Гробница Горациев и Куриациев. Фотография 1914 г.
Всякое локальное столкновение между римлянами и их соседя-ми, который уравновешенный Нума тут же решил бы миром, Тулл мгновенно превращал в повод для боевых действий. Сказание повеству-ет, будто римские пастухи похитили несколько коров с пастбищ Альбы Лонги. Альбанские латины с готовностью ответили кражей дюжины римских овец. Тулл Гостилий мгновенно смекнул, как можно ловко спровоцировать вооружённый конфликт. Его послы устремились в Аль-ба Лонгу, вели себя там настолько вызывающе, что альбанцы отказались с ними разговаривать и тем самым дали повод римлянам изобразить обиду и объявить войну.
Альбанских же послов Тулл встретил крайне радушно и госте-примно, задержав вплоть до возвращения своих посланников из Альбы. После чего отослал альбанцев назад с горькими словами: "Передайте своему рексу, что я, Тулл Гостилий, беру в свидетели богов: чья сторо-на первой отослала послов, не уважив их просьбы, на нее пусть и падут все тяготы и бедствия войны". Когда ошарашенные альбанские послы вернулись, отряды Альба Лонги уже выступали в поход. Не дойдя до Рима семь-восемь километров альбанские воины встали лагерем. Неожиденно умер их рекс и альбанцы избрали командиром Меттия Фу-фетия. Забавно то, что у латинов имелось высшее должностное лицо "меддикс", соответствующее римскому диктатор. Его название в народных легендах и превратилось в имя Меттий. Решили прибегнуть к поединку трех воинов с каждой стороны. Город побежденных должен был подчинитться городу победителей. Была принесена клятва с призы-вом Юпитера, чтобы бог своей молнией покарал нарушителя договора.
Слово Титу Ливию: -"...Фециал воззвал к царю Туллу: "Велишь ли мне, царь, заключить договор с отцом-отряженным народа альбанско-го?" Царь повелел, тогда фециал сказал: "Прошу у тебя, царь, по-требное для освящения". Тот в ответ: "Возьми чистой травы". (5) Фециал принес из крепости вырванной с корнем чистой травы. После этого он воззвал к царю так: "Царь, назначаешь ли ты меня с моею утварью и сотоварищами царским вестником римского народа квири-тов?" Царь ответил: "Когда то не во вред мне и римскому народу квиритов, назначаю". (6) Фециалом был Марк Валерий, отцом-отряженным он назначил Спурия Фузия, коснувшись ветвью его головы и волос. Отец-отряженный назначается для принесения присяги, то есть для освящения договора: он произносит многочисленные слова длинного заклятия, которое не стоит здесь приводить. (7) Потом, по оглашении условий, он говорит: "Внемли, Юпитер, внемли, отец-отряженный народа альбанского, внемли, народ альбанский. От этих условий, в том виде как они всенародно от начала и до конца оглашены по этим навощенным табличкам без злого умысла и как они здесь в сей день поняты вполне правильно, от них римский народ не отступится первым. (8) А если отступится первым по общему решению и со злым умыслом, тогда ты, Юпитер, порази народ римский так, как в сей день здесь я поражаю этого кабанчика, и настолько сильней порази, насколько больше твоя мощь и могущество". (9) Сказав это, он убил кабанчика кременным ножом. Точно так же и альбанцы через своего диктатора и своих жрецов произнесли свои заклятья и клятву."..
Ритуальные единоборства богатырей для решения судьбы вою-ющих народов были обычной практикой в эпоху военной десократии. А сюжеты о битвах трех-семи близнецов с одной стороны с тем же числом братьев с другой стороны широко распространены среди индоевропей-ских народов.
Согласно сказанию, братья-близнецы Горации из Рима сошлись в бою с тройкой альбанцев — Куриациями. Двое Горациев пали в бою, успев основательно изранить Куриациев. Оставшийся в живых Гораций пустился в притворное бегство, добившись, чтобы преследовавшие его Куриации оторвались друг от друга, после чего поодиночке добил трёх раненых и ослабленных врагов
Гробница Горациев и Куриациев. Фотография 2007 г.
