— Такого не может быть, потому что не может быть никогда, — Киркс оторвался от вычислителя и вытер пот. — Я трижды проверил все расчеты. Карты, конечно, не ахти, но если экстраполировать имеющиеся данные...

— Значит, аналогия проведена неверно, — отрезал некромант. Руки упорно тянулись к карточной колоде, но доставать ее было страшно — наконец-то случилось то, чего он так боялся: подвела техника. Ее чародей не понимал и повлиять на него не мог, и это его нервировало. — Проверь еще.

— Да проверял уже! — взвыл капитан. — У меня уже цифры в глазах пляшут. Сколько можно?

— Сколько нужно.

— Хватит, — гном решительно выдернул Киркса из-за консоли. — Пусть отоспится. Или ты думаешь, что после истерики он станет считать точнее?

— Вряд ли, — колдуну на миг стало стыдно. — Но мы должны выбираться отсюда. Я чувствую.

— Раскинь картишки и узнай наверняка, — Гарин постарался не заметить растерянность чародея. — Всего-то дел на полчаса. А если нет желания — Скви покорми. Или, там, многоножке лекцию почитай. А мы пока обдумаем, как выкручиваться, — гном кивнул на штурмана с Готардо. — В общем, выметайся и займись хоть каким-нибудь делом.

— Для живого ты ведешь себя непозволительно нагло, — холодно отчеканил некромант, но, выждав для приличия секунд десять, покинул рубку.

* * *

Терминал "Аврора Синяя" гудел. Очередной рейс на "Аврору Красную" отложили, и агент Мардж бесцельно слонялся по залу, машинально уворачиваясь от пристальных взглядов камер безопасности. Документы у него были в полном порядке — очередной сюрприз, припрятанный в недрах наложенного сознания, подсказал и код к служебному коридору на станции, и пути отхода, на которых, как по заказу, не работали камеры слежения, и расположение очередного тайника с одеждой, гримом, оружием и документами.

Конечно, сейчас — в перемазанном известкой пиджаке, нелепых штанах и лохматом соломенном парике — разведчик выглядел клоуном-неудачником, но, если верить лже-воспоминаниям, иногда излишняя заметность работала лучше полной невидимости. В короткой справке говорилось: чрезмерно заметная внешность незаменима, когда необходимо просочиться сквозь густую толпу. В этом случае агента увидят многие, но опознать его, когда тот избавится от маскировки, не сможет никто.

С потолка донеслось мелодичное пиликанье, и агент прислушался.

— Внимание, внимание. Объявляется посадка...

Остальные пассажиры еще вслушивались в бархатный голос информатора, а бывший радист уже протискивался сквозь толпу. Маскировка и тут работала на него — люди инстинктивно пытались увернуться от замарашки. Мардж все понял правильно — безопасники, отчаявшись проверить всю толпу в космопорту, решили распихать ее по крошечным отсекам, чтоб там отсеять подозрительных. Единственным шансом избежать этого было — прорываться вперед, пока сотрудники еще не отошли от двух суток безделья. Конечно, можно было обождать, пока пограничники на контроле устанут — но агент подозревал, что именно этого от него и ждут. Кроме того, его маскировка удовлетворительно работала только в толпе — чем меньше народа вокруг, тем больше у окружающих возникнет желания понять, кто же скрывается под маской?

— Гражданин! — возмущенно взвизгнула полная дама в парчовом платье, опрокинутая на спину аккуратным толчком. До стойки оставалось всего два метра и пяток людей. — Куда, куда?

— Я первый, я первый, — забубнил радист, тщательно изображая деревенского дурачка. — Я первый!

Изо рта полетели слюни, и толпа брезгливо расступилась.

— Я первый, я первый, — из грязной сумки на полированный металл стойки высыпалась целая куча мусора вперемешку с измятыми документами. — Я первый!

— Документы! — рявкнул пограничник и зевнул.

— Я первый!

