Вопреки Узы (полуфабрикат)

Лок, увлечённый процессом, опомниться не успел, как оказался на спине. Ещё спустя пару секунд Марк вошёл в него и начал двигаться, придерживая под колено и неторопливо, подразнивая, вбиваясь в его трепещущее тело. С каждой секундой темп всё ускорялся. При этом бреанец не забывал ласкать мужа. Лок буквально плавился от удовольствия, всё громче стеная и охая на каждом толчке. Его пальцы елозили по постели, то царапая обивку дивана, то вцепляясь в край одеяла и комкая его.

— Хорошо тебе? Хорошо?

— Да... Ещё... сильнее... не сдерживайся... Теперь можно...

Но и этого охваченному огнём страсти аналитику показалось мало! Лок подтянулся, обхватил мужа за шею и прижался к груди. Поняв намёк, Марк сел, не разжимая объятий, Лок обхватил его ногами... Громкие хриплые надрывные стоны и прерывистое дыхание слились со шлепками плоти о плоть. Боги, можно себе представить, как это всё выглядит со стороны... А, впрочем, не всё ли равно?

— Марк... любимый... я больше не могу...

— Я... тоже... Сейчас...

Резкий двойной вскрик разнёсся по комнате — кончили они практически одновременно. Лок, зажмурившись, сжал мужа, чувствуя, как его плоть пульсирует внутри, выплёскивая своё горячее семя, как его собственная сперма забрызгивает их обоих... По стояку трубы тут же застучали. Однако "супругам" было наплевать на всё. Как только стихла последняя судорога дичайшего оргазма, они повалились на скомканное одеяло, тяжело дыша и не спеша расцепляться.

— Я люблю тебя... — выдохнул Лок в шею мужа, блаженно закрывая глаза и чувствуя, как постепенно выравнивается ритм биения его сердца.

— Люблю тебя... — эхом отозвался Марк, прижимая его к себе ещё плотнее. — Никому тебя не отдам.

— И что мне теперь делать? — Марк лежал на спине и устало курил, поглаживая расслабленную спину мужа. Лок опустил лохматую голову на его грудь и водил по ней самыми кончиками пальцев. Он был неописуемо счастлив. — Я же нарушил всё, что только мог... Кто я теперь?

— Ты тот, кого я люблю. Остальное неважно.

— Я вообще-то не об этом. Я же правоверный, посвящение проходил, клятвы давал... А теперь... Ты не думал об этом?

— Думал, но редко. У меня же и другой работы было навалом... и ты...

Лок, похоже, начал потихоньку приходить в себя и настраиваться на нормальный человеческий эмоциональный режим — в тихом голосе появились привычные нотки.

— И как, по-твоему, всё это можно объяснить? Я не смогу нормально жить с тобой, не имея точки опоры. Почему мои боги так поступили?

— Ты ведь читал книгу про эфир. Помнишь главу про энергообмен и циркуляцию душ? — Лок привстал и взглянул на своего мужа.

— Да.

— А помнишь главу про рождение детей?

— Да. В момент зачатия в клетке начинает формироваться душа, на которую оказывают влияние частички, полученные от обоих родителей, промысел Высших Сил, а также обстановка, в которой развивается плод и живут его родители...

— Так вот, всё это является неотъемлемой частью единой системы обмена в эфире любой населённой живыми существами планеты. — Мутант начал привычно жестикулировать. — Те, кого мы называем богами, тоже являются неотъемлемой его частью, природу которой мы до сих пор не знаем. Есть только теории. И если рассуждать, отталкиваясь от этого факта, то наша связь берёт свои корни именно на Астродоре, поскольку мы оба родились и выросли здесь. Она является результатом каких-то процессов нашей прошлой жизни и перекинулась на новую. И это было настолько сильно, что сделать уже ничего нельзя.

— А при чём здесь мои боги? Они же здесь не хозяева...

