— Будет вам, захвалите, — рассмеялся Сейдо, прикрывшись узорным рукавом. — Будь все так, как вы говорите, разве бы мы сидели тут вдвоем? Работы был бы непочатый край, а сейчас... — свесив голову на сторону, Томоми притворно вздохнул. — Только вы с Казуо и ходите.
— Со своей стороны я готова раскошелиться для вас на орден. Допустим, "За спасение голодающих"...
— А как же "За приятную беседу"? — ресторатор рассмеялся, уже не скрывая лица от собеседницы. — Впрочем, если моя тонкая натура, воспитанная на творчестве Мурасаки Шикибу и поэтах десятого века, вас не устраивает, осмелюсь предложить более современные развлечения. Например...
Пульт от телевизора, равно как и в прошлый раз, оказался в руке Томоми с завидной быстротой — оставалось только гадать, что еще он мог прятать в своих огромных рукавах. Поправив очки, владелец "Очага" вдавил нужную кнопку — раньше, чем изображение успело проявить себя, помещение затопили зловещие фортепианные ноты и мрачные голоса духовых.
— Удача, похоже, мне сегодня ни разу не сопутствует, — покачал головой Томоми, глядя на экран, где уже разворачивалось действо: невыносимо медленно едущая по улице машина, плетущийся мимо ребенок...
— О, да это же "Хэллоуин", — оживилась Гин. — Видела пару лет назад, еще в кино. Честно вам скажу — первую половину заснуть мешал разве что этот звук.
— Выключить или оставить?
— Можно, пожалуй, немного потише...все равно до самого интересного не досидим, — усмехнулась охотница. — Да в общем-то и в первый раз оно было...
— Я так понимаю, вам кино не очень понравилось, — убавив громкость и отложив пульт в сторонку, протянул Томоми.
— Ну почему же, — девушка подернула плечами. — В начале хоть смешно было. Парочка наверх поднимается, мальчик за минуту-полторы без склеек доходит до лестницы, а они там уже закончили — вон, ухажер вниз спешит да рубашку натягивает.
— Время дорого, — на пожатие плеч расщедрился и ресторатор. — Мне, признаться, больше запомнилась больница отнюдь не общего режима, охраны в которой, однако, днем с огнем не сыщешь. Как и запасного генератора на случай аварии...
— Да там и дальше не лучше, — кивнула Гин. — "Украли только маски, веревку и пару ножей", помните? Конечно же дети, кто еще? Это так празднично — сладость, гадость или заточка в почку, — склонившись над тарелкой и допив остатки, продолжала охотница. — А так...ну, нагнетать, конечно, нагнетают, злодей ходит весь такой из себя загадочный, кромсает похотливых школьников и раскладывает едва ли не по фен-шуй, чтобы героиню удар покрепче хватил. Меня не впечатлило, честно скажу. Вообще с трудом чего-то пугаюсь на экране.
"Кроме, пожалуй, специальных выпусков. Ну там, вы знаете, те самые — о боги, боги, мы все умрем".
— А доктора, единственного человека, хоть что-то смыслящего в ситуации, не желает слушать ни единая душа, — Томоми явно был не прочь продолжить. — Взглянув на персонажа, сразу видишь, что он назначен на убой — идиот на идиоте, у героини всего лишь на одну извилину больше и то я ей, наверное, слишком сейчас польстил. Зло воплощено в образе человека, оно же в конце концов повержено, но, как водится, не до конца. Когда выйдет продолжение — я полагаю, это неизбежно — буду рад составить вам компанию на премьере.
— Думала, вы фильмы не смотрите. Это же слишком, ну...
