу. — Спасибо, Майкл. Может быть, ты все-таки какой-то герой.
— Я просто пытаюсь найти решения.
Но Пул увидел на лице своего отца что угодно, только не преклонение перед героем.
— Десять миллионов иммигрантов на Землю, — огрызнулся Гарри. — Миллион в месяц. И куда мы их всех поместим — это моя проблема, не так ли?
Пул сохранял спокойствие. — Что, ты собираешься им отказать?
Гарри уставился на него, потом на Грантта. Затем он сказал: — Извини, Джек. — Он щелкнул пальцами.
Грантт выглядел озадаченным. Затем, когда он заговорил снова, Пул понял, что не может его слышать. Даже очертания его рта были размытыми, как будто пиксельными.
Он оглядел Гарри с ног до головы с некоторым отвращением и отошел, вернувшись к спасателям.
Пул повернулся к отцу. — Зачем тебе нужно было это делать?
— Тебе следовало рассказать мне об этой схеме "Карно" до того, как ты разболтал ее общественности. И поверь мне, Джек Грантт — это общественность. Послушай, Майкл, нам и так едва удается поддерживать все в порядке, а теперь ты бросаешь бомбу в центр всех наших планов. Что, если купол "Карно" рухнет, в конце концов, мы не сможем приземлиться? Что, если мы не сможем достаточно быстро реализовать твой сценарий эвакуации? Что тогда? Что мы должны сказать людям? Ты подумал об этом? Если ты собираешься вот так смешивать государственную политику, конфиденциальность компании и личные дела, сынок...
— Я знаю, что ты сделал, Гарри. Теперь, когда нас только двое, я могу это сказать. Я знаю.
Глаза Гарри сузились. — Что ты знаешь?
— Мне потребовалось некоторое время. Я не думаю так, как ты. Не думаю так быстро, как ты. Но я понял это. Оглядываясь назад, это имеет смысл. Ты увидел шанс, когда этот корабль ксили выплыл из-за Солнца. Несомненно, его целью должна была быть Земля или Марс. Итак, ты сделал все, что мог, чтобы заманить его на Марс. Такова была цель. Ты поощрял маскировку виртуальных геймеров. Отлично.
— Но ты убедился, что я тоже был там, Гарри. Я сам был на Марсе. И это не имело никакого отношения к тому, что я был каким-то символом сопротивления, не так ли? Я был большой жирной мишенью. Ты знал, что ксили каким-то образом тянуло ко мне — что все это каким-то образом связано со мной. И ты использовал это. Камуфляж, геймеры — все это было отвлекающим маневром. Я был настоящей приманкой. Всем ксили, вероятно, было не все равно. Ты использовал меня, без моего согласия или ведома.
— Так в чем же ты меня обвиняешь — в манипулировании тобой, чтобы спасти Землю?
— Ты мне не сказал. Ты не дал мне шанса сделать это добровольно.
— Так это преступление? Это неэтично? Как, по-твоему, что я почувствовал? Я сделал то, что должен был сделать. — Выражение лица Гарри стало жестким, его глаза сузились. — Тебе всегда не хватало амбиций, Майкл. Но обычно ты проявляешь дальновидность, по крайней мере, как в случае с твоей схемой "Карно". Да, таков был план, во всяком случае, надежда. Да, я использовал тебя, если это тебя беспокоит. И, честно говоря, я не мог рисковать тем, что ты откажешься.
— Значит, ты никогда мне не доверял.
— Какое это имеет значение? Это сработало. Ксили притянуло к Марсу, и у нас есть гораздо больше времени, чтобы придумать, как остановить это, прежде чем они доберутся до Земли.
И, послушай, Майкл, ты можешь ругать меня сколько угодно, если думаешь, что я предал тебя. Но если ты такой гений, каким все хотят тебя считать, разве ты не должен был сам до этого додуматься? А? Схема заманивания? Знаешь, что бы о тебе ни думали все остальные, ты меня не впечатляешь. И каждый раз ты бросаешь мне вызов, напоминаешь мне об этом. Ты и твой призрак конца времен, и твой символ свободного человечества — это не что иное, как сказки для детей, Майкл. Как истории из комиксов о Моряке с Марса. А ты, ты все еще ребенок...
