— Именно. Но Долговязая смерть сгинул, а ты здесь. Нам с тобой разносить семена Хаоса по Энхору. Не забудь про иномириняна Дмитрия, мы обязаны исполнить эту волю Повелителя. Хаос! Прибывший из другого мира среди нас. Кто бы мог предположить такое?

— Да, сто лет назад над этим бы посмеялись и н'уданы, и н'шасты. Кстати, орден д'рута еще существует?

— Конечно, не столь многочислен, как раньше, но боеспособен. Они обосновались в Домридинше.— Ритайлина поняла, куда клонит Шайя.— Завтра я отправлюсь к ним и подберу самого умелого из убийц.

— Есть вероятность, что этот Дмитрий уйдет из Грелимарая. Аархин точно посоветует ему так поступить.

— Думаешь? Не беспокойся, д'рута отыщет его в любом уголке Энхора, где бы тот не спрятался. Пусть не сразу, но месэр Дмитрий умрет.

Конечно, умрет. На пути Хаоса умрут все, кто не с нами, подумала Хашайя. Так будет. Скоро. Шайя посмотрела на Ритайлину и подмигнула.

Глава двадцать пятая

Если бы я вел дневник, то сейчас бы уже сидел в ступоре, подбирая нужные слова. Я бы не знал с чего начать, что упомянуть подробно, что вскользь, а о чем вообще промолчать. Сражения, новые знакомства, встречи, долгие разговоры — день, когда я ступил на землю Грелимарая, вполне заслуживал звания самого тяжелого за двадцать пять лет. Казалось, что сегодня мир вращался лишь вокруг меня. Стоило побыть одному, чтобы в тишине усвоить каждое из многочисленных событий, свалившихся на мою несчастную голову, но в Грелимарае об этом я мог позабыть со спокойной душой. Все требовали Аархина Маггорайхена: Храм Тибора, Наместник города и даже простые жители, для которых появление последнего защитника Энхора стало глотком свежего воздуха после удушливой вони, принесенной утром хаоситами.

Я старался уделить время всем, постоянно импровизировал, будто выступал в качестве стендап-комика перед внушительным количеством зрителей. Мои собеседники иногда замечали некую отстраненность во мне, но в самозванстве никто не обвинил. Я догадывался, что люди понимали — даже великий н'шаст, самый могущественный человек в этом мире, скорбит по погибшему другу. Я скорбел и делал это искренне, не играя роль. Ведь Мийэн был той тонкой нитью, по которой я собирался добраться до дома, словно эквилибрист. Теперь эта нить оборвалась, причем я чувствовал, что отчасти по моей вине. Когда я впопыхах ворвался в тускло освещенный зал Темницы, худой н'удан не стал метаться между двумя противниками, а выбрал приоритетную цель. Мийэн, по-видимому, не нашел иного способа спасти меня, и бесстрашно пожертвовал собственной жизнью. За это я ему благодарен, видит Порядок, очень благодарен. А если бы я не ринулся сломя голову в гущу сражения? Возможно, главный смотритель порта одолел бы Энкрича, но что потом? С нижнего уровня грелимарайской тюрьмы как раз бы поднялись другие хаоситы, и любой из них без сожаления убил бы меня в тесном коридоре. Успел бы тогда товарищ Маггорайхена защитить меня?

Поздний вечер только приближался, и больше всего на свете я желал уснуть, чтобы, наконец, увидеться с Аархином. Я хотел услышать, что он скажет: обвинит в самонадеянности или признает, что я поступил правильно.

Избавившись от собеседников, я занял кабинет Мийэна Заурбанза в порту. Рабочее место главный смотритель обставил скромно. На столе лежала куча документов, требующая скорейшего разбора. Кто теперь займется ими? По крайней мере, сейчас мне до этого не было дела. Я всего лишь хотел пару часов одиночества, поэтому запер дверь и прикрыл окно плотными занавесками коричневого цвета. Как быстро меняются люди — в начале своих приключений я опасался, что кроме меня никого в новом мире нет, а спустя неполную неделю мечтаю, чтоб так оно и было. Помнится, что я еще радовался телу, в которое угодил мой разум, однако существование в любом ином человеке уже не представлялось мне чем-то ужасным. Глупости, Дима, одернул я себя, тогда домой ты бы не смог вернуться ни при каких обстоятельствах.