— ...зато в Кавари живёт достаточно крупная община твоих сородичей. Правоверных. И твой дед и отец были чистокровными бреанцами, которые несли в себе энергию родной планеты. И храм у вас свой есть. Давно намоленное место. Это всё можно рассматривать как посольство на территории чужого государства. А поскольку ты рос и воспитывался на нормах своей исторической Родины, то тоже вроде как находишься под юрисдикцией этого самого посольства. И у тебя получилось своего рода двойное гражданство, поскольку ты полукровка. Но, тем не менее, без санкции твоих богов местные не имеют права впутывать тебя в свои игры. Однако случилось так, что мы оказались отмечены ещё до появления на свет. Я не знаю и даже не хочу сейчас ломать себе мозги, почему мои боги всё устроили именно так, но предназначенным для меня стал именно ты. Пока мы росли, учились, просто жили, не пересекаясь, наша связь тихонько спала, не подавая никаких признаков своего существования. И только когда Райская Птица попыталась взять тебя в оборот, она начала оживать, защищая тебя от полного зомбирования. Твои убеждения тоже не последнюю роль сыграли — спасибо твоему деду — но и связь тоже помогла. Это был слишком мощный тандем, чтобы такая опытная менталистка, как Дориана, смогла его пересилить.

— А потом мы встретились...

— Да. И связь проснулась, моментально начав соединять нас в единое целое. Мне Славка сказал ещё вечером первого дня, что наша связь формируется как-то ненормально быстро... Блоки Дорианы тоже вмешались, из-за чего тебе и было так хреново с первого дня. Кинув ей заказ на тебя, Вон, скорее всего, дал указание, чтобы у Иланы были линзы серого цвета и нужного оттенка, и это подхлестнуло процесс ещё больше, пробудив желание раньше времени.

— Славка что-то такое и утверждал... Значит, не сильно обманул.

— Скорее, недоговорил. Особенности связи, предполагающей ещё и секс, становятся видны тогда, как только первые нити достаточно окрепнут, а в тот момент, когда он тебе это говорил, и мне тоже, твёрдой уверенности пока не было. Он был потрясён тем, что происходит, не меньше нас и с окончательными выводами посоветовал не спешить. Вдруг всё это ещё можно разорвать? Хотя подозрения, что это не поможет, уже были. Ты весь день маялся, потом Славка тебя в "Секс-Бионикл" повёл, а там нашлась кукла, поразительно похожая на меня.

— Так она тоже сыграла свою роль? Б...ь... — Марк нервно затянулся. — То-то меня к ней так тянуло... А я-то иной раз думал — крыша едет. Потом решил, что раз она так мне помогает, то стоит приналечь на неё, чтобы не сорваться на тебе.

— Да. Когда ты использовал пятьсот шестнадцатую, то подсознательно ассоциировал её со мной, и это способствовало укреплению нашей связи. А тем временем по первым нитям начала перетекать кодировка Дорианы, и меня начало пробирать на следующий день. Если бы Дориана не вмешалась, то всё шло бы неторопливо и размеренно, а не рывками и c искажениями, как было с нами. Сначала просто симпатия, потом дружба, потом всё остальное... Когда мы ехали во Флисс и обратно, нас то накрывало, то отпускало, помнишь?

— Да уж... — буркнул Марк, туша окурок в пепельнице и доставая новую сигарету. — Особенно учитывая тот момент... — Щёлкнул зажигалкой, прикуривая. — что мне в принципе в голову не могло придти, что я могу оказаться в одной койке с парнем да ещё по собственной воле и с полной охотой.

— Именно. Твоё и моё сопротивление влечению аукнулось прежде всего мне. Причины у каждого были свои, но переживаемые из-за этого эмоции... Это ведь тоже обязательная составляющая при создании и укреплении связей. Спустя несколько дней наша связь окрепла настолько, что твои боги уже не могли спокойно на это смотреть. Это только версия, но мне кажется, что наша свадьба в декорациях часовни вашей общины была их условием в обмен на "добро" с их стороны.

— А как же кодекс и табу? Я же приносил клятвы... Отказаться теперь от всего этого?

