| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ваши сведения, товарищ генерал, безнадежно устарели. И эта тишина на границе обманчива. Это затишье перед бурей, которая, к сожалению, вот-вот разразится.
— Ни я, ни штаб округа такой информацией не обладаем, — отмазался Павлов. — Да и из Генерального штаба сведения подобного рода не поступали.
— Зато такая информация есть у меня, — отрезал я. — И Генеральный штаб соответствующую директиву выпустит, не позднее завтрашнего дня. Над ней сейчас работают. Вот только, боюсь, она может несколько запоздать. И Вы не успеете привести войска в полную боевую готовность.
— Но-о, — протянул он, явно собираясь с мыслями, — откуда...
— От верблюда, — я не смог отказать себе в этой маленькой шалости, — передо мной лежит "План Барбаросса", именуемый как директива Љ 21 — план нападения Германии на Советский Союз. Согласно которого, нападение состоится в ночь с 21 на 22 июня. То есть, уже завтра. Что Вы на это можете сказать?
— Фальшивка, — не задумываясь выдал генерал.
— С личной подписью Гитлера? — отмел я его возражения. — Не смешите меня!
— Что же делать? — задал он мне извечно русский вопрос. Осталось к нему добавить еще: "Кто виноват?"
— Слушай приказ, — начал я как пописанному. — Ну, еще бы, подлинный текст Директивы Љ 1 от 21 июня 1941 года была перед глазами, выведенная на экран монитора. Директива, которая в реальной истории была передана в округа слишком поздно, а до многих частей просто-напросто не дошла. Хотя командование флота проявило в этом вопросе завидную оперативность, в результате флот встретил нападение во всеоружии. Правда, вот до Пинской флотилии довели ее в последнюю очередь, и та не смогла своевременно среагировать на угрозу. Но сейчас, все будет совсем по-другому.
— Военному совету ЗапОВО: в связи с вероятным нападением немецких войск в течение 21-22.06.41 года, которое может начаться с провокационных действий, главной задачей наших войск является — всеми силами встретить внезапный удар немцев и их союзников. Приказываю: в течение 21.06.41 года скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе, всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать. Все части привести в полную боевую готовность. Вывести из пунктов постоянной дислокации и рассредоточить. Особое внимание уделять маскировке. Противовоздушную оборону привести в боевую готовность, проведя, предварительно мероприятия по затемнению городов и объектов.
На этой бравурной ноте весь короткий текст самой главной довоенной директивы, по сути дела, и заканчивался, если, конечно же, не принимать во внимание последнюю запись — "никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить". Ее не то чтобы приводить дословно, но даже упоминать, на мой взгляд, было бы преступлением.
Проводить, и еще как проводить!
Поэтому далее следовала чистой воды импровизация:
— Обеспечить эвакуацию гражданского населения из предстоящей зоны боевых действий, уделяя особое внимание семьям комсостава. Начать немедленную мобилизацию приписного состава приграничных округов, в первую очередь, находящихся на учете радиолюбителей призывного возраста, для обеспечения надежной радиосвязи с частями Западного ФРОНТА! Немедленно приостановить выдвижение войск к государственной границе! Наоборот, используя дивизии второго эшелона, организовать развертывание двух оборонительных рубежей:
Первый — по линии старой границы, с опорой на сооружения Полоцкого, Минского, Слуцкого и Мозырского укрепрайонов. Соответственно принять срочные меры к вооружению ДОСов и ДО.
— Но-о, товарищ Сталин, — попробовал вставить свое слово Павлов, но я не дал ему такой возможности.
— Второй рубеж обороны оборудовать по реке Березина, с опорными пунктами Борисов, Березино, Бобруйск. Третий по реке Днепр, с опорными пунктами Орша, Могилев, Рогачев. Также создать промежуточный рубеж по реке Друть.
— А как же: "На чужой территории, малой кровью, могучим ударом", — вновь попытался вставить Павлов свои три копейки.
И тут уж я не сдержался:
— Товарищ генерал!!! Предлагаемую Вами, и другими военачальниками, концепцию "ответного удара", основой которой являются наступательные действия, можно было реализовать, только в том случае, если бы Вы, а также другие командующие округов своевременно выполнили требования директивы. Той самой, с которой у нас начался разговор. Но, если судить по вашим попыткам увильнуть от прямого ответа, я делаю закономерный вывод, что это не так. У Вас, как говорится: "Конь не валялся!" Я прав?
— Никак нет! Все указания, поступающие от вышестоящего командования, мы стараемся выполнять точно и в срок! — опять заюлил Павлов, явно пытаясь увести разговор в сторону от опасной темы. В его заискивающем тоне явно слышались хорошо мне известные по прошлой службе оправдания перед тупым начальником, по типу: "Виноват! Дурак! Исправлюсь!", основанной на надежде, что командир, устав от тупости подчиненного, отправит его наконец восвояси.