Павших с обеих сторон героев с почестями погребли в одной гробнице. Победителя Горация, покорившего Риму Альбу Лонгу, на ру-ках понесли к городу. У Капенских ворот Рима Горация встретила сест-ра, просватанная за одного из Куриациев. Поняв, что произошло, девица заголосила, обливаясь слезами. Гораций, возмущенный бессердечно-стью сестры, оплакивающей не родных братьев, а жениха, убил её уда-ром меча.
Судьи вынесли смертный приговор. Убийство родственника ка-ралось повешением на неплодоносящем дереве, причём даже рекс не мог помиловать преступика. Но отец Горация взмолился о прощении и заявил, что сам бы покарал нечестивицу, воспользовавшись отцовским правом. Народ разразился криками: -Оправдания! Оправдания!
Тогда Тулл Гостилий объявил о прощении Горация согласно во-леизъявлению народа и при условии обряда очищения, каковой был незамедлительно произведён.
Подсинение Риму не вызвала у альбанцев бури радостных эмо-ций. Они умоляли Меттия Фуфетия отыграть ситуацию вспять. Будучи человеком неглупым, и отлично осознавая что в одиночку с римлянами уже не справиться, Фуфетий тайно договорился с тяготящимися рим-ской властью Фиденами и Вейями: фиденяне и вейяне нападут на рим-лян, а во время сражения альбанцы покинут поля боя. Это не будет нарушением клятвы, альбанцы не поднимут оружия против Рима, а все-го лишь не помогут римлянам в войне.
Низовья Тибра
В соответствии с тайной сделкой вейяне и фиденяне напали на римлян. Решающее сражение состоялось при впадении р.Аниена в Тибр. Правый, самый важный, фланг занимали римляне, на левом флан-ге стояли альбанцы под командованием Меттия Фуфетия.
В начале битвы альбанцы начали отступать, чем привели римлян в смятение. Но Тулл Гостилий быстро овладел положением. Он закри-чал, что всё идёт по плану — это он приказал альбанцам зайти в тыл вра-га. Поверили не только тут же успокоившиеся римляне, но и их враги, напротив, испугавшиеся.
Римляне опрокинули врага, преследовали и поражали. Бой за-кончился победой, а альбанские отряды вернулись. Меттий, словно ни в чем не бывало принёс Туллу Гостилию поздравления с победой, а тот искусно притворился, что ни в чём союзников не подозревает. Но на следующее утро внезапно приказал арестовать Фуфетия, привязать к двум колесницам и разорвать живого надвое.
Поздно вечером римляне ворвались в Альбу, жителей угнали в Рим, где рекс Гостилий обещал выделить место для поселения на не-большом пространстве холма Целий, к югу от Эсквилина. Альбу Лонгу же сожгли дотла.
Впрочем, особых обид переселенцам не чинили, на Целий даже переселился сам Тулл Гостилий. Рекс из альбанских всадников набрал десять новых отрядов.
Понятно, что литературный образ Тулла Гостилия должен рас-сматриваться, также как собирательный. Обращает на себя внимание искусственная прямолинейность его генеалогии: поскольку от царство-вания Ромула до царствования Тулла прошло два поколения, то Тулл — внук того самого Гостилия, что жил при Ромуле. Невнимательный к де-лам религиозным и воинственный Тулл очень эффектно, надо признать, противопоставлен Титом Ливием своему набожному предшественнику. Скорее всего, у третьего рекса, как у Ромула и Нумы, не было сколь-нибудь точно соответствующего ему реального прототипа. Тем не ме-нее, следует отметить, что с точки зрения здравого смысла его правле-ние производит странное впечатление: множество военных операций (конфликты с латинами, этрусками и сабинянами) при единственном сомнительном успехе (разрушение Альба-Лонги и переселение альбан-цев на Целийский холм).
Среднее течение Тибра
Зачем только что был приведён столь подробный пересказ дея-ний эпического героя Тулла Гостилия? Да потому что просто невоз-можно удержаться, ведь перед нами великолепное и сугубо литератур-ное приключенческое произведение с витиевато закрученным сюжетом, почти полностью сформированным воображением автора. Не зачитать-ся им невозможно!