Я опустился в кресло и положил руки на крепкий стол. Мой взгляд зацепился за письмо, то самое, которое Аархин отправил другу. Оно лежало сверху ближайшей кипы бумаг, значит, Мийэн не раз перечитывал его. Я пробежался глазами по строчкам, наконец, добрался до подписи, оставленной н'шастом. Ее придется заучить, ибо не верилось, что неизвестно за какое еще время в Энхоре мне не доведется отправлять посланий. Я взял чистый лист, обнаружившийся в верхнем выдвижном ящике стола, перо и опустил эту письменную принадлежность в чернильницу. Перо, кстати, чудесное, оно чем-то походило на павлинье, но сочетание цветов было совсем другим. Что за птица интересно? Очередной мутант? Затем старательно, словно первоклашка на занятиях по правописанию, я начал повторять закорючку Аархина. Минут пять я только и делал, что размазывал чернила по бумаге или оставлял кляксы. Мама бы сказала — как курица лапой. Когда место для следующих попыток закончилось, я достал второй лист. Теперь я водил рукой гораздо аккуратней, и раза с пятнадцатого подпись вышла такой, какой должна быть, сам Хранитель Порядка ее бы признал.

Я уже собирался отложить перо в сторону, как вдруг понял, что еще не пробовал писать слова. Подделать автограф — дело нетрудное и непыльное, а подчерк? Я написал слово 'Привет' и тупо уставился на него после. Я долго пялился на буквы, пока не врубился, что передо мной кириллица, которая поначалу показалась тарабарщиной. Еще бы, разум то мой перестроился так, чтобы понимать местный язык. Твою мать, выходит, что если я буду писать, то только на русском? Дополнительной проблемы мне только не хватало. Я закрыл глаза и сосредоточился, пусть память тела Аархина поможет. Если она помнит чой-хуа, то и с простым заданием справится. Когда я взглянул на надпись, выдох облегчения вырвался сам собой. 'Привет' состоял из энхорских букв, а самое важное — подчерк почти не отличался от хозяевского.

Освободив место на столе, я улегся на сложенные руки. Желания спать не ощущалось, но, тем не менее, в сон удалось провалиться достаточно скоро.

Обстановка вокруг не переменилась, я по-прежнему был за столом в кабинете главного смотрителя порта, но на стуле передо мной, глядя в сторону, сидел последний н'шаст Энхора. В руке он держал золотой кубок. Я не думал говорить первым, но молчание затянулось.

— Учитель?

— За триста лет я успел потерять многих. От старости умирали те, кого я любил, поэтому я поклялся больше не поддаваться этому светлому чувству. Мои друзья гибли в войнах с хаоситами, поэтому я старался больше ни к кому не привязываться. Но без друзей моя долгая жизнь стала бы серой, как сутаны Вопрошающих,— тихо произнес Аархин, отпивая из кубка.— И сегодня я лишился еще одного друга. Вот, выпей со мной за Мийэна Заурбанза.

На столе энергией соткался точно такой фужер, наполненный прозрачной жидкостью; я принюхался — что-то крепкое, вроде водки.

— Я обещал тебе отказаться от алкоголя.

— Сегодня можно. Сегодня можно все. Пить, горевать и вспоминать.

— За Мийэна!— я провозгласил тост и отправил жидкость в себя. Ух, ядрена мать, что за алхимическое пойло? Водка мной отныне будет считаться напитком легким, даже приятным на вкус. Из чего гонят эту энхорскую сивуху?

— Она зовется баргашта, и гонят ее, как ты выразился, из горькой травы маульянц, которая растет в северной части Джийятской империи.— Голос н'шаста звучал не так, как обычно. Да ведь он пьян! Невероятно, Хранитель Порядка надрался! Сколько же он успел выпить, я же только-только появился.

— Пять стаканов баргашты мне хватало, чтобы почувствовать лишь легкое головокружение. Но в Акл-Миратэ я немного усилил градус, одного глотка теперь довольно, чтобы напиться. Будь осторожен, Дима.

