— Отправлять и получать письма и срочные послания.
— Сколько угодно, но с обязательной перлюстрацией.
— Заниматься магией, иметь доступ в библиотеку, лаборатории магоемких сплавов и рунной артефакторики.
— Да это какой-то...
— Режим наибольшего благоприятствования. Учти, тебе это будет выгоднее, чем даже мне. Прикинь, все время, что не сплю и не ем — работаю. Не на себя — на Контору! Это же горы своротить можно.
— Горы не надо. Ты лучше Альфлед найди.
Ну-ну, режим... Если не смотреть на показную роскошь, то как в шарашке. Но Дерек уверен, что это ж мне дохренища свободы, удобства и прочих печенек. Вот вам и адепт Хаоса — такую систему создал, что тоталитарные режимы Земли нервно курят в углу. Вообще картина интересная складывается. Артас не считает его переметнувшимся к противнику, но Арагорн им, в целом, доволен, назвал "цепным псом в нужном месте". Крепко связан с потомками Альфара, который был ставленником Арагорна, и удовлетворен своим положением, хотя Артас назвал его неудачником, и тот согласился. Артас хотел бы его заменить, но пока не знает, кем, потому что предлагать мне столь серьезную должность, даже в далекой перспективе, можно только от полного отсутствия кадров.
Вот шепчет моя интуиция, что наименования "Порядок" и "Хаос" в данном случае не несут никакого смысла, тут они вроде наклеек на бутылках с соком, из которых один "натуральный", а другой "обогащенный", но оба разлиты из одной и той же цистерны, и не факт, что в ней вообще был сок, а не смесь подкислителя, подсластителя, ароматизатора и фиксатора. Это аргументы "контра". А что у нас "про"? Дерек не мог поступить иначе — его знания и опыт говорили об одном: чем надежней организована структура власти, тем стабильнее само государство, чем лучше контроль и неотвратимее наказание — тем честнее граждане. Все его юношеские идеалы давным-давно разбились о жестокую реальность, иначе бы его тут сейчас не было. Возможно, не было бы и самой Империи. Дерек, с гораздо большим правом, чем некий "король-солнце", может сказать: "Империя — это я". Так что ломать нельзя — получим "перестройку" на новый лад. Остается только незаметно и последовательно изменять ситуацию. Помнится, Арагорн сказал, что я обязательно наткнусь на все местные косяки, так что остается понять их причину — и исправить, если возможно. Всего-то! Божество устранилось, а я вот взялась... а еще я очень скромная...
Да. Информации по мироустройству не хватает, но я знаю, кого теребить. Пригасила свет, легла на кровать, закрыла глаза... На внутреннем экране четко проявилась знакомая, зеленая... физиономия Сан Саныча — орка. Я прикоснулась к ней, впилась вниманием, дернула, потянула. Забеспокоился. Заоборачивался. Зашевелил губами. И пропал из виду. Дотянулась опять, дернула еще энергичнее, требовательнее. "Саныч! Так тебя и этак! Смотри сюда, чудо зеленое!" Слышу — то ли стихи читает, то ли заклинание: слов не разобрать, только ритм. Держусь за него взглядом и дергаю во все стороны, кабы такое в реале было — брылями бы захлопал. Но я не в реале, увы... Снова исчез со внутреннего экрана... Неуловимый Джо, в муравейник тебя... и задом, и передом! Внезапно — ффффух! И грохот.
— Э-э-э... Ты помирать собралась?
Ну, наконец-то. Явился. Можно расслабиться. Открываю глаза, сажусь на кровати:
— Достучалась. Со мной все великолепно, кроме одного: я попала в шарашку. Не ту, конечно, классическую, а вот в такую роскошную, но суть-то от этого не меняется. И нам бы с тобой поговорить где-то не здесь, потому что прослушка, проглядка и прочая про... сам понимаешь. Ну, очень надо. Вопрос касается нашей знакомой скотоводки. Она тут нагадила, как стадо слонов.
Орк встает с четверенек:
— Угу, понятно...
Под ним, над ним, вокруг него обнаруживается куча духов, и не только воробьиные сычики. Пуховый комок зависает у него перед лицом:
— Только быстро, — отмахивается Саныч.