Интриги добавляет и то, что в сказнии не сообщается, чем имен-но Тулл рассердил богов, принявшихся преследовать и гнобить римлян.
Далее повествование вообще приобретает юмористический ха-рактер. Пастухи, выгонявшие скот на луга у развалин Альбы Лонги до-ложили, что с ясного неба посреди бела дня посыпались камни, убив-шие многих овец.
Ну, для нас-то, обитателей территории, где с 1991 года воров-ство и коррупция сделаны основным родом деятельности, всё понятно. Но в ту пору наивность и богобоязненная доверчивость всё-таки доми-нировали. Тулл первым делом обратился к жрецам, дабы те объяснили причину сокращения поголовья овец.
Естественно, к моменту прибытия жреческой комисии камнепад с неба пркратился. Но по заверениям жрецов, они услышали с вершины горы громогласное повеление переселившимся в Рим альбанцам больше внимания уделять пожертвованиям в храмы.
Жрецы? Гадальщики? Гаруспики и авгуры? "Полагалось верить их предсказаниям, но даже в древности многие считали все это чистей-шим шарлатанством. Понятно, что нелепость их действий была яснее всего самим авгурам. Возникла поговорка: "Если авгур видит авгура, они не могут сдержать улыбки". Вот почему усмешку, которой обмени-ваются между собой люди, совместно, по сговору, обманывающие дру-гих, называют улыбкой авгуров" .
Очевидно, божества все же остались недовольны... размерами приношений в храмы... Началась эпидемия, погубившая очень многих. Поговаривали, что, хворь не миновала и жилища рекса. От имени Тулла Гостилия римляне начали получать столь нелепые директивы, что им на ум дружно пришла самая "народная" из версий: -"А царь-то не настоя-щий!". Как вариант -рекс настоящий, но от болезни сошедший с ума. Поползлислухи, что Тулл Гостилий, прежде умеренно религиозный, принялся усердно читать богословские трактаты Нумы и на этой почве потерял рассудок. Завершается сюжет тем. что во во время одного из таких ночных бдений рекса над текстом предшественника в дом Гости-лия ударила молния, со снайперской точностью убившая Тулла
Нельзя не отдать должное дару рассказчика, которым обладал Тит Ливий. Необычайно эффектная концовка рассказа о воинственном римском рексе! .
Повторимся: когда античные римские писатели сталкивались с необходимостью описать правление мифического Тулла Гостилия, то были вынуждены бессильно разводить руками: никакой информации в их распоряжении не было. Тогда они давали волю фантазии, заполняя страницы биографии третьего рекса драматической историей завоевания Альба-Лонги, единоборства Горациев и Куриациев и последовавшего сестроубийства, предательства и наказании Метия Фуфетия и пр.
Верховья Тибра
Но что же произошло в 673-642 гг. до н. э., если мы всё-таки бе-рём легендарную периодизацию в качестве основы для изложения исто-рии архаического Рима?
Вероятно, именно тогда правившие в Риме рексы переняли из Этрурии атрибуты не просто престижного статуса и общественного ав-тоитета, но государственной власти (лат. lictores, toga picta, tunica praetexta, sella curulis). Почему заимствовали именно у трусков — объяс-нять излишне. Много позднее (в период сулланских междоусобиц) ли-берально настроенные писатели измыслят утверждение, будто без поз-воления народа римского никто не имел права пользоваться арибутами власти. И, якобы, сам Тулл Гостилий, принял эти атрибуты власти ис-ключительно по настоянию народного собрания (iussu populi). Есте-ственно, подобные пассажи даже не заслуживают расмотрения и крити-ки.
В эпоху Тулла Гостилия римляне впервые осторожно поинтере-совались: -"Кто в доме хозяин"? Их заявка на самостоятельную роль в Лации, быть может, была следствием благожелательного этрусского нейтралитета по отношению к "тибрскому казачеству". Рим смог про-извести первую агрессию на востоке при попустительстве, с северо-запада. Этрускам было выгодно, чтобы находящийся на "этрусском по-водке" Рим разрушил союз латинских племён во главе с Альба-Лонгой. Можно предположить, что этот союз возглавляли альбанские рексы из родов Юлиев и Эмилиев, возводившие себя к Юлу — потомку Энея и божественному основателю этого Альбы. Этот ореол божественности должен был основательно принижать и без того крайне сомнительную репутацию неродовитых "разбойничьих" рексов Рима. Так что столкно-вение с Альба-Лонгой было предрешено и становилось только вопросом времени, в течение которого Рим накопит достаточно сил.
Центральным эпизодом войны с Альба-Лонгой считается былина о поединке трех братьев — близнецов Горациев с тремя близнецами Куриациями, которая "...неоднократно рассматривалось в современной литературе. Согласно римской традиции, Горации и Куриации были двоюродными братьями... Поскольку первоначальные римляне тради-цией считались выходцами из Альбы и, следовательно, принадлежали к одним родам с альбанцами, возможно, сражение знаменовало некий пе-релом в развитии родовых отношений" . Но какой?
Рим становился на путь, приведший его впоследствии в антич-ную цивилизацию. В Риме рождались классовое общество и государ-ство. Это сопровождалось захватом зарождавшимся классом эксплуата-торов ценностей, прежде находящихся в общинной собственности. Это сопровождалось присвоением верхушкой эксплуататоров власти, заме-нявшей первобытное смоуправление. Но мало было присвоить богат-ства и власть. Недостаточно было их сохранить. Требовалось отладить механизм их передачи прямым потомкам по наследству. Прямыми по-томками были сыновья, которых в тогдашних патриархальных семьях было три-четыре. Семьи рексов не были исключением. И рексов крайне заботило создание такого механизма наследования, при котором пол-номочия вождя передавались бы старшему сыну. Средний и младший при этом оказывались "страховочным резервом". Четвёртый сын в рас-чёт не принимался — так, Нума Помпилий, четвертый сын в семье был исключен тройкой старших братьев из наследования титула рекса и жил в Курах частным человеком.
Шлем 7 в. до н.э.
Вне всяких сомнений, рексы готовили превращение своей власти в пожизненную и наследуемую прямым потомком. Явление закономер-ное и хорошо изученное на десятках примеров других времён и иных народов (Хлодвиг, Рюрик). Но этот радикальный переворот требовал мощных материальных ресурсов, военной и социальной опоры. Ничего этого у римских рексов пока не было. Вдобавок, родовые старейшины по очевидным причинам решительно противились династической трансформации власти рексов. Но и это не всё -в конкретной ситуации рождения римской государственности поползновения рексов встречали и мощное противодействие извне — альбанское.
Совершенно очевидно, что повод римско-альбанской войны — кто-то у кого-то угнал скот, причём неясно даже, кто и у кого — нелеп и надуман. А ритуальный бой Горациев с Куриациями вообще никак не укладывается в сюжет бытового скотокрадства . Уже античные писа-тели не могли ответить вопрос на чьей стороне бились Горации и за ко-го сражались Куриации. Ещё бы — имена и римлян Горациев, и альбан-цев Куриациев — сабинского корня. Почти бесспорно, что во времена Нумы Помпилия притибрские местности окончательно выпали из ла-тинского союза и более подчинялись Риму, нежели Альба-Лонге. С рим-лянами всё теснее смыкались затибрские области, контролировавшиеся Фиденами и Вейями. И, кажется, в Риме куда большую роль играли под-контрольные этрускам сабины, чем альбанцы. Ромул и Нума куда более ориентировались на культ Марса-Квирина, чем на культы альбанского фанума . "Видимо, начавшееся при Ромуле внедрение сабинян в об-щественную жизнь Рима при Тулле Гостилии достигло такого значения, что оказывало деформирующее воздействие на традиционные взаимо-отношения Рима с Альбой. Это и понятно. Альба была хоть и родствен-ным, но самостоятельным и относительно отдаленным городом. А са-бины после Ромула стали частью римского народа" . Хорошие реаль-ные отношения с сабинами, а через них — с этрусками, для римских рек-сов были куда важнее номинальных связей с единокровной и едино-язычной Альба-Лонгой.