Но не в данном конкретном случае. Не на того напал. Исправляться, а уж тем более, что-либо исправлять, было просто-напросто элементарно поздно. Остается только применение крайних радикальных мер. Поэтому, добавив в речь Сталина национального акцента, что, как известно, говорило о крайней степени раздражения, продолжил:
— Товарищ Павлов! Вы думаете, что можете безнаказанно водить нас за нос, давая ложные оценки имеющим место быть неприглядным событиям. Вы считаете, что товарища Сталина можно вот так запросто обвести вокруг пальца, давая ему пустые обещания. Вы решили, что товарищ Сталин такой простак, что принимает за чистую монету, все то, что Вы пытаетесь ему внушить. Нет! Вы очень глубоко заблуждаетесь! Нам хорошо известно, все то, что Вы пытаетесь от нас скрыть!
— Да я.... Да я никогда! Вас обманывают! Да чтоб мне, на этом самом месте...
— Не надо давать опрометчивых зароков. А то, они имеют неприятное свойство сбываться. И если уж разговор зашел о том, что я слушаю рассказы других людей, имеющих целью опорочить честного человека, то я готов выслушать и самого виновника, то есть Вас. Отвечайте! Почему до сих пор не доведен приказ о приведении в полную боевую готовность, до всех частей, находящихся в подчинении штаба округа? В частности, командование 4-й армией об этом и слыхом не слыхивали. Почему дивизии находятся в своих расположениях, а не в полевых районах? Кто принял решение о размещении окружных складов в непосредственной близи от границы? Кто дал команду о снятии вооружения со всех самолетов, включая истребители, обосновывая свое решение, как необходимость исключения возможности провокаций? Кто отправил в отпуска чуть ли не треть командного состава? Кто приказал оставить на бронетехнике только учебные боеприпасы? Кто лишил артиллерию конной тяги, а трактора на замену прислать не удосужился? Вы с чем собрались наступать, товарищ генерал, с голой жопой? Пешим, по-походному! Как у вас учатся вождению БОЕВЫХ танков механики-водители. А! Я Вас спрашиваю! Что это? Безответственность, попустительство, некомпетентность, попросту говоря бездарность, или это нечто большее? Ведь ваши действия, товарищ Павлов, можно оценить и как преднамеренные. И тогда получается, что во главе самого важного, из всех военных округов, находится человек, который своими действиями готов оказать, или уже оказал, неоценимую помощь противнику, доведя вверенные ему советским народом лучшие части Красной Армии, до полной потери боеготовности. Если не сказать больше. До развала! В таком случае, мы не можем классифицировать ваши действия иначе как вредительские! Выходит, что вы, товарищ Павлов, вредитель, или того хуже враг?
Дрожащему от страха голосу генерала можно было бы даже посочувствовать, если забыть о том, к каким последствиям привело его бездарное командование в реальной истории. Каким напрасным жертвам, в том числе и среди мирных жителей. Полному провалу и поражению Красной Армии на начальном этапе войны. Но, в том то и дело, что я не просто хотел его запугать, а накрутить хвоста так, чтобы он кинулся исправлять положение как наскипидаренный. Поэтому уже более спокойным тоном продолжил:
— Но если сделать такое предположение, то в качестве вывода последует, что основная вина лежит на товарище Сталине, который допустил такую оплошность. Поэтому единственная возможность для Вас — спасти положение и собственную шкуру, так это скорейшее исправление сложившейся ситуации. И чем эффективнее будет результат, тем большая вероятность сохранения вами не только головы, но и должности. В противном случае, в силу скорого начала боевых действий ВАШУ судьбу будет решать уже военный трибунал! Вам все понятно?
— Да, да. Так точно! Я все исправлю! Я все сделаю, как Вы скажите, — зачастил Павлов, видимо опасаясь, что Сталин может в последний момент передумать.
— Тогда слушай и запоминай! Согласно планам немецкого командования, направление главного удара следует ожидать не на Киев, как мы предполагали раньше. А именно у тебя! Ты понял?
— Понял! Немедленно отдам необходимые распоряжения...
— Не перебивай! Какие распоряжения? Дослушай сначала!
— Есть! — складывалось впечатление, что даже телефонная трубка в его руках встала по стойке смирно.
— Уделяя первостепенное значение Московскому направлению, Гитлер и подготовился соответствующе, выделив в состав группы армий "Центр" аж две танковые группы, по одной для групп армий "Север" и "Юг". Вторая, в составе 5-ти танковых и 3-х моторизованных дивизий, под командованием генерала Гудериана при поддержке 4-й полевой армии будет наступать из района Люблина, через Брест в направлении на Барановичи, и далее на Борисов, обходя Минск с юга. Третья, в составе 4-х танковых и 3-х моторизованных дивизий под командованием генерала Гота вместе с 9-й армией — из района Сувалки — на Вильно и далее на Минск, обходя его с севера. С целью замкнуть кольцо окружения восточнее белорусской столицы, а затем уничтожить окруженные войска Красной Армии. Кроме того, часть сил обеих танковых групп немцев встретятся в районе Новогрудок, замкнув первое кольцо восточнее Лиды, отсекая тем самым части, расположенные в приграничных районах от войск второго эшелона. Ваша непосредственная задача — во что бы то ни стало сорвать замысел гитлеровцев и вывести войска из возможного окружения. Пусть даже и ценой потери западных территорий Советской Белоруссии. Вам понятна задача?
— Так точно!
— И не вздумайте решать поставленные задачи за счет людских жизней. Сохранить кадровый костяк Красной Армии — задача не менее важная, чем срыв замысла противника. Тех военачальников, которые будут прикрывать собственную бездарность реками человеческой крови, оправдываясь тем, что русские бабы еще нарожают, я самолично заставлю родить хотя бы одного, или попрошу товарища Берию проследить за этим процессом. Думаю, что он не откажет мне в этой маленькой просьбе. И Вы лично тоже за это ответите. Вам ясно?
— Ясно, товарищ Сталин!
— Для успешного выполнения поставленной задачи разрешаю использовать все имеющиеся у Вас возможности. А при недостатке таковых привлекать все доступные силы и средства. Полномочий у Вас для этого более чем достаточно.
— Будет сделано! Приложим все силы! — опять завел Павлов бравурную пластинку.
"Вот ведь салдофон непоколебимый, — накатило очередное раздражение, — горбатого только могила исправит. Нужно осаживать!"
А вслух сказал:
— Обращаться за помощью Генерального штаба категорически запрещаю. Вам и так было дано все, что только возможно, и даже сверх того. Ваша задача — правильно всем этим распорядиться!
— Но-о-о, а как же...
— А вот так же! — сказал Сталин, то есть я, как отрезал. — В виду вероятной возможности захвата противником приграничных территорий озаботьтесь вывозом имущества окружных складов, которые Вы непозволительно близко расположили к границе. В первую очередь, это касается запасов горючего и боеприпасов. Если что-нибудь попадет в руки противника, Вы лично за это ответите!
— Но транспорт? Его недостаточно! Мы не успеем все вывезти! — Павлов чуть не плакал. Но мне его слезы были сродни слезам крокодила, и не капли не трогали.
— Снимайте всю технику со строительства укрепрайонов, мобилизуйте из народного хозяйства, реквизируйте под свою ответственность. В общем, делайте что хотите, но армейское имущество не должно достаться врагу. В крайнем случае, уничтожайте.
— Но сжечь такое количество топлива? — опять запричитал генерал. — Мы же выдадим все наши планы!
— Горючее, которое не сможете вывезти, испортите путем добавления в него сахара. Наши ученые выяснили, что в результате использования такого топлива мотор моментально выходит из строя и требует капитального ремонта. Пускай немцы промывают свои двигатели и как можно дольше. Остатки топлива выливайте прямо на землю и поджигайте непосредственно перед носом противника. Пускай наша земля буквально горит под его ногами. Боеприпасы взорвать, желательно подпустив врага поближе, а то и вовсе на территорию складов. Продукты раздать населению.
— Как населению? Это невозможно!
— А вот так! — в очередной раз оборвал я генерала. — Брать расписки, что за выданные бесплатно продукты они обязуются оказывать бесплатную помощь бойцам и командирам Красной Армии, если те вдруг окажутся в окружении и им такая помощь понадобится!
— Будет сделано!
— Далее, — не обращая никакого внимания на его реплики, продолжал я, — бронетанковую технику, выработавшую ресурс, а также не имеющую возможность передвигаться самостоятельно, но сохранившую исправное вооружение, оставлять в местах вероятного движения танковых колонн противника, тщательно маскируя и оставляя пехотное прикрытие. Главная задача — это нанесение максимального урона противнику с сохранением собственной боеготовности. После чего возможен отход.
— Но это же противоречит всем канонам ведения войны! — в очередной раз завопил Павлов.
— Главной задачей на первоначальном этапе войны считаю лишение врага его главной ударной силы — танков. Причем, сохраняя свои. Поэтому пехотному прикрытию выдавайте бронебойно-зажигательные патроны, с тем чтобы в дальнейшем уничтожать танки в походных колоннах. Как стало известно, из разведданных, немецкая техника имеет очень маленький запас хода, поэтому вынуждены возить запас топлива в емкостях, закрепленных непосредственно на броне. При умелом подходе можно легко поджечь танк издалека, даже из обычной винтовки. Дополнительно такие истребительные отряды будут создаваться на базе отрядов ОСНАЗ, из состава войск НКВД, а также пограничных войск, которые, после отражения первого удара противника отойдут за линию войск первого эшелона. На их основе будут создаваться диверсионные и противодиверсионные отряды.
— Мы просто-напросто все это не успеем! — запричитал генерал.
— А не надо все пытаться сделать самому. У вас для этого куча бездельников, которые несут всю полноту ответственности наряду с Вами. Тот же Климовский, который приказал собрать всю ПВО округа на войсковые учения близ границы. Передайте ему, что если они не будут возвращены на свои места к указанному сроку, то он первый предстанет перед военным трибуналом. А также Копцу... Но ладно, эту задачу я буду ставить уже не ему. Скажите, Дмитрий Григорьевич, генерал Рычагов в Минске?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
