Бескрылые

— "Досочка"! — Синей плевать кого подкалывать, но увидев взгляд девушки, отворачивается в сторону.

— Эй! Ты видел?

Взгляд исподлобья полный негодования направлен в мою сторону. Чего злиться? Грудь, конечно, не та, чтобы зажмурившись упасть в нее лицом, но и есть, как таковая. Чего ей еще надо? Посоветовал бы девушке сменить ашикаби, что держит бедняжку на голодном эмоциональном пайке, если б могла, а так — да, бяда.

— Беницубаса, у тебя эм-м... кхм... не, ничего не видел.

Удивленно-расстроенное лицо готовое вот-вот заплакать от сознания несправедливости мира. Слезы, набухающие в уголках глаз. Дрожащие губы, сетующие на жизнь, что ее девичье тело, точнее его часть, увидел другой парень, а не любимый Нацуо. Все это выражение девичьей обиды заканчивается закономерным выводом. Во всем виноваты они сволочи, убить плохишей, что не могут быть хорошей жертвой для удовлетворения моих амбиций!

— Меня видел другой парень, не любимый Нацуо... убью. Урою гадов!

С яростью кидается в мою сторону. Отступаю назад, а 105ую блокирует Казехана, чем воспользовалась Хайхане, напав на девушку сзади. Красная с разворота ногой отправляет третью в полет к контейнеру. Третья, сидя на полу, зажимает левой ладонью рану на правом плече. Между пальцев просачивается кровь.

— Ого, что-то не повезло малость.

— Неужто думала с нами справиться?

— Хайхане!

Со своего места, тупо размахнувшись "нашей" бутылкой, бросаю ее в ноги нападающей, что поскальзывается, наступив на нее ногой, и падает. Вот уж чему быть — того не миновать! Все точно по сюжету. Хайхане растягивается на полу.

— Что, совсем сдурела?

— Спать хочу...

— Ну, проклятье... толку с тебя!

Пока дисциплинарный отряд предоставляет нам паузу для всевозможных эротических сцен, подбегаю к третьей и, осторожно приобняв девушку за плечи, говорю своей защитнице: "уходить пора!" Девушка смотрит на меня во все глаза так, словно я только что признался ей в любви. Приходится поторопить: "живее!" Слава Богу — это последняя секирей, с которой я сюсюкаюсь до ее окрыления. Хомуре, если будет выделываться, просто набью морду и поцелую. Хватит в аниме играть! Я и так проявил чудеса терпения, скрупулезно следуя канону. Теперь пойдем по стопам моего звездного гуру, "Звездного путешественника", и познаем свою темную сторону.

— Ага... — Наконец мне отвечают, и мы встаем бежать, не зная куда.

— Вы куда?! Клинок ярости!!!

Беницубаса в бешенстве. Повторяет ту технику, что произвела на мосту, сделав дыру в полотне бетона. Только теперь она пустила свою силу в нашем направлении. Основа ударной волны пошла по верху, разрушив металлические фермы каркаса крыши здания на двутавровые балки, а ее хвост, вспорол полосу асфальта на несколько метров. Это-то железо на нас и посыпалось. Вытолкнуть третью из зоны поражения проблемой не оказалось, а вот остаться на месте самому — да. После тренировок Фудзиты-сана остаться на месте удара было физически трудно, но я справился. Засыпало меня так аккуратно, что даже не заметил удара по голове, только почувствовал кровь, стекающую по щеке. Может и выбрался бы сам, да как-то не по-ашикабски это.

— Ашикаби-кун!

— Лучше бы по-хорошему позвали 88ую!

— Держись! Очнись же!

— Да в сознании я! Беницубаса, если у тебя проблемы со своим ашикаби, то это не лечится. Мусуби здесь ни при чем. Тот бой был твоим выбором. Ты его сделала. А совершать нападение на ашикаби, для того чтобы добраться до его секирей — по-моему против правил. Скоро 88ая станет для тебя вообще не досягаема. А сейчас, ты, беспредельщица, сама создаешь прецедент, разрешающий нападение на своего любимого. Ты дурочка это понимаешь? А если еще раз полезешь ко мне или моим секирей, твой Нацуо покойник — обещаю.

