"Конец света" (Война стариков 6)

— Понимаю, — сказал я.

— Хорошо. Тогда задавайте свой вопрос.

— После того, как Дакен напал на штаб-квартиру Равновесия, организация ушла оттуда.

— Да. Очевидно, что это место больше не было безопасным.

— Нам нужно знать, где находится его новая штаб-квартира.

— Я не знаю, — сказал Окампо. — А если бы и знал наверняка, они бы не использовали его, потому что предположили бы, что вы узнали бы от меня местоположение.

— Тогда я хотел бы, чтобы вы, пожалуйста, высказали предположение.

— Равновесие — относительно небольшая организация, но акцент здесь делается на "относительно". Она может работать на одной базе, но эта база должна быть сравнительно большой и к тому же недавно заброшенной, чтобы ее системы можно было быстро восстановить до рабочей мощности. Это должна быть планетная система, которая либо дружественна делу Равновесия, либо недавно покинута, либо за пределами ее основных миров не ведется тщательное наблюдение.

— Это должно сократить количество доступных военных баз, — сказал я. — По крайней мере, это уже что-то.

— Вы ограничиваете себя, — сказал Окампо.

— Как?

— Вы мыслите как солдат, а не как предприимчивый падальщик, которым и является Равновесие. Или которым оно остается на данный момент.

— Значит, не только военные базы, — сказал я. — Любые базы с необходимой инфраструктурой.

— Да.

— И не только тех видов, которые явно участвуют в Равновесии.

— Верно. Они бы знали, что вы уже просматриваете их. Они бы захотели что-то, что находится в "слепой зоне" Колониального союза.

Я на минуту задумался над этим.

И тут меня осенила поистине невероятно нереальная идея.

Моя компьютерная симуляция, должно быть, точно воспроизвела момент моего озарения, потому что Окампо улыбнулся мне. — Думаю, кто-то, возможно, что-то придумал.

— Мне нужно идти, — сообщил я Окампо. — Заместитель, вы должны извинить меня.

— Конечно, — сказал он. — Не то чтобы я мог заставить вас остаться, имейте в виду.

— Я могу оставить эту симуляцию включенной, — предложил я.

— Спасибо, — сказал он. — Я бы с удовольствием. Они не продержат ее включенной дольше пары минут после того, как вы уйдете. Но до тех пор я буду наслаждаться ею.

— Я мог бы попросить их дать ей поработать подольше.

— Вы можете попросить, — заметил Окампо. — Это ничего не изменит.

— Мне жаль, — сказал я, и, несмотря на все, что сделал Окампо, мне было жаль.

Окампо пожал плечами. — Так оно и есть, — сказал он. — И не могу сказать, что за все, что я сделал, не заслуживаю этого. И все же, позвольте мне заронить в вашу голову одну мысль, лейтенант. Если эта идея в вашей голове сработает и все ваши планы на этот счет увенчаются успехом, тогда попросите кое о чем для меня.

— Что это? — спросил я. Я был обеспокоен тем, что он попросит новое тело, которое, как я знал, Союз колоний ему никогда не предоставит.

Он предвидел эту мысль. — Я не собираюсь просить вас выпрашивать у них новое тело. Они этого не сделают. Институциональное прощение никогда не заходит так далеко. Но у меня есть жилье в Фениксе. Во всяком случае, было. Маленький летний домик в горах, на берегу небольшого озера. Он расположен на ста акрах леса и луга. Я купил его десять лет назад с мыслью, что это будет место, где смогу думать и писать. Так и не успел это сделать, потому что кто вообще это делает? В конце концов, решил, что это глупое вложение денег. Подумывал о том, чтобы продать его, но так и не сделал этого. Наверное, жил надеждой, что в конце концов смогу им воспользоваться. И теперь я никогда его не увижу. Никогда больше не увижу этот домик. По-настоящему увижу.

Он оглянулся назад, в сторону от пляжа, на Индийский океан, которого не существовало.

— Если все получится, лейтенант, и вы добьетесь от всего этого приключения того, что хотите, тогда используйте свое влияние, чтобы этот домик был у меня здесь, в симуляторе. Я знаю, что никогда не выйду в реальный мир. Но если симуляция будет достаточно хорошей, возможно, я смогу с этим смириться. А сейчас мне нечего делать, кроме как думать. Наконец-то, я использовал бы домик для того, для чего я его купил. По крайней мере, в какой-то версии. Скажите, что сделаете это для меня, лейтенант Уилсон. Я был бы признателен вам больше, чем вы можете себе представить.

* * *

— Седна, — объявил я.

Полковник Риньи, который находился в маленьком конференц-зале с Иган, Абумве и Хартом Шмидтом, нахмурился, глядя на меня. — Вы пытаетесь заставить меня воспользоваться своим мозгодругом, чтобы что-то выяснить, — сказал он.

— Седна — карликовая планета в системе Земли, — пояснил я. — Точнее, это карликовая планета за пределами системы Земли, на внутреннем краю облака Оорта. Она примерно в три раза дальше от Солнца, чем Нептун.

— Хорошо, — сказал Риньи. — И что с того?

