Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— И что? — удивился "дядюшка Эльрик". — Нас, Моров, называют Драконами. Прости, Генрика, я слушал, как ты читала дневник своего отца. Твоя мать — урожденная баронесса Эйхон, и вполне может оказаться, что мы очень дальняя родня по крови. Кажется, кто-то из Эйхонов был женат на дочери кого-то из моих предков...
— Нет, — покачала головой девушка. — Образ, который принимает маг на Тропах Мертвых, зависит не от крови, а от его сущности. Арчи — хорек... Отец был лисом. Это умные и быстрые звери, умеющие найти выход из самого безвыходного положения...
Девушка замолчала. Потом, словно решившись произнести вслух то, о чем думала, продолжила:
— Если маг на Тропах Мертвых принимает образ снек-ла, то ему грозит безумие. Нет, не просто грозит. Каждый раз, отправляясь за Кром, он становится все более и более безумным. В конце концов он убивает себя, опасаясь, что может превратиться в чудовищного убийцу, для которого нет различия между своими и чужими.
Она снова замолчала. Но, собравшись с силами, закончила:
— Теперь я понимаю, почему отец был против моего воплощения. Он знал... догадывался... Это — моя часть платы. Мама... она слишком верила в светлых богов. Но просить что-то у Тима Прекрасноликого так же опасно, как у тварей Тьмы. Мама очень хотела иметь ребенка от моего отца. Она молилась... я не знаю, какой договор она заключила и что обещала. Но за мое рождение она заплатила собственной жизнью. Когда она умерла, ей было немногим больше пятидесяти — даже не старуха. И теперь придется платить мне.
— Я не знал, — пробормотал голем. — Если бы я знал, я бы...
— Никто не знал. Кроме отца, наверное. Но что теперь поделаешь? Буду жить, помня о зреющем во мне безумии.
Генрика тяжело вздохнула и откинулась на подушки:
— Дядюшка Эльрик! Можно вас попросить об одной услуге?
— Всегда буду рад помочь.
— Сейчас нам с Арчи нужно отдохнуть. Походы за Кром выматывают. Мы немного отдохнем и осмотрим замок. Скорее всего, в достаточной степени воплощенных тварей больше не осталось. Но все же... Но до этого... Не могли бы вы, пока мы спим, найти немного воды для умывания? А то мне кажется, что мы похожи на трубочистов.
Голем пожал плечами:
— А я-то думал...
— Мне как-то непривычно заставлять хозяина замка выполнять роль прислуги, но...
Генрика не успела докончить фразу — она уже спала. Арчи заснул еще раньше.
Глава 40
Голем толкнул дверь в кабинет, принадлежавший когда-то хозяину замка. Из-за распахнутых створок в полутемный коридор ворвался солнечный свет — слишком резкий, слишком слепящий. Там, за стенами замка, оказывается, давно наступило утро.
Постояв в нерешительности несколько мгновений на пороге, "дядюшка Эльрик" шагнул навстречу свету. По металлу заплясали блики, и тяжеловесная фигура словно растворилась в солнечных лучах.
Генрика не решилась сразу идти вслед за големом. Что-то остановило ее. Нет, не опасность. Что-то более значимое, чем угроза встречи с кромешными тварями или еще какой-нибудь нечистью. Она замерла, бессмысленно глядя в дверной проем. Сквозь него были видны лишь часть окна и книжный шкаф из темного дерева. До слуха девушки доносились неспешные, словно задумчивые, шаги голема и — что почему-то казалось странным — птичий пересвист.
— Генрика, девочка, иди сюда, что я тебе покажу, — вдруг раздался голос голема.
Юная магичка неуверенно вошла в кабинет легендарного герцога Эльрика Мора-старшего, Золотого Дракона, Железного маршала и прочая, и прочая...
Не роскошно, но со вкусом обставленная комната: мебель из темного дерева, удобные кожаные кресла. Широкие окна, распахнутая на окружающую башню галерею дверь и много света.
Голем, стоящий в дверном проеме, поманил девушку рукой:
— Иди сюда, только не делай резких движений.
Генрика выглянула из-за плеча голема и чуть не рассмеялась. На перилах расселась семейка воробьев: двое взрослых и пяток желоторотиков-поршков. Из-за детских еще взъерошенных перьев и яркого цвета клювов детишки казались крупнее суетящихся вокруг них родителей.
Ощутив движение девушки, старший из воробьев недовольно цвиркнул и пристально посмотрел на Генрику.
— Я был знаком с этим господином, — задумчиво произнес голем. — Когда-то... когда...