— Тьфу, — офицер, скривившись, принялся копаться в мусоре, пытаясь найти там нужные документы. Паспорт, измазанный чем-то липким, нашелся в самом низу кучи, сколотый массивной скрепкой с медицинской картой.

— Я первый...

— Заткнись, — настроение пограничника окончательно испортилось. Он осторожно раскрыл перепачканный паспорт и подал его напарнику. — Ну-ка, прокатай его!

— Уверен? — парень взял за уголок истекающий зеленым жиром документ.

— Я...

— Заткнись! — взвыли пограничники в один голос.

— Прокатай его. Быстро! — старший кинул опасливый взгляд на многометровую очередь, медленно наливавшуюся яростью. — Иначе нас порвут!

— А потом куча народу будет благоухать протухшим гусиным жиром по всем уголкам галактики, да? — парень, скривившись, понюхал паспорт еще раз. — Это если сканер не закоротит, ты учти.

— Ладно, проходи, — старший торопливо вырвал из рук агента потрепанный мешок и сгреб туда весь мусор со стойки. — Быстро!

Алые огни на воротцах, моргнув, сверкнули зеленым.

— Я первый!

— Да, да, ты первый, вали! — крепкая рука пограничника рывком проволокла радиста сквозь воротца. -Следующий!

— Я первый, я первый! — радист подпрыгнул на месте и засеменил по коридору, прижимая к груди сумку с мусором, словно дороже ее не было во всем свете. — Я первый!

— Идиот, — младший выудил из кармана пачку одноразовых салфеток. — Как только до космопорта добрался...

— Как-как, — пограничник с омерзением глянул на стойку, по которой расплывались капли ядовито-зеленого жира.— Сунули в сумку документы, повернули лицом в выходу и отвесили хорошего пинка. Кстати, я вспомнил, кто это.

— Ну? — парень придирчиво обнюхал пальцы — от них все еще разило тухлятиной.

— Это Альберт Кроули. Который месяц назад проиграл все свое состояние на бирже. Видать, все-таки нашли, куда спихнуть дурачка.

— Еще большим дуракам. Ну, или в музей.

Стойка разразилась оглушительным звоном, и старший проклял того обувщика, который ввел в моду металлические туфли.

— Я стою тут уже пять минут, а вы!!! — давешняя дама была готова буквально взорваться от негодования. — Вы... Я буду жаловаться!

— Я подтвержу. Я все подтвержу, — из-за спины скандалистки высунулся плешивый старичок в архаичных очках. — Давно пора призвать их к порядку!!!

* * *

Профессор лежал на койке и задумчиво считал блестящие клепки на подволоке. Судя по блестящим латкам на старой стали, его темницу недавно капитально реставрировали. С одно стороны, это было хорошо — антикварные корабли никогда нельзя было назвать по-настоящему надежными, а потому их конструкция изобиловала техническими тоннелями, инженерными ходами и замаскированными лючками. С другой стороны, латки выглядели очень основательными, а, значит, корабль перебрали сверху донизу, закрыв все возможные дыры в защите. С третьей стороны, вряд ли ремонтники сумели закрыть все...

Закончить мысль профессору не дали. Механический замок в двери едва слышно щелкнул, впуская внутрь того самого типа, один взгляд которого лишал воли.

— Что тебе надо? — голос ученого дрожал.

— Поговорить, — с плеча дохляка в черном скользнула полупрозрачная тварь, которая, казалось, состояла из одной лишь пасти, полной игольчато-острых зубов. — Если ты не против, конечно.

— Говорить — это хорошо, — в дверном проеме показалась голова гигантской сколопендры. — Мне нравится говорить. А тебе, человечек?

— Ему тоже нравится, — некромант коротко усмехнулся. — Только он пока стесняется. Правда ведь?

* * *

Сперва профессор пытался сопротивляться — и в какой-то мере это ему даже удалось. Некромант, так и не сумев пробиться сквозь вихрь из "мусорных мыслей", выудил из-под мантии белоснежный платок и вытер залитое потом лицо.