— Окампо сказал, что он не знает, где находится новая база Равновесия, но они, скорее всего, захватят базу, военную или иную, которая была недавно заброшена. А также такую, которую мы бы и не подумали искать. Которая находится в нашей слепой зоне.

Я воспользовался своим мозгодругом, чтобы включить настенный монитор в конференц-зале. На экране появилось изображение маленькой красноватой планеты. — Седна, — повторил я. — На ней была одна из старейших научных баз Колониального союза. Мы использовали ее для глубокой полевой астрономии и для изучения планет; Седна находится в хорошем месте для наблюдения за всей земной системой и орбитальной динамикой в ней.

— Я никогда не слышала об этом, — сказала Иган.

— Последние пару десятилетий она была в основном бездействующей, — заметил я. — В основном, на ней работал штат из трех или четырех ученых, которые трудились месяц за месяцем, главным образом ради некоторых очень долгосрочных наблюдений, проводимых там, и для управления роботами по техническому обслуживанию. — Я вывел карту базы на монитор. — Но здесь важно то, что во времена своего расцвета, более ста лет назад, база была гораздо более активной. На пике ее активности там работало более тысячи человек.

— Откуда ты об этом знаешь? — спросил меня Харт Шмидт.

— Ну, не горжусь этим, но когда-то я работал в отделе исследований и разработок СОК, и там был сотрудник, которого я считал настоящим засранцем, — сказал я. — Это я перевел его туда.

— Мило, — сказал Риньи.

— Теперь я понимаю, что он был не единственным засранцем в этом сценарии, — согласился я.

Иган указала на карту базы. — У нас там больше нет обслуживающего персонала?

— Нет, — ответил я. — После того, как Земля разорвала официальные отношения с Союзом колоний после инцидента с Перри, — и тут я позволил себе слегка улыбнуться при мысли о том, что мой старый друг спровоцировал величайший политический кризис, который когда-либо переживал Союз колоний, — мы покинули базу. Отчасти по политическим причинам, поскольку не хотели, чтобы земляне думали, что мы прячемся на их границе. Отчасти из-за экономических соображений.

— Итак, большая, недавно заброшенная база находится прямо в нашей "слепой зоне", — сказал Риньи.

— Да, — сказал я. — Это не единственная крупная, недавно заброшенная база, которая есть у Союза колоний или СОК, или вообще где-либо еще. Я составлю список мест, которые нам следует обследовать. Но если бы я собирался поставить свои деньги в пользу какого-то места, то выбрал бы это. Мы должны проверить это прямо сейчас. Разумеется, осторожно.

— Ну, вы как, заняты?

— Да, он занят, — сказала Абумве. — У меня есть для него еще одно срочное задание. Он нужен мне на Земле, и немедленно.

Риньи повернулся к Абумве. — И когда именно вы собирались сообщить нам об этом?

— Я только что сказала вам, — сообщила Абумве. — До этого я присматривала за девятью представителями, уговаривая их согласиться с нашими условиями.

— Как продвигается дело? — спросила Иган.

— Настолько хорошо, насколько можно было ожидать. Представитель Гекльберри жалуется, но представитель Гекльберри — это нытик. Остальные видят в этом возможность и работают над ним. Мы придем к соглашению вовремя.

— Хорошо.

— И вам потребуется согласие с вашей стороны, полковник.

Иган и Риньи переглянулись. — Это в процессе, — сказала Иган.

— Звучит не так оптимистично, как мне хотелось бы.

— Это будет сделано. Сейчас вопрос в том, насколько беспорядочным это будет.

— Я все еще хотел бы поговорить о том, что лейтенант Уилсон отправляется на Землю, — сказал Риньи. — Мы не можем отправить туда корабль. Не сейчас.

— У меня есть решение этой проблемы, — заявил я. — Ну, вроде того.

— Вроде того, — засомневался Риньи.

— Это связано с технологией, от которой мы отказались несколько лет назад.

— Почему отказались?

— Когда мы использовали ее, была небольшая тенденция к ... взрывам.

— Взрывы? — спросил Харт.

— Ну, "взрывы", возможно, не самый точный термин. То, что происходит на самом деле, гораздо интереснее.

* * *

Когда я парил над поверхностью планеты Земля, мне пришла в голову мысль: "Когда-нибудь я хотел бы посетить эту планету, не погружаясь в ее атмосферу".

Маленькие сани на проволочном каркасе, в которых я сейчас сидел, были размером с небольшой багги и полностью открыты для космоса; лишь моя боевая униформа и небольшой запас кислорода не давали космическому вакууму поглотить меня целиком. Позади меня в багги находился экспериментальный прыжковый привод, предназначенный для использования преимуществ относительной плоскостности пространства в точках Лагранжа двух массивных объектов, скажем, звезды и ее планеты или планеты и ее спутника. Хорошей новостью является то, что теория, лежащая в основе этого нового типа приводов, подтвердилась, а это означало, что, если этот новый привод будет надежным, он может революционизировать процесс космических путешествий.