— Что сказал?! Ну, все! Готовьтесь! В порошок...

Ворвавшийся ветер лепестков сакуры оборвал фразу красной на середине, закружился неистовым вихрем вокруг секирей ветра, попутно снимая с меня металлический мусор и поднимая на ноги. Своим последним аккордом он отбрасывает 105ую к своей напарнице, чтобы не возникло желания прервать важный процесс. Казехана смотрит на меня так, словно очнулась от глубокого сна и поняла, что не мир для нас, а мы для мира. Одновременно с этим ко мне пришло понимание — девушка сдала свои жизненные позиции только в плане своих взаимоотношений с ашикаби, в остальном ее придется ломать, так же как и остальных. Хотя и усердствовать с этим не нужно. Не стоит делать из своих птичек подобие Карасубы.

— Что ж, логики здесь нет,... я помню, что ты мне предлагал. Мне все равно, хочешь ли ты меня. Ведь я сама... хочу тебя.

Все это третья говорит, глядя мне, то в глаза, то на губы, и придерживая руками за плечи, видимо, чтобы не сбежал. "Я его слепила из того что было, ну, а затем — употребила...". Зверь баба. Хорошо, что этой девушке своих фантазий хватает и, судя по канону, домогаться комиссарского тела сильно не будет, не то что Тцукиуми, а то кирдык котенку. Все — баста. У меня есть Акицу и Мусуби, а остальным надеяться на лучшее. Девушка заваливается на меня своим... своими... короче хочет поцеловать меня так, чтобы я оказался под давлением ее больших и нежных обстоятельств. Сопротивляюсь, как могу. Переходить с этой дамой в горизонтальное положение еще очень рано, хотя соблазн велик. Прижимаю ее талию к себе так, чтобы почувствовать ее мягкий животик, и делаю несколько шагов назад в направлении стены контейнера. Ну не удержу я ее! Вот моя спина прижимается к вертикальной опоре, а на своем лице ощущаю фруктовое дыхание девушки, которая продолжает свой монолог. Млять, они точно по одной манге учились признаваться в своих чувствах будущему ашикаби.

— Ты переживаешь,... плачешь о нас. И, главное... любишь нас. Ради таких людей мы и живем. Твой ветер пока еще не такой сильный,... зато... он добрый.

Гладит своей ладонью мою щеку и целует, закрыв свои мечтательные глазки. После мученического, с моей стороны, окрыления девятой, этой девушке хочется сделать приятно, учитывая мои возросшие практические навыки в области управления источником. Поэтому без всякого зазрения совести накрываю ее своей аурой, концентрируя свои акрио вдоль тех участков тела, которыми мы так целомудренно прижались друг другу. Добавив в поцелуй немного физической страсти, услышал приглушенный стон, а затем удивленно распахнутые глаза, выражающие всю гамму восторга испытываемую их обладательницей. Похоже, мои акрио для них не только напутствие, питание, сила, но и наркотик. Ее тело конвульсивно подалось ко мне, учитывая, что мы и так стояли, обнявшись, получилось очень сексуально. Но, вот прежний взгляд на вещи вернулся к обладательнице фиолетовых глаз, и она, отстранившись от меня, повернулась к нашим невольным зрителям. Охренительное самообладание, какого я не видел ни у одной своей птички! Над головой девушки кружил маленький вихрь, готовый в любую секунду налиться силой и разнести все вокруг.

— Ветер нашей клятвы, развей темные тучи над моим ашикаби! Вихрь цветов!