— Ты злишься на меня?— спросил я, ощущая, как тепло разливается по телу, а голову окутывает приятный туман. Да уж, в наших барах на Земле этот напиток пользовался бы повышенным спросом.

— За что? Поступи ты по-другому, наша тайна была бы под угрозой. Мийэн же поступил так, как посчитал нужным. Он был смелым, искреннем в своем служении Порядку. Из него бы вышел превосходный н'шаст. Жаль, что судьба распорядилась иначе. Ищешь виновного? Его имя Хаос. Великий Саусесан. Калар. Называй, как тебе хочется. Энкрич Долговязая Смерть всего лишь его слепое орудие.

— Я забрал его жизнь взамен, хотя уже думал, что буду следующим на очереди умирать.

— Ты справился отлично, выше моих ожиданий. Я боюсь предположить, что ожидало бы Энхор в будущем, если бы Энкрич восстановил силы. Жертва Мийэна не напрасна. И ты завтра доведешь до Совета Тибора, что похоронить его должны на территории Храма. Таково мое желание, Аархина Маггорайхена.

— Сделаю. Я видел и Хашайю,— сказал я. Язык уже немного заплетался от баргашты.— Но не рискнул ничего предпринять.

— Это ты тоже верно поступил.— Хранитель Порядка швырнул кубок сторону, и тот разлетелся на мириады осколков, испарившихся через мгновение.— Я заточен на Земле, а в Энхоре действуют хаоситы, словно не было этого века без н'уданов! Нагло, дерзко, возле крупнейшего города в Виленсбашиге. Откуда такая мощь? Каким образом они вытолкнули меня, как освободили двух слуг Великого Саусесана? Столько вопросов, а я не могу найти ответа даже на один из них! Я запутался, а такого со мной не бывало.

— Это как-то связано с предводителем хаоситов, которого они освобождали. Я не частный детектив, конечно, но все указывает на это.

— Дима, ты читаешь мои мысли; он краеугольный камень всего, что сейчас происходит в стане врага. Ты молодец, прекрасно держался перед храмовниками и Наместником.

Похвальба Аархина была заслуженной. Я актерствовал на пределе способностей. У тела Мийэна меня нашел молодой тилбэчин, который встретил нас с бойцами у входа в Темницу. Его, как чуть позже я выяснил, звали Эвтей, и он был учеником погибшего. Мы вынесли покойного наружу, когда на площади появился вооруженный отряд из Храма Тибора. Я тогда сдержал себя, хотя были мысли высказать им пару ласковых за такую медлительность, и поступил разумно. Храмовники прямо там доложили причину задержки, встав на колено передо мной. Неизвестные маги хаоситов незаметно оплели здание храма заклятием тишины. Как удалось им так близко подобраться к самому защищенному месту в Грелимарае, никто не ведал. Пока в Храм не вбежал тилбэчин, которого видели по дороге к Темнице Эвтей с Мийэном. Только после этого поток обнаружили и разрушили. Хранитель Порядка не ошибался — мощь хаоситов выросла. И хитрости им было не занимать. Я не думал, что Троянский конь обретет двойника в далеком от Древней Греции мире. Но храмовники подробно объяснили, как поклоняющиеся Великому Саусесану проникли в город. Подобно грекам, они ожидали наступления нужного момента, а после обрушились на ничего не подозревающих троянцев. Тьфу, грелимарайцев, конечно же!

Меня отвели в Храм Тибора, невысокое, но величественное здание, с множеством пристроек. Я бы не удивился, если бы его территория равнялась целому жилому кварталу. Сложенная из дерева и кирпича, с несчетным количеством окон и изображений на стенах, обитель служителей Порядка представляла собой настоящий шедевр энхорской архитектуры. Он вполне заслуживал звания восьмого чуда света, если б находился на Земле.

В Зале, в который меня провели бесчисленными коридорами, я оказался перед Советом Тибора. Вернее, это Совет оказался передо мной. Мне рассказали о последних событиях, о том, что войско Грелимарая в данный момент выбивает хаоситов из соседней деревни, о принятых мерах и так далее. Я внимательно слушал и одобрил все их решения. Пришла моя очередь поведать этим волшебникам о беспокойном пути в их славный город.

