Прогрессоры с планеты Земля. Части 1-2

Ральф Стюарт тут же предложил кандидатуру:

— Иль, я думаю, что это дело можно поручить нашему блудливому монаху. Эти хитрые бестии всегда интересовались алхимией и то, что отец Вастос ещё и знатный алхимик, наверняка не вызовет у князя Юлитана никакого удивления.

Отец Вастос, имевший на этот счёт своё собственное мнение, тут же замахал руками и воскликнул:

— Ральф, ты окончательно спятил! Я же не то что в алхимии, а и в обычной химии не разбираюсь. То, что я во время своих вылазок прикупил дюжину книг по алхимии, ещё не сделало меня Бертольдом Шварцем. Почему бы тебе самому не стать придворным алхимиком у будущего князя Рейна? Ты один среди нас имеешь политехническое образование широкого профиля.

Профессор Стюарт огорчённо вздохнул, обвёл пальцем вокруг своей физиономии и разведя руками сказал:

— Хотя я легко потянул бы это дело, святой отец, на роль умудрённого жизнью алхимика я не гожусь. Слишком молодо выгляжу. К тому же я не монах, а сын мельника.

— Ерунда! — воскликнул отец Вастос — Если ты скажешь князю Юлитану, что ты изобрёл снадобье, которое возвращает человеку молодость, то этим всё объяснишь. Чтобы доказать князю это на деле, ты можешь напичкать его нановакциной по самые брови и намазать рожу омолаживающим кожу кремом. Через три дня он будет выглядеть раза в три моложе и станет бегать по бабам. Он же вдовец, ему можно.

Иль поднял вверх руки и сказал:

— Всё, ребята, разбирайтесь сами, без меня, а я немного разомнусь. Смотаюсь вперёд и посмотрю, что там творится.

Иль вышел из тёплого, уютного штабного фургона, мягко покачивающегося на ухабах. В нём на удобных диванах сидело за столом два с лишним десятка мужчин и женщин, в основном из числа руководителей научного отряда прогрессоров. Иль подошел к краю просторной площадки и свистнул. Его молор Зобар, рысью бежавший за фургоном вместе со своей мивхой Зебой, молламам давали имена только после того, как те становились парой, и они всегда начинались с одной буквы, тут же рванулся вперёд и побежал рядом с площадкой. Иль без разбега вскочил в седло, вставил ноги в стремена и слегка сжал коленями горб молора. Теперь, когда Зобар был прекрасно выезжен, ему уже не требовало показывать молору свою силу, тот прекрасно чувствовал шенкеля и делал то, что требовалось от него Всаднику. Зеба, ревнуя Зобара к Илю, куснула того за хвост, похожий на волчий. Молор не обратил на это никакого внимания и помчался вперёд стремительной иноходью.

Было четыре часа пополудни. Снегопад прекратился, тучи стали рассеиваться, и местами было видно голубое небо. Ещё немного и должно выглянуть солнце. Караван Всадников растянулся на семь километров. Они были почти равны ведийским лонгам. Его путь пролегал по бескрайней равнине мимо больших деревень, расположенных одна от другой на расстоянии двадцать пять, тридцать лонгов. От дороги они были удалены на примерно такое же расстояние, но иногда прямо возле дороги стояли небольшие поселения, состоявшие из двух трёх постоялых домов, да, трёх-четырёх десятков дворов и в каждом имелись громадные сеновалы. Это были, так называемые перегоны, которые отстояли один от другого в среднем на сто двадцать лонгов. Веда была планетой больших просторов. Бескрайнюю степь Великого Княжества Тредиада покрывал почти полуметровый слой снега, стоял лёгкий морозец и это была самая настоящая зима, вот только Иль, проживший большую часть своей жизни на Марсе, не знал и не ведал, что такое зима и с чем её едят, но на всякий случай подготовился и к ней, заказав для всего своего отряда бурки и потому никто из молодых Всадников не жаловался на мороз.