А что? Поэтично. "Вихри враждебные веют над нами". В ее варианте больше романтики, но тоже ничего. Главное, что теперь этот ветер станет для нас попутным, когда мы всем дружным табором будем покидать Новый Токио. Реплики членов отряда перехвата тонут в нарастающем шуме ветра, а через короткое танцевальное па, изображенное моей секирей, и после озвучивания ей же применяемой техники покидают пределы склада, да и, пожалуй, района, в плотных струях воздушного потока через заблаговременно проделанную дыру в крыше. Самое интересное, что я успел подсмотреть, как третья делала свою технику "вихрь цветов". В процессе участвовали акрио девушки, небесно-голубым цветом сияя в сером потоке смертельного воздуха. И их было достаточно много. Неужели она может управлять ими всеми одновременно? Такое ощущение, что они работают со своим источником на голых инстинктах. С чувством хорошо выполненного долга, эта свистушка подходит ко мне и, взяв меня под руку, рапортует о завершении миссии, но с явным окрасом игривости в настроении.

— Секирей номер три, Казехана. Принимает тебя как своего ашикаби. И новую любовь! Не покидай меня, ашикаби-кун!

После второй фразы девушка отстраняется на несколько шагов и, призвав свой ветер развевать свои сиреневые волосы, поправляет прическу, желая произвести неотразимое впечатление. Угу. "Кун", значит. Нужно чтобы девушка и дальше продолжала считать меня этим самым "куном", а Мацу рот проволокой зашить. Ну, на всякий... ей это работать мешать не будет, а мне спокойней. Поток холодной воды, окативший нас с головы до ног, поставил точку в ее признании-заигрывании.

— Эй! Как вы там! Минато, Мацу сказала, что все будет в порядке! Казехана-сан теперь с нами?

— Что вы тут вытворяете? Я о тебе беспокоилась, а оказывается, ты всего лишь хотел побыть с этой..., этой любительницей саке!!

— Тцукиуми, Мусуби! Спускайтесь со стороны улицы. Мы к вам сейчас подойдем! — Предложил девушкам убраться со своих зрительских мест, тем самым выгадывая пару минут для завершения нашего интима. Поворачиваюсь к своей новой птичке. Нужно постараться с ней договориться по-хорошему, желательно, безо лжи с моей стороны. — Слушай свистушка, я тебя услышал и понял. Как говорил ранее, я готов был принять тебя в нашу дружную семью и без обязательств секирей-ашикаби, но раз ты решила сделать по-своему, то очень тебя прошу! Не заводи девятую своими шуточками. Не зли 88ую томными эротическими заигрываниями. Следи за языком в присутствии Кусано. С остальными ты и так споешься, если захочешь. Со своей стороны постараюсь сделать твою жизнь приятнее, но без безумств. Хорошо?

— Минато, я в тебе не ошиблась. Ты беспокоишься о своих секирей. Пока, я желаю лишь той же заботы и тепла...

— Договорились. А теперь возьмем пару уцелевших бутылок вина из тех ящиков, что мы с таким азартом разбили вдребезги и поторопимся к нашим подругам, пока у принцессы нервы не сдали.

Послышавшийся во время разговора грохот подтвердил мою догадку, ворота склада были уже раскрыты настежь. Судя по отсутствию следов воды и щепкам, разбросанным в радиусе пяти метров — работа моей радости. Если раньше я опасался импульсивного характера девятой, то теперь пальму первенства моих переживаний уверенно держит в своих нежных ручках 88ая. А я, как назло, в своей прошлой жизни пропустил урок по разминированию взрывных девичьих желаний. Теперь придется делать все наобум, словно в первые дни попаданства. Время идет, а ничего не меняется. Может быть, со мной что-то не так? Ладно, время покажет. А сейчас, привлечь к себе страстные тела моих птичек, потушить их ауры, рассеяв избыток своей энергии, и собираться домой. Будем обмывать пополнение в наших рядах. Хм, тело Тцукиуми в моих объятиях расслабилось, а вот двухъядерный реактор никак не желал остывать. Значит, отправляю остальных домой, готовить ужин. Беру свою двухъядерную женку под ручку и неспеша направляюсь домой. Возможно, разминированием придется заняться раньше, чем я рассчитывал. Но, оказалось — не канон. Скрипнув при торможении, светло серый лимузин с правительственными номерами остановился в пяти метрах от нас. Мда, помниться Минато в сюжете бухнулся без сознания, и его мамашка отвезла тело своего отпрыска в больничку, на диагностику. Вдруг он из перспективного проекта раньше времени выкинется? Тут-то его и наширяют всем необходимым. Суровое лицо Сахаси старшей подтвердило мои опасения. Больничной койке быть! Но не три дня, как кое-кто рассчитывает. У меня дел по горло... та же Мусуби.

— Девушки. Я заберу вашего ашикаби для медицинского осмотра. Если кто хочет, то может своим ходом проследовать за нами. Нам в дороге нужно спокойно поговорить. Минато. Садись в машину!

Покорно сажусь в лимузин, с удивлением отмечая заинтересованные взгляды двух своих птичек и один настороженный Казеханы. Машина, плавно развернувшись, покатила в застенки МБИ. Таками минут пять молчала, кидая косые взгляды на своего сына, отрешенно уставившегося в проплывающий мимо пейзаж. Мне приходилось прикладывать все силы, чтобы казаться безмятежным. Я могу ошибаться, но думаю, что в своей семье Минато был еще тем затюканным женским вниманием тормозом. Буду надеяться, мое поведение не сильно выбивается из того привычного образа, что сложился у Таками о своем сыне. Вот сейчас и проверим. Женщина, вздохнув, закурила.

— Мам, не кури в машине, пожалуйста.

— Раньше ты на дым не сильно жаловался. Хотя это радует! Я уж было подумала, что эта стерва с холодными глазами загнала тебя под каблук, ан нет! Или ты только со мной повзрослел, а со своей секирей ведешь себя как тряпка?

— Мама, ну какая она стерва?! Она нежная и добрая. И у нас все хорошо — Аки меня слушается.

— Да? Это поэтому она уже четыре дня обустраивает себе новое гнездышко? Ты знаешь, что со всеми своими секирей там не поместишься? Или в Идзумо вам Мия кувыркаться не позволяет?

— Ма...

— Ладно, сама виновата. Чувствовала, что не стоит тебя отпускать сюда..., а что у тебя с Мусуби?

— Ну,... она мне нравится...

— Угу, такой же бабник, как и папаша...

— Что?

— Положу тебя в больницу МБИ обследоваться на пару дней, и не спорь! Я вхожу в руководство "Проекта секирей", так что не перечь мне. Да, я не говорила тебе всей правды по поводу своей работы, но теперь ты все знаешь.

— Значит, ты участвуешь во всем этом?..

— Ты многого не знаешь, поэтому не делай поспешных выводов! Данный проект — хороший шанс для любого человека. Хм... тебе вдвойне повезло..., что у тебя столько секирей, но будь спокойнее. Ответственнее, что ли. Все эти девушки эм... они особенные. Не нужно принимать их слишком близко к сердцу, понимаешь? Относись к ним, как к детям — хватит с тебя и одной. Тебе нужно повзрослеть, научиться принимать ответственность за другого человека, но при этом оставаться собой. Учись разделять... важное на данный момент и то, что может подождать. Это я говорю про близкие отношения. Не нужно торопиться.

— Хай, хай.

— Молодец! Вот еще что. Если у тебя будет возможность, то помоги Хомуре — он живет с вами в поместье. Он хороший секирей, хотя бывает, горяч через меру. Навязывать себя ему не надо, но если получится...

— Хорошо, понял.

Оставшееся время провели в молчании, а я размышлял о словах матери Минато. Интересно получается. Возможно, что отпуская своего сына в Новый Токио, Сахаси рассчитывала именно на такой поворот событий. Что это за шанс такой? Сдохнуть, случайно попав в разборку между секирей? Мусуби с чего упомянула? Она же не может быть в курсе всех моих внутренних дел? Официальным медицинским учреждением МБИ оказалась городская клиническая больница скорой медицинской помощи Нового Токио. Отконвоировали на четвертый этаж кардиологического отделения. Внимательный сухощавый старичок, осмотрев меня, сдал на руки двум медсестрам. Взяли кровь, сделали кардиограмму. Про какие два дня говорила Сахаси мне вообще непонятно! Вот в палату заскочили девятая и 88ая. Словно подгадав момент, следом за ними зашла Таками.