— Зачем? Я уже говорил тебе, что ваш воинский кодекс — очень мудрая книга, которая, переплетаясь с вашей религией, создаёт достаточно гармоничную систему мировоззрения. Нет никакого смысла это всё отбрасывать. Только некоторые его положения и табу... И то и другое было придумано людьми и для людей. Ведь когда-то унизить поверженного врага, изнасиловав его, не считалось зазорным, а потом этот обычай был признан безнравственным. Изменялись времена, менялись нравы, а вместе с ними менялись и положения воинского кодекса. Естественный процесс эволюции общества. Истинные же помыслы богов нам постичь не дано по причине нашей ограниченности.

— А почему свидетелями нашей свадьбы стали твой отец и мой дед?

— А кто ещё? Твой дед был ревнителем традиций, и его присутствие, по идее, должно было одним своим фактом подтвердить правильность происходящего. А мой отец... он был для меня самым близким человеком, и его присутствие было ценно само по себе... — Лок помолчал и сказал, снова опуская голову на грудь мужа: — Знаешь, когда я болел и валялся в бреду... они приходили ко мне. Оба. Как мама.

— Серьёзно? — Марк даже привстал.

— Да. Я спросил твоего деда, почему он не вмешался...

— И что он сказал?

— Что он не тот, кто может идти против воли Высших Сил. Раз они так распорядились, то пусть так и будет. Да, ему это не нравится... Когда они уходили, ворчал, что для мужиков брать в рот и долбиться в задницу ненормально... — Лок невольно улыбнулся. — Но он ещё сказал, что одобряет выбор богов в мою пользу. Что я ему, в принципе, нравлюсь... только посетовал, что я не девчонка и потому не смогу детей рожать.

— А раз наша свадьба имеет реальный вес, то я теперь не имею права заводить детей от других женщин, — тяжело вздохнул бреанец, ложась обратно. — А я так хотел детей...

— Ничего, что-нибудь придумаем, — подбодрил его Лок, прижимаясь всем телом. — В ближайшее время нам точно не до того будет. Вот разгребёмся с тем бардаком, что нам Вон с Пиратом оставили, и подумаем.

— Всё так критично?

— Да, дров они наломали изрядных.

— А что ещё мой дед сказал? — Пальцы Марка погрузились в растрёпанную шевелюру аналитика. — Почему за всю церемонию он не произнёс ни слова? Я так надеялся, что он хотя бы словом намекнёт.

— Он сказал, что ты уже не ребёнок, чтобы безоговорочно на старших оглядываться. — Лок повёл головой, подлаживаясь под движения его руки. Прямо как кот... — Что ты уже взрослый и должен всё за себя решать сам.

— Узнаю дедулю. Вот хрыч старый! — мир его праху, — проворчал Марк. — А я себе голову ломал, весь извёлся...

— Не ворчи. Он у тебя был мировой старик... Очень похож на Дориана.

— Ты сказал, что твой отец и мой дед к тебе вместе пришли... А твой что-нибудь говорил?

— Подбадривал. Сказал, чтобы я крепился. Что всё будет хорошо.

— А про нас говорил что-нибудь?

— Он не осудил ни тебя ни меня. Для него главное — чтобы мы любили друг друга и были счастливы, а остальное он как-нибудь переживёт.

— То есть он тоже не одобряет такие штуки?

— Да нет, всегда нейтрально относился, как любой нормальный "чекист", хоть и был всего лишь внештатником. — Лок улёгся на спину, поймал руку мужа и начал внимательно её разглядывать, осторожно поглаживая кончиками пальцев ладонь или смыкая их руки в "замок". Марк наблюдал за процессом с тихой улыбкой — это было так приятно... — Понятно, что для меня он такого не хотел, учитывая, что мне пришлось пережить в детстве, но раз уж так всё случилось...

— А как всё-таки быть с кодексом? Он же был для меня компасом, путеводителем...

— Ну... я думаю, что период от нашей свадьбы до сегодняшнего дня можно рассматривать как очередное испытание. Как во время твоей инициации.

— Как это?