Внезапно пузырь безопасности лопнул. Было применено какое-то переопределение. Пул услышал гул голосов, этот ужасный архитектурный скрежет, исходящий от здания, находящегося под напряжением, вокруг него — и сообщение от его матери, громко звучащее ему в ухо.
События сдвинулись с мертвой точки.
Четырехгранная клетка энергии разрушителя планет все еще была на месте, все еще долбила Марс. По-прежнему доставляя свежий Чиксулуб каждый час. Но сам корабль ксили откололся. Отошел от Марса и уплыл в межпланетное пространство. Несомненно, у него был только один пункт назначения — Земля. И, учитывая прецедент с марсианской Клеткой, его намерение там казалось ясным.
Пул повернулся и побежал, надеясь добраться до флиттера на орбиту. Галлия: это была его единственная мысль. Он должен был добраться до Галлии-три, Мириам и Хайсмита Марсден. Несомненно, именно там теперь была единственная надежда на сопротивление.
Позади себя он услышал крик Гарри. — Ты для меня всего лишь ребенок, и всегда будешь им. Я твой отец. Твой отец!
ШЕСТЬ
С ксили никогда не было возможности для переговоров, дипломатии, компромисса. Ничего. На самом деле никакого контакта вообще не было — если не считать жестокого столкновения в ходе конфликта. Ксили игнорируют нас, пока мы не делаем что-то, что их беспокоит, — и тогда они сильно топчут нас, нанося сокрушительные удары, пока мы не будем покорены. Для них мы паразиты. Что ж, паразиты дают отпор.
Комиссар Доло, 23479 г. н.э.
54
3650 г. н.э.
Вскоре после прибытия ксили в Солнечную систему, по приказу Хайсмита Марсдена обиталище Галлия-три покинуло свою древнюю циклическую орбиту. Оно больше не курсировало терпеливо между внутренней и внешней планетами; теперь Галлия была навечно подвешена на орбите Юпитера, в пятой точке Лагранжа, скрытая в рассеянном облаке астероидов в этом месте стабильного гравитационного равновесия.
Здесь также было спрятано скопление боевых кораблей различных классов: по преимуществу они были судами компании Пул Индастриз, хотя многие принадлежали другим сторонам. Это было все, что Пул, с некоторой тайной помощью Гарри, смог реквизировать за восемь месяцев, прошедших с тех пор, как ксили начали уничтожать Марс. Суровый и готовый к бою флот.
И здесь, на Галлии, когда до ожидаемого прибытия ксили на Землю оставались считанные недели, у Хайсмита Марсдена наконец-то появилось свое оружие.
Как узнал Пул, опытные образцы были изготовлены с использованием огромных потоков энергии из трубки тока Ио, осторожно доставлены на Галлию на бронированных ВЕС-кораблях и теперь хранились в отдельной лаборатории за пределами самого обиталища Галлии. Этот лабораторный блок представлял собой цилиндр, напичканный инструментами, и питался энергией от двух ВЕС-двигателей.
Внутрь не допускался никто, созданный из плоти и крови. Только виртуальные проекции.
Итак, теперь Пул вместе с Хайсмитом Марсденом, Мириам Берг, матерью Пула Мюриэл и Никола Имри дрейфовали в тускло освещенном пространстве, полном теней и настолько переполненном, что Пула отвлекали резкие вспышки боли, когда он ударялся, натыкаясь на поверхности, и пиксельные ливни нарушений согласованности постоянно мелькали в уголках его глаз.
Никола Имри ухмыльнулась. — Удачно, что мы все такие хорошие друзья.
Мириам прямо сказала: — Ты хочешь попробовать поработать в таких условиях.
— Играйте красиво, дети, — мягко сказала Мюриэл. — Просто помните, что со мной все время так...
— Тогда тебе следовало держаться подальше, — резко сказал Пул.
Мириам посмотрела на него с явным неодобрением. Сама Мюриэл выглядела опечаленной, подумал Пул с уколом сожаления. Но она понимала, подумал он. Обычно она появлялась в его жизни только тогда, когда у нее была какая-нибудь новая жуткая, беспокоящая информация о его цепком прошлом, которую она могла ему навязать. Теперь он думал, что ему следовало бы возмущаться всем этим, потерянным поколениями Пулов, а не ею.