Только теперь Иль понял, какое гениальное изобретение было сделано в древности горцами на Кавказе, бурка. Если казак ехал зимой верхом на лошади в войлочной бурке, то холод был не страшен ни ему, ни лошади. Не был он страшен и всадникам, скачущим лёгкой рысью на молорах. Дорога оказалась хорошей, относительно ровной, и скорость движения была высока, тридцать пять километров, хотя молламы могли двигаться своей иноходью и быстрее, развивая скорость до пятидесяти километров, оптимальная скорость для них. Если молламам не приходилось выбиваться из сил, таща за собой непосильный груз, то они могли бежать такой рысью по десять, двенадцать часов в день. Каждый дилижанс был запряжен восьмёркой могучих молламов, а фургон и вовсе тащила десятка. Груз, который везли с собой Всадники, был равномерно распределён по фургонам и потому молламы не перетруждались.

Впереди каравана, на удалении в тридцать лонгов, двигался авангардный отряд, в задачу которого входило приехать первыми на перегон, закупить сено для молламов и дрова, а затем вынести тюки и вязанки к дороге. Эта операция была отработана до автоматизма и сбоев никогда не бывало. Фургон останавливался на пару минут возле кучи тюков сена и вязанок дров, их моментально забрасывали на заднюю площадку и он двигался дальше, чтобы съехать через пару километров с дороги и встать в чистом поле на ночлег. За день они делали в среднем по два перегона потому, что при трёх перегонах молламы всё-таки уставали. По пути они то и дело подбирали людей. Прослышав, что граф де-Шорн отправился в Авсарию, они дожидались каравана или на перегонах, или просто возле дороги. Поэтому дилижансы мало-помалу заполнялись пассажирами, и среди них была не только молодёжь, но и люди старшего возраста. Из-за того, что за пассажирами нужно было присматривать, уже добрых три десятка Всадников спешились и теперь ехали в дилижансах в качестве распорядителей, поваров и стюардов.

Тем, как Иль всё организовал, были поражены не только ведийцы, но и учёные со станции наблюдения, на которой остались одни снабженцы. Всего за девять дней они проехали больше двух тысяч километров, что все считали самым настоящим чудом. Кроме, разумеется, выпускников Школы прогрессоров полковника Сонга, ведь они хотя и получили дипломы досрочно, всё же проделали на Марсе марш-бросок от подножья горы Олимп до Буераков за каких-то семнадцать дней, проскакав весь путь на красновских мустангах.

Иль во весь опор промчался вдоль доброй половины обоза, штабной фургон находился в середине, и поскакал дальше. Вскоре его нагнал отец Вастос, которому надоело трястись в фургоне. В седле он держался, как влитой, и в своей чёрной бурке и мохнатой папахе был куда больше похож на казака, нежели на монаха. Нагината была, как всегда, при нём. Они пустили молоров в такой карьер, что только бурки развевались у них за спиной и менее, чем за полчаса, догнали авангард из двухсот всадников, но не поскакали с ними, а не сбавляя скорости обогнали его и только минуты через три за ними в погоню бросилось трое Всадников из числа ковбоев, для которых не составило никакого труда на полном скаку пересесть на мивх, они были свежее молоров, и помчаться за своим атаманом.

Всем остальным Всадникам оставалось только удивляться, как это граф де-Шорн и его ближайшие помощники, умудрялись скакать на такой бешеной скорости. Они до этого ещё не доросли. Мастерства у них вполне хватало, а вот безрассудности ещё недоставало. Поэтому Иль и четверо его друзей, проскакав в бешеном темпе километров пятьдесят и обогнав авангард минимум на три четверти часа, добрались до того перегона, в котором намеревались остановиться на ночь и тут выяснилось, что они там не одни. В этом небольшом посёлке вовсю шуровал по дворам и бесчинствовал отряд монахов примерно в сорок холёных, лоснящихся морд, обряженных в долгополые чёрные рясы. Поверх ряс на них были надеты добротные кожаные дублеты, с круглыми шлемами-морионами на головах, похожими на шляпы с высокими стальными гребнями и узкими, выгнутыми, как дынная корка, полями, в воронёных кирасах с золочёным крестом на груди и пластинчатыми эспальерами, защищавшими плечи от ударов меча. Руки у монахов были облачены в латные перчатки-гаунтлеты и брацеры, защищавшие предплечья. На ногах были стальные сабатоны с шинбалдами, закрывающими голень.

