В полночь ворота крепости распахнулись. Стройными шеренгами, плотно сомкнув щиты, выступали каралдорцы. Глаза настороженно блестели из-под шлемов, пальцы сжимали рукояти мечей. Артур со смешанным чувством облегчения и досады смотрел, как они уходят. Крепость "Сломи зуб" вновь принадлежала ему. Война закончилась, но назвать мир "победным" он не мог.
* *
*
Ой, да где же взять золота — наполнить карманы бездонные! Ой, да где же взять снеди — насытить рты ненасытные. Стучат топоры по всему королевству. Падают со стоном вековые сосны. Полнятся леса криком избиваемых зверей. Умирают от истощения люди на серебряных рудниках. Впитывает земля и не может впитать кровь, пролитую на полях сражений. Проклята будь людская алчность! Каменеют сердца, одержимые страстью к наживе. Злоба и зависть поселяются в них. Жестокость. Ни дерева, ни зверя, ни человека не пощадят.
Возвращается король в столицу. Возвращается с дружиной своей. Идет от крепости к крепости, от города к городу. В Карсии страшное зрелище открывается ему. Нескончаемой вереницей тянется похоронная процессия. Везут гробы за гробами, вся округа превратилась в одно большое кладбище.
— Черная хворь? — пугается Артур.
— Да, — отвечает Донк, получивший титул и владения по просьбе Магистра.
Недаром хлопотал Магистр, чтобы Драйму передали земли Ольшез. Уже многократно напоминал Артуру: сын вашей кормилицы стал лордом, пора наградить усердие моих друзей.
— Черная хворь, — подтверждает Донк. — Только не у нас, а у каралдорцев. Граница проходит по реке, брод рядышком, я и позволил свозить покойников к нам.
— Умерших от черной хвори? — кричит Артур.
— Конечно, опасность заразы есть, — безмятежно отвечает Донк, — зато доход каков. Каралдорцы платят золотом.
Печальна участь Донка. Артур приказывает повесить его на воротах крепости. Оставив в Карсии отряд во главе с Эгилем, идет дальше.
Везде одно и то же. Дороги разбиты. Лучшие посевные земли отданы приближенным Магистра, и те на бывших пахотах возводят замки. Торговцы держат такие цены на зерно, что люди умирают с голоду.
Артур теряет терпение. Делает то, чего короли уже много лет не делали. Вводит в Арч дружину. Бледный, трясущийся Глава городского Совета приветствует короля. Глава Совета стар, поставил его еще прежний государь. Дом его — лучший в городе, а за последний год Глава купил еще пять, и все каменные, двухэтажные.
Артур не может говорить, голос срывается на крик.
— Как вы допустили! Люди мрут от голода. Мрут, как мухи. Старики, дети. Женщины готовы отдаться первому встречному за кусок хлеба. Сколько старшина торговцев заплатил вам, чтобы закрыли глаза?
Глава Совета изгнан из города, ночью бегут и несколько торговцев. С дверей амбаров сбиваются замки, часть зерна бесплатно раздают горожанам, часть развозят по ограбленным деревням. Главой Совета Артур назначает Хорта, дает отряд в помощь городской страже.
Сделанное не приносит Артуру облегчения. Понимает: встал на опасный путь. Силой долго не продержишься, да ничего и не добьешься. Слишком многие напрочь забыли о чести и думают лишь о наживе... Непрерывно говорят о деньгах. Сколько купил, сколько продал, сколько получил... Даже маленькие дети что-то бесконечно продают и покупают друг у друга.
В Баттии к королю прибыл гонец Магистра.
Артур, полуодетый, стоял посреди комнаты. Он только что вернулся — ездил осматривать городские укрепления — и едва успел снять потную, запыленную одежду. Услышав о появлении гонца, Артур засмеялся отрывисто и зло; велел звать и гонца, и городских старшин, дожидавшихся уже добрый час.
Трое упитанных, круглоголовых горожан, дивно напоминающих Магистра, переступили порог в ту самую минуту, когда в другие двери входил гонец.