Я не стал ничего утаивать, понадеявшись, что Аархин меня не осудит. Упомянул про д'рута Црагыыла, естественно, заменив спасение при помощи з'уархтила на хитрый поток, для которого понадобилась уйма энергии. Рандеву с Каларом я не расписывал подробно, но не забыл сообщить, что понятия не имею, сколько понадобится времени, чтобы вновь касаться Источника с прежней силой. Надеюсь, что через месяц, добавил я. Храмовники кинулись предлагать помощь: кто-то рекомендовал остаться тут в Грелимарае, кто-то упорно советовал отправиться в святилище в Нагарских горах. Я поднял руку, прекратив созданный ими гвалт, и добавил, что уже имею план, который поспособствует в восстановлении. К этому моменту в зал вбежал человек, огласивший, что месэра Маггорайхена ожидает карета от Наместника, и как только он закончит здесь, его ждут во дворце. Я был готов ехать хоть сию минуту, поэтому распустил Совет.

В толпе я выцепил Эвтея, попросив проводить меня. Парень еще не сменил одежду со следами боев, но раненую руку ему перевязали. По глазам тилбэчина было видно, что смерть учителя сильно ударила по нему. Я повторил Эвтею последние слова Мийэна, и он сам вызвался сопроводить меня в нужное место завтра. У входа меня перехватил еще один молодой храмовник. Он представился Ксаркааном и вручил бумагу от некоего Длимашзура Титвафола из Шантайза. В письме месэр Титвафол давал положительную характеристику Ксаркаану и рекомендовал его в качестве способного тилбэчина. Прямо-таки резюме от предыдущего работодателя! Я предложил шантайзскому гостю пока переночевать в Храме, пообещав, что рассмотрю предложение Длимашзура вечером, а завтра уже отвечу по делу. Ксаркаан поблагодарил меня, при этом почему-то избегая моего взгляда. Может, огорчился, что я сразу не дал согласия? Но как я мог без разрешения от Аархина?

Экипаж Наместника вез меня по улицам большого города, который постепенно оживал, после тяжелого утра. Люди спешили кто куда, но даже из кареты я улавливал обрывки их разговоров о произошедшем. Да, утро у Грелимарая не задалось. Сейчас там, где бушевали битвы, лекари занимались ранеными, а солдаты грузили тела павших на телеги. Хорошо, что я лишен счастья смотреть на это печальное зрелище. Где-то через полчаса мы остановились у четырехэтажного здания, окруженного резной металлической решеткой. Повсюду периметр патрулировали стражники в полном боевом облачении. Меня сопровождал высокий слуга в смешной одежде. Мы поднялись по ступеням внутрь, и моему взору открылся шикарный зал, украшенный позолотой и драгоценным камнями. Посреди зала находилась широкая лестница наверх, по которой мы не преминули подняться. Пройдя через сводчатый, словно в Эрмитаже, коридор, мы оказались в комнате средних размеров, где был накрыт богатый стол. Наместник с великолепным именем Лухаврин Базикувк восседал не во главе, а сбоку, уступая почетное место последнему н'шасту Энхора. Я человек скромный, но соответствовать своему положению, пусть и не совсем честному, обязан. Боже, как я хотел есть! Прошло не так много времени с моего завтрака на корабле, но желудок решил, что пора еще подкрепиться.

— Рад, что вы пришли на помощь, месэр Маггорайхен,— взял слово Наместник.— Пожалуйста, угощайтесь.

— Благодарю, Лухаврин.

Я набросился на еду и мигом умял тарелку какого-то густого горячего супа с пряным ароматом. Второе блюдо пришлось есть руками, потому что ничего похожего на вилку на столе я не обнаружил. Когда я справился с мясом, по вкусу напоминающим кролика и сваренными с неизвестными овощами, Базикувк, как и храмовники, поинтересовался моим мнением о его действиях. Я также подтвердил, что он достойный Наместник Грелимарая, и его приказы принесли только пользу.