Непонятно откуда выкатывается эфирный дед — колоритный клыкастый орк в классическом шаманском прикиде, на котором столько всего понавешено, что и не разберешь, что надето.
Дух озирается, жует губами, только языком не цокает, и вдруг изрекает:
— Богато живешь, девка!
Подмигиваю деду, привыкла уже к обитателям тонкого мира:
— Это не я богато живу, а служба безопасности. Я тут — квартирант на правах то ли скрываемого, то ли пленника. И мне пылесборники без надобности, лучше бы в нормальную рабочую обстановку. В лабораторию или на полигон, на свежий воздух. Если тут начну чудить, магуйский спецназ сбежится, — а ведь и правда, напряжение сгустилось в воздухе как перед грозой. — Кстати, думаю, они уже задергались, и малая звезда с поддержкой стрелков сюда топает. У нас полторы минуты на сборы.
Шаман склоняет голову набок и прислушивается. Видно, что понял дед только одно — сюда кто-то идет. И встречаться с этим кем-то он абсолютно не хочет.
Саныч молча вытаскивает из-за пазухи кристалл, дух шамана тонкой струйкой втягивается туда, за дедком ныряют и сычи. Один, правда, остается. Совенок, пометавшись по комнате, находит какую-то щель и прячется в нее, как раз рядом с плетением "рыбьего глаза". Орк берет меня за руку, и сердце пропускает удар. Да что ж это за жизнь такая? Нам достаточно даже не соприкоснуться, а лишь приблизиться, чтоб тряхнуло, как 220 без изоляции. Меня-то точно, его, вроде, нет. Хорошие у него руки, красивые. Ладонь широкая, твердая, трудовая, пальцы короткие, но цепкие, и все он так ловко делает... залюбуешься. И теплые они у него всегда, как от печки. Окидывает меня критическим взором — ну, да, форма крепко помялась и штанины снизу заляпаны, но последнее не особенно заметно — на классическом-то хаки.
Бормочет что-то под нос, а потом — мне, вслух:
— Глаза закрой.
Головокружительное то ли проваливание, то ли полет кандибобером через голову, и глаза открываю уже в Тумане. До того бывала здесь только в тонком теле, а теперь, гляжу — и вижу наши совершенно реальные сцепленные руки, реальный и засаленный донельзя Сашкин поддоспешник и... странные камни, напоминающие дешевый аквариумный грунт. Да, кстати, валяемся мы оба на камнях, он — в позе лошадки, я, как всегда, боком и рукой приложилась. Поднимаемся, отряхиваемся, одергиваемся.
Глава III. Романтическая прогулка.
Туман сухой и безвкусный, но ощущения от него то ли знобкие, то ли... да, он и из физического тела энергию тянет. Гадость, в общем. Аж перетрясло. Осмотрелась, гляжу, вдалеке мерцает что-то мутное, неопределенно-розового цвета, как киселя в молоко плеснули.
— Давненько я тут не была, — говорю. — Это что там за красное белеется?
— Костер, — отвечает Саныч. — Рядом с ним — точно ни одна тварь Хаоса не сунется.
Повернулась к нему, нахмурилась. Как же надоели эти пафосные названия! Так и чувствуется в них что-то пропагандистское, времен "холодной войны". Кто застал — тот поймет. И те, и другие такую лапшу вешали, да с таким пафосом, что хотелось раз и навсегда выкинуть и радио, и телевизор... нет, телевизор было жаль — по нему "Солярис" и "Шерлока Холмса" показывали.
— А как насчет тварей Порядка? — спрашиваю. — Ты, конечно, прости, но мне все меньше нравятся эти названия из заглавных букв. Я ощущала — один раз — близость действительно Великой. Это нечто... столь огромное и при этом однозначное, что два-А рядом с ним — игрушечные клоуны в разноцветных одежках. Но это я так, к слову. Пошли.
Ухмыляется. Надо мной-то ржет — ладно, не гордая, а вот над Смертью потешаться, которая не божество даже, а сам принцип — это он зря. Просто не видел, не ощущал. Если одно па их танца по времени занимает вечность, и вечностей этих — не одна и не две.
— Какая разница, кто из них круче? — пожимает плечами. — Нам бы в своих проблемах разобраться. Если эти... типа-великие... не напрягаются на "два А", то значит, им так надо. Каждый играет свою игру.
Н-да... переоценила Сашу, не ощутил он, не понял смысла. Хотя, возможно, именно Великие и помогут нам против божеств-олицетворений. Между делом, не глядя, как откидывают прядь волос. Просто чтобы не нарушалась гармония их танца.
Около костра все напоминало обстановку неосознанного сна средней паршивости. Валуны, пыль, нарочитая заброшенность. И костер, как рисунок над очагом папы Карло, только трехмерный. А пламя неизвестно откуда горит, и форма лепестков повторяется с хорошо заметной периодичностью. Может, еще разок намекнуть, и на второй раз поймет?
— Когда не мешают их танцу, — говорю. — Мы для них антураж. Финтифлюшки на занавесках. Когда мешают... Смерть передала Фалль щелчок — это помимо того, что все вернула назад во времени — и ту чуть не расплющило...
Да, либо не верит, либо не хочет понимать. Прямо говорю — тут не то, что орк, горный тролль догадается! Значит, зайду с другой стороны. Весь этот на коленке сделанный антураж, который меня уже выбешивает — неужели не наводит на размышления? Обхожу так называемый "костер", обнюхиваю — ну, да, если бы это было во сне — сразу бы осозналась, настолько все схематично. Говорю:
— Не пахнет! Огнем не пахнет, дыма нет. И туман — подделка, и огонь — подделка... Саныч, а это точно не Фалль сотворила? Какое-то ненатуральное все. И щит этот — прямо как из компьютерной игрушки.
Давно уже его заметила, а сейчас подошла, попинала малость, наклонилась, чтоб рассмотреть. Так и есть — царапины и зарубки на нем как в фотошопе "штампом" размножены, текстуры повторяются, одно только вносит разнообразие — нацарапанные по-русски стишки и пометки в стиле "здесь был Вася". Еще один жирный намек на то, что межмировая ментальная связь — не роскошь, а жизненная необходимость. А то эти "младшие" используют нас, как безмозглые инструменты, втемную, и потом остается только совестью мучиться, а исправить ничего нельзя.
Саныч, вроде, пытается объяснить, а по моему мнению — просто уходит от разговора:
— Не то, чтобы подделка... вещества нет, точно. Иллюзия. Но иллюзия на основе сути. Огонь, по крайней мере, — сильная шняга. Лучше любой химчистки чистит.
Поддерживаю эту нить разговора, переводя ближе к собственным мыслям:
— Знаешь, на что тут похоже? На картинку с обложки диска. Некий символ чего-то нематериального — но чтобы с другими не перепутать.
— Игрушка? — переспрашивает. — Похоже. Тебе, смотрю, тут не катит... Ладно... Девушка, можно пригласить вас в чайную?
Вот же хрюк... психолог... нет, бери круче — психиатр, умеет управлять ходом беседы. Ну, вы выделываетесь — и я буду. Изображаю жеманную барышню с парасолькой:
— Ах, как любезно с вашей стороны! — но долго не выдерживаю, фыркаю, киваю. — С тобой, Саныч — куда угодно. Пошли!
Если уж доверять здесь кому, то орку Сашке, единственная абсолютно надежная личность. Я знаю таких. Пока сам не подличаешь — они тебя не подставят. Был у меня знакомый в... нет, не стану сдавать хорошего человека, мало ли кто эту писульку прочтет.
Отошли в сторонку, костер почти мгновенно стал мутно-розовым пятном, а туман сгустился. И тут фрррых из тумана! Здоровый богомол прямо на Саныча свалился. И давай ему в ухо что-то скрежетать. Вот уж не думала, что насекомыши иначе, чем ногами, звуки издавать могут. Впрочем, тут все не то, каким кажется. Туман — место иллюзий. Нарочито игровая локация. Кстати, об играх. Надо спросить — вон, насекомый уже наскрипелся, можно влезть в разговор.
— Угу. Понял, — говорит ему Сашка.
Богомол швыряет какую-то какашку Санычу на ладонь, машет лапой, будто отдает честь, и одним прыжком исчезает в тумане. Ладно, чужие игры... Сашка смотрит на меня, ждет, что спрошу. Спрошу, но не об этом.