Слуга подал Артуру серебряный таз и кувшин.
— Мои воины, — сказал Артур, принимая в ладони первую струю воды и окуная лицо, — мои воины до сих пор раздеты и разуты...
Он наклонился над тазом, и слуга выплеснул ему на затылок вторую порцию ледяной воды.
Горожане переглянулись — удивленно, почти негодующе. Так грубо низвести их до уровня обычных смертных. Их, упивавшихся сознанием собственного величия. Да на них, хозяев города, целый год никто без трепета взглянуть не смел.
Артур вытер лицо и волосы, бросил на пол скомканное полотенце, посмотрел на старшин злыми прозрачными глазами.
— Вчера мы имели честь доложить Вашему Величеству... Городская казна пуста...
Артур принял из рук гонца свиток, переломил печать, пробежал глазами первые строчки.
— Надеюсь, Ваше Величество не пожелает, — продолжал Глава Совета, — окончательно разорить горожан.
Артур поднял глаза от свитка.
— О, нет, — он улыбнулся; кинул через плечо Драйму: — Магистр поздравляет нас с победой.
Снова повернулся к старшинам.
— Полагаю, те гнилые кожи, что вы умудрились продать втридорога, должны были вас троих неплохо обогатить. Опять же, деньги, предназначенные на постройку дороги и укрепление двух разрушенных башен, куда подевались? Даю вам три дня сроку. Если не изыщите средств, мои воины изыщут сами. Начнут с ваших домов.
Старшины побледнели.
— Ваше Величество, это разбой.
— Разбой? — переспросил Артур. — По-вашему, я поступаю дурно? Неужто вы признаете разницу между хорошим и дурным? Я полагал, вы различаете лишь выгодное и невыгодное.
И, невинно улыбнувшись, Артур вернулся к письму Магистра.
"До меня дошли слухи о событиях в Арче. Позвольте, Ваше Величество, указать на совершенную вами ошибку. Богатые люди — опора государства..."
Артур вновь засмеялся странным, коротким смехом. Показал письмо побратиму.
— Как тебе это нравится, Драйм? От века считалось: государство держится на честных людях.
— Кто богаче Магистра? — вздохнул Драйм. — Много помощи от него получили, когда отбивались от каралдорцев?
— Ему все мало. Жадность ненасытна.
Губы Артура еще шевелились, произнося эти слова, когда новая мысль поразила его. "Государство держится на честных..." Однако он сам возвеличил Магистра, помогшего подло обмануть принцессу. Заведомому негодяю доверил высшую власть.
Невидящими глазами смотрел Артур на тихо совещавшихся старшин. Те недобрыми взглядами окидывали поджарую фигуру короля. На боку Артура багровел рубец, и каждый из старшин думал: "Что бы стреле прийтись на ладонь выше".
Слуга поднес вишневую рубаху, Артур машинально подставил руки, слуга накинул одежду. "Всеми делами в королевстве заправлял Магистр, — думал Артур. — Мне не до того было — воевал. По сути, я оставался только полководцем. Правил Магистр".
Эта мысль ужалила ядовитой змеей.
"Я боялся, что королем станет Стрелок. Не желал повиноваться бывшему охотнику. И повиновался Магистру!"
Старшины обратились к королю с просьбой об отсрочке.
— Неделю...
— Три дня, — непреклонно повторил Артур. — И не вздумайте переложить оброк на плечи беднейших горожан. Всю сумму внесут двадцать самых богатых семей.
И снова старшины склонились голова к голове, советуясь. Артур едва терпел их присутствие. Он должен был немедленно разобраться: что творилось с ним эти полтора года? Почему ничего не видел, не понимал?
Артур мерил шагами комнату, слуга с белоснежной курткой в руках ходил за ним следом. Гонец Магистра, прислонясь к косяку, ждал ответа.
Артур тер лоб, сжимал и разжимал кулаки. Когда и почему он ослеп?.. Когда решился на убийство? Нет, раньше. Когда уговаривал Аннабел отложить свадьбу со Стрелком?
Что же он натворил! У Аннабел тогда умер отец. Она искала помощи у человека, которому доверяла, у друга детства. А он ее предал. Готов был предать не однажды. И лучше ли поступил с маленькой Плясуньей? Это по его милости актеры голодают. О Стрелке с Менестрелем и говорить не приходится.
Артур больно ударился коленом о скамью, остановился. Мантия Великого Лорда! Все началось, когда он пожелал стать Великим Лордом. В тот день и час откликом на его желание явился в замок Магистр.
— Ваше Величество, — кланялись старшины, почернев от злобы, — все будет исполнено.
— И не вздумайте подсунуть побитую молью ткань на плащи или гнилую кожу на сапоги, — напутствовал их Артур.
Опустился на скамью, растирая коленку. Он считал себя необычайно умным и ловким. Оказался — последним глупцом. Потому что зло всегда глупо. Причиняя страдания другим, нельзя получить ничего доброго и прекрасного для себя. Ему казалось, за власть, за венец жизни отдать не жалко. Много ли радости принес ему венец? Был ли он счастлив хоть минуту? Потерял друзей, любимую и, наконец, то, к чему так страстно стремился — само королевство.
Что теперь? Полное, отчаянное одиночество. Аннабел его презирает, Плясунья отвернулась. Даже Драйм, хоть и рядом, но уже не заодно.
— Ваше Величество, — решился напомнить о себе гонец, — будет ли ответ?
Артур холодно взглянул на него.
— Нет.
Уходя, гонец столкнулся с человеком в запыленном плаще.
— Ваше Величество, — выпалил прибывший с порога, — обоза с пшеницей не будет. Лорд Расс не пропускает обоз беспошлинно через свои земли, а у лорда Ледума нет денег — заплатить.
— Я не понимаю, что происходит! — заорал Артур. — Или я уже не король? Королевство раздроблено на куски, везде свой владыка — творит, что пожелает. Драйм, скачи в Расс.
— Что я стану делать со своим маленьким отрядом у стен Расса?
— Предупредишь лорда: если не пропустит обоз беспрепятственно — увидит у стен замка всю нашу дружину.
Слуга, наконец, изловчился и накинул на Его Величество куртку.
* *
*
В конце апреля Артур во главе королевской дружины подъезжал к столице. Казалось, снег еще только успел сойти, но уже вовсю пробивалась молоденькая травка. Прозрачный лес подернулся дымкой первой зелени. Почки выпустили клейкие листики, темные ели опушились яркими кисточками. Высоко в густой лазури весеннего неба шумели кроны сосен, на бронзовых стволах выступали капли смолы. Доносились протяжные крики возвращавшихся птичьих стай.
С болезненным нетерпением ждал Артур, когда появится из-за холмов золотой лев, поднявшийся на задние лапы. С детства привык, возвращаясь в город, отыскивать глазами этот флюгер на замковой башне. Золотой лев означал: путешествие окончено, он дома. Артур считал домом королевский замок, а вовсе не гранитную цитадель далеко на западе, в краю яблоневых садов, доставшуюся в наследство от отца.
Вот и гребень холма. Артур невольно натянул поводья, за ним остановился и весь отряд.
Золотого льва Артур не увидел, его заслонял зубчатый парапет тучной башни замка Магистра. У Артура сердце сдавило — словно получил недобрый знак.
Дружинники посматривали на короля, недоумевая, почему он остановил их на подступе к столице. Артур приказал двигаться дальше.
За время полуторамесячного переходя от Рофта до столицы, воины успели отъесться и уже не напоминали собственные тени. Короткие военные плащи были сброшены, сияли новые доспехи — старшины Баттии изыскали необходимую сумму. Знаменосцы несли штандарты с черным львом и алыми маками. Мерно звучал перестук копыт, отряд шел на рысях, лишь у самой городской стены Артур велел пустить коней шагом. Тонконогий белоснежный Турм изгибал шею, потряхивал головой, пофыркивал — тоже рвался домой.
В столице царило волнение.
— Уж лучше бы не возвращался, — говорил один лавочник другому.