— Сдаю, — пожаловался он гигантской многоножке, которая с искренним любопытством оглядывала камеру. — Элементарную защиту уже пробить не могу. Как же это я домой вернусь? Съедят ведь.

— Ты невкусный, — доверительно сообщил инсектоид.

— Я фигурально, — отозвался чародей, секундой позже добавив, — То есть, меня не будут потреблять в пищу. Но придется мне несладко...

— Тебе не дадут сахара? — сочувственно протянуло насекомое. — Обожаю сахар!

— Мне будет... некомфортно, — хмыкнул колдун и повернулся к профессору. — Ладно, мне надо подготовиться. Никуда не уходи.

Дверь с грохотом захлопнулась, и последнее, что разобрал ученый, был тоненький голос многоножки.

— Но он же и так не уйдет, ты его запер!

Что в устах похитителя означало "приготовиться", профессор не знал, но чувствовал, что скоро его просветят — тщательно, со знанием дела и весьма неприятно.

* * *

— Колдовать, снова колдовать! — многоножка, подпрыгивая, описала полный круг вокруг профессора, привязанного к стальному кольцу. — Ты будешь колдовать?

— Немного, — некромант встряхнул свежевымытыми руками. — Мне стало еще интереснее.

— Интереснее? — пролепетал профессор, с нарастающим отчаянием оглядывая устройство, словно сошедшее со страниц учебника архаичной истории.

— Да, — чародей улыбнулся. — Ты вообще крайне интересный человек. Но неразговорчивый.

— Нам не о чем разговаривать, — ученый пытался сохранять неприступный вид, но получалось не очень. — Разве что ты меня отпустишь и извинишься — тогда я обещаю назначить тебе встречу.

— Я стараюсь избегать ненужных сложностей, — вкрадчиво произнес некромант. Угольно-черная мантия снова зашелестела, и наружу появился причудливо изогнутый нож. — Знаешь, за время моего визита мне так ни разу и не удалось сделать жертвоприношение по всем правилам. Конечно, по большому счету, в вашем мире это неважно, но навыки, — чародей прищелкнул языком, — я теряю навыки!

Он нырнул в ближайшую каюту, вернувшись со складным стулом.

— Наш мир? — профессор почувствовал леденящий холод, словно вместо сердца у него в груди появился кусок льда. Он почувствовал, что незнакомец в черном, говоря "ваш мир", вовсе не имеет в виду Глинстен-Пирс.

— Да, — чародей потер подбородок, припоминая незнакомое слово. — Вы называете его "Вселенная". Я попал сюда случайно, и хочу вернуться домой. Но жизнь у вас изрядно расслабляет — либо я могу решить проблемы без особого труда, либо не могу решить вовсе, и это никак не изменить. У нас, как ты понимаешь, жизнь изрядно разнообразнее.

— Но ты сам говорил, что у тебя были проблемы! — возмущенно заявил инсектоид. — Когда Шахрияру помогал, и когда...

— Я знаю, — холодно отозвался чародей. — Помолчи, хорошо? Единственный, кто не поддался моим чарам так просто — был ты. И теперь мне интересно — смогу ли я решить эту задачу вообще?

Стальное кольцо засияло тусклым золотом, накрыв тело профессора волной боли.

— Итак, я начинаю с самого начала: как тебя зовут?

* * *

Пассажирский кораблик вырвался в космос, на прощание фыркнув маневровыми двигателями. Синтетическая память выплеснула в сознание еще одну порцию фальшивых воспоминаний — теперь от агента требовалось было пройти к туалетам, зайти в крайний справа и заставить сработать детектор дыма. Что будет потом — Мардж не имел ни малейшего представления, но надеялся, что неведомый дирижер все продумал — ведь пока что все шло строго по плану! Под язык легла парочка овальных капсул, которые оказались в одном тайнике с костюмом деревенского придурка. Рот неприятно защипало, а секундой позже между ярко-алых губ начала просачиваться грязно-зеленая пена.

— Мы еще не вошли в гипер... Ой! — излишне впечатлительная стюардесса отскочила в сторону, освобождая дорогу.