— Слишком современно? Полно вам. Я не настолько стар и не настолько старомоден, чтобы с ностальгией вспоминать времена без кинематографа. Кроме того, верхом лицемерия было бы завидовать тем временам, которых сам не застал. Если уж такова тема нашей беседы, скажу, что меня печалит скорее общее, пусть и неизбежное, упрощение под массового зрителя. Кино, как и любое искусство, начало вырождаться, едва появившись на свет, и в наше время процесс этот уже зашел довольно-таки далеко. Скоро, полагаю, оно окончательно станет аттракционом, в который будет вкладываться все меньше и меньше идей. Взять, для примера, тот фильм, звуки которого вы все еще можете слышать в настоящий момент. Там я насчитал ровно полторы — маловато, говоря откровенно. Для меня, по крайней мере...
— И какие же? — вовсю радуясь возможности не давать никакого ответа на прозвучавшее приглашение, поспешила проговорить Гин.
— Для начала, разумеется, бессилие человека, по чьей-то прихоти названного разумным, перед чем-то, что не играет по привычным правилам, перед некоей сущностью...тьмой, злым роком, судьбой, если вам угодно. Этот...Майкл — так ведь его звали? — носит маску, избавляясь тем самым от каких-либо привычных, раз и навсегда заложенных черт, в сочетании же с его биографией мы и вовсе получаем безликий ужас, действующий по одному ему ведомым причинам, действующий в ночи — а страх темноты, как вам, несомненно, известно, один из самых древних и стойких...
— А еще люди не встают после таких ран. Два раза ножом, проволока в глаз, а под конец еще и несколько пуль словил. Я бы уже отдыхала на его месте после первого тычка.
— Второй...полуторный — ибо до двух он все же не дотягивает — момент, который я хотел бы отметить — это одиночество и безразличие...
"Да вы что там все, сговорились, что ли? Вначале этот, в морге, теперь..."
— Так называемый современный мир, в который мы все так спешим, поделен на изолированные друг от друга ячейки, которые взаимодействуют друг с другом, в основном, формально или по принуждению со стороны. Подруга героини кричит из пристройки, но девочка не слышит ее из-за телевизора. Главная героиня оббегает дома, зовет на помощь — но ее опять же никто не слышит, даже детишки, с которыми она сидела. Все празднуют, все заперлись в своих скорлупках, предпочитая очевидным проблемам веселье или общество развлекательных программ...что-то не так?
— Вы так забавно смотритесь, — не удержалась Гин, отерев рот салфеткой. — Ну, во время всех этих рассуждений. Слишком много придирок к проходному фильму на вечер, разве нет? Вы, случаем, критическими статьями не увлекаетесь?
— Впервые слышу, что я забавен. Приму в качестве комплимента, — улыбнулся Томоми. — И нет, я, конечно, не критик — на хлеб добываю только этим вот способом, — вытянув руку, он обвел свои владения широким жестом. — Не вижу причин пока приниматься за что-то еще — слишком многому предстоит учиться...
— Каждому должно заниматься тем, к чему лежит сердце и чего требует время и долг его... — напыщенно продекламировала охотница.
-...и ступив раз на путь, не сворачивать никогда, — кивнул ресторатор. — Никогда бы не подумал, что вы будете запоминать мои скромные афоризмы.
— Как я могу не помнить слов моего кулинарного кумира? Но раз уж у вас так удачно получается...недавно один фильм вышел, "Чужой". Смотрели?
— Довелось, — сдержанно кивнул ресторатор.
— Вот этот мне понравился, даже очень, — продолжала бормотать Гин, удовлетворяя разом жажду болтовни и потакая греху чревоугодия. — Начало такое будничное, уютное даже, словно в соседнюю префектуру с мешком риса едут, а не в космосе...может, так когда-нибудь и будет, а? А потом неизвестный сигнал, придется высаживаться, и вообще, как там говорят — надо значит надо...и тварь, конечно же, которая всех хитрее.
— Все тот же мотив, — воспользовался паузой Сейдо. — Правда в несколько иных декорациях. В одном фильме неведомое зло действует вопреки тому, что ожидаешь от человеческой оболочки — налицо многим известный страх, что незнакомый человек...нет, вообще кто угодно, может в любой момент спятить и взяться за нож...
"А ты точно у Омогучи не подрабатываешь? А? Ну, так, на полставочки".
-...а в этом вашем "Чужом" оно лишено даже такой малости, как знакомый облик. Ожидать можно чего угодно — разница, конечно, довольно тонкая, но мне она видится вполне достаточной, чтобы провести черту.
— Наверное, вы правы, — протянула Гин с замершими меж пальцев палочками. — Честно говоря, не ожидала, что до конца доживет женщина, да еще и с котом. В таких фильмах они обычно в расход идут — что те, что другие. Эх, быть бы мне, как она. Хотя, если подумать, я и так, в некотором роде...
— Как прикажете вас понимать? — прищурился Томоми.
— Ну, в смысле, работаю в основном с мужчинами, те все делают своим носом, а проблемы разгребает кто? Правильно, перед вами сидит, — мысленно желая откусить и выбросить прочь свой не в меру болтливый язык, на одном дыхании выговорила охотница. — Я же курьер, забыли? Здесь быстрее проехать, ой, пробка, давай-ка ножками, всего три пакета, пять километров пробежишь и не заметишь, да на тебе картошку мешками возить можно, не то что...— утирая пот со лба, Гин устало вздохнула. — Ездят, понимаете ли, на горбу бедной, но гордой и независимой девочки. Само собой, я еще смелая, решительная и крутая, прямо как она. А, и красивая еще. Да-да, только никому не словечка...
— С вашими последними словами спорить трудно, — мягкий голос Сейдо заставил ее разом почувствовать жар и представить, как на лицо предательски наползает краснота. — Но, боюсь, до главной героини вам пока что далековато. По крайней мере, пока на вашем пути не встретится коллега-предатель, готовый пожертвовать вами и всеми, кто рядом, ради некоей высшей цели.
— И правда, — осилив очередной кусок, Гин рассмеялась, прикрыв рот. — Если за мной начнет носиться какая-нибудь чужеродная кислотная дрянь и робот-психопат со свернутой в трубочку газетой, тогда, наверное, что-то и заслужу....
— Выдам орден почетной Рипли, — хмыкнул Томоми. — Надеюсь, бумажный вас устроит — искусство оригами у меня развито куда лучше, чем ювелирное.
— А еще она офицер, а я так, что-то вроде той парочки механиков. Вряд ли мне грозит дожить до финала. Сожрут, точно сожрут — либо раньше, либо позже.
"Но вот что в пасть солдатиком прыгну — точно не дождутся".
— Механиков, значит? Точно не кота? — в который раз поправил сползшие очки ресторатор. — А то, как бы сказать...
— А, цвет волос? Приму в качестве комплимента, — отшутилась Гин, пытаясь изобразить интонацию собеседника. — Вот еще вспомнила один фильм...
— Надеюсь, ваши познания многогранного кинематографического искусства не ограничиваются западными образцами?
— Вовсе нет, — тут же отозвалась Гин. — "Кукла-убийца", "Под сенью цветущей вишни"...еще что-то, не помню уже. Эти-то давно смотрела, считай, только выйти успели, а так мне в детстве мало телевизора доставалось. Семья, знаете ли, строгая, не разрешали. А, еще вспомнила, "Шаги на чердаке".
— "Шаги"? — продолжал ухмыляться Томоми. — Восемнадцати вам, тогда, конечно же, не было и в помине.
А и правда, сколько же ей было в те далекие дни? Пятнадцать? Шестнадцать? Кажется, тогда еще удалось, в кои-то веки, заночевать не дома, а у подруг...
"Точно, у меня же подруги были, целых две. Выкуси, Омогучи — у меня тоже есть что вспомнить о славных школьных годах".
— Приму молчание как знак согласия, — посмеиваясь над надувшейся охотницей, продолжал ресторатор. — Ну и как вам переосмысление "Человеческого кресла"?
— Было немного...неловко, — буркнула девушка. — Вот как сейчас — это обсуждать.
— Ситуация в оригинале была довольно забавной, но сценарная бригада малость переборщила с розовыми красками, — пренебрежительно бросил Сейдо. — Прелесть рассказа была в краткости, в проявлении извращенной фантазии автора письма, но любой повар вам скажет — откладывать надо ровно столько приправ, сколько надобно. Те же отварные яйца без соли пресны и безынтересны, а перевари их в кипятке и высыпь пару ложек — станут и вовсе непригодны к употреблению. Чтобы превратить остроумное произведение в звенящую пошлость, потребовалось не так уж много — всего лишь сделать из фильма одну большую эротическую сцену...
— Думаю, они того и хотели. Может, еще о чем-нибудь поговорим? — почти жалобно протянула Гин. — Чего вспоминать всякое...
— Понимаю, понимаю. Строгие родители и все такое, а как итог — обсуждение некоторых вещей вести откровенно нелегко даже спустя годы. Подобные слабости стоило бы изживать, пусть даже по капле, но кто я такой, чтобы указывать? — Томоми пожал плечами. — И все же, отметьте, что концовка фильма более чем счастливая. Два одиночества нашли друг друга и остались вместе навсегда.
— Как жили, так и умерли. И сказочке конец.
— Понял-понял, на продолжении никоим образом не настаиваю. Ваши мучения завершены...временно, по крайней мере, — поднявшись из-за стола, произнес ресторатор. — Я вижу, что с обедом покончено, а значит — настало время чая. Мари! — крикнул Томоми куда-то в пустоту. — Ставь воду!
"Одиноко ему тут, наверное...готов оседлать любую тему, лишь бы хоть о чем-то да потрепаться".
Когда Сейдо вернулся обратно, лично неся поднос с дымящимся чайником, вся армия тарелок была выскоблена едва ли не до блеска. Тихо усмехнувшись и водрузив поднос на стол, Томоми занял свое прежнее место.
— Уж простите, что так задержался — у нее вечно все из рук валится. Словно насквозь проходит...так о чем мы там говорили?
— Об отечественном кинематографе, — подтянув свою кружку поближе, выдохнула Гин — чай пока еще был слишком горяч, чтобы к ней хотелось даже прикасаться. — А вам что больше понравилось?
— Ну, "Кукла", пожалуй, будет поинтереснее, — задумчиво протянул ресторатор. — Да и "Под сенью..." тоже неплохо вышел — близко к оригиналу, и развитие темы в данном случае пошло только на пользу. Страх одиночества, тяготы общения, немного сатиры...оригинал, правда, больше делал акцент на мыслях главного героя и его попытках противостоять тому единственному, чего он всерьез боялся — и чему в итоге проиграл. В конце концов...
"Хорошо, когда есть человек, способный сам с собой болтать. Сиди да поддакивай".
— "Кукла-вампир" хотя бы в напряжении пытается держать, — решив, что длительная пауза может быть воспринята как полное отсутствие интереса, подала голос охотница. — Ну, знаете, как старые истории о призраках...
"В которые ты всю жизнь вляпываешься".
-...только в нашем, современном мире. Пока этот, как его...Сагава не взял девушку за руку...
"...я думала, призрак или нет. Если первое — надо валить, звать нормального специалиста из Организации и закатывать истерику шефу. Если нет — придется возиться самой".
-...и не остался с ней, я думала, что же дальше-то будет. Но вышло прилично, мне кажется. Даже немного от детектива получилось... — Гин вздохнула. — Фильм как фильм. Все даже кончилось хорошо — и для сестры и для ее хахаля. Загадку разгадали, плохой человек получил по заслугам...не знаю, что тут еще скажешь.
— Будь это действительно одной из, как вы сказали, старых историй, то на сцене с возлюбленным все бы и кончилось, — после недолгого молчания произнес Томоми. — Сюжет, посвященный мести — один из древнейших, но его тоже надо уметь правильно подать. Иногда жажда мести столь сильна, что удовлетворить ее, оставшись в тех пределах, в которых проводит свое существование человек, и вовсе невозможно...
"Теперь уже моя очередь спрашивать, на что это мы намекаем".
— Мне вспоминается, например, лента "Черные кошки в бамбуковых зарослях"...