— Очень просто. Помнишь, ты мне рассказывал, как во время второго этапа испытаний ты и Дар Локки поднимались на гору за камнем? Вы тогда на середине восхождения вдруг поссорились и даже подрались... Сначала вы продолжили подъём поодиночке, но всё-таки потом нашли друг друга и завершили испытание вместе. Это испытание было на слаженность и взаимопомощь. На доверие боевому товарищу. И вы его прошли. Когда вы вернулись, то оба должны были вроде как исповедаться, рассказать, как всё прошло. И вас признали прошедшими испытание.

— Да, я помню, как сидел перед верховными и трясся — боялся, что дядя Армин меня сразу после исповеди выгонит, — кивнул Марк, чувствуя, как на душе становится легче.

— Тут, как мне кажется, примерно то же самое. Я, когда в запале сказал про паршивый кодекс... на лайнере, помнишь? — Марк кивнул, докуривая. — Я, когда остыл, потом подумал, что в какой-то степени попал в точку. При том раскладе, в который мы угодили, ты оказался поставлен в такую ситуацию, в которой сохранить верность кодексу в его нынешней трактовке в принципе было трудно. Практически невозможно.

— То есть? — Марк затушил окурок и переставил пепельницу на пол.

— А ты сам подумай. Ты оказался намертво связан с мужчиной, с которым в перспективе должен лечь в постель. — Лок снова привстал и начал деловито загибать пальцы на левой руке. — Раз. На второй день ты, как я понимаю, понял, что я — отличный пацан, и со мной можно нормально работать и общаться. Плюс мы в одной команде и занимаемся одним делом, так?

— Так, — кивнул Марк, переворачиваясь набок лицом к мужу и подпирая голову кулаком.

— То есть я уже начал проходить по разряду боевых товарищей. Два. С развитием нашей дружбы ты отчаянно боролся с собой, чтобы не нарушить третье табу. Даже мне в конце концов признался. Однако наша связь продолжала крепнуть, и в итоге мы всё же переспали. Ты тогда уже считал меня не просто другом и боевым товарищем, а своим братом, и то, что случилось, можно рассматривать ещё и как инцест, верно? — Марк кивнул. — Три. Закономерный результат всего случившегося — ты начал метаться и мучиться. А когда понял, что Райская Птица тут ни при чём...

— Четыре и пять, — сокрушённо мотнул головой Марк. — Я начал беситься, да и ты от меня после разборки с силианцами шарахался, хамил, выдерживая дистанцию. Меня это накручивало ещё больше, и я, надравшись, снова тебя трахнул. Но на этот раз полностью осознавая, что со мной происходит, и с полной охотой. Наша связь замкнулась окончательно. А потом, когда я снова тебя отверг, связь начала "гореть"... Я просто сорвался, наплевав на всё. Сначала едва тебя тогда не изнасиловал, а сегодня... — Марк уткнулся лицом в подушку, вновь сгорая от нахлынувшего стыда и чувства вины. — Поверить не могу, что я в принципе способен на такое зверство! Я же никогда себе такого не позволял!

— Ты просто человек. Живой человек. — Лок снова прильнул к нему, ласково приглаживая и перебирая тёмно-каштановые пряди. — Ты оказался не готов к такому. И дед твой тоже ни о чём таком не подозревал, когда обучал тебя. Очередная прихоть богов... И, когда упала последняя капля, тебе просто сорвало башню. В таком состоянии можно натворить всякого разного. А сегодня... Наша связь практически выгорела, но кое-что ещё оставалось, благодаря чему снова начали протягиваться нити. Слабые, поскольку ты уже почти ничего ко мне не чувствовал. Остались только воспоминания. Разгорающийся огонь снова начал бороться с привычными установками, сопротивление породило надлом, как и в наш день первой встречи, да и алкоголь расшевелил агрессию, как и в прошлый раз на лайнере. Ты тогда захотел меня и сразу решил взять то, что тебе нужно... Сегодня ты просто перешагнул некий рубеж, но всё же сумел вернуться обратно, на правильный путь.