— Тебе что, по душе Магистр? — возражал тот.
— А ты хочешь, чтобы король ввел в город войско, как в Арче? Хочешь, чтобы дал разграбить твои лавки всякому сброду?
Среди горожан победнее тоже велись споры.
— Нет, Магистр много для нас сделал, — говорил ткач своей жене. — Смотри, сколько дешевых постоялых дворов выстроил — любой бедняк, даже нищий сможет найти приют на ночь.
— Зато бедняки и нищие появились у нас благодаря Магистру, — возражала жена, складывая полотно. — Кстати, с этих дворов Магистр неплохой доход имеет. А строят их прескверно, на днях в одном стена обвалилась, погибли люди... Зато себе Магистр по всему королевству замки возводит, небось, ему на голову не обрушатся...
— Да кто он такой, этот Магистр? Откуда взялся?
Гудит город как растревоженный улей. И все же — возвращается король, возвращается с победой. Никто, правда, не красит стены домов и не надраивает вывески, зато цветных лент и флагов вдосталь, странно выглядят их яркие пятна на облупившихся, грязных фасадах. Лишь дома знати да недавно разбогатевших торговцев оштукатурены заново.
В доме Оружейника царит веселье. В город пришли актеры — не выступать: отдохнуть и повидаться с друзьями. День и ночь звучат рассказы, как припев повторяет Скрипач: "Представляете, нас спас Драйм!" Слушает, крякает, качает головой Оружейник, хлопочет у очага Гильда. Труппе Овайля не разместиться в доме, Оружейник отводит актеров к своим зятьям.
Одна беда — Стрелка нет в городе.
— Не может, видите ли, сидеть в четырех стенах, — сетует Оружейник. — Уже неделю в лесу пропадает, хоть бы догадался зайти... И Плут с ним.
— От лорда Гаральда нет известий? — спрашивает Менестрель.
— Стрелок ездил к нему, сказал, что вельможа в столице не появится.
— Не приедет встречать короля? — хмурится Менестрель. — Дурной знак.
Тут открывается дверь, и в трапезную входят невозмутимая Гильда и смущенная Плясунья. Два дня, запершись в комнате Гильды, они мастерили что-то. И теперь показывают мужчинам огромный венок из пламенеющих лоскутков. Алые маки.
— Надо же украсить дом по случаю праздника, — поясняет Гильда.
Плясунья молчит и смотрит в сторону. Музыканты переглядываются.
— Гм, — произносит Оружейник.
— Очень красиво, — великодушно и весело хвалит Менестрель.
Венок водружают над входной дверью. Девушки, смеясь, убегают наряжаться к празднику.
Королевский отряд въезжает в город, а навстречу, из ворот замка выходит Магистр со свитой. Магистр в обычном черном одеянии, выступает горделиво, голову держит высоко. Лицо его выражает полное пренебрежение к хвалебным или насмешливым выкрикам черни. Магистр — пеший. В седле он держится неуверенно и понимает: рядом с таким наездником, как Артур, будет смотреться незавидно.
Оба шествия встречаются; всадник на тонконогом белом коне, в алом, расшитом серебром плаще, чуть склоняет голову, отвечая на приветствие Магистра. Толпа недовольна. По мнению многих, королю следовало бы спешиться, таким образом выказать уважение человеку, на чьи плечи свалил все тяготы правления.
— Изволит ли Ваше Величество присутствовать на празднике? — спрашивает Магистр.
Артур милостиво соглашается. Вводит дружину во двор замка и с благодарственной речью, как от века поступали все короли, обращается к воинам. Потом отряд полагается распустить и вечером устроить пир.
— Вы поступите так и на этот раз, Ваше Величество? — подъехав вплотную к побратиму, тихо спрашивает Драйм.
Артур небрежно кивает.
— Разумеется.
— Но, мне кажется, Магистр... — решается возразить Драйм.
— Он не осмелится... Да и к чему? Что такое Магистр — без меня? Я возвысил его, случись что со мной, и лорды втопчут его в землю.