Вдруг металлическая фигура со всего размаху ударила кулаком по стене. Полетели осколки камня. Воробьев как ветром сдуло.
— Простите, — сказал голем, глядя на немного помятую латную рукавицу. — Простите...
Генрика так и не поняла, перед кем извиняется "дядюшка Эльрик": перед ней или перед птицами.
Но голем внезапно успокоился и решительно шагнул в комнату:
— Генрика, ты — умная девочка. Я давно хотел с тобой поговорить. Ты можешь удивиться, но больше не с кем посоветоваться...
Он сделал несколько шагов и вдруг резко остановился перед креслом, со спинки которого свешивалась женская шаль. Голем осторожно взял ее, подержал в руках и, словно решившись на что-то, аккуратно сложил и пристроил на стоящий рядом с креслом невысокий столик.
— Садись, Генрика, разговор, наверное, будет долгим.
Девушка послушно опустилась в кресло. "Дядюшка Эльрик" опустился в соседнее, мимоходом снова коснувшись лежащей на столике шали.
— Попытайся меня понять, девочка, — неуверенно начал голем.
Но потом, собравшись с силами, продолжил:
— Ты тоже потеряла отца. Я не стану умалять твое горе, но, когда умирают родители, — это нормально. Одно поколение приходит на смену другому. У тебя впереди — вся жизнь, и наверняка ты найдешь человека, который будет тебе столь же дорого, как твой отец. У тебя будут дети... да, будут, хотя ты сейчас, конечно, о них еще не думаешь. Но у тебя есть надежда на то, что ты будешь кого-то любить. У меня же... У меня не осталось никого... никого из тех, кого я любил. Мне не для кого жить. И не для чего. Я поклялся отомстить этому подлецу Двальди... я придумывал сотни самых изощренных казней... но потом я вдруг понял, что он сам себе отомстил сильнее, чем это мог бы сделать я. В дороге я чего только не узнал от конюхов и прислуги. Люди любят поболтать... Говорят, Двальди сначала взял в плен принц Эдо, потом этот прохиндей вдруг исчез и появился в загородном поместье короля Виталиса. Живет там на положении то ли гостя, то ли пленника... Но, насколько я знаю нашего монарха, то роль Двальди — забавная игрушка. Он жив, пока не надоест Виталису. Бесславный конец карьеры для того, кого уже было начали называть орлом Севера, великим завоевателем...
Голем замолчал. В комнате повисла тишина, не нарушаемая даже птичьими голосами. Видимо, воробьишки сейчас успокаивали своих детей где-то внизу, во дворе или на крыше конюшни. Конечно, с перепугу поршки могли и научиться летать, но не настолько, чтобы самостоятельно подняться на верхний ярус башни.
— Так что моя месть может и подождать. Альберт и в юности был очень умен. Они были знакомы с Двальди. Они были влюблены в одну и ту же девушку... это было лет десять назад... Тогда Альберт назвал своего соперника "блистающим неудачником". Двальди — как сигнальный выстрел из пушки: много грохота и дыма и никакого толку... Мы встретимся, в этом я уверен. Но — зачем? Этого я и не знаю. Так же, как я не знаю, зачем мне жить. Зачем? Для мести? Нет! Гнусный мальчишка жив — и пусть живет! Это его жизнь! А я? Для чего жить мне?
Последние слова голем почти выкрикнул, хотел вскочить, но вдруг успокоился и заговорил холодным металлическим голосом, который более пристал металлическому человеку, чем эмоциональные монологи:
— Генрика, я ни в чем не виню ни тебя, ни твоего отца. Я знаю, что вы хотели совсем другого. Но раз ты с Арчи сумели заключить мою душу в этом слишком долговечном, почти бессмертном, теле, то вы должны знать, как дать моей душе свободу. Я не прошу сделать это сейчас. Я провожу вас до Будилиона и позабочусь, чтобы по дороге с вами ничего не случилось. Но потом... Ты должна меня понять. Вот я сижу в моем кресле в моем кабинете в моем замке. Когда-то это было мое любимое кресло... И я понимаю, что я не смогу тут находиться дольше, чем потребуется подгорникам, чтобы отдохнуть и накормить лошадей. Мне не нужен ни этот замок, где все напоминает о тех, кто тут когда-то жил, ни мои земли, ни деньги... ничего. Не нужен сад, который по моему приказу разбили вокруг замка. Не так уж много порушили уторцы, они не успели даже как следует пограбить замок. Твари Тьмы надежно охраняли мое хозяйство... которое мне совершенно не нужно! Ведь, когда делаешь что-то, обязательно делаешь это для кого-то, кого, может быть, еще нет на свете, но он обязательно появится... А я...
— Что — ты? — раздался вдруг со стороны коридора звучный бас. — Что — ты?
Генрика и голем разом обернулись на голос.
— Альберт? — воскликнул "дядюшка Эльрик". — Нет, не может быть!
Генрика во все глаза смотрела на появившуюся в дверном проеме фигуру. Для того, чтобы войти в кабинет, гостю пришлось даже слегка повернуть боком — столь широки были его плечи. Мощные руки с похожими на лопаты ладонями свисали почти до колен. Грудь выпирала, словно киль у лодки, спину уродовал горб, ноги казались непропорционально короткими и слишком кривыми... Но внимание девушки привлекла не странная фигура, затянутая в длинный камзол, а лицо: широкое, с тяжелой нижней челюстью, носом без переносицы и огромными, чуть раскосыми синими глазами. Даже вертикальные зрачки не портили красоты этих глаз...
— О, темные та-ла! — невольно прошептала девушка.
Гость расхохотался:
— Именно так! Темный та-ла, как вы, люди, зовете наше племя.
— Так значит там, в подвалах, были вы?
— Не только, — отмахнулся та-ла. — Но это не важно.
И он обратился к голему:
— Не ожидал я от тебя, внучек, такой глупости! Если судьба дала тебе второй шанс, то это для чего-нибудь да нужно.
Голем пристально посмотрел на та-ла:
— Если бы ты не был так похож на Альберта, то ты дорого заплатил бы за свой смех!
— Да? — снова ухмыльнулся горбун. — Тогда я не покажу тебе одну бумажку.
— Что?
Та-ла вынул из-за обшлага какой-то лист и подал его голему.
Тот несколько секунд молчал и лишь потом неуверенно спросил:
— Это — правда?
— Да. Это писал Эльрик-младший. Надеюсь, ты узнаешь почерк парнишки? Эльрик находится там, куда вы и так собирались ехать — в Будилионе. "Сфера Огня" у него. Как он спасся и спас кольцо, он расскажет тебе сам. Но теперь нужно сделать все, чтобы ваши болтливые вожди кланов признали его Драконом. Впрочем, со "Сферой Огня" это будет несложно...
— Но почему? Если бы я знал раньше...
— Почему тебя не поставили в известность? Знаешь ли, мы все-таки не пресветлые боги. Мы многое можем, но когда люди упорно не желают верить оставленным для них знакам, мы бессильны. Мы можем управлять событиями, но не людьми. Да и для того, чтобы подняться на поверхность, требуется слишком много сил. Я смог прийти сюда потому, что сам помогал строить этот замок... Впрочем, когда-нибудь ты это поймешь, когда станешь одним из нас.
— Я? — только и смог выдавить из себя голем.
— А что? — расхохотался горбун. — Ты уже привык быть ходячей статуей, когда-нибудь привыкнешь быть и бессмертной душой...
Басистый хохот еще метался по комнате, эхом отражаясь от стен, а та-ла уже не было. Он исчез так же внезапно, как появился.
Несколько мгновений Генрика и голем молча смотрели друг на друга. Потом девушка пожала плечами:
— Надеюсь, теперь вы не будете настаивать на вашей просьбе?
Голем помотал головой.
— И еще, — по-деловому продолжила Генрика. — Мы с Арчи можем немного, но кое-что можем. И я обещаю, что мы сделаем все, что в наших силах, чтобы ваш внук вступил в права наследства и получил честного и порядочного человека в опекуны. Но и у меня есть просьба. Я не знаю досконально, почему произошла ошибка, и почему вместо души моего отца в ларце оказалась ваша. Но я в этом разберусь. И тогда я буду знать, как выполнить волю моего отца. Он хотел получить возможность возвращаться в наш мир по своему желанию, а не когда придет время родиться в новом теле. И, возможно, для этого понадобится ваша помощь.
Голем встал на одно колено и склонил голову так, как этикет предписывает поклоняться королям:
— Леди! Моя смерть отменила все обязательства герцога Мора перед королями Келенора. Но Железный дядюшка Эльрик будет служить вам, леди, верой и правдой, как положено рыцарю служить своему сюзерену. Горы слышат мое слово!
Генрика молчала, не зная, что положено говорить, принимая клятву верности, и в комнате снова повисла тишина. Но вдруг со стороны распахнутой на галерею двери раздалось звонкое "Цвирк! Цвирк!". Девушка взглянула — напротив дверного проема на перилах сидело все воробьиное семейство. Птицы с интересом заглядывали в комнату и оживленно обсуждали происходящее на своем птичьем языке.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|