Плохая новость заключалась в том, что, несмотря на все наши усилия, он был надежен только на 98 процентов при массе менее пяти тонн, и с этого значения частота отказов шла вверх по нарастающей кривой. Для корабля размером со стандартный колониальный фрегат вероятность успеха снижалась до очень тревожных семи процентов. Когда двигатель выходил из строя, корабль взрывался. И когда я говорю "взрывался", то имею в виду "катастрофически влиял на топографию пространства-времени способами, которые мы не в состоянии полностью объяснить", хотя слово "взрывался" отражает суть происходящего, особенно в отношении того, что случилось бы с человеком, оказавшимся в такой ситуации.

Мы так и не смогли это исправить, а Союз колоний и силы обороны колоний испытывали странное отвращение к тому, что их корабли могут взорваться в девяноста трех случаях из ста. В конце концов, исследования были прекращены.

Но все еще оставались небольшие, очень легкие транспортные средства, которые мы создали с установленными в них прототипами приводов, и которые в настоящее время хранятся в складском модуле станции "Феникс". Они были для меня идеальным способом добраться до Земли как в спешке — потому что мне нужно было бы добраться только до ближайшей точки Лагранжа — так и незамеченным, потому что сани были очень маленькими и могли подлететь очень близко к атмосфере планеты. Короче говоря, они были идеальными для выполнения задания.

Конечно, до тех пор, пока я не взорвался.

Я не взорвался.

Что, честно говоря, принесло облегчение. Это означало, что трудная часть моего путешествия закончилась. Теперь мне оставалось только позволить силе тяжести сделать свое дело и просто упасть на землю.

Я отстегнулся от саней и оттолкнулся, удаляясь от них. Их судьба — сгореть в верхних слоях атмосферы. Я не хотел быть рядом, если привод взорвется.

Мое собственное путешествие через атмосферу, к счастью, прошло без происшествий. Мой наноботический щит держался отлично, турбулентность была в основном терпимой, а мой спуск в нижних слоях атмосферы без труда управлялся парашютом, который приземлил меня, легко, как перышко, в небольшом парке на берегу реки Потомак со стороны Вирджинии, недалеко от Вашингтона, округ Колумбия. Пока наноботы, из которых состоял мой парашют, рассыпались в пыль, я размышлял над тем, что падение на поверхность планеты из космоса начинает утомлять.

Теперь это моя жизнь, — подумал я. Подключился к своему мозгодругу, чтобы уточнить местное время — воскресенье, 3:20 утра — и подтвердить, что я приземлился недалеко от того места, где хотел быть: Александрия, штат Вирджиния, в США.

— Ого, — сказал кто-то, и я огляделся. На скамейке лежал пожилой мужчина. Он был либо бездомным, либо просто любил поспать в парке.

— Привет, — сказал я.

— Ты просто с неба свалился, — удивился он.

— Брат, ты и половины этого не знаешь, — ответил я.

* * *

Через несколько часов я наткнулся на ту, которую искал, за поздним завтраком в ресторане "Александрия", расположенном недалеко от ее квартиры, которую я не посещал, хотя и знал, где она находится, потому что, да ладно, это невежливо.

Она сидела в одиночестве во внутреннем дворике ресторана за двухместным столиком у ограждения. В одной руке у нее была "Кровавая Мэри", а в другой — карандаш. Коктейль она пила, а карандашом вписывала в кроссворд угаданные слова. На ней была шляпа, защищающая от солнца, и солнцезащитные очки, как я подозреваю, чтобы избежать зрительного контакта с отморозками.

Я подошел и взглянул на кроссворд. — На тридцать втором месте "паприка", — сказал я.

— Так и думала, — ответила она, не поднимая на меня глаз. — Но все равно спасибо, случайный надоедливый чувак. Кроме того, если думаете, что разгадывание моего кроссворда — это хороший способ подкатить ко мне, вам, наверное, стоит просто уйти. На самом деле, вам все равно не следует задерживаться.

— Это хороший "привет" тому, кто спас вам жизнь, — сказал я. — Дважды.

Она подняла глаза. У нее отвисла челюсть. Бокал с "Кровавой Мэри" выскользнул из ее руки и упал на пол.

— Черт! — взволнованно воскликнула она, увидев пролитый напиток.

— Так-то лучше, — сказал я. — Привет, Даниэль.

Даниэль Лоуэн из государственного департамента Соединенных Штатов встала, когда подошел официант, чтобы забрать ее пролитый напиток. Она оглядела меня. — Это действительно ты, — сказала она.

— Да, это так.

Она снова оглядела меня. — Ты не зеленый, — сказала она.

Я улыбнулся. — Подумал, что это может привлечь лишнее внимание ко мне.

— Это сбивает меня с толку, — сказала она. — Теперь вижу тебя без зеленого цвета и понимаю, как отвратительно молодо ты выглядишь. Ненавижу тебя.

— Уверяю тебя, это только временно.

— В следующий раз будешь пробовать фиолетовый?

— Думаю, остановлюсь на классике.

Официант закончил убирать пролитый напиток и разбитое стекло и удалился. Даниэль посмотрела на меня. — Ну что? Собираешься присесть или мы так и будем стоять в неловком положении?

— Жду приглашения, — подсказал я. — Когда я остановился, мне посоветовали идти дальше.