— Да, кстати, — заметно напрягся. — Ты по сети рубился или по полигонкам шастал? Или как я — больше в солдатики?
Секундное замешательство.
— Я вообще на компьютере играть не люблю. И так работа сидячая. Разве что в "хирсы"...
Н-да, тут уж я — дикий пользователь. "Герои", что ли? Кроме "Вархаммера" только "Квак" и "Контру" знаю. Ах, да, еще восьмибитные танчики! Но все это чушь, важнее — как он сам воспринимает игру.
— Так о чем мы? — продолжает. — Да, о полигонках... ну, по лесам бегали, эльфов гоняли... зеленых чертей тоже. Иногда. Ладно, давай руку.
Подхватывает под локоть и делает шаг. Опять взялись за руки, опять мне по нервам врубило. Нет, это не эмоции или не только они, тут еще энергетика, как у двух разноименных зарядов, каждое прикосновение — короткое замыкание. Но, блин, какой кайф... мазохистский, должно быть. Хорошо, что на этот раз хоть не грохнулась. Перед глазами радуга, будто луч кинопроектора взглядом словила. В следующий раз надо за него покрепче цепляться, а то каждый переход — испытание на прочность. Промаргиваюсь, зрение приходит в норму.
Комната, по виду — вариант деревенской гостиницы с привкусом восточного колорита, из-за тростниковых циновок. Окна тоже ими занавешены, а кровать и стол все-таки есть, не совсем "жилище народности мяо". На столе песочные часы и открытый самодельный блокнот на кольцах. Видно, что не просто так лежит.
— Вот и я — тоже, — заканчиваю фразу. — Здорово ты проходишь, как финский нож. Да, насчет игрушек: мне чем ощутимей — тем лучше. Потому и Ваху забросила. Как-то не чувствуешь себя на месте пластиковых солдатиков. А животина в тумане — это кто? Неписи или личности? И тут — твой мир или где?
— Попрыгунчик? — Саныч удивлен, что, никогда не слышал термина "непись"? — Один из мозголомов... вроде, воякой был. Нормальный мужик.
Ага, все они нормальные. Мозголомы в особенности. Название обязывает. У нас полная Контора медвежатников черепной коробки, только вот насекомых среди них нет, да которые еще и "вояками были". Ладно, отложим этот вопрос, а то вон удивляется — что же я так озираюсь. Да просто думать сподручнее, когда глазами водишь, заодно и обстановку фиксируешь.
— А это... здесь я вроде живу, — замялся, бедняга. Я что, как наши конторские стала? Засмущала орчину... — Комнату снимаю, когда в Эльтуроне. Пошли вниз, только сделай вид, что все нормально. Хорошо?
Ага, своевременное предупреждение. У него ж сразу после перехода одежда сменилась. Сама. Перетекла, как иллюзия. Все страньше и страньше. Халат новый цветной, пояс широкий, шелковый — красавчик, из-под ручки поглядеть! Ну и оружие, "флорентинка" по-восточному: сабля и кинжал. Вешает на стену щит, снова подхватывает меня под руку. И — в темный коридор. Привыкла я к комфорту в Империи — магические светильники, как лампочка ильича, в каждом доме.
Тут меня Саныч опять удивил — начал хлопать дверями, изображая, что мы откуда-то сюда пришли. Неужели внизу ни одного мага, который может просканить "эфирную карту"?
— Прошу... — снова берет меня под руку, но я сдвигаю его ладонь до запястья, и обхватываю сжатые пальцы. — Как там у вас к дамам обращаются? Или к командирам? А то не апой же тебя звать — молода слишком.
Молода... Когда ж ты сам это поймешь, зараза клыкастая...
— К магам одинаково обращаются, — отвечаю. — И к мужчинам, и к женщинам — вэль. От "вейлих" — диктовать волю, — да, что-то официальщина вышла. — Общество у нас довольно жесткое сверху и разгильдяйское снизу. И в армии никто не смотрит, мужчина ты или женщина, требования одни. А ты... — киваю на его потуги имитировать приход и уход. — У нас такое бы не прошло, имитировать присутствие нужно как минимум овеществленной иллюзией. Будет к тебе пара вопросов... Но пока, — улыбаюсь. — Пошли, уважаемый, да придумай, кого мне тут из себя строить.