— Таулет! — взвыл агент, забрызгивая окружающих пеной. — Надо! Надо!!!

Другая стюардесса, только что выкатившая в проход между креслами столик с напитками, резко прыгнула назад, забиваясь в закуток у аварийного люка — вещи, абсолютно бесполезной в открытом космосе, но совершенно необходимой по стандартам тысячелетней давности. Бывший разведчик для пущего правдоподобия взвыл еще разок и, перепрыгнув тележку, скрылся в туалетном закутке. Теперь оставалось только включить пожарную тревогу — и лучше бы детектору дыма в этом отсеке работать, как положено — у агента не было никакого желания устраивать на борту корабля настоящий пожар.

В полной хлама сумке отыскалась исцарапанная зажигалка, которая, подумав, соизволила выплюнуть язычок прозрачно-белого пламени. Он выглядел совсем несерьезно, от которого клок синтетической подкладки шляпы начал скручиваться черными комками, а в воздухе резко запахло химикатами.

— Ну, давай, — агент Мардж закашлялся. — Что за гадость, а? Сущая отрава!

Колпачок детектора под потолком уже купался в сизом дымке, даже и не думая срабатывать, и радист впервые с момента побега начал чувствовать себя полным дураком. Дверь дернулась — похоже, стюардессы наконец-то оправились от шока.

— Вы в порядке? Вам нужна помощь?

— Ну же, давай! — прошептал агент, отрезая от подкладки очередной клок. — Срабатывай!

Унитаз, на который опирался Мардж, вдруг ушел в сторону. Впрочем, упасть агенту не дали.

— Осторожнее, — радиста бережно поддержали под локоток. — Осторожнее, тут лесенка.

Радист, вытерев слезы, навернувшиеся на глаза от едкого дыма, вгляделся в полумрак: задняя стенка туалетной кабинки отошла в сторону, открыв узенький проход. В нем, скрючившись, сидел лысый, как колено, мужичок. В его руке блеснул витой медальон

— Добро пожаловать домой, сынок. Можешь звать меня Дядей. А теперь — быстро вниз, помоги братцу.

Лестница привела Марджа в приземистый зал, почти сплошь заполненный продолговатыми контейнерами.

— Помогай, братишка, — из полумрака вынырнул долговязый парень в серых шортах. — Обычники уже забеспокоились.

— Что делать? — голова агента шла кругом — так уже было, когда скрытая личность радиста наконец пробудилась. Похоже, сейчас она окончательно приживалась, стирая оригинал.

Парень откинул крышку с ближайшего контейнера.

— Узнаешь?

Внутри лежало тело, удивительно похожее на радиста — вплоть до клоунской одежды. Мардж осторожно подергал растрепанную бороду.

— Ты только что умер от сердечного приступа, братишка, — парень, ежась, запустил руки в контейнер, ухватив труп за ноги. — Давай, помогай — надо засунуть его на твое место.

— Там полно дыма.

— Дядюшка об этом позаботится. Давай, не ленись!

* * *

— Только люди? — некромант перевернул блокнот и застрочил дальше.

— Да, — профессор кивнул головой. — Подумать только — величайший ум вселенной раскрывает сокровенные тайны психики какому-то дикарю!

— Это еще вопрос, кто из нас более цивилизован, — чародей, прищелкнув пальцами, снова наполнил пузатую чернильницу.

— Это очевидно, — профессор едва слышно вздохнул. — Ты слишком хорошо пишешь от руки. Цивилизованным людям такое архаичное искусство без надобности.

Колдун усмехнулся.

— Интересная точка зрения. Впрочем, мне кажется, что ты пытаешься меня заболтать. Так почему только люди?

— Психика более гибкая. Удобно работать, — в голосе ученого впервые с начала допроса прорезался энтузиазм. — Можно вмещать по две, по три личности зараз, замещать оригинальную, создавать ложные воспоминания — просто чудо какое-то!

— Как интересно, — некромант пристально глянул в лицо профессора. — А зачем это?