Экипировка у монахов была просто превосходная и, похоже, заказывали её не у деревенских кузнецов. Иль сразу же определил работу дерваранских кузнецов-оружейников, умевших не только ковать дамасскую сталь, но и булатные доспехи высокой прочности. Экипировать такими доспехами хотя бы сорок воинов, было по карману не каждому барону. На перегоне злобствовали не пикинёры, а меченосцы, то есть солдаты, качество выучки которых было гораздо выше. Монахи-меченосцы были неплохо вооружены, у каждого имелся длинный бастардсворд и к тому же ещё и баклер, круглый кулачный щит, висевший на боку поверх кинжала. Они также были выкованы в приморском городе Дерваране, знаменитом на весь Ромварен своими кузнецами и мореходами. Судя по большим крестам на кирасах и баклерах, это были монахи-воины из монашеского ордена святого Пурвара. Илю было совершенно непонятно, в честь чего это они бесчинствовали на перегоне Степной, ведь этот монашеский орден с гордостью заявлял, что он не вмешивается в дела князей и баронов и существует только для отражения внешней агрессии. Вот и верь после этого монахам.

Иль не случайно помчался на разведку. Свист и все остальные птицы-разведчики находились в данный момент довольно далеко от перегона, называющегося Степной, а неподалёку от него километрах в семидесяти, располагался большой монастырь ордена святого Пурвара, добрая половина монахов которого была воинами. Похоже, что именно с ними они и столкнулись в Степном нос к носу. Монаси занимались тем, что строили местное население и, судя по выкрикам, отбивали у него охоту привечать у себя Всадников. Нельзя сказать, что они слишком уж зверствовали, поскольку мечей не обнажали, но у многих мужчин и женщин лица были окровавлены.

Более того, четверо монахов-воинов тащили из постоялого двора за руки и за ноги бродячего монаха из ордена святого Калеба в серой потрёпанной рясе, а тот изо всех сил от них отбрыкивался. Ещё один монах волок за собой мешок, в котором, судя по всему, лежали книги. Вместе с серым монахом, чёрные монахи вытолкали на улицу семерых девушек и двоих юношей, почти мальчишек, а шестеро монахов ломились в двери постоялого двора, стоявшего напротив, через дорогу. Картина была яснее ясного. Монах-калебианец, как и молодые люди, явно, дожидался здесь Всадников, а монахи-пурварийцы имели намерение не допустить этого. Иль, остановившись посреди дороги, сначала громко свистнул, чтобы привлечь к себе внимание пурварийцев, а затем ещё громче крикнул:

— Эй, почтенные, не притомились? Кончай безобразничать, пора перекур сделать. Ты, красномордый, шагай сюда.

Монахи так увлеклись своим делом, что даже не заметили, как на перегон Степной прибыли Всадники. Правда, когда Иль привлёк к себе их внимание, те сразу увидели, что Всадников всего пятеро и со всех ног бросились к ним, выхватывая на бегу из ножен мечи и беря в левую руку баклеры. Намерения у них были более, чем серьёзные и Всадники в три минуты оказались окружены. Иль смотрел на их передвижения не без интереса и когда монахи окончательно взяли их в кольцо, громко расхохотался, и нахальным голосом поинтересовался:

— Вы что, любезные, сдурели? Вы хотя бы представляете себе, болваны, на кого оружие подняли?

Отец Вастос, положив руку на нагинату, воскликнул:

— Братья мои во Дессоре, протрите, наконец, глаза, это же граф де-Шорн собственной персоной, я отец Вастос, а это Всадники. Или это вам ни о чём не говорит?

Главным среди монахов-воинов, а все они были верзилами, тяжелые бастардсворды в руках которых являлись опасным оружием, был здоровенный монась с красной мордой, от которого за версту разило перегаром, причём пил он не вино, а как какой-то совершенно жуткий самогон. Этот тип отличался тем, что был облачён не в кирасу. На нём был вороненый, отлично начищенный и маслянисто блестящий на солнце, пластинчатый полудоспех. Сукно рясы у него было дорогим и очень качественным, не чета остальным. Он радостно проревел в ответ:

— Вот тут-то мы вас всех и кончим, чтобы вы больше не шастали по Срединному Ромварену и не смущали народ.

Иль коротко хохотнул и крикнул:

— Господа служители Бога, вношу на ваше рассмотрение следующее предложение, вы немедленно сдаётесь мне в плен. Тогда я гарантирую, что вас никто пальцем не тронет. В противном случае, мы сами атакуем вас, и тогда вам придётся познакомиться с наурской сталью. Как вам это уже известно, ни я, ни мой друг святой отец Вастос не можем вас убивать, но я предупреждаю, ничто не помешает ни мне, ни ему, отрубить руку, держащую меч, а заодно и мужское дстоинство. Ну, и каково вам будет жить оскоплённым? На это у нас уйдёт минуты три, а бежать вам нет никакого смысла. Мы догоним любого из вас в три секунды, и тогда наши молоры и мивхи вас просто растопчут. Так что думайте скорее и в правильном направлении.

Пятеро Всадников сразу же, как только монахи бросились к ним, построились широким кругом, чтобы быстро двигаясь верхом против часовой стрелке друг за другом, рубиться с монасями длинными шашками и саблями. В центре круга стояли за молорами мивхи. Хотя битва ещё не началась, они уже злобно рычали. Молоры, головы и шеи которых были укрыты сверкающими в лучах заходящего солнца шлемами и пластинами из стали-серебрянки, рыли окованными сталью копытами снег и также угрожающе рычали. В этих верховых животных всё же было куда больше медвежьего, нежели лошадиного и потому у них имелись хотя и не громадные, но всё же клыки. Отец Вастос среди всех Всадников выглядел самым безобидным. Видимо потому, что его нагината, накрытая буркой, была не видна монахам. Десяток верзил приблизился к нему и монахи стали поигрывать высоко поднятыми мечами. Святой отец молниеносным движение выдернул нагинату, и, держа её за один конец, взмахнул оружием. Из другого конца мгновенно выскочило узкое вибролезвие. Длина древка позволяла ему нанести удар.

Послышался мелодичный перезвон и семь отрубленных концов монашеских бастардсводов, не уступавших по своему качеству лучшим образцам дамасской стали, попадали на снег, а нагината в руках святого отца превратилась в пропеллер. Монаси испуганно ахнули, но сдаваться в плен немедленно не пожелали и тогда отец Вастос снова взял своё оружие длинным хватом, взмахнул им, резко наклоняясь вбок, и мигом рассёк лезвием верхнюю часть кирас у трёх его братьев во Дессоре под их ключицами. Кирасы немедленно откинулись под своей тяжестью вниз, словно полки. В то же самое мгновение четверо Всадников обнажили свои длинные, опасно сверкающие на солнце полированным металлом шашки и сабли, все были обучены двуручному бою, и они со свистом пришли в движение. Нервы у монасей сдали быстро. Все, кроме красномордого пьяницы, бросив мечи, упали на колени. Скорее всего, потому, что в своих казармах они уже не раз и не два обсуждали между собой перспективу возможной схватки с Всадниками и их предводителем, графом де-Шорном, прибывшим в Срединный Ромварен с какого-то волшебного острова Наурия, и не только оседлавшим молора, но и вооружившим своих воинов чудо-оружием.

Красномордый, похоже, просто ещё не успел прийти в себя после вчерашней пьянки и потому не смекнул сразу, что ему лучше всего сдаться, за что и поплатился. Правда, не от рук Всадников. Набежавший сзади здоровенный мужик треснул его оглоблей по кумполу, окованному сталью, и монах, выронив меч, рухнул мордой в снег. Примчавшиеся жители перегона Степной и молодые люди, взяли монахов в оборот. Они быстро ввалили им чертей, после чего принялись разоружать и вязать по рукам и ногам. В принципе монахи отделались довольно легко. Никого из них не убили и не покалечили, но морды им малость отрихтовали. Иль смотрел на всё это с олимпийским спокойствием, и когда всё закончилось, крикнул: